На пришедших позже всех обратили внимание, так как венок Фислы просто переливался всем цветами радуги, сияя внутренним светом! Точно так же светился и цветок Листвяны, но он был один, и венком его назвать никак не получалось. Мама Фислы, с младшими детьми, тоже была тут, она чувствовала свою вину перед старшей дочерью и понимала, что та, так и не собрав цветов для венка (соответственно и не сделав его), не пойдёт на праздник, чтоб не позориться, но не лишать же такого развлечения младших детей? Сейчас женщина с удивлением смотрела на свою дочь, даже не столько на неё, сколько на чудесный веночек, её украшавший. Смотрела и на Листвяну, и на её одинокий цветок, словно вынутый из венка дочери. Да и не одна эта женщина смотрела на девочек, к ним были прикованы взоры всех присутствующих. Один из очень пожилых селян (до глубокой старости у проклятого леса доживали лишь единицы) не смог сдержать своих эмоций:
– Это же цветы с луной поляны! Я там был в молодости всего один раз, но не забуду той красы, а потом туда дорога закрылась! Страшное чудище сторожит туда дорогу!
Этот возглас привлёк к девочкам внимание, в деревне трудно что-либо скрыть, многие знали о той неудаче, что постигла Фислу, и многие видели, как она плакала утром, не желая идти на праздник без веночка. Но вот она пришла, и веночек у неё, можно сказать, самый красивый! Где она его взяла? Не трудно было догадаться, глядя на этих девочек, держащихся за руки. У Листвяны был только один цветок, но такой же, как в венке Фислы, а возглас старика не оставлял сомнений, где были собраны эти цветы! А то, что лунная поляна давно недоступна, жителям деревни ещё ни о чём не говорило, многие знали об особых отношениях рыжей дочери Суримы, леса и его обитателей. Да что говорить – у многих детей родителей-полукровок цветы в венках тоже были собраны не в ближних рощах.
Около колодца был сооружён алтарь, где и находился огромный круг, зажигая его, жрец призывал светлого Ирху вспомнить о своих детях, которых он забыл, почив на лаврах после летней победы над тёмным Тофосом. Но сначала, как и положено, была проповедь, а потом молитва. Надо сказать, что нынешний жрец был намного лучше прежнего. Тот и проповеди, и молитвы бубнил так, будто хотел, чтоб от него поскорее отвязались. Единственная тема, что могла зажечь того жреца – это борьба с нечистью, а как с ней бороться у самой кромки проклятого леса? Когда той нечисти там столько… Даже в деревне её полным полно, те же домовые, совершенно безобидные и помогающие селянам. А ведь тоже нечисть! С которой надо обязательно бороться, и именно с неё надо начинать, так как робкие, привыкшие к людям домовые сдачи как следует дать не могут! Жрец, он и есть жрец – один из высших авторитетов в деревне, но, правды не скрыть, не очень любили того жреца в Больших Травах. То ли дело Карт! Он для каждого селянина находил подходящее слово, а его проповеди даже домовые слушать приходили! Вот и сейчас, маленькие мохнатые жители деревни выстроились у дальнего забора и, замерев, слушали. Не только они, затаив дыхание, слушали все пришедшие на площадь. На площади у колодца собрались все жители деревни, кроме тех, кто дежурил у ворот, и патруля, обходившего стены.
Всё когда-нибудь кончается, даже самая хорошая проповедь с молитвой. Закончив с официальной частью, Карт торжественно поднял руку и провозгласил:
– А сейчас, мы выберем королеву праздника! Она и зажжет священный круг, дабы светлый Ирха обратил на нас свои сияющие очи!
