В следующий миг Иву толкнули в сторону. В место, где она стояла до этого, вонзилась бронзовая "стрела". Девушка не устояла на ногах – еще бы, от тычка-то тролля! – и оказалась прямо под ногами эльфа. Сверху летели острые металлические перья. Вскочить она уже не успевала. Ее "щит" рассыпался в пух и прах. Травница вскрикнула и закрыла голову руками, в первый раз в жизни пожалев, что не носит наручней и шлема.
Однако ожидаемых ударов не последовало. Ива робко посмотрела вверх. "Щит" Калли, слабо подрагивая бледно-голубыми искорками, легко выдержал атаку. Травница вскочила на ноги и огляделась.
Грым как раз отбивал еще одно перо мечом. Поистине огромный полуторник, больше смахивающий на двуручник, кружился легкой тростинкой в лапах тролля. Златко пытался увернуться от метких острых бронзовых снарядов и одновременно достать птиц попеременно магией то земли, то огня. Получалось не очень. Гаргулья уже парила в небесах. Тут преимущества у бронз практически не было, и Дэй могла атаковать без каких-либо проблем. Правда, летали они быстрее, да и, похоже, решили тоже напасть на наглое каменное создание. А клювы и когти у них тоже были металлические.
– Сюда! – закричал эльф.
Услышав голос Калли, Златко двумя прыжками преодолел разделяющее их расстояние и тоже оказался под "щитом". Светлый как раз увеличивал его размер. Ива хмурилась и мысленно перебирала свой арсенал. "Что может быть хорошо против металла?"
Следующим в убежище оказался тролль и тут же, вонзив полуторник в землю, принялся кидаться "камушками". Бронзы весьма успешно уворачивались.
Две из них бросались на размахивающую клинком гаргулью. Причем делали они это по всем правилам военной науки: с обеих сторон, что заставляло Дэй постоянно крутиться и сводило на нет эффективность ее атак.
– Клыкастая, сюда! – рявкнул тролль, также опасаясь задеть подругу своими "камушками".
Кочевряжиться вопреки ожиданиям гаргулья не стала и метнулась под "щит".
– Почему твой "щит" держит? – только приземлившись, бросила Дэй и, не дожидаясь ответа, повернулась спиной к эльфу, по примеру тролля вогнав меч в землю, после чего принялась обстреливать бронз чем-то из арсенала магии воды.
– Надо действовать слаженно, – произнес Златко.
– "Камнем" сбить, – поддержал Грым.
– Воздухом подтащить, – продолжила гаргулья.
– Мечом отрубить голову, – вновь вставил тролль. – Златко, попадешь?
– Постараюсь.
– Жалко, что Калли занят, – вздохнула Ива. – Он у нас самый меткий. А мне что делать?
Пока она отгоняла бронз, норовящих извернуться, но попасть пером в укрытых магией студентов.
– Сможешь их расплавить? – начиная прицельную стрельбу, спросил Синекрылый. Вопрос был больше риторический. Бэррин прекрасно знал, что магия огня дается травнице сложнее всего.
– Смеешься?
– Тогда просто оставайся на страже – нельзя их подпустить в другой стороны. Это касается и остальных. Кроме тебя, Калли.
Вот чем отличается направление Разум, так это умением давать распоряжения – как-то даже и не хочется возмущаться, что Златко тут раскомандовался. Все давно уже привыкли к тому, что Бэррин именно этим и занимается. Как ни круты были Грым и Дэй, как ни совершенен Светлый, никто из них не был готов взять на себя ответственность за всю команду. По разным причинам, но факт оставался фактом.
Раздав ценные указания, Златко сосредоточился. Его пальцы засверкали, и скоро на них стали появляться острые-преострые "камушки". В последнее время именно эта модификация простейшего заклинания Земли ходила у Синекрылого в фаворитах. Парень прищурился и начал прицельный обстрел. Получалось у него хорошо. Заклинания срывались в бой с внушающей уважение периодичностью и ложились очень кучно. Рядом с Бэррином стояли Дэй с "воздушной петлей" и Грым с мечом, готовые приступить к своей части задачи.
