В ответ добрые миряне осыпали меня градом камней.
Почувствовав, что булыжники вот-вот ударят по ногам и рукам я, рискуя жизнью моего ребёнка, скользнула на изнанку мира, туда, где нанесённые удары замедлялись вместе со временем. Прыжком постаралась уйти с их линии, но поняв, что не получится, схватила женщину, ту, что первой назвала меня ведьмой, и живым щитом выставила её впереди себя.
Посланные в меня булыжники разбивали её тело вместо моего, ломая её руки и ноги, пробивая её грудь и круша её череп.
С ответным огненным ударом я отшвырнула её уже бездыханный труп обратно в толпу, увеличивая панику и ярость в рядах нападавших.
Долго замедлять время я не могла. Это похоже на то, когда ныряешь в воду задерживая дыхание - счёт идёт на секунды.
Мир вернулся к привычному темпу и удары моих огненных бичей как косой скосили смельчаков, рискнувших первыми напасть на меня.
От следующей атаки камнепада я укрылась за столом и ответила фейерверком из огненных пульсаров, взрывающихся с эффектом бомбы.
Всё вокруг заполыхало. Ручьи огня потекли по стенам и портьерам на окнах, по мебели, сливаясь в огненные реки. Людские тела тоже горели.
Противник отступал, но сдаваться не собирался.
- Ваше величество! - схватила меня за руку Марайя. - Ваше величество!
- Уходи! Они обвиняют меня, но не тебя. У тебя ещё есть шанс спастись.
Марайя стрельнула в меня сердитым взглядом:
- Уходить?.. Как?!.
- Через дверь!
- Нет!!!
- Иди же! Пока ещё не поздно. Давай!
- Я тебя не брошу! - упрямо замотала Марайя головой.
- Не беспокойся обо мне, я найду способ выбраться. Не перечь мне, на это нет времени.
Жар становился невыносимым, дым разъедал лёгкие, в этой Бездне мы с трудом различали друг друга и надрывно кашляли.
- Прости меня… - всхлипнула Марайя перед тем, как сдаться и метнуться к выходу.
Я слышала, как крестьяне окружил дом, баррикадировали выход и мысленно пожелала ей удачи.
От нестерпимого жара мысли начинали путаться, в глазах темнело.
Нет, Слепой Ткач! Нет!!! Это не конец! Я не могу сдохнуть, как пойманная в огненной норе лисица, которую загнали охотники. Не могу! Я вырвусь отсюда. Я должна спастись, ради себя и ради моего ребёнка. Эллоисент будет ждать меня. Он не лгал, он действительно любит меня, моя гибель разобьёт ему сердце. Я не имею права сдаться.
Вокруг ревело пламя, мешая сосредоточиться. Мешало дышать. Лишало надежды и силы. Обжигая искрами, которые жалили, словно вырвавшийся из улья рой разозлённых пчёл.
Я должна это сделать, потому что другого варианта просто нет. Я уже делала это однажды, чтобы выпустить чудовищ. Но теперь всё сложнее. Мне самой нужно пройти их тропой. Ступить одной ногой в Бездну.
Впрочем, кажется я и без того уже там?
Я замерла, глядя на языки пламени. Медитировать, когда вот-вот живьём сгоришь, мягко говоря, нелегко. Та ещё задачка!
В глазах темнело и всё становится чёрным то ли от желания сотворить колдовство, то ли просто от угарного газа, переполнившего лёгкие.
Трещало пламя и сгорающее дерево.
Я закрыла на мгновение глаза, а когда снова открыла их, всё по-прежнему пылало и жар был нестерпимым. Но комната исчезла.
Как это выглядело? Как будто пылал весь мир - деревья, остовы мостов, дома. Пылала земля и горело даже небо. Из всех красок остался только цвет огня. А ещё был ветер. Сильный, горячий, напористый.
Я сделала шаг вперёд и чуть не упала. Но интуитивно чувствовала, что, если не хочу остаться тут навсегда, нужно двигаться вперёд, через этот чуждый, безумный, переменчивый мир.
Ветер был черным, он нёс потоки пепла.
Ветер не унимался ни на секунду. В ушах звучали голоса и шёпоты, они были полны угрозы. Я чувствовала чуждое присутствие, но никого не видела.
