На длинных нарах вдоль стен вперемешку лежали старики, дети, роженицы, выздоравливающие и умирающие. Чьи-то тела покрывали гнойный струпья, кто-то распух от водянки, а кто-то усох от дистрофии. Кто-то лежал совсем тихо, а кто-то метался в бреду.
- Двуликие! - невольно сорвалось с губ. - Какой кошмар! Неужели нельзя что-то сделать, чтобы облегчить участь этих людей?
- Мы делаем ваше величество, - заверил меня Святейший. - Делаем всё, что в наших силах: разносим лекарства, меняем повязки, обмываем несчастных, молимся за них. И скорбим всем сердцем, когда приходится уносить умерших.
Дурнота, преследующая меня вот уже несколько дней, усиливалась настолько, что мой спутник это заметил.
- Вам нехорошо, государыня? Сие тяжкое зрелище не для юных, невинных дев. Лучше вернёмся.
Опустевшие хоры выглядели мрачно, словно выколотые глазницы. Все эти ярусы арок, высокие стрельчатые окна создавали иллюзию бесконечного устремления вверх. Я почти машинально разглядывала кружева орнамента и пучки нервюрных сводов у потолка.
- Вижу, больница произвела на вас тягостное впечатление, государыня? - мягким, сладчайшим голосом поинтересовался Пресвятейший. - Вам ведь не часто случалось сталкиваться с этой стороной жизни? Вы привыкли к изобилию и благополучию, но у этих людей есть право на внимание сильных мира сего.
Выдержав паузу, мой собеседник добавил:
- Вы ведь добрая верующая, государыня?
А как же? Воспитанники Магической Академии - они все такие. Добрые верующие.
Вслух я сказала:
- Усилия Ордена заслуживают похвал, Святейший, и, если я могу оказать помощь и поддержку, буду рада этому. Буду счастлива во всём руководствоваться вашими добрыми советами.
На самом деле Пресвятой Орден не внушал мне доверия. Он представлял собой внушительную силу, к тому же находящуюся в официальной оппозиции к моему мужу, который, как широко известно, оказывал протекцию всем тем, кого Орден преследовал.
Думаю, не ошибусь, предположив, что и кронпринц, и его многочисленные дядюшки, время от времени орошающие плаху высокородной кровью за возглавленные многочисленные мятежи, были всего лишь марионетками Пресвятого Ордена. Мою предшественницу, златокудрую Синьиэру, они отправили туда же. Зато потом канонизировали, негласно причислив к лицу святых. Народ был солидарен с Орденом в почитании усопшей королевы. Будем надеяться, на том свете она это чувствует.
Я же планировала пожить на свете на этом, поэтому не имела ни малейшего желания иметь дела со Святейшими и их Орденом.
Пресветлейший не сводил с меня взгляда, выставив вперёд внушительного вида пухлый подбородок, храня важный вид.
- Уверен, недостаток благочестия у вашей милости проистекает вовсе не из порочности натуры, а всего лишь от неправильного воспитания, - заверил он.
Как мило!
- Я понимаю, что быть королевой это высокая ответственность, и поэтому не стану отрывать вас от ваших обязанностей. Но если вам потребуется помощь друга, или ценное наставление, вы всегда можете быть уверены в моей лояльности и рассчитывать на меня, ваше величество.
- Я приму это к сведению. Благодарю за доброту.
- И всё же я вправе напомнить, что прямая обязанность жены влиять на мужа, направляя его к стезе добродетели. Верная жена может добиться больших успехов в этом деле.
Мне осталось только согласно кивать.
Мои исповедник понизил голос до почти различимого шепота:
- Вы ведь не одобряете образ мыслей вашего супруга?
Вот так ему сейчас и выложила, что у меня на душе. Что я одобряю, а чего - нет.
- Даже и не знаю, - попыталась я изобразить неопытную невинность, преисполненную сомнений. - Его величество взрослый мужчина. А я так молода и неопытна.