Это было что-то новое, обычно круг зажигал жрец, но нововведение всем понравилось (конечно, зажжет всё-таки жрец, но сделает вид, будто сигнал Ирхе послала выбранная односельчанами королева праздника). Комиссия, что должна выбирать королеву, была известна заранее: сам Карт, староста деревни (как представитель власти), знахарка-травница и три самых богатых и уважаемых селянина, в их число вошёл и Зур. Девочки подходили, демонстрируя свои венки в той очерёдности, в какой пришли на площадь, поэтому Фисла и Листвяна были в самом конце длинной очереди, но уже ни у кого не вызывало сомнения, кого выберут королевой! Девочки демонстрировали свои венки и отходила в сторонку, ожидая, когда авторитетная комиссия решит, кто же станет победительницей конкурса веночков, и жрец Карт назовёт имя королевы. Взрослые из комиссии не только рассматривали венки, а ещё и говорили с каждой из девочек. Магда, например, спрашивала – как называются цветы в веночке. Карт, очередной раз взглянув на пару Листвяна – Фисла, тихо сказал Зуру:
– Хорошо, что ты надоумил дочь отдать свой венок подружке, получилось бы неудобно – отец присуждает титул королевы праздника своему ребёнку.
– Ни я, ни Сурима ничего такого Листвяне не говорили, она сама приняла такое решение. Вчера очень долго была в лесу, жена уже волноваться начала. Теперь понятно, куда дочь ходила – на лунную поляну, ведь только там можно собрать такие цветы. Но я так понял, что это очень опасно, хотя она вчера рассказывала, что её защитил от коротов большой леший, кто это, я так и не понял. Короты леших не боятся, они, если большая стая, никого не боятся, да и несколько таких зверей представляют большую опасность. А Листвяна вчера смеялась, рассказывая, как короты убегали от этого большого лешего. Что это за чудище, что его эти хищники испугались?
– Со слов Листвяны я поняла, что большой леший – это самое опасное порождение проклятого леса, он может сломать защитный круг, сделав деревню беззащитной и запустив туда других обитателей леса! – тихо, но очень эмоционально сообщила Магда, её поддержал Дрим:
– Похоже, именно такое случилось с Богатыми Мельницами. Вы, Карт, может, слышали? А вот Зур должен помнить, он там побывал. Помнишь? Мы же туда вместе ходили.
Тихий вопрос был адресован поёжившемуся Зуру, деревня Богатые Мельницы тогда действительно представляла жуткое зрелище: ни людей, ни живности. Словно люди, бросив всё, ушли, угнав с собой всю домашнюю скотину, от коров и могучих тягловых быков до самого маленького цыплёнка! А всё остальное бросили: телеги, хозяйственную утварь, различные инструменты. Но следов этого исхода не было! Не было и следов кровавого пиршества хищников! Об этом шёпотом и рассказали Карту Зур и Дрим. Краем уха слушая жуткий рассказ мужчин, Магда высказалась, поменяв своё первоначальное предположение:
– Похоже, жителей Богатых Мельниц не звери съели, как я сразу подумала. С ними случилось нечто более страшное!
– Разорвут ли дикие звери, сожрёт хищная нежить, что же может быть страшнее? – прошептал Зур, Магда криво улыбнулась:
– Их поглотил проклятый лес, понимаешь? Сам лес расправился с теми, кто ему вредил. Быстро и безжалостно!
– Люди-то понятно, а скотина в чём виновата? – спросил Дрим, Магда с той же кривой улыбкой, пояснила:
– Не пропадать же добру, возможно, милые цыплята и утята превратятся в уралаков. Я давно подозреваю, что проклятый лес, это не просто лес – деревья, кусты, трава, звери и птицы, это живое существо, многоликое, но имеющее какое-то своё, нам непонятное сознание. Вот так-то.
Пока основная часть авторитетной комиссии отвлеклась, остальные быстро осмотрели и оценили веночки девочек, очередь дошла и до Фислы и Листвяны.
– Какой у тебя красивый веночек! – восхитился Карт, разглядывая творение Листвяны на голове у Фислы, поцокав языком (что должно было выражать высшую степень восторга), жрец спросил:
– И где ты собрала такие красивые цветы?
– Это не я, – тихо произнесла девочка, испугавшаяся, что у неё отберут подаренный ей венок. Но сказать неправду: что цветы собрала она и сама сплела венок, Фисла не решилась. Она, опустив глаза, тихо сказала: – Это мне Листвяна подарила.
