И только тут Дар-Теен начал понимать суть происходящего. Выходит, Элхадж молол-молол чепуху, но чепуха эта накрепко засела в мозгах Тхо-Ра. Колким кристалликом, занозой застряла в сознании мысль о том, что кого-то нужно отправить за мечом в город мертвых. А кого отправишь, как не чужака? Оставив при себе ценного синха?..
– Можешь сразу рубить голову предсказателю, – спокойно сказал Дар-Теен, глядя в темные глаза кочевника, – тебе ли не знать, что отсюда до Кар-Холома пути куда больше, чем четыре дня?
И тут владыка Ничейных степей сказал нечто любопытное. Очень.
– Я знаю дорогу, которая приведет тебя в Кар-Холом за два удара твоего сердца.
"Нет, кто-то из нас точно не в себе", – решил Дар-Теен. Но, дабы не злить лишний раз одержимого злыми духами, мягко поинтересовался:
– Меня понесут элеаны, взывая к своему отцу Санаулу?
Тхо-Ра молчал, перебирая куски мяса на блюде. Похоже, это было отличное мясо щеров, сочное, в меру жирное, и пахло оно тоже замечательно. Дар-Теен невольно сглотнул слюну: ел он давненько, да и то корешки и прочую несъедобную гадость.
"Издевается, гад", – подумал ийлур, когда кочевник неторопливо отправил в рот очередной кусок, – "не иначе, издевается…"
– Ты глуп, северянин, – задумчиво проговорил Тхо-Ра, – мой народ не водится с теми, чей род предпочитает Сумеречный хребет. Степи хранят свои тайны от таких чужаков, как ты… Но ради Черного Убийцы я готов кое-что рассказать.
– Весь внимание, – буркнул Дар-Теен, и тут же пожалел об этом, потому что в темных глазах степного владыки вспыхнули злые огоньки.
Впрочем, кочевник неплохо держал себя в руках – ухмыльнулся недобро, проглотил еще один сочный кусочек щерова мясца, и продолжил:
– Здесь неподалеку есть дорога, которая приведет тебя к городу мертвых за один вздох. Ни я, ни мой отец, ни мой дед не знали, кто построил ее, да еще и спрятал под землю. Но Фэнтар не обделил моих ийлуров храбростью, и некоторые из них пускались в опасное и рискованное путешествие, чтобы потом вернуться и рассказать о дивных землях, куда приводила эта тайная дорога… К тому же, не стоит думать о нас как о дикарях, северянин. Да, мы предпочли остаться свободными от алчного владыки Северного Берега, но я и сам повидал много, и еще больше слышал от путешественников-элеанов. Тайная дорога ведет в места, близкие к великому городу древних кэльчу.
Дар-Теен молчал. Само собой, он никогда не слышал ни о чем подобном – но разве может смертный познать весь Эртинойс за отпущенные годы жизни? Загадочный путь, о котором рассказывал ийлур, и в самом деле мог существовать, и быть частью степных тайн…
А Тхо-Ра, похоже, ощутил потребность поговорить – и продолжал, уже не обращая внимания на то, слушают его или нет.
– Ты увидишь, северянин. Это огромные врата, величие которых твой ленивый ум даже не может вообразить. Врата – и огненный цветок, в который нужно шагнуть… Пламя это дивного цвета, и не обжигает – но уносит, далеко-далеко, туда, откуда рукой подать до Кар-Холома. Я дам тебе проводника, и он же будет ждать тебя обратно, с Черным Убийцей…
Дар-Теен все-таки улучил мгновение, когда челюсти собеседника будут заняты очередным ломтем мяса.
– Я хочу поговорить со своим синхом. Если уж он предсказал твою судьбу, владыка, то уж не откажется предсказать и мне, какие опасности ожидают меня в городе Мертвых.
Тхо-Ра хмыкнул.
– Тебе нет нужды более видеть синха. Но – ровно до тех пор, пока не вернешься с Черным Убийцей.
* * *
Кочевник не бросал слов на ветер, и Элхаджа ийлур больше не видел.
