Пиджак Рябцева чуть приподнялся, чуть натянулся - и на миг обрисовал контуры укрытого под ним предмета. Длинного и несколько угловатого.
Там могло быть все, что угодно. Можно вспомнить сто, тысячу всевозможных вещей, выглядящих примерно так сквозь плотную пиджачную ткань.
Но Кирилл не усомнился ни на секунду - за ремень Рябцева, чуть левее пряжки, заткнуто оружие.
И не какой-нибудь газовый пистолетик, который - оформившим лицензию законопослушным гражданам - не возбраняется носить хоть в кармане, хоть в кобуре, хоть заткнутым за пояс, хоть подвешенным на шею на шнурке…
Нет, этот не очень-то законопослушный гражданин вооружился чем-то куда более серьезным и габаритным: скорее всего, обрезом трехлинейной винтовки или охотничьего ружья.
Кирилл застыл, не понимая, что можно и нужно сделать.
Пустынная, вымершая улица теперь казалась ему неимоверно зловещей.
2
Несколько часов, предшествовавших их вечерней прогулке, Марина и Кирилл посвятили исследованию дома, надворных построек и приусадебного участка.
Нет, исследование - не то слово… По крайней мере Кирилл чуть позже осознал: не желая того, подсознательно, занимался он другим - несколько предвзятым поиском изъянов, кои позволят сказать Марине: ага!.. вот видишь, нас элементарно пытались развести и кинуть - давай-ка заводить машину и мотать отсюда по-быстрому…
Как на грех, ничего подходящего не обнаруживалось.
Печь в доме не дымила, тянула исправно и достаточно быстро нагревалась. Печурка-каменка в бане тоже оказалась вполне работоспособна. Сруб в идеальном состоянии, учитывая сорокалетний, а то и полувековой возраст дома, - с главного фасада и с боков был он обшит доской-вагонкой; Кирилл обошел вокруг, поковырял бревна заднего фасада лезвием складного ножа - ни гнили, ни червоточины… На крыше - шифер, не новый, но все листы целые. Как минимум лет пять-семь кровля еще простоит, и не потечет при первом дожде. Участок… А что участок? Огородничеством они при любом раскладе не собирались заниматься…
С ключами, как и предсказывал Трофим Лихоедов, они разобрались легко - какой от бани, какой от сарая, какой от черного хода… Лишь для пятого ключика - небольшого, плоского, из светлого металла - подходящих замков не обнаружилось. Вроде ерунда, и невинных причин тому могло быть множество, но Марина казалась не на шутку заинтригованной: ну-ка, ну-ка, где тут у Викентия - Синей бороды потайная комнатка с зарезанными женами? Никаких потайных помещений они не нашли, потом Кирилл сообразил, проверил - точно, ключ подошел к стоявшему на кухне холодильнику. Ну и от кого запирал его одинокий хозяин? - не могла взять в толк Марина. Не коммунальная все-таки квартира…
…Позже, на чердаке, обследуя стропила, Кирилл наконец понял: он ищет, к чему бы придраться. Почему? Да потому, что не видит никаких рациональных причин уехать отсюда и никогда не возвращаться. Не нравится место, и все тут… И чем же оно тебе, милый, не нравится? - спросил внутренний голос, в точности копируя интонацию Марины. Он не нашел ответа. Деревня как деревня, но… Может, зона тут геопатогенная, бывают такие места, где все на вид нормально, но хочется одного - уйти как можно быстрее. А может быть, любимый, все проще? - ехидно спросила маленькая Марина, давно, несколько лет назад, поселившаяся в его голове. Может быть, тебе здесь не нравится, потому что понравилось мне?
И тут же в разговор вступила Марина-большая, словно спеша на помощь своему крохотному альтер эго:
- Кирюньчи-и-и-к! - крикнула снизу, не поднимаясь по ступеням скрипучей лестницы. - Ты там не уснул?! Спускайся, послушай, что я придумала…
Кирилл начал спускаться, решая на ходу, что бы нехорошее сказать о стропилах, да так ничего и не решил, - Марина дотошная, в случае чего поднимется на чердак и сама все проверит…
Оказавшись внизу, он первым делом сходил к машине, забрал из аптечки упаковку но-шпы - голова после напряженных чердачных размышлений снова начала побаливать… И лишь потом стал слушать Маринины придумки.
