* * *
Первый, нечаянный выход во внешнее пространство отозвался вскоре странными, чтобы не сказать, жутковатыми последствиями: однажды Крима вскинул глазенки - и обнаружил с трепетом, что сквозь семислойную ауру проступает Тот Свет. Раньше ничего подобного не наблюдалось. Должно быть, после падения в Бездну что-то стряслось со зрением.
Там, в невероятной дали, мерещились угловатые громады, двигались окутанные смутной дымкой Чужие Тела, проплывали чудовищные сгустки Неживой Материи. Крима зажмурился. Потом осторожно приоткрыл левый глазик. Призрачный внешний мир просвечивал по-прежнему и нависал отовсюду.
Он что же, так теперь и будет маячить?
Жить стало неуютно.
И Крима, как водится, пошел за советом к Одеору. Однако на сей раз старый труженик даже не понял, о чем его спрашивают. Проведя всю свою рабочую жизнь под Мышкой, он, естественно, никогда не оказывался да и не мог оказаться за пределами ауры, а стало быть, зрение сохранил идеальное: видел только то, что положено.
Еще меньше сумел он сказать об "Апокрифе Иоанна". Как выяснилось, официальное название штатного реестра давно стерлось из памяти старожила, хотя обязанности каждого чертика Одеор знал назубок.
- Уж чего-чего нам только по молодости лет в головешки не вбивали… - ворчал он. - А много из того пригодилось? Вот то-то и оно! Поработаешь с мое - тоже все лишнее позабудешь…
- А Арабей…
- Да мало ли что Арабей!.. - не дослушав, вспылил ветеран. - Я ж тебя предупреждал: слушать - слушай, а ушки с ним не развешивай… свернутся ушки… Он тебе от скуки что хочешь придумает!..
Выглянув на секунду из-под Мышки, Крима с содроганием оглядел призрачные твердыни Того Света - и невольно позавидовал духовной слепоте Одеора.
- М-морпион… - презрительно пробурлил тот. - Знаешь, как про него в народе говорят, про Арабея? Зараза, передаваемая половым путем…
- Почему половым?
- А каким еще?.. Ты думаешь, как он с Тела на Тело переходил? - Ветеран осекся, уличив себя, видать, в неправде, покряхтел. - Нет, ну первый-то раз, положим… - вынужден был исправиться он. - …первый раз его на Таньку Эйло с Сормой перепихнули…
- На Таньку?
- Тело так называется.
- Чужое?
- Понятно, что Чужое…
- Это на нем Маникюр?
- На Таньке-то? А как же!..
- А почему перепихнули?
- А!.. - Ветеран с отвращением махнул лапкой. - Тоже деятели! То друг дружку со света сжить готовы, а то вдруг скорешились, интригу затеяли… Ну достал их Арабей, ну… А головенка-то для чего дадена? Только чтобы рожки носить? Вот перепихнешь ты его на Чужое Тело, а дальше? Штатная-то единица никуда ведь не денется! Даже если этот не вернется - другого из чертоматки пришлют, точно такого же… Сколько я Арабеев перевидал - все лоботрясы. Вот скажи мне: на что они рассчитывали, Эйло с Сормой?
- Им что-нибудь за это было? - робко спросил Крима.
- Ничего не было, - отрезал ветеран. - А могло быть. Если бы Морпион на них рапорт подал…
- А он не подал?
- Нет. Понравилось, видать. Сам потом повадился на Чужие Тела перескакивать… во время стыковок…
После этих слов фигурка Арабея предстала перед Кримой в еще более таинственном и завораживающем свете.
* * *
К тому времени, как специалист по Ногтям вернулся на Левую Руку, катастрофа уже произошла. Мизинец, почти доведенный им до Идеала, тот самый Мизинец, над которым он корпел несколько дней подряд, был беспощадно обгрызен. Крима обезумел. Он метался по Ладони, он кричал, что дойдет до Этерафаопе Аброна, но правды добьется, он стукнул по рожкам Балбела и пригрозил надрать хвостик Белуаю.