Два молчаливых кочевника отвели Дар-Теена в небольшой шатер, где пол был устлан шкурами, а в очаге жарко полыхал огонь. Тут же, рядом с костром, стояли кособокие глиняные миски и такой же кувшин; ийлур ковырнул пальцем содержимое посудин – каша из дикого проса и студень, который получается, если долго варить мясо с костями, а затем отвар подержать на холоде. В кувшине оказалась талая вода, такая холодная, что сводило зубы, но Дар-Теен все равно пил и пил, пока не утолил жажду.
Потом он сел у костра, скрестив ноги, и принялся за угощение. Не хотелось ни думать, ни гадать о том, что еще готовит всемогущая рука Фэнтара; все словно и просиходило не с ним, Дар-Тееном.
С чего все началось-то? Лиэ-Нэсс, ночи запретной любви, золотая роза на узкой ладошке ийлуры, предательство и клятва. А потом – убитый жрец, бегство, встреча с синхом, долгий переход через заснеженный лес… Волки, много волков, которых приходилось отстреливать. Да еще злополучная деревня, в которой пришло осознание того, что Фэнтар более не отвечает на призыв, и что остается надеяться только на свои силы. Не более. Утром же Дар-Теена ожидала дорога в Кар-Холом. Искать легендарный меч, который ржавеет где-то рядышком с костями хозяина, и – само собой – никто точно не знает, где все это лежит.
– Ну и влип же ты, братец, – устало пробормотал ийлур, чтобы разбить плотную тишину, – а ведь до Храма еще далеко.
Он подковырнул пальцем хрящ со дна миски и, хрустя, принялся его грызть. Что бы там не говорил владыка степей – и жили кочевники словно дикие животные, и ели то же. Щерово мясо на блюде Тхо-Ра уже не казалось привлекательным; студень же и вовсе оказался безвкусным. То ли дело студень, который готовили в "Сытом петухе"! К тому же, и подавали его с растертыми горчичными семенами, которые хозяину привозили купцы с востока…
Дар-Теен вздохнул и, жмурясь, проглотил кусок пресного студня. Сковырнул с донышка кашу с подгоревшей корочкой и тоже отправил в рот.
"А что будет с Элхаджем, пока я буду искать этот меч, будь он трижды проклят?" – подумалось ему, – "хотя… какое мне вообще дело до этого синха? Пусть остается здесь, у степного царька, и предсказывает дальше. Получается у него недурственно, только вот отдуваюсь за все я".
И тут в голову Дар-Теену в первый раз проскользнула весьма здравая мысль. Завтра, на рассвете, его отведут к вратам – и завтра же, если верить словам Тхо-Ра, он окажется на далеком юге, в исконных землях кэльчу… Оттуда сколько-то там дней пути до Диких земель, а там и до Храма рукой подать… Наверное… Уж наверняка он найдет кого-нибудь, кто знает дорогу! Ведь не одному же Элхаджу ее знать?
"А синх пусть остается. Я буду свободен, и сам доберусь до храма Шейниры. Тьфу, да какое мне вообще дело до этой ящерицы?!!"
Дар-Теен доел остатки каши и студня, запил водой из кувшина и растянулся на шкурах рядом с огнем.
– В самом деле, я буду свободен – и это главное. А что будет с синхом… Шейнира призовет его проклятую душу, он только рад будет.
Ийлур сказал это в душную темноту, стараясь успокоить самого себя. Но – лицу стало жарко, словно он размышлял о чем-то очень неправильном. О том, чего не стоило делать, и чего бы не одобрил Фэнтар.
"Да Элхаджу плевать на тебя, тупица! Очутись он в моем положении, воспользовался бы первой возможностью и сбежал. А меня оставил бы гнить в неволе".
Он закрыл глаза, надеясь немного поспать до рассвета. По привычке пошевелил пальцами больной ноги, которая пострадала от волчьих зубов – и, к собственному удивлению, понял, что она больше не болит. Не иначе, как стараниями того же синха.
"А может быть, и правда, мало кому известна дорога к темному Храму?" – успел подумать Дар-Теен, проваливаясь в теплый омут сна. А потом, на кромке грез, мелькнула еще одна мысль:
"И как же я найду этого Черного Убийцу?!!"
* * *
Пробуждение было малоприятным. Тычок в бок, и рев над ухом:
– Хорош спать! Рассвет уже, выезжать пора!
Дар-Теен хотел было извернуться и пнуть наглеца, но передумал. Все-таки он, считай, пленник, да еще и лишившийся поддержки Фэнтара.