- Неопытность не порок, - кивнул священник. - Но она способна привести к беде, - тут же предостерёг он.
По счастью, придворные начали возвращаться и нашу милую беседу пришлось прервать.
Школа Чеаррэ, славящейся дипломатией, помогала мне держать в узде острый язык и вздорный темперамент, но долго притворяться у меня всё равно бы не получилось, я бы непременно где-нибудь прокололась. Ну не умею я долго держать язык за зубами! Он так и норовит где-нибудь съязвить. А мне хотелось оставить у Святейшего впечатление, будто я всего лишь недалёкая девица и склонить меня на нужную ему сторону будет совсем не сложно. Надеюсь, что преуспела в этом.
Выстояв положенное время и выполнив все необходимые действия, мы наконец покинули Храм.
На обширной площади перед собором толпилось множество народу. Мы щедро раздавали милостыню, народ гнусаво восхвалял великодушие сильных мира сего.
А мне на память снова и снова приходила речь Дик*Кар*Стала о том, что хороший король не щедро разбрасывается медяками, а создает такие условия для своего народа, чтобы милостыня была ему не нужна. Хотя, конечно, всегда найдётся народ, которому не нужна работа, который будет клянчить при любых условиях. И всё же… всё же Дик*Кар*Стал прав.
Путь назад показался мне бесконечным. Дождь усилился. Несмотря на то, что было не больше трех часов пополудни, в городе воцарился полумрак, горожане спешили прикрыть ставнями окна - начал задувать сильный, почти ураганный ветер.
Я поспешила удалиться в свои покои, как только мы прибыли во дворец. Дурнота не желала проходить, и я начинала тревожиться. Мне редко доводилось болеть, но уж если я заболевала, это всегда было что-то серьёзное.
Кое-как разоблачившись от своего пышного одеяния, я взобралась на необъятное ложе, под затканное золотом и жемчугом, одеяло.
Послышался осторожный стук. Ворвавшийся сквозняк заставил заколебаться языки пламени в канделябрах.
- Разрешите, ваше величество? - спросила леди Шарлин.
- Входите, - кивнула я.
- Вот, принесла успокоительный липовый отвар. Он поможет согреться.
Я с благодарностью приняла дымящуюся чашку.
Пока пила чай, моя неугомонная статс-дама взбила подушки, расправила одеяла и остановилась стоять чуть поодаль, сложив руки на животе.
- Королевский Совет уже закончился? - спросила я у неё.
- Закончился, ваше величество.
- Вы знаете, что они там обсуждали?
- Государь получил письмо от сына - ответ на то, что послал ему сам. Говорят, что в письме Его Величество требовал от сына вернуться в столицу незамедлительно.
- Принц отказался?
Леди Шарлин тяжело вздохнула.
- Кронпринц ответил батюшке довольно дерзко. Написал, что явится в столицу исключительно для того, чтобы вступить во владение престолом Фиара.
- Действительно дерзко. Я бы даже сказала: исключительно неумно.
Леди Шарлин снова кивнула:
- У юного принца плохие советчики.
- Ходят упорные слухи, что принц и его родственники собирают войска и скликают сторонников. Не сегодня-завтра грядёт гражданская война, - решила блеснуть я знанием фиарской политики. - Как думаете, мой муж объявит сбор войск?
- Думаю, он сделает кое-что похуже.
Интересно, что может быть хуже, чем приведение войск в боевую готовность?
- Его Величество отправили гонцов в Ковены Темных магов с известием об общем сборе.
Маги гнилой народ. Психи с непомерной развитым самомнением, социопаты и вечные исследователи запретных далей без всяких тормозов. Черные маги - это вообще караул. Сколько живу, никогда об этих ребятах ни от кого ничего хорошего не слышала. Стоит ли взбалмошный малолетний идиот того, чтобы поднимать в стране цунами? С другой стороны, Дик*Кар*Стал тут правит: его страна, его сын, его правила. Остаётся надеяться на то, что он знает, что делает.
