– Может, кто-нибудь расскажет, что произошло? – спросил Габриэль, как будто он действительно ничего не знал о ночном происшествии. При этом он понял, что лицемерие с каждым днём дается ему всё легче. Это открытие оставило неприятный осадок у него на душе.
– Ночью я нос к носу столкнулась с вором, – гордо ответила Кэт. Ей было приятно вспоминать о ночном приключении. Девушка не пыталась скрыть своего волнения. Её глаза горели, что делало её похожей на Афину Палладу.
– Где вы его нашли? – удивлённо спросил Габриэль.
– Он был в соседней комнате с моей спальней. Мы столкнулись в дверях.
– Что вас туда понесло?
– Не знаю. Мне не спалось… Возможно, захотелось взглянуть ещё раз на платье, а может, я услышала шум.
– Надеюсь, с вами не случилось ничего плохого?
– Представляешь, она запустила в него подсвечником, – ответил за девушку Артур.
– Очень опрометчивый поступок, сударыня. Он мог бы вас ранить или даже убить.
– Только не этот человек, – уверенно произнесла Кэт.
– Почему вы так решили? – удивился Габриэль. Он старался действовать как настоящий грабитель.
– У него в глазах была любовь.
– Что?! – спросил Артур, ошалело уставившись на невесту.
– Я поняла это по его глазам. Там были грусть и любовь. Мне показалось, что он делал своё дело вопреки своей воле, – ответила она, спокойно глядя на Артура.
Габриэлю стало не по себе от слов девушки.
– Возможно, вы правы, сударыня, – сказал он.
– Тебе-то откуда знать? – спросил Артур.
Габриэль улыбнулся.
– Ах да, извини. Но не все же разбойники столь благородны.
– Вам надо поменять замки, – поспешил сменить тему Габриэль, – а потом нанять кого-нибудь из крепких слуг, кто в случае чего смог бы защитить дом.
– Дом нужен нам только до свадьбы, и нанимать слуг, чтобы потом их сразу же и уволить… – ответил на это Артур.
– Поговори с Монтгомери.
– А он не слишком стар для этого?
– Он даст фору многим молодым. Можешь мне поверить. Я разбираюсь в таких людях.
– Я не хочу выгонять старика, – твёрдо сказала Кэт.
– И не надо. Оставьте его почётным слугой. Пусть, например, приносит вам чай.
Было чуть больше полуночи, когда в спальню Габриэля ворвался взбешённый Артур. Он не стал обращать внимания на возражения слуги и, просто оттолкнув того, ворвался в дом.
– Дай выпить! – потребовал он с порога у толком ещё не проснувшегося Габриэля.
– Что случилось? – взволнованно спросил Габриэль. Артур должен был быть на балу вместе со своей невестой, и появление его в таком состоянии в это время могло означать всё, что угодно.
– Эта дрянь меня опозорила! – закричал Артур, потрясая руками. Он был вне себя.
– Ты не преувеличиваешь?
– Я опозорен перед всем светом… – Артур схватился за голову и буквально рухнул в кресло.
– Держи, – Габриэль протянул ему изрядную порцию виски, которую Артур выпил как воду. – Ещё?
– Пока хватит.
– Рассказывай, что случилось.
– Я опозорен! – повторил он.
– Ты можешь мне объяснить?!
– Представляешь, едва мы начали танцевать, от неё пошел запах…
– Людям иногда свойственно потеть.
– Потеть?! Да от неё несло как от дохлой кошки. От нас начали шарахаться люди. Мне пришлось посадить её в экипаж и отправить домой!
– Ты не поехал с ней?
– Я не мог вынести этой вони.
– Как ты мог?!
– Это скандал! Не знаю, что она с собой сделала…
– А ты не подумал, что это может быть какая-нибудь болезнь?
– Мне было не до того.
– Ты бросил её одну. Представляешь, каково ей теперь?
– А каково мне? Стать посмешищем всего света…
– Я бы тебе посоветовал отправиться к ней, вызвать доктора, и так далее.
