– Ты будешь и сможешь лечить людей, внучечка. Уже сейчас. А я тебе помогу. Ведь люди, они лучше зверей. Хотя в каждом и сидит какая-то зверюшка. Они очень разные, люди-то, но в большинстве своём - лучше, правда?
– Не знаю… Наверное. Но я всё равно не так их люблю. Нет, маму, братиков, отца, конечно… А других…
– У тебя всё впереди, Алёнушка. Встретишься ты и с любовью, и с добротой, и с предательством, и с подлостью людской. Чувствую. И я много смогу тебе подсказать. Если успею, конечно.
– Я не знаю, я здесь, наверное, недолго буду, - по-своему поняла девушка последнюю фразу. - Может, пойдём? А то заругают.
– Со мной не заругают. Но ты права, пойдём.
Девушек в палате уже сморило сном. Вспомнив слова Даниловны о зверюшках в людях, Алёна повнимательней присмотрелась к соседкам. Действительно, рыженькая востроносенькая Светлана была похожа на лисёнка, а толстенькая Тома - на маленького сурка. Надо помочь, - решила девушка и присела вначале возле "лисички"…
Глава 4
– Умаялась, помощница. Но всё равно будить надо. Просыпайся, девочка. Вечерние процедуры, ужин. Потом доспишь, ночью.
Добрый голос санитарки вернул Алёну к действительности. Но сразу встать она не смогла, приподнялась и тут же вновь откинулась на подушку.
– Да что же это с тобой, милочка моя? На тебе лица нет! И бледненькая какая! Плохо тебе? Побегу за врачом. И не слушая возражений, испуганная "тётя Мария" кинулась за врачом.
Веру Ивановну уже сменил Карл Петрович (сокращенно среди больных детей - " Карапет"). Низенький, рано лысеющий и обострённо болезненно к этому относящийся, жёлчный с персоналом и неразговорчивый с больными, он держался в больнице за счёт высочайшего профессионализма. Быстро послушав девушку и измерив ей давление, он буркнул: "Истощение", и обратившись к санитарке, добавил:
– Мне говорила Тимошенко, что у нас здесь о-о-очень трудолюбивая девушка поступила. Запомните, - она больная. Если увижу её работающей за вас, - накажу. Обоих. Полюбуйтесь на результат! Немедленно капельницу! - это он уже медсестре, когда санитарка выскочила прочь.
– А ты, девушка, запомни. Ты здесь лечишься. Будешь маяться дурью - поставлю вопрос о выписке. - Увидев в васильковых глазах слёзы незаслуженной обиды, он вдруг, впервые за многие годы, дрогнул и виновато - сдавленным тоном пояснил. - В твоих же интересах. Разве можно вот так доводить себя? Школа скоро, быстренько поправляться надо, сил набираться, а ты вместо этого что с собой делаешь? Дождавшись капельницы и предписав персоналу немедленно сообщить ему, "если что", "Карапет" быстрым шагом направился в ординаторскую, где взялся за тоненькую пока историю болезни новой пациентки.
А к девушке, пыхтя и отдуваясь уже прибыла Даниловна.
– Что внучечка так вдруг?
– Ай, не вдруг это. Я попробовала после нашего разговора. Вы только не говорите им, - понизила голос Алёна. Вот много сил и ушло. У меня такое бывало, но не так. Просто голова кружилась, когда сильно, ну… много… занимаешься, - подыскивала слова девушка. Ну, как с тем волком. Тогда тоже кружилась. Потом проходит. Надо только…
– К солнышку? А луну не пробовала?
– Не-е. Я ведь ночью не занимаюсь этим. Разве когда братика от зубной боли какой. А потом ночь поспишь - и всё проходит. А тут нет. И вообще всё как-то странно…
– Выйдем, расскажешь.
– Врач строгий. Наверное, не даст и встать.
– Карлуша? Ты лежи, пока не докапает, а я скоро приду.
– Ишь как Даниловна с тобой носится! Почему?
– Не знаю. Я ей помогла… ходить. Я ты её знаешь?
