Высоких гостей проводили во дворец, где им выделили самые лучшие покои, разумеется, после покоев Хусейна и его жены. Дворец был разделен на мужскую и женскую половины, поэтому Габриэля поместили далеко от Тайны. К нему приставили двенадцать слуг, которые помогли Габриэлю привести себя в порядок.
– Хусейн просит вас сделать ему одолжение, приняв в дар вот эти одежды, господин, – сказал слуга, открывая шкаф с дорогими нарядами. Разумеется, Габриэль не смог отказать Хусейну в этом одолжении. Все вещи были словно сшиты прямо по его меркам.
– Хусейн просит вас отобедать вместе с ним, господин.
– Передай, что я с удовольствием приму его предложение, – ответил Габриэль.
Стол был накрыт в саду в тени могучих деревьев, упиравшихся своими верхушками в небо. Он ломился от удивительных яств, большинство из которых Габриэлю никогда не приходилось видеть. За столом были только сам Хусейн, его жена Алибат, Габриэль и Тайна.
Хусейн был высоким, хорошо сложенным мужчиной лет сорока. У него было умное породистое лицо, которое украшала густая чёрная борода. Габриэль сразу же обратил внимание на его большие, проницательные глаза мудреца или даже пророка. Вёл он себя просто, но с достоинством и тем особым величием, с каким можно только появиться на свет.
Алибат была миниатюрной двадцатилетней красавицей с длинными чёрными волосами, идеальной фигурой и прекрасным лицом. Она была похожа на китаянку или японку и была самим очарованием.
Во время обеда разговаривали о поэзии, каллиграфии, музыке и лошадях. Хозяева говорили на местной разновидности арабского языка, Тайна на своём, не похожем ни на какой другой, островном языке, а Габриэль по-английски, но это не мешало им прекрасно понимать друг друга. Объяснения этому не было, но после прогулок по воде, остановки времени и разговора с чудовищами Габриэль уже ничему не удивлялся.
– А теперь прошу нас извинить, – сказал Хусейн, вставая из-за стола.
– Желаете осмотреть сад? – спросила Габриэля Алибат, когда Хусейн с Тайной удалились.
– С огромным удовольствием, – ответил Габриэль.
– Тогда предлагаю вам начать с моего розария.
– Очень милое предложение. Обожаю розы…
Они довольно долго бродили по саду. Габриэль с удовольствием слушал Алибат, которая оказалась хорошей рассказчицей, что совершенно не мешало ей следить за тем, чтобы разговор не превращался в монолог. Она с огромным интересом слушала рассказ Габриэля о Шотландии – стране, о существовании которой она даже не знала.
Взамен она ярко, с юмором рассказывала о жизни города.
Габриэль совершенно забыл о времени. Наверно, он целую вечность мог бы вот так гулять рядом с этой удивительной женщиной, чьей красотой и умом он любовался во время прогулки.
Алибат конечно же видела, какое впечатление производит на Габриэля, и более того, каким-то известным только некоторым женщинам способом смогла показать, что не станет возражать против его повышенного внимания. Она ни взглядом, ни жестом, ни улыбкой не намекнула на это, однако Габриэль сумел понять, что его приглашают к более смелым действиям.
Неприступная с виду крепость обещала сдаться после умелой осады, и это было более чем заманчиво, однако внутренний голос заставил Габриэля повременить с объявлением войны.
– Я вас наверно утомила? – спросила Алибат после продолжительной прогулки.
– Нисколько. Я даже не заметил, как пролетело время.
– Вы очень любезны, граф Габриэль, но это не значит, что следует злоупотреблять вашей любезностью, – очаровательно улыбаясь, ответила ему Алибат.
Тайна была у Габриэля в комнате: она дремала в одежде на кровати. Рядом лежала какая-то книга.
– Долго же ты бродил, – сказала она, когда Габриэль разбудил её нежным поцелуем.
– У меня был урок садоводства.
– Я вижу, она уже вскружила тебе голову.
– Не болтай глупости.
– Нас пригласили погостить несколько дней. Таков обычай гостеприимства у этих людей.