Скандала не хотелось никому. Невменяемого новичка унимали всем миром от Плеча до Запястья. Пока это происходило, брошенная на произвол судьбы Левая Рука слепо рыскала из стороны в сторону. Знаете ли вы, что такое неуправляемая Рука? Не знаете - и ваше счастье! Просто каким-то чудом обошлось без жертв: ни один Сустав не был поврежден, ни один чертик не улетел в Бездну. А может, и улетел. Ну, в таком случае новость мимо не пройдет. Вызовут на Плешь - мало не покажется.
Наконец Криму удалось утихомирить. Но сколько это нервишек всем стоило! Умоляли, грозили, догоняли, дважды пытались обездвижить… Утихомирили.
А потом пришла пора укладывать Тело на профилактику.
* * *
Крима сидел на варварски обкушенном Ногте, подобрав под себя копытца, поджав хвостик и обхватив коленца обеими лапками. Над несчастной головенкой юного чертика мерцали, переливались в ночи призрачные громады Того Света.
- Ты тоже их видишь? - печально спросил Крима.
Арабей (он же Морпион, он же Зараза, Передаваемая Половым Путем) без особого интереса поднял мордочку к небесам, взглянул.
- Вижу, конечно… - сказал он со вздохом. - Кто хоть раз там побывал, прежним уже не станет…
- А тебя часто выбрасывало? Во Внетелесье…
- Часто… И выбрасывало, и выбрасывали…
- Просто так или за что-то?
- Всяко случалось. Два раза Врагом Тела объявить грозили…
- И что?
- Да ничего… обошлось…
Пусто и тихо было на Левой Руке. Белуая вызвали на Плешь, а Балбел со своим дружком и подручным Арбао, пользуясь отсутствием начальства, пошли навестить Уертона, временно отвечавшего за Левое Плечо. Таинственно мерцающая Вселенная тоже хранила молчание.
- Красиво, правда?.. - задумчиво молвил Арабей. - А ведь многие этого не видели и никогда не увидят… - Приостановился и продолжил с торжественной грустью: - Они старели, не имея досуга. Они умирали, не найдя истины…
- Что это? - насторожился Крима.
- "Апокриф Иоанна".
- У меня там такого нет!
- У меня тоже, - признался Арабей. - Это я на Виталике подхватил…
- На каком Виталике?
- Н-ну, понимаешь… сначала-то я на Таньку перебрался, а с нее уже на Виталика… На того, с кем в прошлый раз дрались…
- Как же ты обратно попал? - Крима уставился на Арабея с боязливым уважением.
- Ты не поверишь. Случайно… Я ведь тогда и возвращаться не хотел. Достали меня - ну и послал всех… куда подальше. Прыг-скок - с Тела на Тело… С Виталика - на Люську, а с Люськи перепрыгнул - гляжу: то ли плакать, то ли смеяться… Опять, короче, дома очутился. На родном своем Димочке.
Крима смотрел на отчаянного бродягу и недоверчиво качал рожками. Услышанное не укладывалось в головенке. Вселенная, как говорят, бесконечна. Следовательно, бесконечно и количество обитающих в ней Тел. Случайно вернуться в исходную точку с четвертого прыжка? Да это даже теоретически немыслимо! Остается предположить, что Тела движутся не хаотично, а подчиняясь каким-то неведомым законам взаимного притяжения, сталкиваясь, кружась, образуя плотные группы.
- И как там… на Чужих Телах?.. - с замиранием спросил Крима. Арабей откликнулся не сразу.
- Как тебе сказать… Сперва кажется, что все по-другому. А присмотришься - то же самое. Везде то же самое…
- А Ногти?
Бродяга-межтелесник поморщился.
- Да что Ногти? Не в Ногтях счастье, Маникюр…
Ну это кому как! Перед внутренним взором Кримы вновь возникло сияющее розоватое Совершенство. А Морпион продолжал:
- Это тебя еще недалеко выбросило. А вот выбросит подальше - сам увидишь. Красивое у нас Тело, Маникюр. Красивое и… маленькое. Да, представь себе! Есть во Вселенной места, откуда оно кажется маленьким… А Ногтей из такой дали и вовсе не видать…
Крима не слушал. Угрюмо глядел на изуродованный Мизинец.
- Значит, тоже думаешь, бесполезно? - с горечью спросил он.
- Ты о чем?
- О справедливости.