Удача не покинула лучшую пятерку Земли, и первая птица вскрикнула, когда острый камень вонзился ей прямо в голову. Убить это существо было не так уж просто. Даже когда гаргулья, ловко накинув свое заклинание, подтащила ее к укрытым "щитом" друзьям, бронза сопротивлялась очень даже активно. Но один взмах тяжелого клинка – и вот уже металлическая голова птицы отлетает в сторону. Монстр еще какое-то время скреб лапами, оставляя на земле заметные следы, но потом затих.
– Один готов. – Дэй отчего-то впечатлила эта сцена.
Ива в это время сдерживала остальных птиц. По крайней мере, со своей стороны. Заклинания земли и воды рассыпались в небе – не очень точные и сильные, зато их было много. Травнице пока удавалось отвлечь птиц, не давая им нападать со всех сторон.
Однако гибель товарки их разозлила. Они закричали пуще прежнего, заметались по небу, агрессивно кружась над пятеркой студентов.
– Ой, что-то будет, – нервно произнесла знахарка и приготовилась к атаке, пусть только спустятся, гады.
– О гоблин! – ругнулся Грым, первым сообразивший что к чему. Меч его метнулся вверх, в позицию, из которой легче всего его было вращать: такую технику их учили применять, дабы отразить стрелы.
Следом за ним то же самое движение повторил Златко.
– Проклятье! – в руках гаргульи начал рождаться ветер. Он тоже мог отклонить снаряды.
– Ива! За спину Грыму! – приказал Синекрылый, и травница мигом исполнила указание. – Калли, видишь?
– Вижу, – невозмутимый ответ.
– Сможешь?.. – Бэррин явно хотел еще что-то сказать, скорее всего предложить эльфу опустить "щит" вертикально, чтобы хоть одну сторону закрыть от нападения, но Светлый его оборвал:
– Смогу.
В следующее мгновение все и произошло. Оставшиеся пять птиц одновременно и со всех сторон опустились до уровня примерно груди среднестатистического человека. И в пятерку понеслись острые бронзовые перья. Штук по шесть от каждой. Остановить их было практически нереально. Вряд ли Грым смог бы отбить их все, не говоря уже о фамильном мече Златко. Да и ветер Дэй наверняка бы не справился со всеми летящими смертями. А стена Калли защищала не со всех сторон.
Ива судорожно думала, что она может сделать, но в голову упорно не приходило ни одной умной мысли. Максимум, что она в состоянии сделать, – это остановить одно или два пера. И то – если попадет в них заклинанием. Однако сдаваться девушка не собиралась.
Бронзовые перья сорвались в бой одновременно. Так, будто птицы обладали единым разумом. В чем-то это было красиво… и страшно. Очень страшно. Особенно Иве, практически беззащитной перед ними. Спина тролля – это хорошая, но нежеланная защита: уж больно не хотелось, чтобы друга и однокурсника прошили металлические убийцы.
А еще противно было то, что, когда глаз знахарки заметил атаку, стало ясно: ее заклинания просто-напросто не успеют. Метнулся в сторону полуторник, засвистел ветер и свернул фамильный – добротный, средней длины – меч Бэррина. Но остановить летящие смерти – все до единой – не мог никто…
Ива малодушно вскрикнула. И в этот же миг бронзовые перья бесславно осыпались в локте от студентов. Прозрачная окружность стены перед ними слегка поблескивала бледно-голубыми искорками. Калли каким-то образом удалось создать весьма сложный "щит", по сути, являющийся куполом. Простенькие защитные купола они все умели делать. Но не против магии – да еще такого уровня – и физического воздействия одновременно. А в перьях бронз явно было колдовство, раз они на раз пробивали защиты остальных студентов.