– Я не смогу к ней пойти при всём желании.
– Что ты уже натворил?
– Я несколько вспылил. В общем, мы поссорились.
– Очень хорошо.
– Представь себя на моём месте.
– Ладно, утро вечера мудренее.
– А если она будет так благоухать в постели? Я же не смогу исполнять свой супружеский долг.
– Раньше с ней часто такое случалось?
– Думаю, это в первый раз.
– Тогда возможно больше и не повторится.
– Я сейчас в таком состоянии… Я не могу идти домой. Пойдём куда-нибудь напьёмся.
– Не думаю, что это хорошая идея.
– Куда-нибудь, где собирается всякий сброд. У меня чешутся кулаки, – продолжил Артур, не слушая возражения друга.
– Я уже стар для таких приключений.
– Тогда я поеду один, и пусть меня убьют и бросят в море. Спокойной ночи, – сказав это, Артур поднялся с кресла и направился к двери. Он не шутил.
– Ладно, чёрт тебя подери, пойдём, если тебе так не терпится на тот свет, – остановил его Габриэль. – Дай только одеться.
Переходя от одного питейного заведения к другому, друзья оказались в настоящем притоне, куда отваживались заходить только те, кого здесь считали своими. У каждого посетителя был нож, а у некоторых, возможно, и пистолеты.
Мгновенно оценив обстановку (для этого он был достаточно трезв), Габриэль попытался было заставить Артура убраться оттуда как можно быстрее и дальше, но тот и слушать ничего не стал.
– Я хочу выпить! – громко сказал он пьяным голосом и нетвердым шагом направился к свободному столику у окна, который был непростительно далеко от выхода. К тому же столы здесь стояли чуть ли не один на другом.
Габриэлю ничего не оставалось, как последовать за ним. Едва друзья уселись на грязные табуреты за такой же грязный деревянный стол, столешницу которого отполировали своими локтями бесчисленные посетители, к ним подсели две шлюхи. Они были старыми и отвратительными, к тому же от них воняло немытыми телами. Габриэль хотел их прогнать, но Артур был настолько пьян, что захотел угостить их выпивкой. Расплачиваясь, он совершенно опрометчиво показал кошелёк с достаточно крупной суммой, чтобы иметь все шансы быть убитым.
Габриэль незаметно переложил свой незаменимый в подобного рода местах короткий двуствольный пистолет из внутреннего кармана в наружный правый карман сюртука и взвёл курки. Более чем серьёзная опасность заставила его окончательно протрезветь.
Кошелёк Артура перекочевал к одной из шлюх, и всё их внимание переключилось на Габриэля. Он уже готов был позволить себя обокрасть в надежде на то, что это поможет им спокойно выйти из притона живыми, когда окончательно опьяневший Артур грохнул кулаком по столу и громко, на весь притон произнес:
– Какой же я дурак!
Сказав это, он обхватил голову руками и заплакал. Сидевший за соседним столом остряк отпустил какую-то шутку в адрес Артура, и вся компания из пяти человек громко заржала.
Взбесившись, Артур вскочил на ноги и выхватил бесполезную в этой тесноте шпагу.
– Что ты сказал?! – процедил он сквозь зубы.
– Только то, сударь, что полностью с вами согласен.
На этот раз засмеялись почти все посетители, а некоторые полезли в карманы. Это было уже более чем плохо.
Решение пришло, словно удар молнии. Габриэль набрал полный рот виски, схватил со стола огарок свечи и обдал струей пламени незадачливых шутников. Затем он схватил тяжёлый табурет и запустил им в окно. Схватив Артура за шиворот, он потащил его к разбитому окну.
– Не дайте им уйти! – завопил хозяин заведения.
Кто-то с ножом в руках преградил друзьям путь. Не вытаскивая из кармана оружие, Габриэль выстрелил. Получив пулю в живот, смельчак согнулся пополам и рухнул на пол. Вторая пуля досталась мрачному типу, пытавшемуся зайти сзади. Габриэль не стал ждать, когда тот решится напасть.