- Ишь ты! - подивился Арабей. - А как ты ее себе представляешь, справедливость?
- Выяснить, кто отдает приказ грызть Ногти. Выяснить - и наказать… вредителя!
- А кто выяснять будет?
- Я буду!
- А наказывать?
Крима запнулся.
- Концов не найдешь… - ласково предупредил Арабей. - А может, и хорошо, что не найдешь. Брось ты эту канитель, Маникюр! Давай лучше о Чужих Телах поговорим. О Таньке, о Виталике…
- Не хочу! - Крима вскочил и неистово ударил копытцем в Ноготь, чуть по щиколоточку не увяз. Все эти Чужие Тела не стоили сейчас, на его взгляд, и одного обкусанного. Мизинца. Тот Свет над головенкой не то чтобы исчез, но словно бы померк. - Сам же сказал: они умирали, не найдя истины… Ну так помоги мне!
- Э, нет, - сказал Арабей. - Вот тут я тебе не помощник.
- Почему?!
- Потому что… - Он замялся. - Потому что истина, Маникюр, редко бывает приятной. Если совсем честно, никогда не бывает. Тем более такая истина.
- О грызении Ногтей?
- Именно так. Ее еще не всякий вынесет. Вот и предшественник твой…
Копытца подвернулись, и Крима вновь опустился на корточки, испуганно глядя на Арабея.
- А что предшественник?.. - непослушными губенками выговорил он.
- Тоже все допытывался. Ну и допытался однажды… на свою головенку… Чем дело кончилось, тебе известно.
Испуг перерос в панику.
- Мне сказали… - растерянно пробормотал Крима. - Сказали, будто он с Руки на Руку перепорхнул… ну и… по неосторожности…
- А я вот не уверен, что по неосторожности, - мрачно ответил Арабей.
Стало совсем зябко. Крима даже плечики лапками охватил.
- А… у кого он… допытался?..
- К сожалению, у меня, - сухо сказал Арабей и встал. Крима завороженно глядел на него снизу вверх.
- Погоди… Так ты что? Знаешь?!
- Знаю, - кивнул Арабей. - Но не скажу. Нужна тебе истина - вот сам ее и ищи. А пока ищешь, глядишь, повзрослеешь, успокоишься… У тебя вон еще рожки с копытцами прозрачные! Какую тебе, в чертоматку, истину? Хватило мне, хватило предшественника твоего… С тобой я эту ошибку не повторю. Не люблю, когда совесть мучит.
Глава 6. Нутро
Так Нижний Ад тебе открылся, рдея…
Данте Алигьери
Утром следующего дня передали штормовое предупреждение. Надо сказать, что аурические шторма явление довольно своеобразное - не столько страшен сам шторм, как его последствия: сначала аура вспыхивает, вздувается, словно вскипает, - и ощущаешь такую радость, такой прилив сил, что, кажется, все бы Ногти сейчас выровнял разом и отполировал. Однако радоваться рано. Спустя малое время взбаламученная энергетика гаснет, опадает, становится местами мутной, буро-зеленоватой, почти непрозрачной. Откуда-то берется омерзительная слизь, сковывающая движения. Копытца с коготками перестают слушаться, и что-то давит на темечко между рожек, будто Большим Пальцем тебя к Ладони прижимают.
Естественно, работать в подобных условиях трудно, да и просто опасно. Поэтому в неблагоприятные дни рекомендуется вести себя с повышенной осторожностью, а то и вовсе воздерживаться от исполнения операций, требующих особой точности или чреватых падением с Тела.
Крима решил именно так и поступить. Чем, рискуя собой, тупо шлифовать обреченный на отгрыз Ноготь, лучше уж пойти потолковать с коллегой: беды-то у них, надо полагать, похожие. Ниже Пояса новичок не бывал ни разу и, честно сказать, до сей поры особо туда не рвался: антиподы, по слухам, народ грубоватый, склонный к сальным шуточкам и дурацким розыгрышам. Но сейчас, что называется, нужда припала. Жутковатые намеки и недомолвки Арабея лишали душевного равновесия, не выходили из головенки.
Эйфорическая фаза шторма застала Криму на полпути от Пупка к Бедру. Нахлынула беспечность, копытца под юным чертиком играли. Затем аура омрачилась - и прыть ушла.