– Здесь рассказали. Знаменитость районного масштаба, - иронически ухмыльнулась Светлана - лисичка. - Она у нас местный Касьян, - повставляла в своё время диски всем страждущим. В том числе и врачам, и начальству. Говорят, некоторые даже из столицы специально приезжали. Теперь вот, сама лечится. Но наши костоломы её уважают.
– Почему костоломы?
– Ай, что они могут!
– Зачем ты так. Вот ты же и Тома вылечились.
– Я? Мы? Вылечились? Да с чего ты взяла? Тамара, ты слышала этот бред?
– Не бред! У вас больше никогда не будет этих приступов. Никогда!
– Нашла чем шутить! Если бы не эта капельница, я бы тебе…
– Постой- постой, - более рассудительная толстушка присела на край Алёниной койки.
– Алёна, ты что такое говоришь? Если не прикалываешься, то откуда узнала?
– Мне Даниловна по секрету сказала. А она видит, - соврала девушка. - Только она не хочет, чтобы к ней приставали. А я вот, проболталась.
– Дай Бог, если правда. Дай Бог! - вздохнула Тамара. - Ну, недолго и ждать-то, - добавила она. Товарки по несчастью переглянулись. Они знали, что вскоре каждую из них должно "хватануть". Вот только когда?
– А я сейчас же и проверю - решилась Светлана. - У меня вот от этого всё время хватает. Когда мэталл. Мне запрещают, но одна кассетка есть. - Она достала плэйер, наладила, посмотрела на Алёну.
– Вот капельница кончится и испытаем, а? Чтобы, если неправда, помогала.
Когда процедура закончилась, и девчата опять остались одни, Светлана решилась. Некоторое время она настороженно прислушивалась. От ожидания приступа её бледное лицо напряглось, ещё больше побледнели и поджались губы, поперёк лобика, прикрытого рыжей чёлкой, прорезалась складочка. Но ничего не происходило, и девушка вначале начала просто качаться в неслышимый соседкам такт музыки, затем вскочила с кровати и бросилась в танец. В конце концов, Светлана, запыхавшись, рассмеялась и плашмя бухнулась на койку.
– Спасибо, Даниловна! - крикнула она входящей в палату старухе.
– Это за что же? - изумилась та.
– Ладно, не надо. Алёна всё разболтала. Но я…то есть мы будем молчать как рыбки. А это надолго?
– Я так и думала, - укоризненно покачала головой Ростова, глядя на Алёну.
– Ну, это она случайно проговорилась, когда мы начали врачей ругать. Это надолго?
– Что " это"?
– Ну, выздоровление.
– Ах, выздоровление! Пока не начнешь пить и курить.
– Не начну. Мне и раньше нельзя было, да и зачем? Хочу танцевать! Хочу бегать и прыгать! Плавать хочу, у нас речка, знаешь какая! Машину водить хочу- мой отец купил! Так что пить и курить, - не грозит! Ого-го, чего я теперь натворю!
– Твою бы энергию, да в мирных целях. Правильно говорится, что бодливой корове Бог рог не даёт. И всё это ты врешь, девонька. Первым делом ты сведешь с ума всех кавалеров, которые раньше от тебя бегали, правда?
– Не без этого, Даниловна. Но за твоё здоровье буду молиться.
– Ладно - ладно, Рыжик. Ну что, пойдём немного пройдёмся. Карлуша разрешил, - обратилась она к улыбающейся Алёне. Только оденься чуть потеплей, вечера уже прохладные.
Они устроились на той же скамейке. Больница, как водится, стояла на отшибе райцентра. И без того нешумный городок сейчас, ближе к вечеру, замирал. Это потом, в темноте вырвутся из дверей дискотеки и из окон автомобилей грохочущие ритмы. А сейчас, в тишине только несколько птах цвенькали свои немудрёные мелодии. Солнце садилось за лес, разливая по облакам розовый тягучий крем.
– Посмотри на него, - предложила вдруг старуха.
– Да, красиво. Такое большое, доброе…
– Нет, ты посмотри на него подольше. Попей его.