Над ним склонился дюжий ийлур в куртке из мохнатой медвежьей шкуры, расшитой медвежьими же клыками. Обе косы, маслянистых и черных, были украшены высушенными ушами бывшего хозяина шкуры.
– Вот твоя одежда, вот оружие, вот еда, – проревел кочевник, тыкая пальцем куда-то ближе к выходу, – собирайся, северянин. Солнце не ждет.
И вышел, оставив Дар-Теена наедине с догорающим костром. Ийлур сел, с силой провел пальцами по лицу, сгоняя сон. На душе остался едкий, неприятный осадок – словно вчера он думал о чем-то, пытался что-то решить – но так и не решил. А затем Дар-Теен вспомнил, что хотел улизнуть и оставить Элхаджа с кочевниками.
– Вот дурак-то, – пробормотал ийлур, – и ведь не нужен ты ему. Всего-то и требуется, что капля решимости.
Но все дело было в том, что при всех своих гаденьких мыслишках Дар-Теен не мог вот так взять – и бросить своего "предсказывающего" синха. Это казалось слишком подлым, и недостойным истинного сына Фэнтара.
"Нет ничего хуже ожиданий, которые не оправдываются".
Кажется, так говорил кто-то из давнишних собутыльников в таверне, но это было так давно… Да и ийлура того, небось, уже на свете не осталось…
Вздохнув, Дар-Теен принялся перебирать то, что принес ему сын степей.
А было там много чего любопытного. Во-первых, замечательная кольчуга, и кольчужные перчатки плотного плетения. Странно было видеть подобное в шатре из щеровых шкур, но Дар-Теен твердо решил ничему не удивляться. Во-вторых, меч Дар-Теена, и новенький арбалет, и связка толстых стрел. Из одежды милостью степного владыки Дар-Теену перепала туника из плотного льна, куртка из отлично выделанной щеровой кожи и сапоги – высокие, зеленые, выкроенные так, что были видны узоры. С провиантом, правда, дела обстояли похуже: лепешки, обернутые льняной тряпицей да несколько кусков высушенного мяса.
"Ну, и на том спасибо", – решил Дар-Теен, одеваясь.
Все сидело, как влитое. Дар-Теен даже ощутил соблазн попытаться вырваться из стойбища, освободив при этом Элхаджа. Но, само собой, это было наибольшей глупостью, какую только можно было вообразить.
– Я готов, – сказал он кочевнику, выбираясь из шатра в молочные сумерки.
– Идем, – отозвался тот, окидывая северянина колючим взглядом.
И тут Дар-Теен понял, что его ждет еще одно малоприятное испытание: поездка на щере. Ибо кочевник размашисто направился к парочке зеленых тварей, привязанных к вколоченному в землю столбу. Само собой, оба щера были оседланы и взнузданы, и весело помахивал хвостами в ожидании прогулки.
Ийлур нерешительно остановился, поймал на себе еще один взгляд кочевника – теперь уже насмешливый. Нет, не то, чтобы Дар-Теен боялся сесть на здоровенную зеленую ящерицу… Хотя – да. По позвоночнику словно подуло холодком. Дар-Теену совершенно не нравилась мысль о том, что придется взбираться на спину зубастой твари, пусть даже с седлом, а потом еще и ехать на оной.
– Бери поводья, – прошипел кочевник, – нам пора ехать.
– Пора так пора, – ийлур с деланным равнодушием пожал плечами.
А затем – бочком-бочком – подобрался к своему щеру, даже не взрогнул, когда тяжелая морда опустилась на уровень его лица. Злые красные глазки так и впились в Дар-Теена.
"Ведь сожрет, как только случай представится", – уныло подумал ийлур, – "и как, прости меня Фэнтар, эти дикари на них ездят?"
Он с горем пополам забрался в седло, дотянулся до поводьев; и все бы хорошо, но в этот миг кочевник звонко присвистнул – и зловредная ящерица сорвалась с места, нимало не заботясь о том, кто у нее на спине.
– Эй, эй! – Дар-Теен едва не свалился, затем поймал стремя, вцепился мертвой хваткой в седельную луку, – меня бы подождал, а?
– Рассвет не ждет, – назидательно произнес кочевник.