На опушке Лобного Места сидели, пережидая хмарь, два угрюмых антипода, а с ними третий - еще угрюмее.
- Вам-то что? - бухтел он. - Отработал - и гуляй. А у меня-то процесс непрерывный. А весь тракт - хоть выбрось! Латать не успеваешь…
Редкая встреча. Как вскоре выяснилось, тот, что угрюмее всех, был Фопифро, отвечающий за Кишечник. Поболтать вылез. А двое других - Эйло и Сорма. Те самые.
Крима остановился, поздоровался.
- Морпион не у вас там околачивается? - хмуро спросил его Эйло. - Третий день не показывался… чертовошка!
- Тихо ты! - прицыкнул на него Сорма. - Накличешь…
Крима судорожно подыскивал, что ответить. Сгущалась вокруг зеленовато-бурая мгла.
- Сегодня… не видел… - выдавил он наконец. - А не знаете случайно… Миамаи на месте?
Двое загоготали. Третий насупился.
- На месте… Куда ж он денется?
- Нет, я в смысле… Он на Левой сейчас Ступне или на Правой?
- Да кто ж его знает!
- Ну, такого, по-моему, еще не бывало… - подмигнул Эйло заклятому своему врагу Сорме. - Маникюр в гости к Педикюру нацелился!
- В народ пошел, - осклабился тот. - В низы… Опыта, видать, поднабраться хочет…
* * *
Никакого Миамаи на Левой Ступне не обнаружилось. Крима вздохнул и хотел было двинуться в обратный путь, однако не устоял перед соблазном взглянуть на владения Педикюра.
Мама моя Эстенис-ух-епиптоэ, и мы еще на что-то жалуемся! Подобного кошмара Крима даже представить себе не мог. И это - Ногти? Безобразно огромные, бесформенные, слоистые, они, казалось, долгие годы томились в некоей тесной оболочке, потому и выросли такими деформированными. Хотя почему "казалось"? Обе Ступни постоянно были закованы в непроходимо плотную Неживую Материю, сбрасывая ее лишь в темное время суток, когда Тело укладывали на профилактику. Вот и сейчас Крима стоял не на самих Пальцах (корявых, уродливо коротких), а как бы парил над ними, утвердив копытца на полупрозрачной материальной оболочке. Проникнуть вниз, к Ногтям, желания не возникло.
А стоит ли вообще идти на Правую Ступню? Что может посоветовать чертик, содержащий свое хозяйство в этаком состоянии?
Крима поколебался и все-таки пошел. Точнее побрел, обходя скопления аурической слизи и чувствуя, как незримая тяжесть давит на темечко. В районе Паха вынужден был приостановиться, передохнуть, опершись на выпуклую крупную Пуговицу.
Миамаи оказался на месте. По правде говоря, впечатление на юного правдоискателя он тоже произвел самое удручающее: туповатый, неопрятный, чем-то, видать, обиженный с рождения. Явно силен физически, ну так оно и понятно: ежедневно продавливать толстенную Неживую Материю - пожалуй, окрепнешь тут. Голосок у Педикюра был нарочито противный, и, о чем ни спроси, в ответ изрекалась какая-нибудь злобная пакость.
При виде юного коллеги мутные глазенки Миамаи вспыхнули радостью. Дело в том, что команды обеих Ног сторонились Педикюра, справедливо считали его грубияном, беседами не баловали - вот и одичал вконец, истосковался по общению.
- А мне по Заусенцу! - куражился он. - Грызут, говоришь? У меня небось ни Ноготка не отгрызут… А почему? Характер у меня такой! Пускай попробуют! Погляжу, как это у них получится…
- Да я не о том! - умоляюще втолковывал Крима. - Я что хочу узнать-то… Кто насчет Ногтей приказы отдает?
- А по Заусенцу мне! Приказ там, не приказ… У меня тут все как в Таньке!..
Вот это сказанул Педикюр! Особенно если вспомнить, до чего он довел вверенные ему Ногти. Надо же! Как в Таньке… К счастью, Крима нашел в себе силенки сдержаться и не съязвить.
- Да тебе-то по Заусенцу… Но кто-то ведь их отдает! Понимаешь?