– Думаю, это великолепно.
– Она тебе понравилась? Скажи честно.
– Ты ревнуешь?
– Дурачок.
– А, по-моему, ты ревнуешь.
– Будь осторожен. Здесь у каждой травинки есть глаза и уши. Ты меня понял?
– Перестань, я ещё не настолько выжил из ума, чтобы соблазнять жену повелителя в его же доме.
– Надеюсь, что так. Здесь к этому относятся очень строго.
– Главное, чтобы моя любовь к тебе не противоречила местным законам, – прошептал Габриэль ей на ухо. Он начал медленно раздевать её, целуя освобождающееся от одежды тело.
Несколько дней растянулись на несколько недель. Хусейн делал всё, чтобы поразить роскошью и великолепием своих гостей. По вечерам давались балы в духе прошлых эпох. Несколько раз устраивалась охота. Особенно поразила Габриэля охота на носорога, против которого выступила дюжина молодых парней, вооружённых только прочными сетями – животное надо было взять живым. Зрелище получилось очень захватывающим. Охотники демонстрировали чудеса ловкости и бесстрашия, и вскоре зверь был опутан сетью.
– Что вы с ним собираетесь делать? – спросил Габриэль Хусейна.
– Отпущу после того, как охотники преподнесут мне его в дар.
– Отпустите? – удивился Габриэль.
– Мы не варвары, чтобы убивать от нечего делать.
– Но разве не убийство является целью любой охоты?
– Охота – это сражение, иногда поединок, целью которого служит демонстрация ловкости, силы и силы духа. Страсть убивать – удел недостойных.
Габриэль не стал с ним спорить, несмотря на то, что совершенно не понимал этой философии.
В другой раз организаторы развлечений устроили птичий бой, во время которого две птичьи стаи сошлись в небе в настоящем воздушном сражении.
Было даже подводное путешествие в специальном морском колоколе, сделанном из толстого, прозрачного стекла. Колокол был спущен с большой лодки к самому морскому дну, а воздух подавался через специальный шланг.
И всюду рядом с Габриэлем была великолепная Алибат, чьи красота, грация и ум сводили его с ума. Ни Тайна, ни Хусейн, казалось, не замечали тех отношений, что развивались между Габриэлем и женой Хусейна.
– А что, разве кто-то не будет обедать? – удивлённо спросил Габриэль.
Вместо четырёх на столе было только три прибора.
– Алибат (её тоже называли только по имени) приказала подать ей обед в комнату, – ответил слуга.
Появился Хусейн с Тайной, которую он вел под руку, рассказывая ей, судя по его улыбке и её смеху, что-то пикантное и одновременно весёлое.
Хусейн совершенно не был похож на надменных и чопорных правителей. Он терпеть не мог лести и славословий в свой адрес, одевался намного проще своих вельмож, вёл относительно простой образ жизни, а в общении держался на равных с любым собеседником.
"Алмаз имеет цену благодаря своей внутренней природе, – любил повторять он, – и в этом достойный человек похож на драгоценный камень. Ничтожеству же свойственно окружать себя лестью и искусственным блеском мишуры, чтобы хоть как-то скрыть собственную никчемность. Однако вся эта ненужная пышность делает его похожим на обычный придорожный булыжник в массивной дорогой оправе".
– Вашей супруги сегодня не будет с нами? – спросил Габриэль после того, как все обменялись приветствиями.
– У неё разболелась голова.
– Надеюсь, ваши доктора так же искусны, как и повар.
– Кто знает. Когда пациент выздоравливает, они приписывают это себе, когда же он помирает, – обвиняют во всём природу.
Габриэлю вдруг стало грустно. Без Алибат весь мир вокруг был пустым и совершенно серым. Дождавшись, когда, наконец, обед подошёл к концу, Габриэль отправился к себе в комнату. Каково же было его удивление, когда в своей кровати он увидел Алибат.
– Вы? – удивился Габриэль, увидев её лежащей поверх одеяла. На ней был халат из полупрозрачного материала, который подобно намеку или недоговорённости открывал, прикрывая, её прекрасное тело.