Накопилось их немало.
Она с увлечением расписывала, где на их участке будет декоративный водоем (вернее, целый каскад декоративных водоемчиков), и где - бассейн, куда так хорошо нырнуть, выскочив из бани; где они установят мангал и где возведут беседку… Попутно выдала Кириллу задание: отыскать - неважно, в Загривье или в городе - печного мастера, способного разобрать печь и сложить камин. Нерационально, большой расход дров, да и не нагреть такой дом камином? - какая разница, зимой им тут не жить, а колорит а-ля русс сейчас выходит из моды…
Он слушал, с чем-то вяло спорил, с чем-то без энтузиазма соглашался… а затем перестал вслушиваться, пропускал поток слов мимо сознания, лишь угадывая по интонации, где стоит вставить утвердительное или нейтральное междометие.
Потому что вновь задумался. Над простым таким вопросом: отчего, собственно, в автомобильной аптечке лежала упаковка но-шпы? Марина, крайне болезненно переносившая первый день месячных, перед отъездом сунула машинально, по привычке? Или…
Дело в том, что она ни разу не помянула ожидаемое рождение ребенка в своих планах глобального переустройства дома и их последующей летней жизни в Загривье.
Ни разу.
3
- Дом Викентия Стружникова покупаете? - жестко спросил Рябцев. Утверждения в словах оказалось больше, чем вопроса.
- Да, - односложно ответила Марина, несколько сбитая с толку его манерой общения.
Кирилл застыл, не понимая, что можно и нужно сделать… Спросить: а куда это вы, гражданин, с обрезом под полой направляетесь? - язык не поворачивался.
Да и новый знакомец, кажется, никак не расположен к агрессивным действиям. Оружие он продемонстрировал случайно, не желая того. И, похоже, даже не заметил, что натянувшаяся ткань пиджака так зацепила внимание Кирилла.
И что теперь?
Рябцев вроде бы не настроен выхватывать обрез и требовать бумажник, часы, кольца… Или насиловать Марину извращенным способом прямо здесь, на пустынной деревенской улице…
Может, не стоит сразу думать о людях плохое?
Вдруг здесь принято именно так гулять вечерами? Бродячие собаки, агрессивные алкаши, то, сё… Трудно жить в деревне без обреза.
Может и так.
Но Кириллу хотелось оказаться где-нибудь подальше отсюда. Вместе с Мариной, разумеется…
Все эти мысли промелькнули в его голове за недолгие секунды… Рябцев в то же время рассматривал их, переводя внимательный, пытливый взгляд с одной на другого. Словно оценивал и решал: а стоит ли продавать таким дом Викентия Стружникова? И, видимо, решил что-то в положительном для них смысле. Кивнул:
- Дом - дело хорошее. На лето приезжать будете? Или насовсем, пай Викентия выкупите?
Кирилл решил, что пора и ему вступить в разговор.
- Нет, дело в том, что я работаю в городе…
- Где? И кем? - перебил Рябцев. Причем создавалось впечатление, что он имеет право задавать вопросы именно так, бесцеремонно и резко. И получать ответы.
"А не здешний ли он мент, участковый в штатском? - подумал Кирилл. - Это бы многое объяснило…"
Но пока объяснял он - где и кем работает.
Как ни странно, местом работы Рябцев заинтересовался. И задал конкретный вопрос, несколько удививший Кирилла: сколько сейчас могут стоить усилители и динамики с такими-то параметрами, - он назвал диапазон частот и выходную мощность.
Кирилл мысленно присвистнул. Пояснил: его фирма занимается оптовыми поставками исключительно бытовой техники. Его же собеседнику непонятно зачем потребовалась аппаратура, способная обеспечить неплохим звуком концерт на стотысячном стадионе…
Причем чувствовалось: интерес не пустопорожний, не для поддержания разговора с приезжими, - Рябцеву это действительно важно и нужно.