Земля, по которой я передвигалась, была вся в ямах и рытвины, будто недавно тут шла бомбёжка.
Потом дорога, по которой я шла, обрывалась и я увидела это…
Огромное количество переплетённых между собой человеческих тел. Они копошились, как червяки, и было их несметное количество. В муке они тянули руки вверх и снова бессильно опадали.
Навстречу мне двигались странный твари, похожие на скелет рептилии и человека, окрестности огласил неистовый рёв. Я поняла кто это - демоны, сторожившие души грешников. Они ринулись в мою сторону, а мне было тяжело бежать. Так тяжело!..
Сделав невероятной усилие, я рванулась вперёд, пытаясь вынырнуть из этого кошмара, как это бывает во сне. И у меня получилось.
Вокруг больше не было ни огня, ни чудовищ. Я стояла в лесу. На землю изящными ледяными кристаллами падал снег. Ровно и медленно валился плотной массой с мокрого, как губка, тяжёлого свинцового неба. Падал беззвучно. И лес словно бы задыхался, изнемогая под его тяжестью.
В первые несколько секунд я с радостью вдыхала прозрачный морозный воздух и чувство триумфа переполняло всё моё существо. Я выжила!
Но вокруг не было ни малейшего дыхания жизни, ни малейшего движения. Белая морозная пустыня. А я - в домашних туфлях и в тонком платье. Совершенно одна. Понятия не имею - где.
Ни птиц на небе, ни зверя - в лесу. Нигде не пробитой тропы, ни следа. Если и был здесь отпечаток ноги человека, его давно стёр, замёл беспрестанно падающий снег. Вокруг только серебряные деревья да сугробы в человеческий рост. По ним и на лыжах-то не пробиться.
Осев в снег, я истерично захохотала. Всё-таки, кажется, мне судьба умереть сегодня. Холод уже обнимал плечи.
"Не бойся, - шепнул мне зловредный голос, не знаю уж кому принадлежащий, скорее всего моей вредной половине, - умирать на морозе не больно. Ты просто уснёшь и всё. Твоя смерть будет не такой, как у твоих жертв. Они умирали в страхе и в мучениях, а ты будешь спать. Даже твой обезображенный труп вряд ли найдут. Ты сгинешь без следа, будто тебя и не было".
Да чёрта с два! Выбралась из огня, выберусь и отсюда. Просто пока ещё не знаю - как, но выберусь непременно!
И тут случилось это. По моим ногам потекла горячая жидкость, оставляя грязные следы на девственно чистом снегу.
Нет!!!
Только не это! Двуликие! Только не сейчас! Ребёнку не время появляться на свет, совсем не время! Это же убьёт нас обоих!
"А кому нужна твоя жизнь, злобная тварь? - скалился злобный монстр внутри меня. - Сдохни сама и пусть сдохнет твоё нагулянное отродье. Так будет лучше. Для всех".
- Не дождешься! - зло прошипела я в ответ уж не знаю кому.
Совсем недавно я плавилась от жара, а теперь в теле не осталось ни крупинки тепла.
Какая ирония! Во мне так много огня, но я гибну от холода. Искать заледеневшими руками крупицы хвороста не было сил. Двигаться не было сил.
Острая боль, пронзившая спину, заставила меня согнуться, хватая ртом ледяной воздух.
Я всегда думала, что при родах болит живот, а разрывающая боль локализовалась где-то в позвоночнике и растекалась по всему телу, отдавая в голову.
Накатившая волна боли прокатилась и спала.
Нужно срочно что-то делать. Но что? Даже просто идти вперёд не имело смысла. Я понятия не имела где я. Какое пространство можно проскочить, идя транзитом через Бездну? Я могла вообще оказаться в другой стране.
Боль от схваток снова скрутила в узел. Я хватала ртом воздух, понимая, что никак не могу придумать план нашего с малышом спасения, но смириться с нашей гибелью тоже не готова.
Запалить какое-нибудь дерево? Да хватит ли сил? А если начнётся пожар? Тогда уж мне точно не уйти. Но может быть, кто-нибудь из людей заметит пламя и придёт мне на помощь?
Упав на четвереньки, я отёрла снегом лицо. Боль разрывала внутренности.
