* * *
Минуло два дня, однако обещанные меры так приняты и не были. Время, видать, не пришло.
Работай… А смысл? Чем дальше, тем больше Крима завидовал старому труженику Одеору, принципиально ограничившему кругозор Левой Подмышкой. Кстати, об Одеоре. Несмотря на всю свою дремучесть, Одеор тоже что-то знал, но молчал. Когда юный чертик поведал ему о беседе с высшим начальством, он неожиданно посоветовал пойти потолковать с Бано либо Сострапалом. При чем здесь, спрашивается, Бано, при чем Сострапал? Один заведовал Легкими, другой - Печенью.
- Нежные больно… - ворчал Одеор. - Мы вот в ваши годы не рассуждали, не капризничали. Велело начальство подождать - значит, жди. А ты вон уткнулся в свои Ногти, и ничего уже вокруг не видишь… Другим, что ли, слаще? К Библо загляни, к Гезоле…
- Так это ж в самое Нутро лезть!
- Ну и слазишь. Не рассыплешься небось…
В Нутро лезть не хотелось. Тем не менее Крима, поразмыслив, рискнул последовать совету сурового ветерана.
* * *
Нелегка и опасна работа на поверхности Тела. Но в тесной багрово-сизой ворочающейся мгле Внутренностей, именуемых в просторечии Потрохами, труд чертика становится поистине адским. Народ там настолько неотесан и циничен, что даже грубиян Педикюр в сравнении с обитателями Нутра показался бы изысканным щеголем и острословом. Отношения между внешним и внутренним персоналом довольно-таки натянутые: верхние дразнят нижних кочегарами, а нижние верхних - вестовыми. Значение обоих слов совершенно загадочно, что делает прозвища особенно обидными.
Про Печень Крима слышал много, но ничего хорошего. Самый вредный участок производства: желчь там гонят. Да и расположена - хуже не придумаешь: аккурат под Диафрагмой, в правой верхней части Брюшной Полости.
Пока добирался, вслепую протискиваясь между Внутренними Органами (чуть не раздавило!), шерстка стала мокрой и отвратительно липкой. Наконец-то Крима осознал, как ему повезло в жизни со специальностью! Может быть, ради этого осознания и послал его сюда друг и наставник?
Известный своей несдержанностью Сотрапал возился с Желчным Пузырем и гостя принял нелюбезно:
- Вам что там, наверху, совсем уже делать нечего? Какие, в чертоматку, Ногти? При чем тут Ногти?
Пришлось сослаться на Одеора.
- Да он уж, наверно, из умишка давно выжил, Одеор твой! - в сердцах бросил неистовый Сострапал. - Ногти… Надо же! Ногти… Вот куда посмотри!.. - заорал он, тыча изъеденным коготком в уродливо распертый резервуар с желчью. - Пятнадцать камней один другого краше! А ты - Ногти…
Хмыкнул, умолк. Все вокруг подрагивало, похлюпывало, почмокивало. Временами булькало. Непривычный к потемкам Потрохов Крима вынужден был напрягать зрение и все равно мало что различал. Кажется, Сострапал осклабился.
- Слушай… - сказал он, довольный собственной догадливостью, даже вроде бы подмигнул. - Может, у него на старости лет юморок прорезался? У Подмышника, а? Может, он подшутить над тобой вздумал?..
- Да не похоже… - с несчастным видом ответил Крима.
Сострапал вытер лапки о шерстку, нахмурился, соображая.
- Ну-ка, давай все сначала, - велел он. - Ты чего хотел-то?
- Ну вот… приказы кто-то отдает… вредительские…
- Именно вредительские! - рявкнул Сострапал, грозно выкатывая глазенки. - Они что, не понимают там, в Смотровой своей, что Печень вот-вот развалится? Нашли время неблагоприятные дни назначать! Да у меня тут после каждого шторма полный караул! Куда мне еще производство расширять? И так расширено по самую Диафрагму! Жировыми отходами все под завязку забито…
Он бушевал долго, не замечая, что новичок слушает его, оцепенев от ужаса.
