- Мой Огненный Цветок… моя смертоносная роза… - продолжил он. - Ты теперь слишком большая девочка, чтобы верить в сказки. Хотя, признаться, ты тогда сделала мне куда больнее, чем сейчас, - он снова вернулся к своему снисходительно-язвительному тону, который я ненавидела всеми фибрами души. - Сейчас в твоих руках всего лишь мой желудок, в то время как тогда ты пыталась вырвать мне сердце.
- Ты это заслужил.
- Тем, что подобрал тебя с помойки?
Я открыла было рот, чтобы возразить, но он продолжал:
- Да-да, я помню, как убил твоего драгоценного Дерека. Оторвал ему голову. Твоя бессмертная привязанность к нему, конечно же, оправдывает любое вероломное предательство?
- Я тебя не предавала!
- Нет?.. Как же тогда это, по-твоему, называется?
- Называй как хочешь, но нельзя предать того, кому не предан.
- Ладно, у тебя своя точка зрения - у меня своя. Разговор не об этом. Дело в том, что в тот роковой день я посчитал, что победа в нашем маленьком противостоянии будет для тебя мучительнее поражения. Это победа была твоим наказанием, Одиффэ.
- Наказанием? - усмехнулась я, покачав головой. - Вряд ли. Ты просчитался.
- Никогда. Я для этого слишком стар и мудр. Посуди сама, положи я тебя тогда поперёк колена и отшлёпай, как ты того заслужила, ты бы скоро меня забыла. Но то, как билось моё сердце в твоих руках, ты помнишь до сих пор. Верно? - Он понизил голос до интимного шепота. Насмешки в голосе прибавилось. - Тебе ведь понравилось, правда? Не отрицай. Недаром же ты пытаешься всё повторить сначала. Моя боль заводит тебя, куколка. Не стесняйся! Давай! Развлечёмся напоследок.
Моя ладонь скользнула вниз, от его затылка к шее. Погладила выпуклые мышцы груди, коснулась темнеющего соска и остановилась прямо над неутомимой сердечной мышцей, сильными толчками разгоняющей кровь по всему телу. Поднявшись на носки, я коснулась губами его кожи и слабый стон удовольствия, невольно сорвавшийся с губ Миарона, послужил мне наградой.
Я губами чувствовала толчки его сердца, языком ощущала вкус его кожи - соль и железо.
Мои руки скользили вниз до тех пор, пока пальцы не замерли над твердым, как камень, членом. Я намеренно причиняла ему боль, чередуя почти нежную ласку с откровенным садизмом.
И то, и другое вызывало у него одинаковые гортанные стоны удовольствия.
Возбуждение Миарона было таким сильным, что, казалось, похоть сгустилась в воздухе и ударяла в голову, как наркотический дурман. Его животная, магнетическая страсть и ужасала, и окрыляла, пробуждая в ответ такую же дикую, беспощадную жажду.
Однако я была несклонна поддаваться минутной слабости и терять голову. Слишком многое лежало на другой стороне весов: обида, долг и опасность - мгновенно отрезвляющее триединство.
Если через четверть часа я не выйду - за мной придут.
Если Миарон к тому времени не будет обращен в пепел, мне задут ненужные вопросы.
Я отстранилась, отступая на несколько шагов, игнорируя его протестующий рык.
- Ты забыл, учитель? Единственный танец, в котором я могу стать твоей партнёршей - это танец крови и боли. Ничего другого я предложить тебе не могу.
- Не можешь? Или не хочешь? Это разные категории.
Я видела, как зрачки его глаз из обыкновенных, человеческих, превращаются в вытянутые и острые, словно кинжалы - так бывает на начальной стадии трансформации у оборотней.
- На самом деле не так уж и важно, чего я на самом деле хочу, Миарон. Делать-то всё равно придётся то, что нужно.
- Тогда не тяни.
Ну, вот и всё. Сейчас я его убью.
По слухам, оборотню больше трехсот лет. Три с четвертью столетия он глядел по ночам в небо, по которому друг за другом, точно оголтелые, носились разноцветные луны.