Что, если это не просто схватки? Может быть мне уже нужно рожать? Как это происходит? Двуликие, что мне делать?!
- Эллоиссент! - закричала я в отчаянии. - Эллоисент! Помоги мне!
Нет, я конечно же не верила, что смогу докричаться до него. Некоторые вещи мы просто делаем и - всё.
Я была одна в лесу. Я умирала в муках и могла кричать всё, что угодно. Могла быть слабой и жалкой. Могла быть какой угодно - это уже не имело значения.
Потому что очень скоро меня не будет нигде и никакой.
- Эллоиссент! Я люблю тебя. Я хотела ждать тебя в лесу, в белом доме? И вот - жду! Возможно мой призрак с призраком твоего не рожденного ребёнка будет ждать тебя вечно. Ну, разве не смешно? - истерично хохотала я, разбрасывая снег и хватаясь онемевшими от холода руками за острые ветки.
Ярость. Боль. Гнев. И снова ярость.
Я пыталась за ними спрятаться от отчаяния и осознание того, что сдаюсь. Приступы боли следовали друг за другом всё чаще и чаще.
Интересно, что лучше - умереть до того, как мой ребёнок родится? Или держать на руках его замерзающее тельце не в силах ничем ему помочь?
Нет, этого не случится. Я не смогу в одиночестве разрешиться от бремени. Я умру первой.
Почему-то при мысли от этом стало легче. Как после окончательно принятого решения.
Собрав последние силы, я подползла к дереву и привалилась спиной к нему. Боль была мучительной, истязающей и далекой.
- Госпожа… госпожа!
Приоткрыв глаза, я постаралась понять, кто это зовёт меня.
- Позовите Пайки. Пайки поможет, - шептал кто-то в сгущающихся сумерках.
- Пайки?.. Милый чертик! - в сердце сквозь одолевающую меня сонливость шевельнулась надежда. - Сможешь помочь?
- Я смогу привести к госпоже других ведьм. Но за это госпожа должна позволить Пайки служить ей.
- Помоги мне, Пайки. И служи себе на здоровье до скончания века. Только прошу, поторопись! Мне долго не продержаться.
Когда нечистик испарился, я чуть не взвыла от отчаяния. Вернись! Пусть хоть проклятая душа останется со мной - хоть кто-то, в ком живёт разум.
А снег всё падал и падал.
А боль всё длилась и длилась.
И всё стало таким далёким…
Я шла по тропинке. Вокруг было лето, цвели цветы. На душе наконец-то легко. Всё заканчивается так, как и должно - хорошо. Никто из нас на самом деле ведь не был плохим: ни я, ни Эл, ни Сиобрян, ни Лэш Виттэр, ни даже, возможно, Миарон-Грейстон.
Зачем я ещё сопротивляюсь, когда сдаваться так просто? Смерть милосердна. Жестока жизнь.
И всё равно я должна жить. Я хочу жить! Нужно заставить себя очнуться и дождаться Эллоиссента.
Я не умру. Я не сдамся.
- Одиффэ! - услышала я крик.
С трудом разлепив веки, вдруг поняла, что уже совсем стемнело. И что неясное пятно это, должно быть, свет от факела?
- Одиффэ!!!
Они не видят меня. Свет удаляется. А язык не слушается и рукой не пошевелить.
Эллоиссент… не смей оставлять меня! Ты должен меня отыскать! Я так ждала тебя… и ещё жду!
Но сколько я не силилась крикнуть, горло не желало издавать не звука. Малейшее движение отзывалось фейерверком боли.
И тогда собрав последнюю волю в кулак я, из последних сил, что во мне остались, запустила огненный пульсар, уже не заботясь о том, куда он полетит.
Прикосновение рук Эллоиссента показалось мне восхитительно горячим.
- Эл… - прохрипела я. - Ты пришёл. Ты всё-таки пришёл за мной. Я…
- Одиффэ… Двуликие! У неё же все юбки в крови! Ланджой! Танита! Скорее! Кто-нибудь!!!
- Ребёнок… наверное, я потеряла его…
- Одиффэ, не говори ничего. Одиффэ, я…
- Хорошо, что ты успел прийти, Эллоиссент. Всё хорошо. Теперь всё хорошо.