Жрец улыбнулся доброй улыбкой, он понял, чего боялась эта девочка, даже не того, что у неё отберут венок, а сделают это с позором, мол, не она собирала и не она плела, значит, недостойна быть королевой! Карт ласково сказал:
– Светлый Ирха милостив к своим детям и всегда отмечает достойного, как он это делает, не нам судить! В этот раз его волю исполнила Листвяна, отметив его избранницу! Я уверен, Листвяна, ведь это ты не так просто сделала? Ты специально ходила в заповедное место, чтоб там собрать такие красивые цветы, сплести веночек и отдать его этой девочке! Тебе подсказал так сделать сам светлый Ирха! Не так ли?
Листвяна недоуменно покрутила головой, вообще-то, она шла на лунную поляну полюбоваться танцами дриад и мавок, кто ж знал, что в это время Куржуму придёт в его деревянную голову – стеречь поляну? А там, на поляне, ей никто ничего не говорил, а если честно, то и цветы она там собирать не планировала, думала нарвать их у Ухри, в её зарослях (там тоже были красивые и нигде больше не растущие растения). Листвяна не знала, что ответить – подтвердить слова жреца и сделать ему приятное? Но это значит соврать, а говорить неправду – нехорошо! Жрец Карт понял затруднение девочки, он был умный человек, к тому же он слышал от Зура, что решение его дочери подарить венок было неожиданным. Карт, продолжая улыбаться отеческой улыбкой, громко провозгласил:
– Волею светлого Ирхи, объявляю королевой праздника…
– Фислу, – подсказала довольная Листвяна, довольная тем, что ей не надо изворачиваться, чтоб не соврать. Карт подмигнул девочке и благодарно кивнул:
– … объявляю королевой праздника Фислу!
И словно подтверждая волю светлого Ирхи, объявленную жрецом, чудесные разноцветные бабочки вспорхнули с цветов и закружились вокруг девочек. Цветы от этого не стали хуже, они оставались столь же прекрасными! Вздох восхищения вырвался у присутствующих, такого они ещё не видели! А хоровод бабочек кружил над головами девочек, словно подтверждая то, что сказал жрец о благословении Ирхи! Карт подвёл обеих девочек к большому соломенному кругу, обмазанному смолой, тут же стоял факел, которым этот круг и надо было поджечь. Но Листвяна засмеялась и вытянула вперёд руку, на её ладошке заплясал такой же рыжий, как и она сама, огонёк. Фисла восхищённо смотрела на подругу и вдруг тоже вытянула перед собой руку, огонёк заплясал и у неё.
– Огневушка! Огневушки! – прокатился шёпот по толпе селян. Огоньки с ладошек девочек перепрыгнули на солому, измазанную смолой, и стремительно там стали увеличиваться. Жар от пылающего круга, символизирующего начало нового года и нового солнечного цикла, был таким, что не может дать простая солома, даже обильно политая смолой. Огонь тоже был не обычным в таких случаях оранжевым, а ослепительно белым, словно в деревню, действительно, опустился кусочек солнца!
– Светлый Ирха услышал наши молитвы! – торжественно провозгласил Карт, закрывая официальную часть. Потом были песни, танцы, конечно же, угощение. Когда огненный круг догорел, превратившись в обычный костёр, через него прыгали, вокруг него водили хороводы. Листвяна и Фисла принимали в этом самое активное участие, а мать Фислы, Гурта, смотрела на свою дочку счастливыми глазами: её дочурка, постоянно оказывающаяся позади всех (вследствие своего малолетства и робости характера), не просто стала королевой праздника, завоевав его приз, но и оказалась отмеченной лесом! Хотя никто из её семьи не имел дела с лесным народом. Фисла, точно была дочерью своих матери и отца. Но может кто-то из бабок… Но об этом можно будет порасспросить Магду потом.
День уже клонился к вечеру, а костёр и не думал догорать, хотя основное его топливо была солома. Это могло говорить только об одном – светлый Ирха позаботился, чтоб у людей как можно дольше был праздник. Такое поведение костра можно было ещё отнести к магическому на него воздействию, но в деревне не было магов такой силы, да и вообще магов не было, не считать же магом знахарку-травницу? Ну а Листвяна… Да, огонь в печи может сделать, но не такой же большой и так долго горящий костёр?