Интересно, какого это, прожить так долго? Если вдуматься, триста лет - это ужасно много. Больше в жизни, чем я способна придумать, он пережил ещё до моего рождения.
Что я знаю о нём? Даже имя, которым мне представились, оказалось фальшивкой.
Под всеми этими клыками, когтями, лживыми речами осталась ли в тебе ещё хоть крупица человечности, Миарон-Грейстон? Да и на что мне твоя человечность, если я собиралась расправиться с собственной?
- Ты собираешься убить меня сегодня? - насмешливо поинтересовался он. - Или это оригинальная попытка сразить меня силой мысли?
Я ухватилась руками за толстенные звенья металлической цепи, удерживающей пленника. Они покрылись алыми всполохами и расплавленный металл потек вниз, словно мягкий воск.
Оборотень зашипел, как рассерженный кот, когда раскалённое железо прожгло его кожу, но в следующее мгновение рывком развёл руки в стороны - распавшаяся цепь со звоном упала к его ногам. Он и сам устоять не сумел, рухнул на четвереньки.
- Считаешь, я настолько слаб, что ты можешь проявить великодушие? - тихо рыкнул он, поднимая голову.
Я не могла оторваться от страшной пустоты в его нечеловеческих глазах.
- Мы ведь собирались веселиться, да? Согласись, так гораздо интересней.
Запустив в него первый огненный пульсар, я почти не сомневалась, что Миарону удастся уйти из-под удара. Но то, как ловко он сделал это, израненный и истощенный, не могло не вызывать восхищения.
Огненный смерч, отпущенный моей рукой, кольцами разошёлся по помещению, озаряя его яркой вспышкой.
Его язвительный хохот перешёл в угрожающий рык.
Тело метаморфа остановилось в той промежуточной трансформации, в которой это существо выглядело наиболее пугающее: лицо приобрело звериные черты, тело взбугрилось стальными мышцами, острые сизые когти украсили пальцы. Миарон со скоростью и ловкостью, невозможной ни для человека, ни для мага, перепрыгнул через несущийся на него огненный вал и остановился, раскинув в стороны руки, будто приглашая меня в объятия.
Мгновенно сплетя следующее заклинание, я швырнула в него огненной сетью, невидимой, но убийственной. Яркие оранжевые всполохи, словно зажёгшиеся в воздухе оранжевые звезды, окутали оборотня мерцающим коконом.
По камере заметались струи огня, пламя билось о стены, разбиваясь, рассыпаясь ворохом огненных искр. Как это часто со мной бывает, каждая порожденная мной новая волна огня была смертоносней предыдущей. Долго противостоять подобному напору никто не мог. И израненный метаморф не казался мне исключением.
Когда он, наконец, пал, растянувшись на пыльном полу, я снова погрузила несущие пламя руки в его тело. Я чувствовала каждой клеточкой его сладкую, густую кровь. Моя Сила рвала его вены и артерии, грозила сокрушить даже кости. Никогда прежде я не вкушала такой вкусной, интенсивной боли, питающей меня, словно вода - траву. Эта боль была горячей и пряной, она звучала, как самая чистая, высокая, пронзительная нота.
Оборотень заорал, дробя камень плит непроизвольно выпущенными когтями на скрюченных пальцах.
Победа виделась несомненной.
Неровно, с перебоями, слабея с каждым ударом, стучало его сердце под моими руками.
А потом произошло что-то неожиданное и очень быстрое - сверкнуло, хлестнуло, свистнуло у самого уха. И вот уже моё горло сдавила удушающая цепь, а Миарон оказался недосягаемым у меня за спиной, прижимая к своей груди.
Достать его я уже не могла никак. Одно неловкое движение, и я и не просто задохнусь - мне оторвёт цепью голову.
Да, каким бы гадом не был Миарон, но силы духа, впрочем, как и звериной ловкости ему было не занимать. Он действительно словно кошка - как не бросай, все равно приземлится на четыре лапы.
Ухо обожгло его горячее дыхание, от которого по шее расслабляющей щекоткой пролетели мурашки.
- Красный цветок, ты - труп.
Вкрадчиво так.
Со всей возможной язвительной издёвкой…
Он резко опустил руку, с силой отшвыривая меня от себя, как шкодливого котёнка.
Мы замерли друг против друга. Я посредине комнаты. Он, прислонившись к стене.
Тело его представляло собой сплошную глубокую рану. При каждом вздохе сильнее лилась кровь.
Пламя вокруг плясало не уставая.
Вся картина напоминала преддверие Бездны.
Ненависть и влечение, отвращение, похоть, отголоски чего-то, отдалённо напоминающего нежность - всё смешалось в одну гремучую, непонятную для меня смесь.
- Ну что, куколка? - голос его осип настолько, что почти превратился в хрип. - Твой танец мы сплясали - ты проиграла. Вернёмся к прерванному ранее варианту?
- Боюсь, ты не со всем в форме, - заюлила я.
- Опять ты меня недооцениваешь, - укоризненно покачал он головой.
Что ж, наверное, если уж я не могу убить его, следует попытаться вытащить? Да, боюсь никто не скажет про меня: "Последовательная девушка". Ну да и ладно. Плевать.
- Давай лучше выберемся отсюда? - предложила я, сама не до конца веря в то, что сказала это.
- Как?
- Ну, чисто теоретически, мы могли бы попытаться пройти через Врата.
Миарон посмотрел на меня, как на занятную идиотку:
- Что, прости, "мы могли бы попытаться сделать"?..
Сквозившее в его взгляде снисходительное превосходство бесило не меньше, чем всегда.
- Поправь меня, если я что-то не понял: ты действительно собираешься выйти из темницы через Врата в Иномирье?
- Ну, в моём варианте я собираюсь протащить нас по грани между тварный миром и миром духов. Если это одно и тоже, то - да. Именно так.
- Ты никогда не ищешь лёгких путей?
- Иди в задницу, Миарон!
- Интересное предложение, - протянул он. - но давай вернёмся к побегу?
- Чисто теоретически я могу это сделать.
- Скажи, ты хоть раз открывала Врата самостоятельно?
- Пару раз.
Я предусмотрительно умолчала о том, что оба раза это происходило совершенно спонтанно.
- Итак, "А" - если у тебя получится открыть Врата, "Б" - если нас не сожрут непонятные и, как правило, ужасающие твари, легко порхающие на границе между мирами, "В" - если удастся открыть Врата уже изнутри, с той стороны на эту, "Г" - если удастся открыть Врата именно в наш, а не в какой-нибудь другой, чужой мир, "Д" - если при активации этот межпространственный портал не выплюнет нас куда-нибудь в Край Вечный Льдов или в Город Солёных Песков - мы будем спасены?
- Не стану спорить, звучит безумно. Поэтому я и решила, что прикончить тебя будет гораздо проще.
- Рад, что ты учишься мыслить рационально, но обязательно каждый раз тренироваться на мне? Хотя, признаться, твоё предложение обещает такую массу приключений, что даже жаль отказываться. Но ничего не могу с собой поделать - предпочитаю всё упрощать.
В этот момент входная дверь с тяжелым скрипом провернулась в дверных петлях.
Снова метнулась тень, вновь мир вертанулся перед моими глазами.
И вот уже маячат два унылых, вытянутых лица: комендант тюрьмы и маркиз Виттэр.
Мою шею, словно обруч, опять сжимают острые сизые когти, грозя перерезать, словно поросёнка, при одном только неловком или резком движении, неважно, с моей или с их стороны.
- Привет, мальчики, - услышала я над ухом полный язвительного, насмешливого веселья, голос Миарона. - Интересная выдалась ночка. Ну что, красавчик? - обратился он к рыжему. - Готов передать королю голову ненавистной тебе королевы? Готов держать пари, твой дражайший господин это не порадуется. Ладно, - с мягким смешком согласился Миарон, - не будем с тобой огорчать твоего любимого господина. Вам небывало повезло, парни, у меня сегодня на редкость хорошее настроения и я на диво сговорчив. Если вы будете вести себя хорошо, никто не пострадает. Я просто уйду и заберу её величество с собой. Помешать вы мне всё равно не сможете, так что давайте без глупостей?
Миарон передвигался к выходу так легко, будто я и не потрошила его только что как умелая хозяйка - индюшку.
Препятствовать нам не рискнули.
Могу понять Виттэра. Не думаю, что Дик*Кар*Стал пылает ко мне глубокой любовью, но за мою оторванную голову рыжий действительно может расплатиться собственной.
- Красавчик? - окликнул Виттэра Миарон. - Я тут ещё немного подумал и решил взять тебя в нашу тёплую компанию. Не честно как-то бросать тебя с этой скучной страшной образиной, когда намечается такое веселье.
Судя по всему, мысль о том, что Виттэр успеет поднять половину королевского гарнизона ещё до того, как мы выберемся из города, пришла в голову не мне одной.
Рыжий последовал за нами без сопротивления.
Через несколько секунд мы втроём спустились к лодке, покачивающейся на маслянистых волнах канала. Миарон велел Лэшу сесть на вёсла.
Тот насупился, но подчинился.
- Красавчик, причаливай, - велел Миарон Лэшу, не прошло и четверти часа.
Лэш смерил оборотня яростным взглядом:
- Далеко тебе не уйти, не надейся. Государь настигнет тебя…
- Думаешь, как только храбрый и благородный король поймает белого коня, сразу ломанётся тебе на выручку? - насмешливо фыркнул Миарон.
- От Сиобряна тебе не скрыться… - выпалил Лэш.
Но до конца его угрозы услышать не удалось.
Одним ударом оборотень оглушил рыжего и, предусмотрительно подхватив, аккуратно уложил на землю.
Забрезжил расцвет. От деревьев над каналом поползли длинные тёмные тени.
Миарон, стоя напротив солнца, черным силуэтом выделялся на фоне багрового неба, розовые размытые всполохи которого выглядели будто размытая кистью кровь на аквамариновой эмали. Волосы оборотня, обычно свободно стекающие по плечам почти до самой талии роскошными чёрными волнами, сейчас напоминали воронье гнездо - бесконечно слепившийся комок крови и грязи.
Кровь покрывала и его лицо, превращая в страшную нереальную маску.
Сейчас он выглядел таким чудовищем, каким на самом деле и был, без прикрас.
Не сомневаюсь, меня солнечные лучи тоже не украшали - плащ щедро измазан, причёска распалась. Волосы, рассыпавшись, свободно развевались по ветру.
- Одиффэ?..
Я насторожилась.
Он редко обращался ко мне по имени. Почти никогда.
- Одиффэ, идём со мной.
Как ни странно, но это прозвучало для меня искушением.
Когда-то я бежала от этого существа, и у меня были на то причины. Несмотря на это, прозвучи его предложение полгода назад, когда я так старательно искала способ не стать женой Темного Властелина, я бы не задумываясь ответила: "Да!". Но теперь слишком поздно.
Дик*Кар*Стал не давал мне повода нарушать брачных клятв. К тому же предать его сейчас, когда у него и так со всех сторон назревают неприятности, было бы даже не ударом ниже пояса - это было ударом в спину, поступок с неслабым таким гнилым душком.
Не говоря о том, что это крайне глупо. Кто даст удрать королеве?
Прими я сейчас предложение Миарона, нам обоим подпишу смертный приговор. Безымянному узнику ещё можно надеяться ускользнуть от правосудия. Узник, умыкнувший королеву, да ещё, возможно, украсивший царское чело рогами - это уже преступник государственного масштаба. Пощады никому не будет.
Окончательно рассвело. И свет беспощадно очертил всё, что милосердная мгла пыталась скрыть, оставляя простор воображению: нечистоты в канавах, наши перепачканные кровью и грязью лица, заострившиеся черты Виттэра.
Свет - он порой жестоко избавляет от иллюзий, не давая укрыться от жестокой реальности.
Нужно признать, что желания - желаниями, но сейчас не тот случай, когда можно нарушать правила и переходить границы. За Дик*Кар*Сталом стояло моральное право, армия солдат и легион подчиненных ему духов. Против такого не попрёшь, если ты, конечно, не полный идиот.
Но насколько я знаю Миарона (а я его знаю), сделанное им предложение не предполагало отказа. Скажу "нет" - получу по голове следующей, и очнусь уже где-нибудь в Диких Лесах Черных Земель.
- В качестве кого ты зовёшь меня с собой? - решила уточнить я напоследок. - Ученицы? Ведьмы по найму? Любовницы?
- Ты будешь моей женщиной.
- Сказал мужчина, предпочитающий мальчиков?
- Клянусь, никого не будет кроме тебя.
- И ты всерьёз считаешь, что мы сможем противостоять Дик*Кар*Сталу?
- Мы точно можем попытаться.
Время уходило. Некогда стоять и рассуждать.
Я сделала вид, что поправляю плащ, обрывая тонкую цепочку медальона, висевшего на шее - подарок Теи Чеаррэ. Створки медальона легко раскрылись под моими пальцами.
В следующую секунду я потянулась к руке Миарона, будто бы соглашаясь.
Закрываясь в его ладони, створки медальона активизировали телепортирующий артефакт. Сильный порыв ветра будто смёл оборотня с лица земли.
Остался серый день. Мутные воды канала. Раскачивающиеся деревья над водой. Какая-то горькая, как невызревшие ягоды калины, тоска на душе и, вместе с тем, осознание того, что все сделано правильно.
Легкий стон дал знать о том, что рыжий маркиз прочухался.
Мне хотелось сорвать на ком-нибудь злость, и человек, с которым мне приходилось делиться мужем, казался вполне подходящей кандидатурой.
Я довольно грубо пнула его ногой в бок.
- Вставай, голубая розочка. Страшный дяденька уже ушёл.
- Где он? - попытался зарычать Виттэр, приподнимаясь.
- Ему надоело ждать, пока ты проспишься, и он свалил. Надеюсь, ты не в обиде? Нам тоже пора, голубок. А то царь-государь занервничает. Одним разом лишиться жены и любовника, тут даже Тёмный Властелин дрогнет.
Глава 21
Весла с плеском входили в воду, лодка покачивалась, словно люлька. Мы продвигались вперёд размеренно и монотонно. Неудержимо клонило в сон, и я не заметила момента, когда пересекла невидимый Рубикон, оказавшись в царстве сна.
В небе сияли, переливаясь, все три луны, полные, как баба на сносях.
Наяву две из трёх лун всегда либо на ущербе, либо растущие - а тут такая идиллия. Светло, почти как днём. Небо разрисовано разноцветными всполохами, линиями, красками.
Я плыла в озере тёплой крови. Со всех сторон его обступили деревья, с которых мох спускался чёрной бахромой, раскачиваясь под ветерком, напоминая поверженные знамёна, порванные в лоскуты.
Ненавижу плавать. Наверное, потому, что наяву делаю это из ряда вон плохо, едва держусь на воде. Но тут я плыла прямо-таки наслаждалась процессом. Чёрная, теплая, по консистенции похожая на густое молоко парная кровь держала лучше солёной воды.
Однако всё хорошее когда-нибудь кончается, даже во сне. Я выбралась на берег. Ветерок обдувал кожу, слизывая с неё капли крови. Бахрома на деревьях мягко раскачивалась. Высокие травы колыхались, гонимые ветром, клонились, снова восставали. Земля приятно холодила ноги.
Я стояла, готовая к долгому странствию, бесстрашная настолько, насколько могла пожелать, готовая к любой игре - обнажённая белая фигура с рубиновыми волосами, стелящимися за спиной.
Я была охвачена волосами, как пламенем.
Во сне я чувствовала себя бессмертной.
Пейзаж на земле не был таким мирным, как расцвеченное лунами небо. Вокруг растерзанными куклами лежали люди - поломанные богами игрушки. Слишком хрупкие, слишком слабые, чтобы выдержать игры бессмертных.