- Не смей умирать! Слышишь?! Не смей меня бросать!!!
Острая боль погасила мир.
Падая во тьму, я чувствовала себя совершенно спокойно.
Не из всех битв можно выйти победителем. Или хотя бы просто живым. Что ж? Смерть - она казалась бы всегда смерть, но умирать на руках у того, кого любишь, - теперь я это знаю, - всё равно легче.
Глава 33
Какой же я была наивной оптимисткой! "Умереть на любимых руках!". Ага! Как же? "Сделав шаг раствориться в ярком солнечном лете".
Девчонка-фантазёрка.
Помню, как плыло над головой пустое небо, на котором не блестело ни одной звездочки.
- Что делать? Что мне делать? - голос Эллоиссента звучал испуганно.
Никогда прежде не слышала в его голосе таких интонаций. И ведь не позлорадствуешь, не насладишься - слишком больно сейчас, не до этого.
- Не суетись, - отрезвляюще спокойно, словно издалека звучал голос Таниты. - Твой страх ей не поможет.
- Но она же не умирает?! Нет?!
- Она рожает, - отрезала моя сердобольная ведьма.
- Но… - растерянно пробормотал Эл, - но Одиффэ же сказала, что ещё два месяца до…
- Чеаррэ, после того, через что ей пришлось пройти ничему не приходится удивляться. Да, дети, к твоему сведению, иногда рождаются недоношенными, но конкретно этот ребёнок… он скорее всего не выживет. А если сейчас попытаемся спасти его, можем потерять мать.
- Спасите её!
- Идите вы оба куда подальше!.. - зарычала я, заставляя себя выплыть из полубессознательного состояния, в котором находилась. - Мой сын должен жить! Он выживет, ясно?! И я - тоже.
Я поняла, что мы трясёмся в экипаже и что нестерпимый жар исходит от жаровен. Боль, по-прежнему терзающая тело, стала даже более острой и мучительной. Я заскрипела зубами, стараясь проглотить невольные стоны.
- Держись! - сжал Эллоисент горячими пальцами мои холодные, как лёд, руки. - Моя храбрая, сильная девочка! Всё будет хорошо.
- Будет. Если вы постараетесь помочь появиться на свет мою ребёнку, а не угробить его. Танита! Обещай сделать всё возможное, чтобы спасти ему жизнь.
- Ты слишком слаба, госпожа, - покачала Танита головой. - Ты потеряла много крови, израсходовала почти всю энергию на магию и замерзла едва ли не на смерть. Ребёнку сейчас не время появляться на свет, у него мало шансов. Если мы попытаемся спасти его, можем потерять вас обоих.
- Что нужно сделать, чтобы увеличить эти проклятые шансы?!
Моё тело будто горело. Не было в нём ни клеточки в котором бы не гнездилась боль. Почти омертвевшие на морозе ткани начали отходить в тепле и я чувствовала себя так, будто меня с размаху швырнули в кипяток. Предродовые схватки терзали тело изнутри.
- Двуликие, Одиффэ, перестань геройствовать. Ори во всё горло! Легче будет, - застонал Эллоиссент.
- Можно попытаться… - задумчиво покусывая губы, ответила Танита, отвечая на мой вопрос. - Но нам нужна будет жертва.
- Жертва?.. - переспросил Элллоиссент. - Какая ещё жертва?
- В первый раз слышишь о жертвоприношениях, Чеаррэ? - со злой усмешкой обернулась к нему моя темная наставница. - Как маг, ты конечно же в курсе, что кровь - ценнейшая субстанция, с помощью которой тёмные маги и владеющие ими демонами пополняют свои силы?
- В курсе, - кивнул Эл.
- Но пока мы доберёмся до Франкпона… мы можем не успеть.
- Не надо жертвоприношений, - покачал головой Эл и решительно привлёк меня к себе.
Я понимала, что он собирается делать и, суди меня Двуликие, даже и не думала ему возражать. Если кровь и боль Эллоиссента дадут нам шанс, то так тому и быть. Моя жажда его не убьёт, но нам с ребёнком поможет выжить.
Эл склонился, коснувшись моих губ своими гладкими, как шёлк, губами.