За окном друзей уже ждали несколько человек с ножами и длинными палками. Габриэль выхватил шпагу и нож, который был хорош как в рукопашном бою, так и для метания. Артур издал совершенно дикий боевой клич и ринулся в атаку. Несмотря на своё довольно серьёзное опьянение, он был достаточно хорош, чтобы суметь постоять за себя. Буквально за считанные секунды трое нападавших получили серьёзные ранения. Правда, им на помощь уже спешило многочисленное подкрепление.
– Бежим! – закричал Габриэль, и друзья бросились наутёк.
Несмотря на то, что страх заметно увеличил их скорость, друзьям то и дело приходилось ввязываться в короткие стычки. Враги нападали отовсюду, словно весь потревоженный гадюшник желал их смерти. Прогремело несколько выстрелов.
– Чёрт! – выругался Артур.
– Ты ранен?
– Пустяк.
Из подворотни вынырнул человек с охотничьим ружьём. Габриэль метнул нож, который вонзился тому в грудь. Нападавший рефлекторно нажал на спусковой крючок. Пуля оцарапала лицо Габриэлю.
Сзади их догоняла толпа.
– Держите, – закричал Габриэль, бросая в толпу все свои деньги.
Это помогло оторваться от преследования. Сил больше не было. Ещё немного, и…
– Сюда! – Габриэль увидел не зарешечённое окно полуподвального этажа какой-то конторы. Вокруг были склады. Разбив стекло, друзья забрались внутрь. Пахло сыростью и краской. Скорее всего, хозяева делали ремонт, поэтому не было никакой охраны. Габриэль первым делом перезарядил пистолет.
Дышать было больно. Во рту был привкус крови.
– Надо уходить, – сказал Артур, когда они слегка отдышались.
Отыскав на ощупь дверь, они вышли в длинный, тёмный коридор, по обе стороны которого были ряды дверей. Двери были незаперты. Открыв одну из них, друзья увидели такую же каморку, только окна выходили в просторный, заваленный строительным хламом двор. Вокруг никого не было.
На этот раз Габриэль аккуратно открыл, а потом и закрыл окно. Когда они выбрались во двор, к ним подбежал здоровый пёс. Артур хотел было его убить, но Габриэль воспротивился. Обнюхав друзей и убедившись, что ничего вкусного не перепадёт, пёс убежал дальше по своим делам.
Двор заканчивался высоким забором, за которым была какая-то улица или переулок. Было тихо.
– Вперёд, – сказал Габриэль.
Улица была безлюдной и узкой. С обеих сторон возвышался здоровенный забор.
– Теперь я понимаю тех, кто не может жить без войны, – сказал Артур. Он был практически трезв.
– А я понял, что больше ни под каким видом не ввяжусь в подобную авантюру.
– Знаешь, а ведь ты в очередной раз спас мне жизнь.
– Ещё нет.
Прижимаясь к забору, друзья медленно пошли вперёд. Было тихо. Скорее всего, погоня закончилась.
– Ты? – удивился Габриэль, когда вместо Паркера ему открыл Джеймс.
В глазах поплыло, и он потерял сознание. Очнулся Габриэль уже в ванной. Вода была зелёной с голубым оттенком и резко пахла травами. Паркер поддерживал его голову, а Джеймс осторожно массировал тело, болевшее так, словно в нём не осталось ни одного целого места.
– Хорошенько же тебя отделали, – сочувственно сказал Джеймс.
Габриэль не ответил. Действие адреналина, который помог ему не замечать боль вплоть до самого дома, закончилось, и у Габриэля не было сил даже на разговоры.
– Ничего, завтра будешь как огурчик.
Травяная ванна настолько расслабила тело, что оно словно бы растворилось в воде. Веки стали тяжёлыми и закрылись. Время остановилось.
…Габриэль пришёл в себя на полу в спальне. Он лежал обнажённый, животом на простыне, а Джеймс вправлял ему суставы и обрабатывал многочисленные, но неглубокие раны. Состояние транса практически вернуло Габриэлю силы.
– Как ты здесь очутился? – спросил он Джеймса.
