- Это точно, - вздохнул монах, не уточняя, с чем именно он согласен. - Жаль, что эта картина настолько старая. Увидеть бы, чему соответствуют эти пятнышки сегодня…
Плита издала ровное, мощное гудение; оно быстро утихло. Рисунок, который Унэн некогда набросал, сидя над угасающей Плитой, ожил. Пятнышки пришли в движение. Они долго ползли, оставляя за собой едва различимый след, и остановились.
Почти сразу же Плита начала медленно гаснуть.
Унэн с проклятиями кинулся к рисунку и быстро принялся помечать, где что находится - пока карта не исчезла окончательно.
- Если ты что–то не успел, - послышался голос целителя, - то я всё запомнил.
- Спасибо, Шассим, - кивнул монах. - Теперь мне нужно попасть в ближайшее тихое место, никому не известное, где есть с кем поговорить, что выпить и, при желании, подумать обо всём в одиночестве. Здесь слишком скучно для…
Когда он увидел Шассима, который разводил крылья в приветственном жесте и услышал быстро приближающийся шум множества бьющих о воздух крыльев, Унэну хватило времени только на одну мысль. Прежде чем клубящаяся тьма охватила их обоих и неудержимо повлекла куда–то…
"Интересно, кто тянул меня за язык?.."
* * *
- У нас шесть часов, - напомнил Рамдарон. Ему было несколько неуютно сидеть рядом с дюжиной ветеранов Особых отрядов, многие из которых успели десятки раз побывать в земных воплощениях преисподней. Он сам приложил немало сил, чтобы создать, развить и упорядочить те плохо взаимодействующие силы, которые объединяла одна цель: не позволить погубить на Ралионе всё живое, в том числе - разумное.
И всё равно, после того, как он сменил профессию археолога на заботы координатора Отдела разведки при Совете Магов, его не оставляло чувство, что он влез не в своё дело.
Даже при всём том, что в конечном счёте оказывался прав. Почти всегда. Или, по крайней мере, случайно находил нечто совершенно новое, но полезное и любопытное. Рядом с ними сидели те, кто собственными руками изменяли историю мира. В их компании становилось немного не по себе.
- У нас шесть часов, - повторил он громче, и все взгляды обратились в его сторону. - После этого останется сказать, что мы вновь сели в лужу.
- Мы не в состоянии атаковать восемнадцать мест сразу, Рамдарон, - возразил ольт - совсем молодой на вид, но с совершенно седыми волосами.
После таинственного исчезновения и появления Сунь Унэна относительного спокойствия как не бывало: словно по чьей–то наводке, удалось напасть на след многих сотен агентов Империи, и резервов у Совета к настоящему моменту почти не оставалось. Хорошо, если Девятка… виноват, Восьмёрка об этом не знает.
- Я знаю, - Рамдарон склонился над картой. Хотя бы одну зацепку. Его агентура предсказала, что в ближайшее время ожидается появление кого–нибудь из слуг Восьмёрки в подготовленных ею секретных местах. Эти донесения были странными, но игнорировать их не стоило. Предыдущее тайное оружие Восьмёрки едва не уничтожило большую часть населения северной части Континента - помог только счастливый случай.
Карта не давала никаких подсказок, никаких указаний. Думай сам. Решай, с чего начать. И решай быстро.
- Рамдарон, - запищал в ухе тонкий голосок. Рамдарон щёлкнул ногтём по изящному каменному цветочку–булавке, приколотому к воротнику, и голос стал слышен всем.
- Рамдарон, телепортация в районе три–восемь–два, два–шесть–три, сорок–шестьдесят. Сигнал размытый, направление - северо–запад. Повторяю…
- Отправляемся, - ольт подал знак команде. Вся она моментально собралась вокруг; прошёл неуловимый миг, и вот уже вместо дремлющих людей вокруг стоят собранные и готовые ко многим неприятностям бойцы.
- Удачи, - Рамдарон махнул рукой и Отряд исчез.
Остальным двум Отрядам Рамдарон велел рассредоточиться в окрестностях мест, о которых только что сообщили - и постоянно докладывать обо всём новом.
Есть, конечно, опасность, что Восьмёрка перехватит их разговор (что почти невероятно), но большого выбора нет. Жаль, что удалось собрать так мало Отрядов… и жаль, что столь много мест, где им стоило бы сейчас находиться.
Очень жаль. Потому что противник не сидит сложа руки, а Совет по–прежнему не нашёл ответа на главный вопрос: какова хотя бы приблизительная природа того, с чем придётся столкнуться?
* * *
Тнаммо мгновенно отреагировал на сигнал о перехвате.
Перехват подобной связи был явлением, возможным только теоретически. Практически же надо знать, где примерно находятся сообщающиеся стороны; примерную структуру заклинания, позволяющего вести беседу и многое другое.
Выучка сработала моментально. Он дал мысленный сигнал - и где–то там его посланник превратился в кучку глины. С этим всё в порядке. А вот тот факт, что состоялся перехват, ничего, кроме неприятностей, не предполагает.
Ибо если противник знает, что Тнаммо сидит на острове, то почему медлит? Тем более, что никто - даже Восьмёрка - не знает, над чем именно работает Пятый?
Тнаммо стало страшно. Он принялся ходить по комнатке взад–вперёд, не обращая внимания на взволнованную Альмрин. Ей не понять, отчего он беспокоится… но ей сильно не по себе. Волнуется, бедная, а поделать ничего не может. И я не могу, подумал он холодно.
Впрочем, могу.
Надо вскрывать тот шкаф, немедленно. Отчего–то Тнаммо был уверен, что искомый артефакт именно там. А Цель… подождёт. В конце концов этот, самый опасный их противник, фактически устранился от открытой войны с Лереем. И хвала богам, что устранился. Тнаммо ещё помнил, как жалко выглядела их едва не попавшаяся Восьмёрка, когда взявшиеся из ниоткуда ударные войска неожиданно ворвались в Лерей, столицу империи Лерей и вынудили сдаться - за несколько часов. Как унизительно!
Так что…
Тнаммо размышлял сосем недолго.
Надо немедленно предупредить Первого.
* * *
Первый подскочил, словно ужаленный, когда все, все до единого сигнальные устройства ожили. Передача, не защищённая от перехвата.
Первой мыслью было: Пятый угодил в ловушку. Мысль эта не успела как следует оформиться, как её заместила другая: Пятый сошёл с ума. Кто–то перехватил их разговор, не далее как полчаса тому назад, а он тут же устраивает новый сеанс. Без защиты! На полной мощности!
- Слушаю, - отозвался Первый, с беспокойством глядя на статуэтку дракона с глазами из чистейшего изумруда. Глаза оставались тусклыми. Если они вспыхнут хоть на миг - значит, эвакуация по схеме ноль–ноль. С полным уничтожением того места, где он сейчас находится.
Вместе, разумеется, с прислугой, случайными прохожими возле особняка и так далее. Цена немалая.
Глаза не светились.
- Я приступаю к изъятию, - Пятый был совершенно спокоен. - Будьте готовы извлекать меня. Если операция пройдёт успешно, у вас будет всего четыре–пять часов на запланированный эксперимент.
Первый, осознав, что сказал его коллега, тут же перестал ощущать себя главным. И едва не вытянулся в струнку (хотя видеть его всё равно никто не мог).
- Ожидайте сигнала, - и связь оборвалась.
Глаза так и не загорелись. Отлично. Вполне возможно, что шпионы Совета уже мчатся со всех ног и к укрытию Пятого, и сюда, в Лерей… Ну что же. Первый потёр руки и долго думал, прежде чем извлёк сложную аппаратуру для сбора собственного Особого Отряда. Подчинённого лично ему и только ему. Сейчас они живут по всему свету, настолько ничем не примечательные, что даже Совет с его сверхъестественными возможностями не смог разоблачить ни одного из них. Многими остальными, правда, придётся пожертвовать, но если попытка увенчается успехом…
Тогда - даже и на короткое время - у Восьмёрки появится шанс мгновенно обезвредить Совет. Всех до одного. Наиболее простым образом: нет человека - нет проблемы. Я лично займусь этим назойливым монахом, подумал Первый с мстительной радостью.
Отчего–то ему казалось, что абсолютное оружие уже у него в руках.
* * *
Норруан постепенно пришёл в себя.
Вначале он долго осматривал своё тело - ни малейшего следа той смертоносной раны. Как странно. Откуда у Гостя взялась такая чудовищная сила? Такое мастерство?
Норруан хлопнул себя по лбу и тихо выругался.
Он ведь сам записал всё это в Книгу! Устроил себе развлечение, действительно. Но кто же мог знать, что доброжелательный и независимый Науэр вдруг - безо всяких видимых причин - превратится в канонического Гостя, в Гостя–фанатика, жаждущего напиться крови из перерезанного горла врага?
Один удар - и конец разговору. Что же случилось? И что будет теперь?
- Я мёртв, - проговорил Норруан озадаченно.
Должно быть, это так. Но если он мёртв, но по–прежнему в состоянии рассуждать, обладает тем же телом и разумом, то…
Магия! Норруан просиял. Ну ещё бы. Магия порождается разумом. Сейчас он легко и просто выйдет из этой зеркальной комнаты… Бывший Владыка Моррон привычным жестом обвёл многоугольную комнату вокруг себя… Сейчас рухнут зеркальные стены и…
Ничего не случилось.
Норруан вздрогнул и повторил жест.
Тихий смех, как показалось ему, отозвался на его тщетную попытку. Каждая из граней потемнела, затем вновь стала светлой. За ними начали прорисовываться какие–то новые очертания. Не клубящаяся мгла, а что–то вполне определённое.
Ну–ка, ну–ка…
Норруан выбрал грань поуже - чтобы, в случае чего, риск провалиться внутрь был наименьшим. Магия оставила его, это понятно. Так что со смертью он всё же потерял могущество. Как бы его вновь вернуть? Или для начала выбраться отсюда?
Шагать вглубь какой–нибудь грани, или пытаться её разбить Норруан не хотел. Добром, несомненно, это не кончится. Хотя что теперь может означать "добро"?
Он медленно подходил к грани. В соседних с ней проявились разнообразные пейзажи - горы, побережье спокойного моря, лес, пылающие руины города, подножие извергающегося вулкана и многое, многое другое. Он же подходил к относительно тёмному зеркалу. За его глубинами смутно виднелось неуютное место - болото или пустошь. Полузатянутое туманом и, кажется, под вечерним небом.
Некоторое время было тихо. В спину подул лёгкий ветерок. Странно. К чему бы это? Откуда в замкнутом пространстве ветер? Норруан несколько раз обернулся, держась от выбранной грани на почтительном расстоянии, но источника ветра так и не обнаружил.
Бывший Владыка Моррон вздрогнул, когда откуда–то вышел человек и замер, встав прямо за зеркалом. Несмотря на темноту, Норруан прекрасно видел его черты.
Человек, похоже, тоже видел его.
Они оба узнали друг друга.
Каллиро, человек с пепельными волосами, с арфой в руке и посохом, сплетённым из чёрной и красной металлических лент. Казалось, что прошли тысячелетия с момента, когда они впервые говорили… в сумрачном зале с дремлющим каменным вороном.
- Здравствуй, я, - произнёс Каллиро, усмехаясь. - Узнаёшь? Иди же сюда, и мы покорим этот забытый богами мир непревзойдённой музыкой. Сделай шаг, стань великим и знаменитым.
Каллиро протянул ладонь, касаясь зеркала с той стороны. Норруану показалось, что по гладкой поверхности побежали волны.
Порыв ветра неожиданно ударил в спину - не будь Норруан готов к подобным неожиданностям, его внесло бы в грань, из–за которой насмешливо смотрел на него Каллиро. Он едва не полетел кубарем… изогнувшись и ударившись с размаху о твёрдый пол, он едва не сломал кисти рук.
Но устоял.
Долю секунды Норруан стоял лицом к лицу с Каллиро… и неожиданно увидел.
Увидел всю историю Каллиро. От блистательного начала, от победоносных походов и освоения могущественной магии к отвратительным и нелепым поражениям… и смерти от укуса отравленной стрелы, дара мстительного божества… смерти посреди этих самых топей, в которые он некогда пришёл неведомо откуда.
Норруан отшатнулся и с размаху уселся на пол. Когда он поднялся, за зеркалом с Каллиро вновь бурлил туман, не несущий никаких определённых форм. Безмолвный и равнодушный.
Следующая грань.
Совершенно незнакомое Норруану лицо. Но лицо, безо всякого сомнения, принадлежащее известному полководцу.
- Здравствуй, я, - проговорил тот звучным басом. - Протяни мне руку, и все варварские королевства падут под нашим натиском…
Норруан решился поднести к зеркалу руку… и вновь его едва не вдуло внутрь. Ничего не получится. Теперь–то он знал, что тут и как.
Вновь знание накатило на него. Видел он и победоносные марши, и награды, и гимны, и безмятежные дни… но кончилось всё крахом империи, пленом и позорной смертью под пытками… Нет, не хочу.
- Здравствуй, я… Шагни вперёд, и армии Аглафара очистят эти благословенные земли от мерзких дикарей…
- …и мы сокрушим всех поклоняющихся ложным богам…
- …победим…
- …сомнём…
- Нет, - повторял Норруан всякий раз, едва осознавал знакомую последовательность: неведомый - могущественный - победоносный - поверженный и забытый. Везде одно и то же. За что же это его так?!
Зеркала кончились. Впрочем, нет: осталось одно, самое большое. Кромешная мгла была за его зыбкой твердью, и никто не манил с той стороны. Низкие тучи мчались над бесплодной землёй и время от времени расступались, прореживались - но ничего радующего глаз не появлялось на небосводе.
Норруан долго стоял, забыв и про предательский ветер, и про время, забыв всё абсолютно. Он не помнил этого места. Шагнуть туда? Похоже, что единственный путь отсюда - в одну из граней.
Пытаться разбить их? Сама мысль об этом пугала.
Но вот облака разошлись широкой рваной щелью и шпиль, холодно сверкающий и пронзающий слой туч, на миг показался на горизонте.
И Норруан узнал этот мир.
Зивир.
Он уселся прямо на пол и закрыл ладонями лицо.
- Нет, не туда, - глухо прошептал он. - Не туда. Должен быть выход. Мне нужно подумать, собраться с мыслями.
Тихий смех раскатился под сводами зеркальной комнаты и звучал он печально.
XXI
Первые три часа после рассвета Науэр ощущал себя тяжело больным.
Не физически; он не испытывал никаких неудобств; медальоны, всевозможные магические побрякушки, знаки, оружие и прочие бесценные дары Иглы делали своё дело: защищали от невзгод Зивира. От кажущихся невзгод, от невзгод, которые должны быть.
Проснувшись, Науэр осознал, что кошмар продолжается. Ночью, когда до его разгорячённого сознания долетали тревожные и леденящие душу вопли какого–то ночного хищника, ему казалось, что Зивир преследует его только во сне. Как оказалось, не только.
Ничего не хочу делать, подумал Науэр вяло. Хочу лежать. Не буду никуда отправляться, уж лучше сдохнуть прямо здесь.
Но он встал и бодро направился к песчаному спуску.
Как же так? Тело словно слушалось кого–то ещё!
"Сейчас увижу брёвна для плота", мелькнула мысль.
И верно; Науэр увидел сложенные грудой огромные брёвна и поразился, насколько странным оказался сюрприз Аймвери. Мне же не поднять их вовек! Такие громадины!
…Как это не поднять?! - подумал Науэр, основательно встревоженный. Кто это думает за меня? Он напряг волю и приказал телу остановиться.
Оно остановилось, а неведомый "сожитель" бесследно исчез. Науэр (осознавая, что тело ему повинуется беспрекословно) сел на песок, смешанный с галькой и, вытирая со лба холодный пот, постарался взять себя в руки.
Итак, круг следующий. Кто сказал, что преисподняя - это пылающее жерло, в котором вечно горишь или ледяная пустыня, в которой вечно мёрзнешь? Вовсе нет, преисподняя может выглядеть изумительно и быть полной самых приятных чудес на свете.
Что теперь?
Может быть, вернуться в Иглу и потребовать, чтобы его любой ценой вернули домой? Да ну, вряд ли это поможет; кроме того, это выглядело бы слишком малодушно. Этот мир считает его, Науэра, игрушкой; считает, что волен нарушать свои собственные обещания… то–то будет наука! Если обещают вечную славу, стоит семь раз задуматься - а вдруг это будет вечная слава при жизни?
При вечной жизни?
Науэру стало сильно нехорошо. Прыгнуть в Реку? - подумал он вяло. Да нет. Вряд ли поможет. Скорее всего, начнётся новый круг. Зачем позволять так легко сходить со сцены!
Что же тогда?
Науэр не сразу понял, что его тело встало и, постояв на месте, решительно направилось к брёвнам.
"Сейчас поднимет их изо всех сил и полетит кувырком", вспомнил Науэр почти равнодушно.
Так оно и случилось. Только в этот раз смешно отчего–то не было; ни до, ни после. Было жутко. Видеть всё, что некогда произошло с ним самим, до мельчайших подробностей… да уж. Совсем не смешно. Если не забывать, чем всё это закончилось.
И тут Науэр настолько разозлился, что смог преодолеть чудовищную апатию, которая медленно, но верно засасывала его - в глубины, не менее смертоносные, нежели воды Реки. Немного неудобно, правда - так и придётся действовать теперь, под непрерывным напряжением воли? Ну что же, сам виноват. Сам захотел славы и подвигов. Вот и получил, подумал Гость зло, прихлопывая надоедливого комара. Вот и радуйся.
Итак, что делать?
Странный вопрос! Идти в Моррон, конечно. Науэр сумел вспомнить всё - от своего плачевно закончившегося эксперимента с Речной водой до того момента, как увидел быстро испаряющееся тело Владыки Моррон у своих ног. Как там говорил музыкант? Моррон находится за первым же деревом, за первым же холмом? Вот и прекрасно. Сейчас же туда и направлюсь.
Только вначале оставлю записку самому себе.