– Матери стоило много сил вернуть свой цветок в Эртинойс, – холодно прорычал Указующий, – и еще дороже ей обошлось то, что я сейчас с тобой говорю, Элхадж. Так что будь любезен, не задавай лишних вопросов, выслушай внимательно и постарайся запомнить. Тебе ли, смертному червю, обсуждать помыслы правящих? А яма… яма нужна для того, чтобы поговорить без лишних свидетелей.
Элхадж только моргнул, когда дыра сверху стремительно затянулась дерном.
– Теперь нас не услышат даже другие боги, – заметил Указующий, – а теперь запоминай.
Пальцы синха разжались, нож ткнулся стальным носиком в землю.
А тварь, усевшись на задние лапы и обернувшись хвостом, торжественно изрекла:
– Ты многое узнал и многому научился, синх, за время своего пути. Но знай, что тебе придстоит еще одно, последнее испытание. Ты должен убить того, кого называют Отступником, открыть колодец в Храме – и после этого Шейнира вернется, и явит свою милость народу синхов. Любой синх сможет призвать ее Силу и обратить ее против врага…
Элхадж непонимающе мотнул головой.
– Подожди, подожди, Указующий! Теперь я уже ничего не понимаю… Но как же тот жрец, который приносил в жертву своих собратьев и после этого получал Силу?
– Бог-покровитель дает Силу своим детям и без жертвы, – Указующий назидательно поднял вверх коготь, – сейчас жертва позволяет Шейнире дать жалкие крохи могущества, минуя стены темницы, но это неправильный, нарушенный порядок Эртинойса. Отступник должен быть уничтожен, а колодец открыт, понимаешь? И тогда к синхам вернется былое величие.
– Но это значит, – Элхадж растерянно посмотрел на шипастую морду твари, – это значит, что мне тоже нужно будет принести жертву? Для того, чтобы сразиться с Отступником и его победить?
– Верно, – Указующий кивнул, – жертва понадобится. Тут даже не жертва главное, а решение и твой выбор, понимаешь?
– И где я возьму эту жертву, когда я иду один? – синх развел руками.
– Ты дойдешь до Храма не один.
– Я нагоню Дар-Теена?
Молчание. Глаза Указующего притухли, словно он решил вздремнуть. А Элхаджу стало как-то не по себе.
– Почему ты молчишь? Я что, должен буду принести в жертву ийлура? Чтобы победить Отступника?
– А на другой чаше весов – благополучие твоего народа, синх. Подумай об этом. И не только народа… Весь Эртинойс следит за тобой, и ты… Делай то, что должен.
– Ценой жизни Дар-Теена?
Это синх уже прошептал. Он не хотел верить собственным ушам, он сдавил пальцами виски… Жертва Шейнире… Принятое решение. Дар-Теен или возвращение народа синхов к былому могуществу и процветанию.
– Тебе решать, – выдохнул Указующий, – а теперь… пора бы мне вернуться туда, откуда я пришел.
– Нет, погоди!
Элхадж подался вперед, но вовремя отшатнулся, когда громадная туша, усаженная шипами, двинулась на него.
– У меня только один вопрос, Указующий…
В желтых глазах мелькнула насмешка.
– Спрашивай, синх.
Пришлось несколько раз вдохнуть и выдохнуть, собираясь с мыслями. А затем Элхадж спросил:
– Разве наша мать настолько слаба, что один синх смог изгнать ее из Эртинойса? Разве такое возможно? Смертный – и победил правящую, богиню-покровительницу?
Указующий ощерился. Быть может, это должно было означать ироничную усмешку.
– Ты ведь знаешь, что сказал один из первых метхе, первых учителей?
Элхадж пожал плечами.
– Увы, у меня не было возможности изучать древние свитки.
– Он сказал… – тут Указующий сделал многозначительную паузу, – он сказал: воля одного способна перевернуть Эртинойс. И он был прав, этот старик… Постарайся все вернуть на место и исправить те ошибки, которые натворил другой.
– Но…
Элхадж запнулся.
Яма стремительно меняла свои очертания, расплывалась, как масляная пленка на воде; сквозь нее уже проглядывали изумрудные листья… И обгорелый остов на месте чудесного куста с золотыми розами.
– Указующий! – позвал Элхадж в пустоту нагретого солнцем леса, – я не знаю, смогу ли…
– Зато я смогу.
И железный кулак Дар-Теена обрушился на скулу синха.
* * *
– Ты за мной следил, – мрачно сказал ийлур.
Хрясь! – и бок взорвался горячей болью. Элхаджу даже показалось, что хрустнули ребра; он взвизгнул, попытался отползти в сторону, но крепкая рука схватила за шиворот и как следует тряхнула.