- Я люблю тебя, Рыжая, - мягко выдохнул он.
Если бы только можно было жить, не причиняя боль другим и не испытывать её самому, мы тогда, наверное, жили бы в Раю?
То тёмное и жуткое, что делило со мной моё тело, сосредоточилось на кончиках пальцев, плавя кожу на животе Эллоиссента как огонь топит воск.
На его белой рубашке, распахнутой на груди, алым цветком распустилась кровь. Вместе с кровью его тепло переливалось в меня, возвращая к жизни. Всё ускоряющееся биение его сердца пульсировало на моих губах.
Моя жажда причиняла Элу боль, заставляла напрягаться мускулы его тела, сводя их судорогой, ускоряла его дыхание, заставляя с хрипом и свистом срываться с губ.
Я чувствовала его боль на вкус. Я наслаждалась ею как изысканным десертом. Эта боль возвращала меня к жизни.
- Госпожа, хватит!
Танита почти силой оторвала меня от Эла, словно возвращая из наркотического транса.
- Вы же не собираетесь его убить?
Убить?! Ну конечно же нет!!!
Эллоиссент выглядел необыкновенно ярким - чёрные волосы как дорогая оправа, оттеняющая драгоценное лицо, с фарфоровой белизны которого яркими звездами сияли глаза. На губах, на груди, на ладонях как рубины, горели капли крови.
- Тебе лучше? - улыбнулся Эл, осторожно, словно к хрупкому хрусталю, прикасаясь к моим рассыпавшимся волосам.
Прислушавшись к собственным ощущениям, я осознала, что последствий обморожения больше не чувствую. Магического опустошения - тоже.
- Лучше, - кивком подтвердила я свои слова.
Но повторившаяся схватка на мгновение почти заставила усомниться в сказанном.
- Танита!.. Ребёнок!..
- Сделаю всё, что смогу, госпожа, - пообещала она. - Всё, что от меня зависит.
Я положила голову на плечо к Эллоиссенту, из всех сил стараясь расслабиться.
Его руки поддерживали, стараясь смягчать резкие толчки на кочках, укачивали меня, словно ребёнка. И я была благодарна ему за то, что в этот момент он был рядом.
Несмотря ни на что, он был сейчас со мной.
- Куда мы едем? - спросил он у Таниты.
- Ко мне домой, - отозвалась она.
- Почему не в Замок-на Воде?
- У меня госпоже будет лучше.
Перепуганные служанки Таниты рванулись к нам навстречу.
- Приготовьте всё для родов. Вскипятите воду. Несите корпию, - деловито раздавала приказания Танита. - И немедля пошлите за Марилиссой.
Эллоиссента из комнаты она решительно выпроводила:
- Вам нельзя тут оставаться. Идите, молодой человек. Приведите себя в порядок. Вы ужасно выглядите.
- Никуда я не уйду! - запротестовал Эллоиссент.
- Предоставьте женщинам делать то, что они должны. Поверьте, во время родов мужчинам не следует находиться рядом. Ступайте, ждите и не отвлекайте меня.
- Но… - метнул в меня Эл умоляющий взгляд.
Танита решительно выпихнула его из комнаты и плотно прикрыла дверь.
Я отчего-то думала, что как только мы будем готовы принять ребёнка, тут-то он и не замедлит появиться на свет.
Ох, молодость, молодость с её неоправданным оптимизмом!
Время шло. Схватки усиливались раз за разом. Марилисса время от времени что-то там смотрела и говорила, что родовые пути ещё не открылись. Как она это определяла, Ткач её знает.
- Когда же закончится этот ад? - окончательно теряя терпение, сдавленно стонала я. - Что-то не так? Скажите мне правду?
- Всё нормально. Всё хорошо, - с улыбкой повторяла Марилисса. - Плод идёт в правильном положении, просто шейка матки ещё не раскрылась. Расслабьтесь и дышите, ваше величество. Вот так. Наберитесь терпения. Первые роды всегда самые длинные.
Мне начинало казаться, что они все мне лгут, на самом деле с ребёнком что-то не так.
- Осталось совсем чуть-чуть, - успокаивала меня Марилисса.
Отвратительно быть такой никчемной и слабой, зависимой и испуганной.