Но, глядя на его довольную ухмылку, Дар-теен подумал о том, сколько удовольствия может получить кочевник, унижая презренного северянина.
…Щеры шли бойко, размашистой рысью стлались над снегом. Дар-Теен обернулся, подумал, что издали стойбище похоже на расставленные в несколько рядов зеленые пирамидки – и вот оно уже исчезло за пологим холмом с лысой, не прикрашенной снегом верхушкой. Горизонт пылал; плавающее в жидких облаках солнце расцветило унылую степь розовыми бликами, играло цветными искрами на сугробах.
– Долго еще?
Кочевник обернулся, ухмыльнулся, но ничего не ответил. Не расслышал из-за шумного дыхания щеров и далекого завывания ветра? Или же…
"Или же меня просто везут, чтобы тихонько расправиться вдали от стойбища", – мазнула холодком по позвоночнику тревожная мысль.
Правда, уже в следующий миг Дар-Теен улыбнулся. Да что это с ним? С какой стати кочевникам желать его гибели? Да и не глупо ли глупо думать о том, что с тобой хотят расправиться, дав при этом в руки оружие?
Между тем степь менялась. Все чаще и чаще стали попадаться холмы – невысокие, пологие. Кочевник нахлестывал своего щера, то и дело подносил ладонь к глазам и вглядывался куда-то. Дар-Теен попробовал проследить за его взглядом, но не увидел ничего интересного. Только холмы, снег и бурые пятна оголившейся земли.
– Как долго нам еще? – повторил он свой вопрос.
На сей раз кочевник не стал загадочно ухмыляться. Дернул резко поводья, отчего щер приподнялся на задних лапах, указал прямо вперед.
– Нам туда.
И всадил каблуки в зеленые бока твари.
А Дар-Теен увидел наконец цель их недолгого путешествия: впереди возвышался холм, определенно выделяющийся из толпы своих братьев и крутизной заснеженных боков, и размерами.
Ийлур с размаху щлепнул ладонью по крупу щера, поравнялся с проводником.
– Та дорога, о которой говорил ваш владыка, она начинается в этом холме?
– Сам все увидишь, северянин.
И Дар-Теену вдруг померещился страх в темных глазах кочевника.
"Видать, не все так просто, как говорил степной царь", – подумал ийлур. А вслух спросил:
– Те храбрые воины, которые отправлялись по этой дороге… Они возвращались?
– Не все, – спокойно ответил житель степей, – но у тебя нет выбора.
– Это точно, – пробурчал Дар-Теен.
Больше они не разговаривали, и каждый думал о своем. Дар-Теен по привычке пытался прикинуть – какие опасности его могут подстерегать "по ту сторону", а кочевник… Его скуластое лицо окаменело, на лбу прорезалась глубокая складка. Может быть, он думал о тех, кто так и не вернулся?
И с каждым вдохом ийлуры приближались к холму, и под конец он уже заслонил собой пол-неба. А затем, словно наткнувшись на невидимую преграду, щеры стали. Не помогли ни шлепки, ни пинки. Кочевник лишь хитренько улыбался, глядя на попытки Дар-Теена заставить упрямую тварь сделать хотя бы шаг. Затем, когда ийлур спешился, яростно упоминая родство щеров с Темной Шейнирой, коротко заметил:
– Они не пойдут дальше, северянин. Это нехорошее место, и твари это чуют. Да неужели ты и сам не видишь?
Как же… Дар-Теен все прекрасно видел. Конечно, пока холм не явил ничего страшного, что в самом деле могло испугать зубастых щеров, но все же, все же…
То, что возвышалось перед ними, не было обычным холмом. Ийлур даже засомневался в том, что он был создан богами в то же время, что и прочие, меньшие собратья. Степные ветры, пыль, снега – все это долгие годы сглаживало, полировало склоны. Но и по сию пору, приглядевшись, можно было увидеть узкие террасы, спиралью сходящиеся к вершине, и пузатых каменных божков, расставленных у подножия холма.
– Ты знаешь, чей это бог? – вырвалось у Дар-Теена.
– Это не Фэнтар, – обронил кочевник, – не Фэнтар. Это чужой бог. Пойдем, оставь щеров здесь… Они будут меня ждать.
– И куда нам дальше?
– Туда.
Палец кочевника проткнул воздух в направлении ближайшего божка.