– Тебе нужна была помощь, – ответил тот.
– Но как ты узнал об этом?
– Знать – это часть моих полномочий.
– А если бы меня убили?
– Тебя не убили, и довольно об этом. Сейчас тебе стоит поспать.
Джеймс помог Габриэлю перебраться в кровать. Затем он произнес что-то неразборчивое, и Габриэль погрузился в глубокое забытьё.
Всю ночь ему снилась битва с драконом, и этим драконом был он сам.
Утром его разбудил густой, терпкий дым, которым Джеймс окуривал комнату. Несмотря на то, что сон длился всего несколько часов, Габриэль чувствовал себя свежим и хорошо выспавшимся.
– Как спалось? – поинтересовался Джеймс.
– Ещё не знаю.
– Выпей, – жрец протянул ему чашку с густым травяным отваром.
Напиток был до ужаса горьким. К тому же он обдал всё тело волной холодного огня, иначе это ощущение и не назовешь.
– Дьявол! – выругался от всей души Габриэль.
– Я вижу, ты идёшь на поправку.
– Завтрак готов, господа, – доложил Паркер.
– Хватит разлёживаться, – сказал Джеймс.
– Я не хочу есть.
– Через минуту ты будешь готов проглотить быка. Вставай.
Габриэль нехотя встал. Конечно, боль совсем не исчезла, но стала терпимой.
– Надеюсь, ты уже понял, что этот брак – настоящая катастрофа, – спросил Джеймс после еды.
– Катастрофой его делаю я. По твоему, кстати, приказу.
– Ты всего лишь создаёшь условия, при которых проявляется истинная природа вещей.
– Да, но это вызывает слишком сильную боль.
– Боль вызывает как скальпель хирурга, так и инструмент палача. Всё дело в том, какой смысл несёт в себе эта боль.
– В таком случае я – подручный палача.
– Скорее, ты – ассистент хирурга. А вот любой другой на твоём месте был бы уже палачом.
– Не вижу разницы.
– Это потому, что ты не видишь альтернативы. Поверь, она намного ужасней того, что делаешь ты.
– Давай обойдёмся без философии.
– Думаю, ты уже достаточно силён, чтобы идти к ней. Собирайся. Сейчас ей нужно, чтобы рядом был настоящий друг.
– Настоящий друг. Какая ирония.
– Не лишай богов чувства юмора. Это единственный грех, который они не прощают.
Кэт выглядела ужасно. Её прекрасные глаза были красными от слёз, а веки опухли. Под глазами были большие чёрные круги. Скорее всего, она проплакала всю ночь.
– Милый Ланцелот, я так хочу умереть! – сказала она и заплакала, едва он вошёл в дом. – Они смотрели на меня, как будто я прокажённая… А Артур, видели бы вы его глаза. Он меня ненавидел! Почему вас там не было! Только вы могли бы меня защитить!
– Мне очень жаль, милая Кэт. Клянусь, я больше не буду бросать вас ради дурацких сражений с мифическими драконами.
– Клянётесь?
– Клянусь.
– Но скажите мне, почему? За что? В чём я провинилась перед богом или людьми?
– Иногда господь нас наказывает, просто шутя, как Иова. В нём не больше любви или справедливости, чем в булыжнике на мостовой.
– Не говорите так, Ланцелот!
– Вы уже вызывали врача?
– Я не хочу никаких врачей.
– Нельзя быть такой беспечной.
– Полно вам. Это мог быть мимолётный недуг, из которого совсем не стоит делать трагедию… Представляю, как меня сейчас обсуждают эти светские гусыни.
– Они всегда будут вас обсуждать, а если перестанут – закроют перед вами двери. Так устроен свет. И поверьте, если вы не будете давать им повод, они найдут его сами.
– Но ведь это ужасно!
– Не спорю, но такова жизнь.
– А Артур. Если бы вы слышали, что он мне наговорил! Вместо того чтобы поддержать. Ведь я ничего же не сделала. Я же не специально…
– Он слишком серьёзно относится ко всей этой мишуре. К тому же он один раз уже стал жертвой любви и боится, что судьба вновь сыграет с ним шутку.