На один короткий миг волшебники почувствовали силу эльфа вокруг, так ее было много. Их затопило спокойствием и ощущением света и мира. Яркое, как вспышка, и сильное, как море, чувство – но лишь мгновение.
Птицы же закричали, закружились, явно пылая гневом, но потом поднялись в воздух и отправились восвояси.
– Уф, улетели. – В голосе Дэй послышалось и облегчение, и недоверие.
– Бронзовые перья кончились, – поделился наблюдением тролль. – А ты молодец, ушастый.
И Грым по своему обычаю уже поднял лапу, чтобы хлопнуть эльфа по плечу. Но в этот момент Светлый как-то весь побледнел. Руки его опустились. Его стройная фигура покачнулась. Златко и тролль тут же оказались рядом, поддержав друга. Но Калли взглядом попросил отпустить его. Встал на одно колено и уперся в него лбом. Синекрылый на всякий случай придержал юношу за предплечье.
Все понимали, что эльф просто перенапрягся. Такое часто случалось. Как уже успели уяснить ученики Магического Университета, сложность работы с энергией была не столько в том, что требовалось много сил. Нет, вот это-то далеко не всегда имело решающее значение. Намного больше требовалось умения строить сложные узоры заклинания. Причем и при плетении своих, и при разрушении чужих.
Сейчас Калли замахнулся на колдовство намного более сложное, чем то, которое было ему по силам. За это и расплачивался болью и легкой потерей координации. Такое с каждым из них уже происходило. И каждый знал, насколько это противное ощущение. И сейчас вместе с эльфом почти чувствовал его. Особенно слабость. Когда кажется, что внутри не кости, а какие-то полые палки, а суставы так и вовсе исчезли.
Ива, глядя на это, тут же полезла в свою знахарскую сумку, порылась там, вытащила пузырек без каких-либо опознавательных знаков, накапала в собственную фляжку, поболтала ее и, присев около эльфа, протянула ему:
– Калли, выпей этого. Хотя бы три-четыре глоточка. Легче станет.
Светлый отвел взгляд от собственной коленки и посмотрел на знахарку как на врага народа. Но травницу это не смутило: она-то знала, что в таком состоянии можно только ненавидеть весь мир, особенно если он от тебя чего-то еще и хочет. Тем не менее девушка всунула фляжку в руки эльфу и почти насильно заставила отпить из нее.
Это был довольно сложный настой из простых, но искусно подобранных трав, и рассчитан он был именно на такие случаи. Так что он помогал и при магическом перенапряжении и просто придавал сил, тонизировал.
Спустя не такое уж большое количество времени щеки Калли порозовели, а взгляд прояснился. Эльфу всучили в руки лепешку – после перенапряжения самое то – и смело подняли на ноги. Светлый впился зубками в хлеб, прожевал и одобрительно кивнул.
– Ну как ты, ушастый?
– Нормально, – прислушавшись к себе, ответил он и даже выразил желание идти дальше.
Друзья дождались, пока Калли расправится с лепешкой, зная, что тот наверняка съест только половину, а сейчас этого нельзя допустить, и только тогда двинулись дальше.
– Ничего себе такой "мир", – вдруг сказала Дэй. – Если это "мир", то, пожалуй, я рада, что мы не выбрали "войну".
И никто не стал ей возражать, молчаливо выражая полную солидарность с этим мнением.
Однако никаких больше опасностей пока не обнаруживалось, чему все были несказанно рады. Почему-то после схватки с бронзами, приключений как-то не хотелось.
Дорога вилась под ногами, и ничто не нарушало идиллии.
– Так что ты там говорил про нереальность всего этого? – Гаргулья обвела широким жестом вокруг себя.
Калли не сразу сообразил, о чем речь. Потом подумал и пояснил:
– Если я правильно понимаю… то вот все то, что мы видим, это… несуществующая реальность… субреальность, так сказать.