Вроде бы ничего смешного не произнес, однако неухоженное мурло немедленно разлезлось в скабрезной ухмылке.
- Понима-аю… - глумливо исторг старый похабник. - Когда вынима-аю…
О чем это он?
* * *
Что ж, если не удалось найти истину в низах, пойдем в верхи. Репутация Кримы была подмочена с первого дня угрозой подать рапорт, поэтому многие всерьез считали новичка ставленником Плеши. Приходится с прискорбием признать, что подавляющее большинство чертиков держится странного предубеждения против специалистов по Ногтям: раз Маникюр - значит обязательно доносчик. Впрочем, нет худа без добра. С одной стороны, на откровенные беседы с Кримой отваживались теперь лишь Одеор с Арабеем, которым терять было нечего, а с другой - прекратились мелкие придирки прочих старослужащих: опасались, видать, что нажалуется.
Обидно. Однако личные обиды к тому времени Крима научился смирять. Жизнь заставила. Попросив Менингита о встрече, он, разумеется, не собирался оглашать имен и требовать наказания виновных, тем более что поди еще пойми, чья тут вина.
Последствия шторма чувствовались до сих пор: вокруг Плеши слабо клубилась аурическая муть, а у высшего начальства были больные глазенки. Мудрые, но больные. Надо полагать, энергетические бури отзывались на командире Головного Мозга сильнее, чем на остальных.
- С чем пожаловал? - страдальчески морщась, спросил Менингит.
Крима собрался с мыслишками.
- Вот… пока меня не было… - начал он, но тут же оробел и сбился.
Кажется, Менингит был позабавлен таким зачином.
- Ну-ну… Дальше!
Видя, что начальство вроде бы настроено благосклонно, хотя и не слишком серьезно, новичок осмелел:
- Пока меня не было… Ногти росли сами по себе… как попало. Обслуживать некому… подравнивать… шлифовать…
Продолжая устало улыбаться, Менингит слушал Криму и кивал. Словно знал наперед все, что ему сейчас скажут. А может, собственная молодость вспомнилась.
- Вот… А теперь я принял оба участка…
- Ты короче, короче!
- А приказ, наверное, отменить забыли, - заторопился Крима. - Приказ еще, наверное, действует… А его отменить пора… Не надо больше Ногти грызть! - взмолился он.
Улыбка сгинула. Мученическое выражение глазенок - тоже. Командующий Головным Мозгом пристально глядел на юнца.
- Так, - сказал он другим голоском. - Крима, я хоть раз тебя на Плешь вызывал? Не для знакомства - для разноса… Вызывал?
- Н-нет…
- Ругал я тебя хоть раз за то, что Ногти обкусаны?
Крима потупил рожки и не ответил.
- Значит, все в порядке, - заверил челобитчика Менингит. - Успокойся и не дергайся. Претензий к тебе никаких.
- Да как же в порядке?.. - ахнул тот. - Если Ногти грызут…
Личико Менингита вновь стало несчастным.
- Крима… - словно бы удивляясь собственному долготерпению, проговорил он. - Это хорошо, что ты болеешь сердечком за свой участок. Это просто замечательно. Но ты не представляешь себе всей сложности управления… Чего ты хочешь? Наказать виновных? А знаешь, сколько сбоев дает Мозг? Бывают случаи, когда виновных просто нет, когда вина раскладывается на всех… Наказывать некого! А приходится… - сообщил он как бы по секрету. - Иначе - прощай, дисциплина! Так-то вот…
- Но это же не сбой… - жалобно сказал Крима. - Отгрызть Ноготь - это… Это операция! Сложнейшая! Руки задействованы, Зубы задействованы, Нервы…
- Ты еще теорию заговора приплети, - фыркнул Менингит. - Конспиролог нашелся… Иди работай. Меры будут приняты.
- Когда?..
- Что когда?
- Будут приняты…
- А вот это уж, прости, мое дело! Когда время придет.
- Да, но… - Крима забоялся и не договорил.
Командующий Головным Мозгом, глядя на него, не выдержал и рассмеялся.
- Иди работай, Крима! - дружески напутствовал он. - Иди работай, дорогой ты мой карапуз…