– Но почему это всё надо вымещать на мне?!
– Вы – ангел, поэтому пьёте из той же чаши страдания, что и сам Спаситель.
– Но что с вами, Ланцелот? – спросила сквозь слёзы Кэт. Немного успокоившись, она заметила, что Габриэль бледнее обычного. Его разбитые губы были опухшими, а руки покрыты мелкими ссадинами.
– Дрался с очередным драконом.
– Вам надо быть осторожней.
– Я обещал, что больше не буду. Ради вас.
Она улыбнулась.
– Знаете, Ланцелот, с вами мне так легко… Ещё утром я хотела умереть, а теперь чувствую себя так, словно вновь вернулась к жизни. Сейчас вчерашнее происшествие мне кажется ничего не значащим пустяком.
– Вы правы. Это действительно ерунда, о которой все очень скоро забудут.
– Скажите, Ланцелот, а вы когда-нибудь любили?
Габриэль не ответил, но его глаза были красноречивее любых слов.
– Какая она была?
– Такая же прекрасная, как вы, – вырвалось у него.
Кэт вспыхнула.
– Расскажите о ней.
– Тогда мне приходилось жить у одного человека под чужим именем. Она была его дочерью. Мы встретились и сразу же полюбили друг друга, как в сказке.
– Если вы так любили, почему вы один?
– Она умерла. У нас было всего несколько месяцев.
– Вы опять меня расстроили.
– Я сходил с ума оттого, что она должна умереть, но один человек объяснил мне, что жизнь состоит не из долгих лет прозябания, а из ярких, живых мгновений, которые только и имеют значение. Мы любили, зная, что у нас совсем нет времени, любили так, чтобы ни одна секунда не пропала зря…
– Я думала, что Артур меня любит, – нарушила молчание Кэт.
– Он любит вас.
– Вы так говорите, потому что он ваш друг.
– Я так говорю, потому что в это верю.
– А я, мой доблестный Ланцелот, перестаю в это верить. Это так ужасно.
– Не говорите так, сударыня! – слишком горячо произнес Габриэль. Он и сам уже начал сомневаться в любви Артура, но была и другая причина, в существовании которой он боялся признаться даже себе, особенно себе.
Брэмстоун принял Габриэля, лежа в постели. Он умирал, и счёт уже вёлся на дни или даже часы. В комнате стоял неприятный запах, поэтому, несмотря на холод, окно было открыто.
– Извините, граф, что принимаю вас в таком виде.
– Если кому и стоит извиняться, так это мне за то, что беспокою вас в таком состоянии.
– Вы очень любезны, граф. Вы отвлекаете меня от страданий, к тому же я всегда рад вас видеть.
– Вы очень добры ко мне.
– Если верить слухам, вы уже испытали чудесный порошок.
– Вы как всегда правы.
– Скажите, граф, я вам угодил?
– Могли бы и не спрашивать. Вы в очередной раз доказали, что добились совершенства в своём деле. Если честно, не хотел бы я стать одним из ваших подопечных.
– А зря.
– Зря?
– Я, мой друг, всего лишь инструмент, и инструмент, как вы сами только что заметили, превосходный. Другими словами, я всегда поступаю наилучшим образом. Причём я ни разу ещё не выступал от своего имени. Как я уже вам говорил, человек, готовый заплатить огромные деньги за мои услуги, в любом случае сделает то, чего желает. Но, выбери он плохой инструмент, и, как знать, возможно, это принесет страдание совершенно посторонним людям, или заставит испытывать неоправданно сильную боль. Я же оберегаю людей от лишних страданий.
– Вас послушать, так ваши подопечные должны быть вам благодарны за то, что именно вы имели с ними дело.
– А разве не так? Даже если взять ваш случай. Несколько курьёзов, а вы никогда не думали, что могло бы произойти вместо этого, не будь моих волшебных средств?
Габриэль внутри весь похолодел, представив такой поворот событий.