Глава 7. Вредители
Знал я, сударь, одного человека, так он покуда не понимал - благоденствовал, а понял - удавился!
Михаил Салтыков-Щедрин
Добравшись до рабочего места, Крима обессиленно опустился на Сгиб Большого Пальца. Краешек Ногтя был, разумеется, скушен, причем совсем недавно, однако теперь это уже не имело ровно никакого значения. Дело-то ведь, получается, и впрямь не в Ногтях…
Вскоре шерстка подсохла, распушилась, но дрожать Крима так и не перестал. Сразу же после визита к Сострапалу он посетил Легкие, поговорил с Бано. Он мог бы сходить еще и к Библо, и к Гезоле, но какой смысл! Везде одно и то же… Арабей оказался прав: истина страшна.
Немудрено, что предшественник Кримы (наверняка чертик совестливый и уязвимый) не смог с нею ужиться, предпочел сгинуть в Бездне - лишь бы забыть. А вот Одеор знает - и живет. Поскольку запретил себе думать. Ему теперь что Тело, что начальство - суть одна. И Морпион знает - и живет. Поскольку давно уже нет у Морпиона ничего святого. А остальные? Знают? Наверное, знают. Не могут не знать…
- Чего разлегся? - прикрикнул молодцеватый Тренеу. - Спотыкайся тут об тебя!..
Юный чертик очнулся. Вокруг, оказывается, вовсю кипела работа. Пальцы Правой Руки подавали к Губам дымящийся цилиндр, о котором Крима недавно узнал, что называется он Сигаретой (должно быть, от слова "гарь").
- Подготовиться к затяжке…
- Подаю…
- Принимаю…
- Да что же вы делаете?! - взвизгнул Крима, взметнувшись со Сгиба Большого Пальца. - Легкие смолами забиты - еле дышат, а вы!.. Что же вы творите… черти!..
Еще мгновение - и скатился бы он на Ладонь, заверещал, забил бы копытцами в истерике.
Запала тишина. Правая Рука помедлила и двинулась вниз, так и не достигнув Рта. Все молчали. Крима испуганно оглянулся и увидел устремленные на него глазенки командующего Правой Рукой. Обычно ругачий и придирчивый, Крис смотрел на юного чертика чуть ли не с жалостью.
- По пути Арабея идешь… - скорбно известил он.
* * *
Арабея Крима нашел под Правым Коленом, где тот, непонятно по какому праву, участвовал в производственном совещании наравне с Ормаофом, Книксом и Ахиэлем. Впрочем, судя по тому, что там происходило, ошибку эту должны были исправить в самом скором времени.
- Вот где работаешь, туда и проваливай!.. - злобствовал Ормаоф. - Советы он еще тут давать будет!..
- Ну так если не я, то кто? - невозмутимо отвечал Морпион.
- Работает?.. Кто работает? Он работает?.. - с язвительным простодушием изумился Ахиэль. - А мы тогда что делаем?
- А вы связки рвете…
- Нет, я ему сейчас точно вторую торчалку отломаю!.. - Ормаоф вскочил, потрясая кулачонками.
К счастью, до отламывания рожек дело так и не дошло: завидев Криму, стреляный Арабей почуял неладное.
- Простите, - сказал он с достоинством. - Это ко мне. Обсудим ваши проблемы как-нибудь в другой раз…
Поднялся, подошел к новичку, отвел в сторонку.
- Какой-то ты… повзрослевший, - озабоченно заметил он. - Случилось что-нибудь?
- Да… - еле слышно выдохнул тот. - Случилось. Истину я нашел…
Глазенки Арабея мигом успокоились, исполнились смешливого любопытства.
- Да что ты! - сказал он. - Ну пойдем расскажешь…
Они отошли подальше к Лодыжке.
- И как же она, по-твоему, звучит? Истина…
- Кто-то сознательно губит Тело… - через силу выговорил Крима. - Сознательно и планомерно…
Казалось, Арабей малость разочарован.
- И кто же этот злодей? - спросил он.