– Мало того, что ты предпочел улизнуть и отсидеться в кустах, когда на меня напали! Так ты еще и крался следом! А может… – глаза Дар-Теена так и метали молнии, – может ты меня прирезать ночью хотел?!! И это после всего, что я для тебя сделал, ты, зеленый уродец?
Элхадж попытался высвободиться – бесполезно.
– Нет! – прохрипел он в перекошенное гневом лицо ийлура, – не следил!!! Да отпусти же… дышать… нечем…
– Так и сдохни, ящерица, – гаркнул Дар-Теен.
В следующий миг Элхадж уже корчился на траве и пытался сбросить с груди тяжелую ногу, обутую в потрепанный башмак.
– Храм… – выдохнул Элхадж, – отпусти, тупица! Ты не знаешь…
– А, не знаю как пройти к храму Шейниры? – издевательски переспросил Дар-Теен, – ничего. У меня время есть, я прочешу Дикие земли и синхов храм найду. Обойдемся и без вашей помощи, уважаемый.
Перед глазами Элхаджа запрыгали цветные мячики. Оба сердца, казалось, вот-вот лопнут, в легкие словно натыкали раскаленных игл…
Лицо Дар-Теена вдруг оказалось совсем рядом; и было непонятно – то ли ийлур пытается увидеть в глазах синха раскаяние, то ли с наслаждением рассматривает агонию зеленой ящерицы. А через мгновение Элхадж вдруг осознал, что может дышать, и что на грудь больше не давит тяжелый башмак.
– И что самое интересное, – спокойно изрек ийлур, с высоты своего немалого роста разглядывая простертого на земле Элхаджа, – самое интересное в том, что я, к сожалению, не могу тебя убить.
"Хотелось бы знать, почему", – подумал синх, но вслух ничего не сказал. Также молча поднялся и принялся отряхивать альсунею, порядком измазанную землей и травяной зеленью.
– Так зачем ты за мной следил, а? И, побери тебя Шейнира, может быть, расскажешь, что за головорезы на меня ночью напали?
– Я за тобой не следил, – огрызнулся Элхадж.
Он огляделся, подошел к обгорелым останкам какого-то куста, который чуть раньше был – или казался – кустом золотых роз.
"И вот здесь я провалился", – синх незаметно поскреб когтями землю.
Он надеялся, что ногами нащупает хотя бы перекрытия из веток, что скрывали ловушку; тогда можно было бы не сомневаться в здравости собственного рассудка и в том, что встреча с Указующим не была тяжким бредом. Но – увы. Ничто не говорило о том, что здесь, под землей, могла быть припрятана комната с чудовищем.
Да и куст… Поди пойми, что здесь было несколько часов назад, золотые розы или орешник. Все осыпалось пеплом.
– Странно, – заметил Дар-Теен.
Он, оказывается, незаметно подошел и стал рядом, разглядывая место маленького пожара.
– Что – странно? – Элхаджу почему-то вовсе не хотелось посвящать ийлура в подробности своей встречи с Указующим.
– Горело, – уточнил ийлур, – только один куст посреди леса. Не маловато ли?
Синх развел руками – мол, а что я могу поделать?
– Наверное, молния ударила. Ну, а потом дождь полил.
Дар-Теен устало вздохнул, потрогал заплывший кровоподтеком глаз.
– Мне кажется, ты что-то скрываешь от меня, Элхадж. Почему за тобой началась охота? Кто еще знает о том, что ты должен дойти до Храма любой ценой?
Ого. Вот как мы заговорили.
Элхадж покосился на Дар-Теена; внезапно подумал о том, что этот ийлур здорово изменился за время их совместного путешествия. Черты лица стали жестче и завершеннее, словно над заготовкой из мягкой глины поработал умелый ваятель.
"Что же тебе еще известно, Дар-Теен?"
И, стараясь не сболтнуть лишнего, Элхадж осторожненько сказал:
– Наверное, кто-то не хочет, чтобы я добрался до нашей святыни.
– Кто-то? – губы Дар-Теена тронула усмешка, – а зачем ты туда идешь, уважаемый Элхадж? Тебе не кажется, что пора бы нам с тобой объясниться? Я не таил, что несу в Храм семена золотых роз… Потому что об этом меня попросила любимая женщина, которую по моей вине отправили на плаху. Ты вечно бубнил, что просто идешь в Храм поклониться богине. Это действительно так? Или ты что-то недоговариваешь? Ты сам-то знаешь, какая роль тебе уготована в истории Эртинойса?
Элхадж безмятежно посмотрел на величественные кроны – только для того, чтобы не встречаться взглядами с Дар-Тееном. Выходит, ийлур знал достаточно… Или даже слишком много…
"Но откуда?!! Кто ему мог сказать?"
Стараясь выиграть время и обдумать, что и как говорить, Элхадж ткнул пальцем в направлении ближайшего дерева.