Праздник подходил к концу, все уже, напрыгавшись и натанцевавшись, утомились и водили медленные хороводы, под такие же медленные песни, костёр хоть и продолжал гореть таким же большим огнём, но уже не был в центре внимания. Этим воспользовалась Листвяна, увлекая к огню Фислу. Закатав рукав своей широкой рубашки-платья, рыжая девочка сунула руку в огонь, объяснив подруге свои действия:
– Если не убрать рукав, то может всё платье загореться! Мама, да и Фирта ругаться будут.
Фисла с интересом и страхом наблюдала, как её рыжая подружка шевелит голой рукой в костре, что-то там выискивая. Листвяна вынула руку из костра, на ладошке извивался маленький огонёк, у Фислы стали от удивления круглыми глаза. Листвяна спросила:
– Чего ты так удивляешься, у тебя же тоже так получилось! Когда костёр поджигали!
– Я думала, это ты мне так сделала, – пискнула Фисла. А Листвяна предложила подруге подержать огонёк, сказав, что тот жечься не будет. Фисла несмело подставила ладошку, и огонёк, как маленький зверёк, перебежал туда. Девочка замерла, испугавшись, что почувствует боль от ожога, но ничего не происходило, от пляшущего на её руке пламени исходила приятная теплота и только. Повинуясь какому-то порыву, Фисла засунула вторую руку в костёр и вытащила оттуда ещё одного огненного зверька. Огоньки, обрадованные, что теперь их двое, перепрыгивали с руки на руку. Девочка счастливо засмеялась, совсем не обратив внимания на то, что загорелось её платье. Пламя, бегущее по её телу, нисколько Фислу не занимало, она его просто не замечала, увлечённая игрой с огненными зверьками. Но происходящее с девочкой не осталось без внимания окружающих, послышались испуганные крики, кто-то кричал, чтоб принесли воды – погасить девочку.
– Тебе надо воды, вот ты за ней и сбегай! – обратилась Листвяна к доброхоту. Потом, ухватив Фислу, нырнула с ней в пламя. Гурта испуганно вскрикнула. Но стоящие с ней рядом Магда и Сурима обняли испуганную женщину и стали утешать.
– Ничего с Фислой не случится, разве что платье сгорит, как и у Листвяны, говорила я ей – когда лезешь в огонь, снимай! Так не всегда получается, увлечётся и забывает о том, что вещи беречь надо! – немного сварливо говорила Сурима, но при этом в её голосе чувствовалась гордость за дочь. Магда тоже старалась подбодрить испуганную Гурту:
– Не бойся, твоя Фисла – огневушка и, похоже, уже инициированная, когда это случилось, я и не заметила, может, когда соломенный круг поджигали? Да и то, что костёр так долго горит и не гаснет, неспроста! Не иначе, как там саламандра, а может, и настоящая огневушка из леса. С Листвяны станется, такую внутрь круга провести, у неё в лесу знакомцев много.
Фисла не успела испугаться, внутри костра ничего не жгло, даже не было жарко! Смущало только догорающее на плечах платье. А Листвяна поздоровалась с девочкой, неизвестно как тут оказавшейся, та тоже была без платья, видно, сгорело раньше. Эту девочку Фисла не знала, хотя была знакома со всеми сверстниками из деревни. Девочка, по возрасту, такая же как Фисла и Листвяна, выглядела немного странно – она была покрыта мелкими светящимися чешуйками. Эта девочка с интересом разглядывала Фислу. А потом, засмеявшись, сказала:
– Вот здорово! Я и не знала, что у меня здесь есть сестричка! Пока Листвяна не появилась было совсем грустно, а теперь нас трое!
– Кого трое? – не поняла Фисла. Пояснила Листвяна:
– Альен, огневушка, самая настоящая, из леса! Их там очень мало, и они не могут вместе собираться.