Королевство может расколоться надвое, начнётся полномасштабная война. У Пресвятого Ордена достаточно сил и средств, теперь у них есть ещё и принц крови, имеющий законные права на престол. Все шансы на то, чтобы совершить государственный переворот, посадить на трон свою марионетку и править от её имени.
Тут до меня дошло, что леди Шарлин всё ещё продолжает стоять надо мной. Лицо её было напряжённым, уголки губ подергивались.
- Вы хотите сказать мне что-то ещё, маэра? - в задумчивости я обратилась к ней по эдонийски.
- Возможно, сейчас не самое подходящее время для таких разговоров, государыня, но…
- Говорите, - разрешила я.
- Ваше величество, вот уже больше двух месяцев вы не просите меня о некоторых интимных услугах, в каких нуждается каждая женщина в известные периоды.
Я смотрела на мою статс-даму круглыми от изумления глазами.
Наверное, вид у меня был столь растерянный, что она растерялась следом за мной.
- Простите, ваша милость, что говорю об этом, но сегодня я наблюдала у вас и другие симптомы! Не сердитесь и не сочтите меня дерзкой, просто, если мои подозрения правильны, то в сложившейся ситуации лучшей новости для короля и придумать невозможно. Ваше дитя укрепит династию.
- Вы полагаете, я беременна? Двуликие! Это может быть правдой.
Почему я сама не подумала об этом? Перемены последних месяцев захватили меня до такой степени, что я попросту не обращала внимание на собственное состояние. Лёгкие головокружения принимала за признак утомления, возросший аппетит списывала на талант повара. Лёгкие боли в пояснице - на высокие каблуки и неудобные корсеты. Подобный вариант развития событий даже не приходил мне в голову, но он вполне возможен и даже вероятен.
Беременна?..
Я чувствовала себя ошеломленной.
Нет, я конечно знала, что такое случается с женщинами, если у неё есть мужчина. Но это состояние никогда не связывала с собой.
Ну не дура?!
Никогда, ни разу я даже не задумывалась о том, что могу забеременеть.
Беременность… фу! Смешно, глупо и противно. Внутри тебя поселяется нечто инородное, питается тобой, растёт, деформируя контуры прежде стройного тела, а потом выходит с кровью, слизью и болью. Что хуже может случиться с женщиной?
Ребёнок - это ответственность и уязвимость. Ребёнок - это обуза. Я не хотела ребёнка. Никогда. До сей поры младенцы вызывали во мне только одно желанию - уйти от них побыстрей и подальше. Эти несносные создания способны докучать всеми известными способами сразу. Я могу терпеть детей исключительно тогда, когда меня и их разделяет твердая надёжная стена. Какая из меня мать? Это просто смешно! Нет, не смешно - печально, в равной степени как для меня, так и для глупого младенца, которому не пришло в голову выбрать в мамочки кого-нибудь ещё.
Я беременна? О, нет!!! Нет-нет-нет-нет-нет! Я не готова стать матерью. Может быть, случись это позже, я восприняла бы эту новость если не с радостью, то со спокойствием. Но не сейчас. Плевать, что, став матерью королевского отпрыска, я упрочу своё положение при дворе и дам стране надежду на иной мир. Мне это неважно. Важно другое. Ребёнок - это ещё одна цепь на мою шею, ещё одно звено в кандалах. Я должна буду отвечать за него, заботиться о нем, а я не хочу. Я не умею, в конце концов!
Я откинулась на подушки и закрыла глаза. Меня охватила странная апатия. Собственное тело сделалось противно, словно внутрь меня забралось насекомое и притаилось там.
Огромный злой паук с лицом Сиобряна Дик*Кар*Стала.
- Ваше величество…
- Ах, ты ещё здесь? Хорошо. Вели завтра лекарю прийти. Пусть проверит. А сейчас ступай. Оставь меня одну.
Сын Дик*Кар*Стала?.. Дочь Дик*Кар*Стала…
Стоп!
Я села, поражённая пришедшей в голову мыслью.
С чего я решила, что отец - мой муж? А что, если это Эллоисент? Между нашим последним с ним свиданием и первой брачной ночью с Дик*Кар*Сталом прошло не более месяца. Вероятность мала, но она есть. Обе встречи проходили в границах одного цикла.
Ребёнок от Эллоиссента был нужен мне ещё меньше, чем ребёнок от Дик*Кар*Стала. Если королевский отпрыск давал хоть какие-то преференции, то плод страсти с Элом был прямой угрозой не просто благополучию - моей жизни. Прошлая королева тому свидетель.
Смысл некоторых жизненных табу понимаешь только тогда, когда всей мордой приложишься об один из её острых углов. Недаром же с древних времён твердят девицам о том, что нужно блюсти честь до замужества. Ох, недаром! Опрометчивые интриги молодости влекут за собой последствия. Иногда - роковые.
Можно, конечно, было бы забыть о подобной возможности, но, если мои подозрения верны, и ребёнок родится раньше срока на целый месяц, и будет это зеленоглазый телепат с чеарроскими чертами, Дик*Кар*Стал рано или поздно не сможет не задаться вопросом. А задавшись вопросом непременно найдёт ответы. И тогда мне уж точно несдобровать.
Никакой муж не будет рад чужому ублюдку. А в сложившейся ситуации, если дела пойдут плохо и Дик*Кар*Сталу придёт в голову казнить своего старшего сына в надежде передать трон младшему, а тот окажется Чеаровским отродьем меня попросту сотрут в порошок. И будут правы.
У меня есть только один шанс, дающий право рассчитывать на его сомнительное милосердие. Это честность. Скажу, как есть и пусть решает, казнить меня или миловать. За свои грехи мы должны нести ответственность. Нравится нам это, или нет.
Я сидела с закрытыми глазами. Столько мыслей кружилось в голове, что становилось дурно. Я боялась того, что всё, о чем сейчас думалось, окажется правдой.
Где-то вдалеке скрипнула дверь. Гулкие коридоры наполнились звуком шагов.
Я поднялась с кровати, оправила платье и волосы. Внешность, ум и присутствие духа - вот единственные союзники женщины в этом непростом мире. Не исключено, что в других мирах дела обстоят так же.
Дик*Кар*Стал остановился, едва перешагнув порог. Не представляю, какое у меня сейчас было лицо.
- Вы отдыхали, моя королева?
От звука его глубокого с легкой хрипотцой, голоса у меня по спине побежали мурашки.
- Надеюсь, не помешал вам, сударыня?
- Это хорошо, что вы пришли. Нам необходимо поговорить, маэстро.
Услышав эдонийское обращение Дик*Кар*Стал нахмурился.
Я замолчала, нервно теребя пояс. Пыталась собраться с мыслями. Не знала, как преступить к разговору и сказать то, что необходимо.
- Что-то случилось? - нарушил молчание Дик*Кар*Стал. - Что-то, о чём я не знаю?
- Боюсь, что так, ваше величество.
Усилием воли я заставила себя успокоиться, подошла к серванту, достала оттуда вино и налила в бокал.
Дик*Кар*Стал с благодарностью принял его, но лишь пригубил - пить не стал.
- Что случилось, сударыня? - настаивал он на ответе.
Я глубоко вдохнула:
- Подозреваю, ваше величество, что я беременна. И есть шанс, что не от вас.
С треском лопнул сжимаемый в руке Дик*Кар*Стала бокал.
Заструившаяся по пальцам кровь, видимо, привела его в чувства. Он судорожно втянул воздух и опустил голову. Когда же снова поднял её, лицо его было спокойно, можно даже сказать, бесстрастно, лишь в глазах тлела ярость.
- Что это значит: "не от меня"? Чей это ребёнок?
- Вы уже в курсе, что до вас у меня был мужчина. За несколько месяцев это была наша первая и последняя встреча, но она могла иметь последствия. Если мой срок более трёх месяцев, боюсь, что это не ваше дитя. Если меньше… если меньше, то тревожиться не о чем.
- Ты так спокойно говоришь об этом?! - Дик*Кар*Стал побледнел до синевы, глаза его пылали, как угли. - Как давно ты знала, что беременна?
- До сих пор в этом не уверенна. Я попросила леди Шарлин прислать ко мне лекаря завтра.
Тяжело дыша, Дик*Кар*Стал вынул из обшлага рукава носовой платок, перевязал глубокую кровоточащую рану на ладони, зубами затянул узел на платке. Затем небрежным движением придвинул большое кресло и сел, скрестив ноги.
- Итак, моя королева, подытожим наш разговор. Вы без стыда, заявляется мне прямо в лицо, что носите бастарда?
Я продолжала стоять перед ним навытяжку, как маленькая девочка, которую вызвали на ковёр для воспитательных процедур. Мне это не нравилось.
- Вы бы предпочли, чтобы я стыдливо от вас всё скрыла? - спросила я не без вызова.
Наши взгляды снова встретились.
- Со стыдом или без стыда я сообщаю эту новость, какая разница? - покачала я головой. - Факт остаётся фактом. Эмоции ничего не меняют.
- Для столь юной особы вы поразительно практичны, если не сказать, циничны. Вы отдаёте себе отчёт в том, что ваше положение для вас значит, сударыня?
- Я в вашей власти, и вас нет причин меня щадить. Но что помешает вам проявить великодушие?
- Ты имеешь наглость рассчитывать на моё великодушие?
Я опустила голову.
- Чего ты от меня хочешь? - устало вздохнул он.
- Ты мог бы отпустить меня, Дик*Кар*Стал…
- Нет.
- Нет?..
- Слепой Ткач, Одиффэ! Ты - королева Фиара! Каким образом я могу тебя отпустить?!
- Я могу умереть. И я, и мой ребёнок, если он не ваш, когда придёт срок мы можем просто исчезнуть и продолжить жить где-нибудь ещё, уже под другим именем. Вам нужна моя сила? Она будет вашей каждый раз, как вы того пожелаете. Я стану вашим другом, вашей служанкой, вашей верной рабыней, наконец! Как женщина я никогда не была вам нужна. Нам необязательно быть супругами, но мы можем быть союзниками. Убив моего ребёнка, вы сделаете меня своим непримиримым врагом. Кому из нас это нужно?
- Ты смеешь мне угрожать?
- Я лишь взываю к вашему разуму и великодушию. Я не сделала вам ничего плохого. Я поступила глупо, опрометчиво, выбрала не того мужчину… теперь ничего нельзя исправить, всё в прошлом. Вы сами говорили - значение имеет только будущее.
В этот момент я ненавидела Эллоисента. Всё катилось к Слепому Ткачу! Из-за него! Хотя… я и сама, конечно, виновата. Нужно было быть умнее, осторожнее, осмотрительнее.
Знать бы о своем положении неделю назад! Нужно было сбежать с Миароном. Он бы сумел позаботиться обо мне. Он, возможно, ненавидел бы отродье Чеаррэ, но не посмел бы причинить ему вред.
А Дик*Кар*Стал посмеет. И, ни исключено, что сочтёт это своим долгом.
- Так что ты решишь? - тихо спросила я.
- Сначала предпочту узнать, чей это ребёнок.
Он вышел, не сказав больше ни слова. Вышел не оглядываясь, не удостоив меня на прощание взглядом. Не слишком обнадеживающе.
В жизни было немало паршивых минут, но мало паршивей этой.
До завтрашнего осмотра оставалась надежда, что всё само собой уладится - вдруг я всё-таки ношу под сердцем росток царский кровей?
Шанс был, но я в него не верила. Где-то в глубине души я знала, что это ребёнок Элла.
Существование этого младенца путало столько карт, ставило крест на наших отношениях с Сиобряном. Возможно было моим смертным приговором.
Как бы там ни было, без боя за нас с ребёнком я не сдамся. Буду драться, стоять до последнего.
Терять мне нечего.