– Попить?! - удивилась девушка, но тут же замолчала. Она почувствовала, как по телу разливается тёплая сила. И начала действительно "пить" глазами лучи вечернего солнца. Поначалу мелкими глоточками, пуская в себя через сетчатку мелкие порции энергии. Затем, осмелев, начала делать всё большие и большие глотки.
– Ну, будет, будет, на первый раз, - улыбалась Даниловна, загородив девушке солнце своей мозолистой ладонью. - Нельзя же так. Знаешь, что бывает, когда с непривычки объешься незнакомым блюдом.
– Понос, - с детской непосредственностью ответила Алёна.
– Вот именно, - рассмеялась старая целительница. А какой от этого "понос" мне неизвестно. Но лучше и не рисковать, правда?
– Правда, а что это такое? - тут же заинтересовалась девушка.
– Ты лечила или как ты раньше говорила "жалела" своих соседок? Как это было? Рассказывай, а я тебе потом отвечу.
– Когда я пришла, мне их так стало жалко, начала девушка.
Старуха, закрыв глаза, словно наяву представляла происшедшее.
Сев напротив "Лисички" Алёна решила погладить её привычным жестом, но испугалась, что разбудит. Остановив руки у лица спящей, она решила представить, что гладит. Руки словно сами потянулись к вискам.
– Потом как туман светящийся возле них появился, - продолжала девушка свой рассказ. Она рассказала, как почувствовала боль, когда этот "туман" прикоснулся к голове Светланы.
– Как током ударило.
– Тебя било током?
– А, в детстве. Отец розетку менял, провода оставил, а сам пошёл за не помню чем. Ну, я конечно и полюбопытствовала.
– Хорошо, продолжай, внучечка.
Алёна рассказала о том, что перетерпела боль, что она начала утихать, а потом и свечение пропало. А она уже знала, что вылечила Светлану и на радостях тут же перебралась к Сурчёнку.
– К кому?
– Ну, к Тамаре, - сконфузилась девушка.
– Метко. Похоже. Продолжай.
Со второй больной так быстро и просто не получилось. Была более сильной боль, а главное, начала кружиться голова. Алёна заставила себя собраться и вдруг увидела голову спящей "как бы насквозь". Точнее, как какую-то светящуюся картину. Вот, здоровые клеточки светились весело, розовым светом, больные, - жалобным, голубеньким. А ещё были черные разрывы, ну, как в сети рыбацкой дыры, когда большая рыба или бобер какой порвёт. Вот эти, больные клетки, когда она их своим светом гладила, отдавали боль и становились тоже розовыми. А сложнее всего было вот эти дыры залатать.
– Их, оказывается, надо, не как сетку, а как носок латать. Лучик на лучик, лучик на лучик. Аккуратненько. Оно больно, больно, потом - рраз, - и готово. И прорехи нет, и всё розовым светится. А потом, чуть до своей кровати дошла, упала и уснула. Тётя Мария меня разбудила, а я встать не могла. Она позвала врача, этого, Вашего "Карлушу", а он и на меня и на неё наругался. Вот и всё - вздохнула Алёна.
– А как ты себя сейчас чувствуешь?
– Хорошо. Правда, очень хорошо.
– Тогда пошли, внучечка, внутрь.
– Вы обещали рассказать…
– Всё, всё расскажу. После отбоя. А пока тебя ещё наш Карлуша посмотрит.
"Карапет" действительно ещё раз осмотрел девушку - проверил давление, пульс, заглянул в глаза, послушал сердце. Попросил поприседать. Вновь проделал те же процедуры.
– Приходится верить, - вздохнул он. Предписав хорошенько ночью отоспаться, доктор пожелал спокойной ночи и вновь вернулся в ординаторскую. А после отхода больных ко сну поднялся на этаж выше - к дежурившему во взрослом известном нам отделении пожилому врачу.
– Посоветоваться хочу. Чего-то я не понимаю, Сергей Витальевич - отрывисто произнёс он после взаимных приветствий. - Вот, девчонка у меня, - протянул он историю болезни.
– А, эта, с которой наша знаменитость стакнулась, - заглянул в записи пожилой. - Как же, как же. Наслышан. Сегодня просила у Андрея разрешения побывать на операции.