– Чего? – совершенно ошалело вопросили Грым и Дэй.
– Как бы это объяснить… я и сам не очень понимаю, как такое возможно, но читал об этом. Это вроде как… с помощью магии создается какой-то мир, очень простенький и маленький. На самом деле он не существует, но… попасть туда можно.
– Как это не существует, но попасть можно? – Если бы не серьезный тон Калли, тролль бы решил, что его разыгрывают.
– Иллюзия, что ли? – предположила гаргулья.
– Нет, не иллюзия, – замотал Калли светлыми локонами.
– Это что-то вроде энергии или заклинания, – пришел ему на помощь Златко. – Они вроде как есть. Но временно, и, согласитесь, их не пощупаешь, как стул. Но при этом точно они существуют.
– Но тут вполне все можно пощупать, – возразил Грым и даже на пробу сорвал травинку. Стебелек остался у него в руках и таять туманом не собирался.
– Это и понятно, – продолжил Синекрылый. – Мы как бы внутри заклинания. И тут все живет по законам не обычного мира, а именно этого заклинания.
– То есть вот это все, – тролль повторил жест гаргульи, обведя лапой вокруг, – это энергия?
– Да, трансформированная энергия, – кивнул Бэррин. – Только не в боевое заклинание или материальный предмет, как мы привыкли. А вот в этот несуществующий мир.
– Но зачем?!
– Потому что на создание настоящего, материального ушло бы слишком много времени и сил, да и вообще такое подвластно только Богу. А магу, сотворившему это все, был нужен не столько мир, сколько условия для чего-то. Полагаю, для проверки нас, любимых.
– Все равно ничего не понял. Так где мы?
– Мы внутри заклинания. И тут все обустроено так, как маг хотел. Хотел он, чтобы эта земля, трава и небо были материальными, вот мы и ощущаем их как материальное. Несмотря на то что в настоящем мире такого места нет.
– Ну завернул, – протянул Грым. – Ничего не понял, но поверим тебе на слово. Зачем все это было сделано?
– Думаю, как я уже сказал, для проверки. Адриан хотел убедиться, что тайна будет открыта тем, кто достоин. Вот и создал эти… условия. – Златко обвел рукой пространство.
– А птахи эти тоже одно из испытаний? – поинтересовалась Дэй.
– А почему нет?
– И зачем?
– Ну откуда ж я знаю? Проверить нашу смекалку. Или сплоченность. Силу или взаимодействие. Не знаю. Я в мозгах моего предка не копался.
– Веселенький, судя по всему, был дяденька, – поделилась мнением Ива. – Златко, слушай, а мы тут… как бы всем существом? То есть и тело, и душа – дух, астральное тело, как это называется?
– Ну-у… по идее, да, – растерялся Синекрылый и с надеждой посмотрел на Калли.
– Существуют разные заклинания для вот таких субреальностей, – пояснил эльф. – Я не знаю, какое использовал Адриан. Но полагаю, что безопасней для нас самих будет не задумываться над этим. Ведь такие заклинания полностью повторяют реальный мир. То есть если нас ранят здесь, то в реальности мы не проснемся целыми и невредимыми, и раны, полученные здесь, останутся и там. А если нас здесь убьют, то мы погибнем на самом деле.
– Потрясающе, – пробормотал тролль. – И долго нам тут болтаться?
– С этим еще сложнее… – произнес Златко.
– Куда уж!.. – влезла гаргулья.
– Понимаете, тоже есть несколько вариантов. Но самый вероятный заключается в том, что пока мы не пройдем все, что для нас заготовил маг, то не сможем и вернуться.
– Я тоже так думаю, – кивнул Калли.
– Все веселее и веселее, – пробурчала Дэй. – Единственная надежда, что этот твой… Адриан не хотел угробить потомков.
– После птичек у меня на это надежды мало, – выразила свое мнение Ива.