"Не мент, - решил Кирилл. - Но какая-то местная шишка: депутат, или член правления АО, а то и сам председатель. И что же этот депутат-председатель тут затевает? Русский Вудсток - рок-фестиваль под открытым небом?"
- Жаль, - коротко сказал Рябцев.
И больше к теме цен на аппаратуру не возвращался. Помолчав, произнес чуть другим тоном:
- Хоть на лето, и то ладно… Все-таки живых людей рядом побольше.
- А что, здесь живут и мертвые? - пошутила Марина. И пошутила неудачно, Рябцев посмотрел на нее долгим взглядом, произнес жестко:
- Мертвые жить не могут. Мертвые в земле лежать должны. Их тут и лежит… - он показал рукой куда-то в сторону гривы и болота Сычий Мох, - тыщ так двадцать. Вот и прикиньте, сколько мертвяков на одного живого приходится…
- Сталинские репрессии? - быстро спросила Марина. - Массовые захоронения?
Рябцев посмотрел на нее с сочувственным сожалением, как на ребенка, задавшего чрезвычайно глупый вопрос. Однако объяснил: именно сюда, под Загривье, загнали летом сорок первого ДНО-3. (Что загнали? - не поняла Марина; Кирилл, неплохо разбиравшийся в подобных аббревиатурах, пояснил: дивизию народного ополчения под третьим номером.) Здесь окруженная дивизия и погибла - почти вся, почти до последнего человека. Под обстрелами, под бомбежками… - но гораздо больше людей потонуло, пытаясь через непроходимые трясины Сычьего Мха выбраться из окружения. В немецкий плен угодили считанные единицы…
- Вот здесь, на гриве, последних добивали, - вновь показал рукой Рябцев. - Даже и не солдаты ведь были, рабочие, прямо от станка, - винтовку в руки, и под танки. Обмундироваться не успели - в чем в военкомат пришли, в том и воевали: в пиджачках да в пальтишках…
Горечь в его словах звучала нешуточная. Потерял на Лужском рубеже кого-то из родственников? Кстати, а что это у него поблескивает на лацкане пиджака? Может, и сам повоевал где-то? - Кирилл всмотрелся, сумерки сгущались все сильнее, чтобы разглядеть мелкие детали, приходилось напрягать зрение.
Нет, не медаль, не орден - "поплавок" вузовского значка. То-то речь столь разительно не похожа на "таканье" Трофима и Антонины… У самого Кирилла "поплавок" лежит… черт, даже и не вспомнить, где лежит институтский значок, - ввиду полной его ненадобности. Кого в Питере удивишь такой побрякушкой? Здесь, пожалуй, иное дело. Наверняка в Загривье люди с высшим образованием котируются не ниже орденоносцев, а то и выше… Может быть, кто-то даже люто завидует…
Но главное не это…
Главное совсем не это.
Кирилл неожиданно - в ходе рассказа о днях войны - понял, что уже не хочет уезжать отсюда и никогда не возвращаться. Если только Рябцев не ошибся, ничего не напутал… Тогда назревает сенсация. Пусть негромкая, не освещаемая СМИ, пусть в узком кругу людей, фанатично увлеченных военной историей… Но своей репутацией в том кругу Кирилл весьма гордился.
- Ну ладно, вечереет, пора и по домам, - сказал Рябцев. - А вы, коли уж до завтра остались, прямо с утра уезжайте. Не мешкайте.
- Почему? - удивилась Марина. - Мы после обеда собирались…
- Родительский день… - вздохнул Рябцев. - А это такой праздник… для своих. Вроде как семейный… И чужих тут… не надо. Погнать не погонят, но смотреть косо будут. Уезжайте, не затягивайте.
Что-то он не досказал… Да и говорил не так, как раньше, - без жесткой уверенности. Что же тут принято делать в родительский день, черт побери? Выпивать немереные количества самогонки и драться стенка на стенку? Или устраивать оргии в ночном лесу - с плясками голышом вокруг костра?
- Скажите… - начал было Кирилл, но замялся, не зная, как обратиться: "товарищ Рябцев" - глупо, "господин Рябцев" - еще глупее.