- Не знаю… - Шерстка на Криме стояла дыбом. - Сначала я думал: интриги… Правая Рука подставляет Левую, Левая - Правую… Потом думал: на Смотровой кто-то кого-то подсиживает…
- А теперь?
- Никто никого… - сдавленно сказал Крима, сдерживаясь из последних силенок. - Понимаешь, Арабей? Никто никого! Никаких сбоев, никаких накладок, все идет по плану. Каждый приказ (понимаешь, каждый!) во вред Телу!
- Ну не каждый, положим… - уточнил Арабей. - Скажем так: каждый второй…
- И ты спокойно об этом говоришь?!
- А почему я должен нервничать?
- Потому что клятву давал! Трудиться на благо общего Тела!
- Все давали.
- Вот именно!
- Ты не волнуйся, - попросил Арабей. - Давай обсудим все спокойно… Значит, ты утверждаешь, что наше высшее начальство (начальство-начальство - получается так!) разработало план уничтожения Тела и теперь, стало быть, его реализует… Верно?
- Верно… - вздрогнув, подтвердил Крима.
- Сознательно, по твоим словам, приказ за приказом, предательски выводит из строя Почки, Печень, Легкие… Даже Ногти…
Крима промолчал. Ему было жутко.
- Зачем? - спросил Арабей.
- Что зачем?
- Зачем ему это? Ведь если Тело погибнет, то и мы вместе с ним. Все мы. В том числе и начальство…
- Какая разница… - обессиленно вымолвил Крима. - Главное, что оно это делает. А мы давали клятву…
- …точно и добросовестно исполнять приказы, - хладнокровно добавил Арабей. - Если помнишь, там и такой пункт был.
- На благо Тела! - завопил Крима. - На благо!.. А если само начальство умышленно причиняет вред…
- То что?
Крима ответил не сразу. В глазенках зрела страшная мысль.
- Его… надо… сменить… - с трудом одолевая каждое слово, словно бы в бреду выговорил он.
Арабей восхищенно посмотрел на юного бунтаря.
- Да я, оказывается, тебя недооценивал! И как ты это представляешь?
- Сбросить с Тела!
- Всех начальников сразу?
- Всех!
- Не жалко?
- А они нас жалеют?!
- Н-ну, допустим… Сбросили. А дальше?
- А дальше чертоматка новых нарожает.
- Хм… - Арабей усомнился. - Ты уверен, что новорожденное начальство будет лучше?
- Будет! - уверенно выпалил Крима. - Они ж наивные придут, с прозрачными рожками… копытцами… А мы их воспитаем, объясним…
- А кто воспитывать будет?
Крима задумался, заморгал. Вспомнились ему склоки между Эйло и Сормой, антагонизм Левой и Правой Рук… Каждый ведь на себя одеяльце потянет. Любой ценой. Такой шанс: наивное новорожденное начальство - дури его как хочешь…
- Знаешь, - подытожил Арабей. - По-моему, ты остановился на полпути… Самое правильное решение: сбросить нас всех до единого, а чертоматка новых нарожает.
Крима был сражен этой его фразой. Тоскливо оглядел небеса, сквозь которые по-прежнему необоримо проступал Тот Свет, и снова опустил рожки.
- Понимаю теперь… - нахохлившись, пробурчал он.
- Что понимаешь?
- Предшественника своего понимаю… От такой истины сам в Бездну прыгнешь…
- А кто тебе сказал, будто он прыгнул в Бездну именно от этой истины? Кто тебе сказал, будто то, что ты сейчас наплел, и есть истина?
- А что же?
- Так… Твои собственные домыслы, не более того…
- А как же… приказы?..
- Насчет приказов… Ну, насчет приказов ты прав, - вынужден был согласиться Арабей. - Насчет остального - нет. Что же касается истины… - Морпион осклабился, похлопал по взъерошенному плечику. - Истина, поверь мне, куда страшнее!
Смысл услышанного проник в сознаньице не сразу. Как? Еще страшнее?.. Куда же еще страшнее?!
- Ты с кем-нибудь об этом говорил уже? - спросил Арабей.
- Нет.