– Какие там операции! Вечером серьёзнейший упадок сил. Вот записи. Пульс, температура, давление. Прокапали… По настойчивой просьбе Даниловны разрешил после этого прогулку. И вот, что получилось. Как по - Вашему это понимать? И как относится?
– Наша Ростова уже было совсем ласты склеила. Сдалась. Сама понимала, чем больна. В онкологию категорически отказывалась. Так, поддерживающие процедуры. Потом вот такой всплеск, вот такая за два дня динамика - Сергей Витальевич показал историю болезни Даниловны. - А теперь оказывается, что они вот так друг на друга положительно влияют?
– Сдаётся мне, не только друг на друга. Что-то соседки её были какие- то необычно оживлённые - припомнил "Карапет".
– Насколько я знаю Даниловну, сейчас они вместе в одной из палат. Давайте тихонько проверим, а?
Они крадучись, мимо спящей медсестры, подошли к палате подопечных Андрея и посмотрели сквозь стекло. Комната освещалась каким- то странным свечением. Из освещенного коридора рассмотреть что - либо более подробно было сложно и Карл Петрович уже потянулся к ручке двери, но старший товарищ перехватил его руку и, приложив палец к губам, потянул его назад в ординаторскую.
– Что это значит? - резко возмутился детский врач.
– Это значит… Боюсь сглазить… Это значит, что у нас начинаются чудеса. Нашла таки Даниловна. Дожила. Вы просто здесь не так давно, не в курсе. Точнее, не совсем в курсе. Даниловна знаменитый на всю страну костоправ. И травник. Хотя и в прошлом. Но у неё ещё была и дочь. Та была целительницей. Волшебницей, если хотите. Излечивала всё.
– Ну, положим, всё вылечить невозможно, - вдруг напрягся Карл.
– Я оговорился. Не излечивала. Исцеляла. Констатируем врожденные травмы, какое там травмы - врожденное отсутствие чего - либо. отвозят ребёнка к ней, через недельку - получите здоровенького.
– А… со зрением, к примеру?
– Это она запросто. слепых, глухих. хромых всяких на нервной почве. Вот там, если руку ногу оторвало, - не знаю, уверять не могу. Ходили разговоры, но… это уже фантастика.
– И что с ней?
– Какая-то очень тёмная и неприятная история. Пропала. Даниловна клялась - божилась, что дочь в пожаре сгорела. Дом у них в лесу был, лесным пожаром и прихватило. Но никаких следов не нашли. Ни косточки. Подозревали, что подалась на заработки.
– Ну, с такими способностями чего скрывать - то?
– Не было у неё медицинского образования. Да и среднего, по - моему не было. Поэтому по тем временам за такое лечение загреметь можно было крепко. Кроме того, - понизил голос рассказчик - она лечила, не только деток. О-о-очень большие люди приезжали. А после её лечения ещё один эффект проявлялся - лет по двадцать со счетов списывалось. То есть была она ещё и носительницей некоторых государственных секретов. И не заперли её в какоё золоченой клетке толь ко потому, что она заявляла: " Могу только здесь, в этом лесу. Уйду отсюда - вся эта сила пропадёт". Пришлось мириться. Для того, чтобы никто из врагов ей вреда не учинил, организовали охрану. Да что охрана, когда огонь стеной шёл. В общем, не стало её. Были там ещё какие-то странности, но не знаю, не знаю. А Даниловна с тех пор и сдавать начала… И вот теперь, видите - воспрянула. Нашла, значит, преемницу. Вот сейчас та и творит чудеса. Уже кого-то исцеляет. На той койке, где светилось, лежит… тааак… что же, давайте завтра вместе посмотрим. И у вас она уже кого-то исцелила. Или обоих.
– С чего Вы взяли?
– Говорили, что та, её почти также - Алесей звали, после своих… сеансов никакая была. Отлёживалась. И у этой вы упадок сил зафиксировали.
– Можно, я закурю, - поинтересовался вдруг педиатр и потянулся к сигаретам Сергея Витальевича.