- Петр Иваныч, - подсказал Рябцев, поняв суть затруднений собеседника.
- Скажите, Петр Иванович, вы ведь там работаете? - Кирилл указал рукой на здание административного вида. Спрашивать прямо про должность показалось неудобно…
- Там я живу, - сказал Рябцев в прежней своей манере. - Через два дома. Работаю в АО, электриком. Ладно, увидимся.
Он вновь пожал им руки и пошагал обратно, столь же целеустремленно.
Вот вам и депутат-председатель… Вот вам и вузовский "поплавок"… Может, кстати, и не вузовский? В техникумах вроде такие же давали…
- Брутальный мужчинка… - вздохнула Марина, когда они шли обратно в густеющих сумерках. - Вроде с виду так себе, но аура какая-то… - она помолчала, подбирая необходимое слово, наконец нашла, - …победительная…
Надо сказать, мужчины (да и женщины тоже) редко удостаивались ее комплиментов. Рябцев попал в число немногих исключений.
Кирилл подумал, что и ему новый знакомый понравился. Невзирая на странную манеру носить обрез под полою.
Кстати, отчего вообще он решил, что там именно обрез?! Мелькнула такая догадка, и Кирилл тут же уверил себя, что она единственно верная.
Может, шел себе человек от соседки, где починил барахлящий редуктор на газовом баллоне, сунул разводной ключ за пояс, чтобы не занимать руки…
Кирилл вспомнил похожий случай, произошедший с ним. Сломался замок на двери, отделявшей от протяженной лестничной площадки отсек с тремя квартирами, в том числе и с той, где жили они с Мариной. Пришлось заменять, причем именно Кириллу, - среди соседок ни одного мужика. Почивший замок оказался старый, таких уже не выпускали, и даже подходящий по размеру купить не удалось, надо было расширять гнездо чуть не вдвое…
На беду, с инструментом в доме было негусто: молоток нашелся лишь огромный, чуть ли не кувалда; стамесочка, наоборот, тоненькая, для декоративных работ… Промучился долго, да и приступил к делу после одиннадцати вечера, поздно вернувшись с работы. К тому же по столярной своей неопытности зацепил руку стамеской - ранка вроде крохотная, но кровила обильно, пришлось прилеплять пластырь…
Короче говоря, когда праведные труды близились к завершению, - осталось лишь вставить замок в расширенное гнездо да затянуть несколько шурупов, - Кирилл взглянул на часы: ого! второй час ночи! - и решил спуститься вниз, в "24 часа", за баночкой пива. В квартиру лишний раз не пошел, чтобы не разбудить невзначай Марину, благо какая-то мелочь при себе нашлась. Сунул стамеску в карман, и кувалдометр прихватил, - хоть ночь, а мало ли, лишаться последних инструментов не хотелось.
Продавщица в магазине смотрела выпученными глазами, и сдачу отсчитывала подрагивающими пальцами. Да и ночной охранник уставился как-то очень странно. Лишь дома, открывая банку, Кирилл все понял: разглядел, что кисть руки вся в свежей крови - пластырь в самом конце работы сбился, а он не заметил. Ну и что могли подумать мирные труженики торговли? Вваливается мужик в домашних тренировочных штанах, рука в крови, в другой - кувалда, и направляется к прилавку решительным шагом… То-то продавщица аж присела.
А у Рябцева, если вдуматься, даже крови на руках не было.
Триада восьмая Ночь накануне родительского дня
1
Поначалу они нашли сковородку шикарную, но абсолютно непригодную для электроплиты, - огромную, глубокую, с мощной рукоятью чуть ли не в полтора метра длиной. Марина удивленно охнула и отправилась на поиски чего-нибудь менее внушительного. Кирилл обревизовал донце утвари, появилось у него нехорошее подозрение: предмет сей использовался не столько для готовки, сколько для расправы с муженьком, впавшим в грех неумеренного пития или кобеляжа. Но никаких подозрительных вмятин на донце не обнаружилось…
Супруга же отыскала в кладовке обмельчавшего потомка чудо-сковороды: серо-чугунное неказистое детище совковского ширпотреба. Не "Тефаль", но по беде сойдет…
Вскоре по дому поплыл божественный аромат жарящегося мяса, заставлявший Кирилла глотать слюнки - ужин сегодня оказался непривычно поздним. Он и глотал, одновременно мелко-мелко нарезая зеленые перья молодого чеснока - как выяснилось, лишь это растение способно без ухода, без прополки и поливки, конкурировать с заполонившими огород сорняками.