Сердце Габриэля забилось так, словно оно хотело разбиться о рёбра. Габриэль почувствовал себя пьяным от нахлынувших чувств.
– Иди ко мне, – нежно произнесла Алибат, – я жду.
"Будь осторожен. Здесь у каждой травинки есть глаза и уши", – вспомнил он слова Тайны, которые струёй нашатыря ударили ему в голову.
Он вдруг словно увидел со стороны всех участников этого действия, увидел себя, Алибат, Хусейна, Тайну… увидел место каждого участника представления на импровизированной сцене, заглянул в текст пьесы… Габриэль увидел, как все старательно не замечали их флирт, подобно тому, как на сцене не замечают театральный шёпот. Как он мог не видеть этого до сих пор! Поистине, страсть закрывает глаза! Он вдруг понял, что это спектакль, инсценировка, которая, тем не менее, имела огромное значение в его дальнейшей судьбе.
– Иди же, или я тебе не нравлюсь? – спросила Алибат, принимая одну из тех все ещё приличных и одновременно несколько бесстыдных поз, которые сводят мужчин с ума.
Габриэль вспомнил библейскую историю про Иосифа и жену фараона. Тот тоже рискнул сказать "нет", правда, в Библии почему-то отсутствуют истории о том, кто сказал бы на его месте "да".
– Я не могу, – пробормотал вдруг охрипшим голосом Габриэль.
– Ты не можешь ко мне подойти? – удивилась она. Алибат явно не ожидала услышать такой ответ.
– Вы мне нравитесь, и даже больше, я очарован вами, влюблён, заворожён, заколдован. День и ночь я думаю только о вас. Я преклоняюсь пред вами настолько, что готов целовать следы ваших ног, но я не могу поступить так в доме человека, который принял меня как друга, который доверял мне и продолжает доверять.
– Никто ещё не смел мне отказывать.
– Увы, сударыня, я не смею сказать вам "да".
– Ты боишься гнева моего мужа?
– Я не из тех, кого останавливает страх. Иначе меня бы здесь не было. Вы – божество, а я – простой смертный, который смиренно склоняется к вашим ногам.
– И, тем не менее, отказывается от того, о чём боялся даже мечтать все эти дни. Признайся, ты ведь мечтал обладать мною.
– Да. Я мечтал, и буду долго ещё сожалеть о своём решении, но поступить иначе я всё равно не смогу. Простите, сударыня…
– Ладно, граф, будем считать, что между нами не было этого разговора.
Алибат вышла из комнаты, а Габриэль рухнул на кровать. Он готов был себя убить.
– Ты правильно поступил, – сказала, входя, Тайна. – Если бы ты попытался к ней прикоснуться, то был бы уже мёртв.
– Ты знала, и ты продолжала меня обманывать?
– Ты должен пройти испытания, и это было одно из них. Пойми, при всём моём желании тебе помочь, я не могу нарушать правила.
– Оставь меня одного!
– Как пожелаешь.
Весь день Габриэль пролежал на кровати и даже не стал раздеваться на ночь. Он переживал боль от потери Алибат – женщины, которая никогда бы не принадлежала ему. Он понимал, что смешон в своём оплакивании того, чего никогда не было и не могло случиться ни при каких обстоятельствах, но ничего не мог с собой сделать.
Он готов был отдать всё, чтобы Алибат была с ним. Отдать всё… Но что он мог отдать в обмен на обладание этой женщиной?! Габриэль лежал, глядя в потолок. Он чувствовал себя мертвецом в живом теле.
Было далеко за полночь, когда в его комнату тихонько вошла Алибат.
– Вы?! – удивился Габриэль, – зачем вы здесь?
– Тише. Нас никто не должен услышать. Если муж узнает, что этой ночью я была здесь, мне конец. Я пришла вас предупредить. Мой муж не из тех, кто легко расстаётся с тайнами.
– И что?
– Он собирается вас убить, чтобы единолично владеть вашей Тайной.