– Да и с чего ему нас жалеть? – пожал плечами Бэррин. – Он же не хотел раскрывать тайну. Так что не думаю, будто испытания окажутся легкими.
– Златко, а, Златко? – позвала травница.
– Что?
– А что будет, если мы не справимся с проверкой?
Все посмотрели на Синекрылого.
– Я не знаю, – спустя какое-то время признался он. – Может, нас просто отправят обратно. А, может, и…
– Навеки останемся тут? – ужаснулась гаргулья.
– Умрем? – предположил тролль совершенно спокойным голосом.
– Лучше, думаю, все же пройти, – очень убедительно произнес эльф.
– О! Слушай, я вот что еще хотела узнать, – обрадовалась Ива возможности перевести самой же поднятую тему, – а почему наши "щиты" разлетелись вдребезги, а твой, Калли, устоял?
– Да, точно, – подключился Грым, – ты чего там такого наворотил, ушастый?
– Сам не знаю, – с совершенно искренним недоумением ответил эльф. – Все как обычно. Магия земли, воды и жизни. Но последней очень мало. Она не могла сыграть решающую роль.
– Хм, а заклинание стандартное? – уточнил Бэррин.
– Абсолютно.
– Странно… у меня тоже была земля и вода. Однако не выдержала и одного удара.
– И у меня, – поддакнула Ива. – Неужели решающим фактором была магия жизни? Она же вообще не является обязательным компонентом. Ты как до такого додумался, Калли?
– Ни до чего я не додумывался. Я частенько переплетаю вот так магии. Просто потому что беру энергию откуда легче. Глубоко копать только в одной стихии трудно и долго. А, как сливки, снять энергию в нескольких местах куда проще.
– Это тебе проще, – возразил Грым. – Мне, например, не проще.
– Это потому что у тебя только одна профилирующая стихия, второй нет, – пояснил Златко. – Да еще и направление такое, что его энергию только в бою почерпнуть и можно.
Направления были не таким давним понятием в классической магии – они появились в широком обиходе не более нескольких веков тому назад – и до сих пор признаны далеко не всеми школами. И зря, потому что разделение не только по стихиям, но и по направлениям существенно упрощало обучение и делало его во многом более результативным.
И возникло понятие направлений далеко не сразу, а спустя годы практики. Сначала преподаватели заметили, что разным студентам отдельные заклинания удаются лучше или хуже. Никто об этом особо не задумывался, потому как всем понятно, что у всех способности разные. Однако потом нашелся один ушлый маг, Маркус Фри, который всерьез занялся этим вопросом. Именно ему принадлежат фундаментальные исследования по этой теме. Суть его теории сводилась примерно к следующему: в магии каждой стихии есть заклинания – боевые, лечащие, воздействующие на разум, призванные управлять природно-погодными явлениями. Магистр Фри предложил условно разделить их на группы. По ходу исследования он выяснил, что если ученику легко удаются заклинания по лечению, допустим, стихии воды, то так же легко будут даваться и подобные заклинания других стихий.
Маркусу Фри повезло еще и в том, что как раз в его время магическая наука занималась такими подстихиями, как Жизнь и Разум. Все признавали, что для воздействия на организм человека, на его разум, для отпугивания нежити, ее упокоения небоевыми и некромантскими методами используются какие-то чуточку отличающиеся силы. Магия была несколько своеобразной. Тогда считалось, что это некие подстихии. Теория направлений расставила все по своим местам. Эти подстихии не рождались из ничего: их источником были способности самих учеников. Эта магия не существовала отдельно от живых существ в отличие от стихий.
К примеру, леча раненого, колдун направления Жизнь не только использовал заклинания стихии воды или воздуха, в его руках рождалась еще некая сила, не имеющая к названным магиям никакого отношения, и шла она из самого волшебника. Так и определились такие направления, как Природа, Бой, Разум, Жизнь, Смерть. По поводу последней, кстати, до сих пор шли споры: отдельная ли эта сила или все же направление?