- Кирюньчик! - позвала Марина. - Сходи к машине, там в багажнике, слева, синий пакет, в нем - бутылочка "Сангрекристы". Принеси, пожалуйста.
На Кирилла ее слова подействовали, как камень, упавший на дно илистого водоема - улегшаяся было муть подозрений вновь поднялась наверх… Он спросил ровным голосом:
- А тебе… разве можно?..
- Можно, можно… - улыбнулась Марина. - До третьего месяца многое можно. Лекарства нельзя сейчас кое-какие, антибиотики, например… Иди, не мешкай, мясо быстро прожарится.
Кирилл медленно вышел на крыльцо, машинально достал сигарету - вспомнил о зароке, переломил, выкинул…
Врет?
Или нет?
Еще год назад позиция жены в вопросе обзаведения наследниками была непреклонна: рожать надо, как на Западе, - планово, лет так в тридцать пять, не более одного ребенка. А до того хорошенько пожить для себя.
Любое мнение может измениться, но… Но как-то очень уж идеально все совпало по времени - именно якобы беременность Марины стала последней точкой, подвигнувшей Кирилла на приобретение загородной недвижимости. Соглашаясь для вида, он своим тихим саботажем вполне мог затянуть дело на несколько лет…
…Время близилось к полуночи. Сгущавшаяся темнота так и не превратилась в полноценный мрак - смутная, расплывчатая, серая полумгла, именуемая романтиками белой ночью.
Кирилл всматривался в нее, словно надеялся увидеть зримые ответы на мучавшие его сомнения. Затем спохватился: вино! Быстро сбежал по ступеням крыльца, пошагал к "пятерке". Нечего ломать голову, все равно проблему умозрительно не решить. Да и практический эксперимент поставить не так-то просто. При нынешней их частоте сексуальной жизни Марина легко сумеет утаить очередные месячные. Разве что попросить ее эдак ненавязчиво: "Пописай-ка, милая, в скляночку, я тут по случаю прикупил тест-полоски на беременность…"
С такими мыслями Кирилл действовал совершенно автоматически: достал из кармана ключи, нажал кнопку на брелке ("пятерка" мяукнула сигнализацией, мигнула подфарниками), отпер багажник, поднял крышку… И отшатнулся от ударившего в нос густого зловония.
Черт возьми!
Они совсем позабыли про дохлую лисицу!
Быстро же, однако, засмердела… Не удивительно - день выдался ясный, машина хорошенько нагрелась на солнце… Надо зарыть, и немедленно, а то отмывай потом багажник от какой-нибудь гадости… Он поспешил к сарайчику, где во время сегодняшней инвентаризации хозяйства видел сложенный в углу сельхозинвентарь.
В сарае, исполнявшем по совместительству функции мастерской, электричество наличествовало, но лишь теоретически, - Кирилл впустую несколько раз щелкнул выключателем. Крутанул колесико зажигалки, прибавил пламя до максимума - найти ничего не успел, зажигалка быстро раскалилась, жгла руки. Повезло - случайно заметил жестянку, почти до краев заполненную расплавленным и застывшим стеарином, свечной огарок торчал над ним едва заметно…
Да будет свет!
Фитилек затеплился еле-еле, давал света куда меньше, чем зажигалка, и тут же новорожденный огонек чуть не захлебнулся в лужице растопившегося стеарина; Кирилл накренил жестянку, слил излишки… Ну вот, относительно приличное освещение.
Быстро порылся в куче стоявшего в углу инструмента: тяпки, грабли, подернутый ржавчиной лом, - лопаты нет… Повел свечой туда-сюда - а это что там за длинная рукоять торчит из-за верстака? Опять не лопата, - вилы… странные какие-то вилы…