- Вот и хорошо. И не говори, ладно? Обещаешь?
* * *
Обещание свое Крима нарушил вечером того же дня. На Левой Руке сразу приметили, что Маникюр не в себе. Любопытный Балбел подкатился с расспросами - и Крима не устоял, раскололся.
- И ты молчал?! - ахнул темношерстый толстячок. - Знал - и молчал?!
- Ну так я сам только сегодня все выяснил…
- Погоди! - перебил Балбел. - Дай за народом сбегаю…
И побежал за народом. Привел дружка своего Арбао с Лэекафаром, не поленился сгонять на Локоть за Мниархоном. Видимо, по дороге он уже успел кое-что шепнуть, ибо все трое были заранее заинтригованы.
- Им тоже расскажи! - потребовал Балбел.
Рассказал. Выложил как на духу. Ни крупинки не утаил. Криму слушали, ошеломленно облизываясь. В широко раскрытых глазенках - не поймешь: то ли гнев, то ли восторг.
- Вон оно, значит, как… - скребя темечко, удрученно бормотал Мниархон. - А мы-то, дураки, думали…
Дождавшись конца истории, чертики переглянулись, выждали пару секунд, потом дружно вскинулись, загомонили:
- Да что ж это такое?..
- Вот они, начальнички-то, что творят!..
- Правильно ты сказал, Маникюр, правильно! Посбрасывать всех к чертовой матери!..
Крима попятился. Не ждал он, что речь его произведет на старослужащих столь сильное впечатление.
- Вы что?.. Вы что?.. - искусно притворяясь испуганным, вскрикивал Арбао. - Вы соображаете, что плетете? Это же - начальство!
- И что теперь? - запальчиво наступал на него Лэекафар. - Всем пропадать, раз начальство?.. Для тебя что дороже: начальство или Тело?
- Да, но… сбрасывать…
- А что делать?
- Н-ну… не знаю… Не сразу же! Послать кого-нибудь сперва, объяснить: так, мол, и так… народ недоволен… Пригрозить, в крайнем случае! Сбросим, мол… если не прекратите…
- Ага! Так они тебя и послушали! Сколько нас здесь? Раз, два, три… Четыре чертенка! Вот нас-то и сбросят…
- Да почему же четыре?! Правую Руку поднять!..
- Ее, пожалуй, поднимешь…
- Ноги поднять! Потроха! Весь персонал на борьбу поднять!
- Погоди! А кого посылать-то будем?..
Замялись для виду, задумались, потом вдруг вскинули рожки и, как бы осененные одной и той же мыслью, посмотрели на Криму.
* * *
Уламывали юного чертика долго. Низко льстили, откровенно брали на слабо. Особенно усердствовал Балбел:
- Да? Да? Нас подначил, а сам на попятную? Так, знаешь, не поступают!..
- Боязно, видать, в глазенки-то начальству правду резать… - ехидничал Арбао.
- Да не подведет Маникюр! - урезонивал их Мниархон. - Копытце даю на холодец, не подведет!..
Что такое холодец, Крима не знал, но клятва прозвучала убедительно.
- Я… подумаю… - выдавил он наконец.
- Думай давай! - сказали ему. - Только быстрее!
И убежали поднимать весь персонал на борьбу. Крима остался один.
На словах бунтовать легко, а вот на деле… И посоветоваться не с кем - не с Морпионом же! И Крима в растрепанных чувствах кинулся со всех копытцев под Левую Мышку, где его ждала, как вскоре оказалось, жуткая весть. Вместо престарелого труженика он увидел там его начальника Арарима, обычно предпочитавшего болтаться на Смотровой, переложив рутинные обязанности на сутулые плечики безответного подчиненного.
- А… где?..
Арарим поднял недовольное личико, тут же скривившееся в траурной гримаске.
- Нету… - глухо, почти враждебно ответил он. - Тю-тю… Отлетел твой Одеор, отшелушился. Ну так лет-то ему сколько было!..
Крима остолбенел.