– Давай сядем, а? И поговорим… Мне скрывать нечего, я могу рассказать все, что знаю. Но, быть может, ты тоже поведаешь мне о том, что с тобой произошло? Начиная с того момента, как мы попали к кочевникам?
Ийлур шумно засопел, но спорить не стал. Потом, как бы между прочим, заметил:
– Эристо ушла. В Гвенимар. Хотя, честно говоря, я сильно сомневаюсь в том, что эта ийлура – та, за кого себя выдает.
Элхадж молча передернул плечами и аккуратно уселся на траву.
– Нас втянули в опасную игру, синх, – вновь заговорил Дар-Теен, – так играют высшие правящие. А мы – мелкая разменная монета, не более.
"Может, ты и разменная монета", – синх еще раз посмотрел на сгоревший куст, – "а я… я избранный своей богиней. Которая, несомненно, вознаградит меня за то, что я должен и собираюсь сделать".
И тут же вспомнились слова Указующего о жертве. Синх покосился на сидящего рядом ийлура, и на сердцах стало тяжко, словно кто-то положил на них по камню.
…Говорили долго. Ийлур бесхитростно рассказал обо всем, что с ним приключилось за последнее время – и про Черного Убийцу, и про молодого элеана, намекнувшего, что за "доставку" Элхаджа к Храму ему, Дар-Теену, будет недурственный заработок, и про то, как Эристо подвела к последнему городу синхов, и как успели они как раз в последний момент… Ну, то есть, когда жрец уже собирася пошинковать Элхаджа и отправить его в царство Шейниры.
– Занятный такой элеан был, – заметил ийлур, откусывая травинку, – молоденький, но, видать, ученый. Глазищи на пол-лица, что пара аметистов… А двигается-то как! Стервец, и мечом его не достанешь…
– У него еще лазуритовая бусина, вплетенная в косичку, – невольно пробормотал Элхадж, – видел я этого элеана раньше. Только тогда… Он уже не был молодым.
– Н-да… – взгляд Дар-Теена затуманился. Было видно, что ийлур натужно пытатся осмыслить происходящее, но ему не хватает ни знаний, ни сообразительности. – одно исчезнувшее стойбище чего стоит!
– Что, прям-таки исчезло?
– Я там только пучок травки нашел…
Помолчали. Элхаджу стало вдруг зябко – выходит, кто-то очень могущественный был заинтересован в том, чтобы Отступник погиб в последней схватке.
"Но почему же тогда они сами не убьют его?"
Этого синх не знал.
– Ну, а ты? – синие глаза Дар-Теена пытливо шарили по лицу, – со мной-то все ясно. Если раньше я нес к Храму семена роз, то теперь, получается, еще и охраняю тебя. И – клянусь Молотом Фэнтара – ты у меня дойдешь… Мне любопыно, что такого предложит мне наш молодеющий общий знакомый. Вдруг что-нибудь стоящее?
– Я… – Элхадж вздохнул, – я знаю только, что должен дойти до храма. Наверное, это важно… Ты, получается, осведомлен даже больше, чем я сам. Даже как-то несправедливо.
И хихикнул. Дар-Теен покачал головой и ничего не ответил; отвернувшись, сделал вид, что рассматривает шубу из плюща, в которую был укутан ствол бука.
"Похоже, он не слишком-то мне доверяет", – подумал Элхадж, – "ну и ладно. В конце концов, когда это было, чтобы ийлуры доверяли синхам? А всю правду Дар-Теену знать вовсе необязательно".
Он прикрыл глаза. Оставался один-единственный неразрешенный вопрос – куда, собственно, идти дальше? Ведь Дар-Теен, по простоте душевной, был уверен в том, что Элхадж знает дорогу к Храму. Наверное, только поэтому и пошел, и по той же причине помогал в заснеженном лесу Северного Берега.
"Да он здорово разозлится, когда поймет… что я совершенно, ничегошеньки не знаю!"
…И тут Элхадж явственно услышал скрежет костяных шипов.
"Указующий?"
"Путь открыт для тебя", – сказала тварь.
Синху померещилось, что серый гребень мелькнул в зарослях; он осторожно взглянул на Дар-Теена – но ийлур, похоже, ничего не видел и не слышал.
И спустя ровно один удар сердца перед мысленным взором Элхаджа начала разворачиваться путеводная ниточка, и он вдруг увидел себя стоящим перед величественной громадой Храма.
"Там, посреди долины Золотых роз…"
Только не было больше долины, и не было роз – серая пустошь, и на проклятой земле ничего не растет. Белеют кости, разбросанные так, словно столетие назад была там славная битва.
Элхадж вскочил на ноги.
– Пойдем, Дар-Теен. Кажется, я знаю, как быстрее всего достичь Храма… Он зовет меня.
Ийлур вскинул на него удивленный взгляд, пожал плечами и начал подниматься.