– Но это невозможно. Тайна – это не вещь.
– Скажите об этом ему, если хотите.
– Разумно, чёрт побери.
– Вам срочно надо бежать. Я помогу вам выбраться из дворца, и да поможет вам бог.
Вошла Тайна.
– Ты готов? – спросила она.
– Вполне.
Алибат нажала рукой на узор на стене, и в полу открылся люк. Они спустились вниз по крутой винтовой лестнице. Было темно и сыро. Пахло плесенью и чем-то кислым.
– Старайтесь не шуметь, – предупредила Алибат.
Они целую вечность шли через вязкую, липучую тьму, которая, казалось, оставляла след на одежде, лицах и волосах, шли молча, на цыпочках, стараясь не поднимать шум, шли мимо пищащих от удивления крыс, не особо, впрочем, обращавших внимания на незваных гостей.
На поверхность они выбрались уже за городской стеной. Там их ждали навьюченные верблюды.
– Вот и всё, – сказала Алибат, – прощайте.
– Почему вы отпускаете нас? – спросил вдруг Габриэль.
Ответом послужил горячий поцелуй.
– Поезжайте, пока я не вызвала стражу, – приказала она.
– Прощайте.
Вскочив на верблюдов, они, не оглядываясь, помчались вперёд. Тайна ориентировалась в пустыне, как в собственной гостиной, а листья ло позволяли животным мчаться без отдыха. Уже на рассвете, когда солнечные лучи осветили восточную часть неба, Тайна остановила верблюдов.
– Привал, – сказала она, – животные должны отдохнуть.
– Нам тоже неплохо бы отдохнуть, – заметил уставший от ночной гонки Габриэль.
– Нам лучше размять ноги, а заодно и проверить гостинцы, которыми нас одарила Алибат.
Кроме воды, листьев ло и сушёных фруктов, даже в малых количествах утолявших голод (поэтому они были незаменимы во время длительных путешествий), беглецы обнаружили прекрасную, усыпанную дорогими камнями саблю и два кинжала работы искусных оружейников.
– Похоже, ты ей понравился на самом деле, – заметила Тайна, осматривая оружие.
– Давай не будем об этом.
Тайна внимательно посмотрела в глаза Габриэля. Ничего не сказав, она только покачала головой.
– Я… – начал, было, он, но она его остановила:
– Прибереги силы для дороги, – бросила ему она.
После этих слов наступило молчание.
Примерно после часа отдыха Тайна дала верблюдам по порции листьев ло.
– Тебе тоже следовало бы угоститься, – сказала она Габриэлю, – следующий привал буде только на закате.
– А ты?
– Я не нуждаюсь в этом.
– Тогда и я обойдусь.
– Ты забываешь, что я – Тайна, а ты – человек.
– Хорошо, – сказал Габриэль, кладя в рот несколько листьев.
– Поехали.
Следующий короткий привал, как и обещала Тайна, был на закате. Он длился чуть дольше – верблюды сильно устали, а идти по пустыне пешком было небезопасно. Беглецы съели немного фруктов, выпили по несколько глотков воды и снова отправились в путь.
Утром они подъехали к стене тумана. Туман стоял от горизонта до горизонта идеально ровной стеной, которая поднималась вверх до самого неба. Граница тумана была настолько идеальной, словно его сдерживала невидимая, прозрачная стена.
– Приехали, – сказала Тайна, отпуская верблюдов, – дальше пойдём пешком.
Прежде чем отпустить животных, она отдала им остатки листьев ло.
– Тебе они больше не понадобятся, – сказала она Габриэлю, – а животным ещё предстоит возвращение домой. Путь через туман хоть и недалёк, но очень труден. Иди за мной и не отставай. Главное, не теряй меня из виду, иначе навсегда потеряешься в тумане.