Гибель в результате неосторожности - происшествие, конечно, трагическое, но, как говорится, дело житейское. Звучит цинично, однако ничего не попишешь - производство есть производство. Куда реже случается так, что чертик, благополучно дожив до преклонного возраста, теряет силы - и связь его с Телом ослабевает. Внезапно став невесомым, бедолага отрывается от поверхности и какое-то время беспомощно парит в нижних слоях ауры. И достаточно одного Шага, одного Маневра, чтобы нежилец, по немощи своей расторгший связь с отеческим Телом, оказался во внешнем пространстве, где царит вечная стужа и нечем дышать.
Отшелушился…
- Что же… теперь?.. - просипел перехваченным горлышком Крима.
- Другого Одеора пришлют, - нехотя отозвался Арарим. - Заявку подали уже… - Не выдержал, крякнул с досады: - Возись теперь с ним, обучай…
Выбравшись из-под Мышки, Крима с немым упреком поднял глазенки к зениту, где громоздились полупрозрачные очертания внешнего мира. Не видел их старина Одеор, даже мысли не допускал, что они существуют. Теперь наверняка убедился… напоследок… на излете…
"А ты за Тело свое держись… - внезапно вспомнилось Криме. - Тут - Родина…"
Глава 8. Смутьян
И истину царям с улыбкой говорить…
Гаврила Державин
- Вон отсюда!..
Командующий Головным Мозгом, клокоча от негодования, наблюдал, как торопливо покидают Плешь командиры Сочленений, кому он сию минуту, как водится, выписал чертей по первое число. Затем взгляд его упал на переминающегося в отдалении юного Криму и несколько потеплел. Даже кончик хвостика подергиваться перестал.
- Я гляжу, зачастил ты что-то на Темя… - сварливо заметил Менингит. - Что у тебя на этот раз?..
Пригляделся - и озадаченно нахмурился. Личико у Кримы было отрешенное. Чертик приблизился. А вот оглянуться не сообразил. Предплешье за его хрупкой пушистой спинкой опустело: сопровождавшие и подбадривавшие успели попрятаться и сидели теперь кто где, предвкушающе перемигиваясь и потирая ладошки.
- Я все знаю, - перехваченным голоском объявил делегат.
- Всего даже я не знаю, - утешил Менингит. - Говори…
И Крима заговорил. Взволнованно, искренне. О Ногтях, о Легких, о Печени. О том, что каждый второй приказ наносит Телу вред. Словом, примерно о том же, о чем поведал недавно Арабею, а затем и обслуге Левой Руки - разве что за вычетом глупой угрозы сбросить всех начальников в Бездну и заказать чертоматке новых.
Остолбенелая тишина стояла на Смотровой. Вскинь Крима глазенки, он увидел бы, что даже те, кому положено было здесь присутствовать по долгу службы, схоронились от греха подальше. Но Крима не мог этого видеть, потому что, не решаясь встретиться взглядом с Менингитом, неотрывно смотрел на его копытца - идеальные копытца верховного командующего, отполированные бесчисленными ласковыми ладошками, может быть, даже вылизанные бесчисленными замшевыми язычками.
Умолк. Поднял личико. И поразился, узрев в глубоко запавших глазенках высшего начальства сострадание и скорбь.
- Иногда мне кажется, Крима, - задумчиво молвил Менингит, - что в чертоматке тоже иногда случаются сбои… Не Ногтями тебе заведовать, а в мою бы команду тебя, на Смотровую… Ну что делать! Против штатного расписания не попрешь…
Крима обмяк. Всего ждал: крика, угроз, самой страшной кары вплоть до объявления Врагом Тела. Но такого…
- Скажи, Крима… Вот ты работаешь на кончиках Ногтей. То есть рискуешь не только своим здоровьем, но и самой жизнью. Разве не так?
"Так", - хотел ответить Крима, но в горлышке запершило, и он лишь утвердительно потряс рожками.
- Но это же безобразие! - Менингит прикинулся возмущенным. - Сам подумай! Ты отдаешь себе приказы, исполняя которые подвергаешься смертельной опасности… Ты вредишь себе!
- Но… как же иначе?..