– Вы же не курите! - всплеснул руками коллега. - Да и не волнуйтесь Вы так, всё будет хорошо. Даниловна никогда никому зла не причинила и этого не допустит.
– Спасибо. Чтобы у Вас не надымить, я на лестнице. И вообще, к себе пора.
– Ну, спокойного дежурства. Что особенное увидите, шум не поднимайте, лучше мне сообщите.
– Договорились.
Детский врач, нервно, большими затяжками перекурив на пожарной лестнице, вернулся в своё отделение и заглянул в палату новой кудесницы. Две девушки крепко спали, кровать Алёны была пуста.
Дежурный вернулся в ординаторскую и, ожидая возвращения пациентки, стал вчитываться в истории болезней её соседок. Затем он долго смотрел в окно, на луну и звёзды.
– Дай-то Бог, - прошептал он, и когда в коридоре раздались осторожные шаги, не вышел из кабинета.
Утром всё-таки пошёл, пошёл шепоток, что Даниловна опять взялась "за своё". Даже не "за своё", а за дочково. Излечила, или ещё излечивает всех в своей палате и мимоходом - трёх "припадочных" - в детской. Оба врача остались на утренний обход - посмотреть, что получилось.
Ведущая палаты девчат Вера Ивановна нашла всех девочек в добром здравии. Запомнившая дочкины привычки Даниловна ночью, после сеанса, подвела Алёну к луне и научила ёё пить лунный свет - также, как до этого - лучи заходящего солнца. Они потом долго шептались, и девушка набиралась сил. Поэтому обход юная целительница встретила бодрой и здоровой, лишь слегка не выспавшейся. Но к этому ей было не привыкать.
Палату "старухи Ростовой" вёл и сегодня проводил осмотр заведующий отделением. Как и ветеран Сергей Витальевич, заведующий был тёртый калач. Внимательно выслушав мнение больных о своём самочувствии, он поначалу настороженно воспринял их радостное, какое-то предпраздничное настроение, затем, после традиционных пульса, давления и прочих обрядов, тоже заулыбался.
– Молодцы, девчата, молодцы.
В ординаторской старый врач предложил заведующему отложить направление на операцию Сергеенко, повторить ей томографию и вообще всех их направить на повторное обследование. На высоко поднятые брови заведующего кратко рассказал о случившемся.
– Вы же понимаете, с кем это согласовано. Все показания есть. Там не так просто было добиться. Очередь… Что я главврачу, эту притчу расскажу?
– Я расскажу, если хотите.
– Нет уж, увольте. Лучше вот что… Сейчас, немедленно Сергеенко на повторную томографию. Если будет надо - на резонансную. Договоримся. Но - без отмен. Пока. Если что эээ изменилось - пусть разбираются у себя. У Китченко что прежде всего можно проверить? Сахар и давление. Займитесь. Пусть по сахару - экспресс анализ. Потом будем думать дальше.
Вера Ивановна тоже осталась довольно состоянием девочек. Правда, то временное ухудшение у новой пациентки несколько насторожило, но затем, по записям дежурного все показатели улучшились, стабилизировались и сейчас были только немного ниже нормы. С утра, со сна бывает.
– Я бы хотел поговорить с Вами, - начал Карл Петрович. - Эта девочка… видимо обладает некими… необычными возможностями. Вот и вчера они с Даниловной…
– Старуха давно ищет себе наследницу. Дай Бог, чтобы нашла. Но не преувеличивайте. Она замечательный костоправ, по позвонкам и дискам была просто уникум. В отличии от Касьяна вставляла диски аккуратно, без тряски и дёрганий. Если передаст девочке свои способности, нашим радикулитчикам очень повезёт.
– Нет, Вера Ивановна, есть подозрения, что она… они вылечили, или пытались вылечить соседок по палате.
– Это не её специализация. Да и сами знаете, как излечивается такое заболевание. Хотя, вид у них сегодня торжествующий. Хорошо, посмотрим. Как часты у них приступы?
– Ночью и сегодня утром не было.
– Это не показатель. Подождём. Пока лечение - прежнее. И ещё вот что. Лаборатория чудит. До сих пор анализа крови не сделали. Проследите лично.