Сказав это, Тайна вошла в туман. Габриэль шёл следом. Ему с большим трудом удавалось следовать за Тайной. С каждым шагом его тело наливалось свинцом. Оно становилось всё тяжелее и тяжелее, и каждый следующий шаг давался намного трудней, чем предыдущий. Туман мешал дышать, он был тяжелый и вызывал кашель. К тому же появилось нервное беспокойство, которое легко могло перерасти в панику. Причём стоило Габриэлю хоть на секунду отвлечься от Тайны, как её начинал застилать плотный туман. Приходилось идти, повторяя как молитву её имя, а Тайна легко шла впереди, словно это была воскресная прогулка в парке.
Наконец, полоса тумана закончилась. Силы тоже иссякли, и Габриэль рухнул на землю.
– Ты молодец, – сказала ему Тайна, – выдержал. Здесь уже можно отдохнуть как следует.
Когда Габриэль немного пришёл в себя, Тайна дала ему воды и покормила фруктами.
– У тебя не осталось ло? – спросил он.
– Трава сделала своё дело, и нам она больше не нужна.
– Боюсь, без неё я не смогу встать.
– Сможешь. К тому же у нас есть время. Постарайся заснуть.
– Здесь может быть опасно. Надо развести костёр. Хотя нет, огонь может отпугнуть зверей, но привлечь людей, да и из чего мы будем его разводить?..
– Успокойся. Здесь нет ни людей, ни животных, ночи теплые, так что спи.
Габриэль проснулся около полудня. Вокруг была жёлтая пустыня с небольшими песчаными дюнами. Ветра, как и жары, не было. В грязно-жёлтом небе лениво висели серые облака. Они казались неподвижными. Горизонт закрывала серо-жёлтая дымка.
– А куда делся туман? – спросил Габриэль. Он прекрасно помнил, что они остановились сразу же за стеной тумана.
– Туман навсегда остался в том мире. Здесь его нет. Эта дорога только в одну сторону, милый. Мы либо пройдем по ней до конца, либо погибнем. Третьего не дано.
– Очень мило.
– Думаю, ты уже сможешь идти.
– Вполне. Но сначала я бы немного поел.
– Держи, – Тайна дала ему несколько фруктов и флягу с водой.
– Вот теперь я готов, – сказал Габриэль, поднимаясь на ноги.
Вскоре он заметил на горизонте тёмную точку, которая, без сомнения, приближалась к ним достаточно быстро.
– Ты не знаешь, что бы это могло быть? – спросил он.
– Знаю, – спокойно ответила она, – это твой демон.
– Кто? – Габриэль не поверил своим ушам.
– Твой демон.
– Ты так говоришь, словно это почтальон или молочница. К тому же вчера ты сказала, что здесь безопасно.
– Речь шла о людях или зверях, а демон – не то, и не другое.
– Какой он? Злобный?
– Не знаю. Это ведь твой демон.
– Как он выглядит, ты хоть знаешь?
– Как большой, сильный зверь.
– И какого чёрта ему от нас надо?
– Он ищет встречи с тобой.
– Как ты думаешь, он нас заметил?
– Он чувствует тебя и будет преследовать до самого конца. Встреча с демоном – очередное твоё испытание.
Демон не заставил себя долго ждать. Это было что-то среднее между медведем и волком. Он передвигался на задних лапах, имел огромные когти и клыки, был выше Габриэля на голову. Огромный размер, тем не менее, не мешал ему быть удивительно проворным.
Демон остановился в нескольких шагах от Габриэля, замахал лапами и зарычал. От этого звука у Габриэля мороз пошёл по спине. Издав какой-то совершенно дикий вопль, Габриэль бросился на демона. Тот легко уклонился от удара сабли и выбил оружие из руки Габриэля, который умудрился все-таки несильно задеть демона кинжалом. Отпрыгнув, Габриэль выхватил из-за пояса второй кинжал. Что ж, два кинжала против клыков и когтей. Демон вновь зарычал и замахал лапами.
– Я что, должен за тобой бегать?! – закричал Габриэль.
Расставив лапы, демон медленно пошел на Габриэля. Открытая грудь была слишком хорошей приманкой. Скорее всего, таким образом демон хотел обмануть противника.
– А вот хрен тебе! – закричал Габриэль, втыкая кинжал в ногу демона.