– Пойдем, Элхадж. Думаешь, недолго уже осталось?
Синх крепко зажмурился. Вновь увидел себя, бредущим сквозь заросли папоротника, через болота…
– Дней пять пути будет, – сказал он, – не больше.
Глава 17
Жертва для Темной Матери
"И все-таки Элхадж много не договаривает. Кто знает, что у него на уме? И, может быть, все то, что со мной произошло, часть чьего-то замысла?"
Дар-Теен покосился на синха, который, как казалось, дремал. На лице его – ну, если конечно, зеленую морду с черными и темно-синими полосами можно было назвать лицом – застыло выражение покоя и безмятежности. Ийлур отвернулся и снова принялся смотреть на пляску искр над зыбкой кромкой пламени. Вообще-то, единственной целью, с которой разжигался костерок, было отпугивание жителей южного леса; чем дальше они продвигались, тем теплее становилась.
"Ты слишком плохо думаешь о синхе", – подумал Дар-Теен, – "он, конечно, не мед, но пока что ничего плохого не сделал. А если вспомнить, как он спасал тебя в той ийлурской деревне, где пришлось биться с мальчишкой, воззвавшим к Фэнтару? Да и ты сам, разве ты все рассказал о походе в Кар-Холом?"
Конечно, кое-о-чем ийлур умолчал. Например, слуха Элхаджа не достигла история о том, как Лиэ-Нэсс вела его по мертвым землям. И о том, что ийлура намекнула на опасность, грозящую живому пока что возлюбленному от синха.
"Да и почему я должен ему рассказывать все, особенно после того, как этот синх крался за мной по пятам?"
А в том, что Элхадж следил за ним весь день пути, Дар-Теен ни минуты не сомневался.
– Ладно, доведу я его до Храма, – пробурчал ийлур, обращаясь к огню, – оставлю тамошним жрецам семена роз, а сам… Сам отправлюсь в Гвенимар.
В городах Северного Берега ему и правда было нечего делать. Ни родни, ни семьи. Только разве что жрецы Фэнтара, у которых, небось, в каждом Храме есть описание отступника, поднявшего оружие на жреца.
А Гвенимар… Если, конечно, Эристо не солгала – Гвенимар пока что казался сказочным государством, где просто на дороге можно встретить уйму всяких диковинных вещей, о которых бывший дружинник даже не слышал. Одно только упоминание о том, что синхи живут рядом с прочими, казалось шуткой.
"И хотел бы я знать, чем ты на самом деле кормишься, Эристо. Уж не честным мечом, это точно…"
Его клонило в сон. Бросив еще один взгляд на синха и убедившись, что тот сладко посапывает, Дар-Теен прикрыл глаза.
"Вздремну, совсем немного", – решил он. Потом положил под руку меч и нож. Мелькнула шальная мысль, что, если их найдут те громилы, нанятые кем-то, кто очень не любит Элхаджа, порешат обоих.
… Ему снилось королевство Гвенимар. Воздушные, словно плетеные из кружева, башенки и арки, яркое синее небо и золотые листья, словно уже была осень. Привиделась и ийлура Эристо, сидящая в мягком кресле с книгой в руках; на ней уже не было походной куртки, а искрился золотым шитьем роскошный халат цвета спелой вишни. В углу почему-то застыл изваянием белобородый старичок, он что-то пытался сказать, но Дар-Теен так и не понял, что именно.
"Если доберусь до Гвенимара, обязательно тебя найду", – подумал Дар-Теен, и тут же устыдился подобных мыслей. Ведь он навсегда принадлежал Лиэ-Нэсс… Которая, заглянув в глаза, прошептала:
"Это неверный путь, дорогой. Ты свободен, и я никогда не желала бы видеть тебя снова всего лишь рабом".
А пробуждение получилось неприятным: кто-то затряс Дар-Теена, вцепившись в воротник.
– Вставай, вставай! Нам надо идти дальше!
Голос Элхаджа.
Дар-Теен резко сел; ему все еще казалось, что Лиэ-Нэсс рядом, что щеки касается мягкая прядь ее рыжих, солнечных волос… Но нет. Только синх по имени Элхадж.
– Чего торопиться-то? – недовольно буркнул Дар-Теен.
Впрочем, недовольство было вызвано скорее тем, что он, во-первых, проспал до восхода, а во-вторых – спал так крепко, что ни за что не услышал бы приближающихся наемников.
– Шейнира благоволит к нам, – словно прочитав его мысли, сказал синх, – надо идти, Дар-Теен. Я… я чувствую, что время настает.
– Как скажешь. – спорить с синхом не хотелось.
Они кое-как позавтракали, обжигаясь, попили воды из походного котелка Эристо – негласный подарок, видать, ийлура решила завтракать, обедать и ужинать только в придорожных тавернах.