– А почему? – тут же поинтересовалась Фисла, её подруга, засмеявшись, продолжила объяснения:
– Ухря говорит, что лес не пускает. Огневушки если втроём соберутся, или даже вдвоём, то обязательно пожар устроят.
– Ой-ой-ой! – испугалась Фисла. – Мы сейчас пожар устроим?
– Чего ты так решила? – удивилась Листвяна, теперь засмеялась Альен:
– Она думает, что если нас трое, то мы обязательно начнём всё вокруг жечь! Но вы же не настоящие огневушки…
– Ага! Притворяемся, а то, что к тебе в гости пришли, так это тебе только кажется! – засмеялась Листвяна и поправилась: – Даже не мы у тебя, а ты у нас в гостях, костёр-то у нас в деревне!
– Ну… – надулась попытавшаяся обидеться огневушка и тут же предложила: – А давайте в огоньки поиграем? Кто их больше удержит?
– А мы пожар не устроим, – продолжала беспокоиться Фисла, Альен отрицательно покачала головой:
– Не-а! Листвяна не позволит, она огонь держит лучше, чем его лес унимает! Вот!
Рыжая девочка, её рыжина не пропадала даже среди окружающего огня, делавшего рыжим всё, заулыбалась и вытянула перед собой руки, этому примеру последовали её подруги, тоже вытянув руки. По ним начали перебегать огненные зверьки. Девочки их ловили и складывали в кулачок. Огненные зверьки не возражали против такого самоуправства и словно ластились к девочкам, но при первой же возможности стремились сбежать из плена. Фисла сумела удержать только три огонька, Альен – почти десять, а у Листвяны было больше полусотни, огоньки и не думали от неё убегать, сами лезли на руки.
– Вот так всегда! – вроде снова обиделась огневушка и тут же весело засмеялась: – Огоньки тебя, Листвянка, любят, потому и ластятся. Убежать не пытаются! Но у меня всё равно больше, чем у Фислы!
– Ага, – сказала Листвяна, Фисла повторила:
– Ага, но я же не знала, как в эту игру играть!
Девочка погладила один огонёк, как котёнка, и тот час же к ней на руки прыгнуло ещё несколько. Не прошло и нескольких мгновений, как на руках у каждой весело прыгали не меньше двух десятков огоньков. Поиграв так ещё некоторое время, Альен сообщила:
– Домой пойду, тут у вас хорошо, весело, но надо смотреть, чтоб моя гнилушка не погасла. Погаснет и не будет у меня домика!
Огневушка исчезла, а Фисла поинтересовалась у Листвяны:
– Куда это она? И что за гнилушка?
– Гнилушка – это тлеющий пень, в лесу, среди болота. Болото не даёт пню как следует загореться и пожар устроить. А пень погаснуть не может, потому что в нём огневушка живёт. Поняла? Нет? Лес так не даёт огневушкам разгуляться, а то они как начнут огоньками играть. У нас в болоте только Альен живёт, а когда к ней гости приходят…
– А как они ходят, если кругом болото? – удивилась Фисла, Листвяна ответила:
– Вот так и ходят, через огонь. Где огонь горит, там огневушка может появиться. Когда мы праздничный круг подожгли, так я Альен и позвала.
– А как же защитный круг? – ещё больше удивилась Фисла. – Он же не должен нечисть пропускать!
– А кто тебе сказал, что огневушки нечисть? Огневушка – это огонь! А огонь – это не нечисть! Да и остальные жители леса не все нечисть, они тоже, как и люди, дети Ирхи, а нечисть – это дети Тофоса, но и они не всегда плохие. Они добро тоже помнят и зла не сделают тому, кто к ним с добром.
– А жрец говорит, что все, кто в лесу – нечисть! Дети Тофоса! – возразила Листвяне Фисла. Та улыбнулась:
– Карт хороший, только он не всё знает, думает, что они все дети тёмного, но это не так, я же вижу! Я как-нибудь познакомлю его с Альен и он увидит, что она не нечисть!
– А кто она? – с любопытством спросила Фисла и получила исчерпывающий ответ: