– Тысячу вопросов, – кивнула женщина.
– Как я понял, вы тоже из Хаоса. Тогда почему вы здесь?
– Хаос многолик. Кхорн и Нургл – уникальны в своей злодейской простоте, Слаанеш – сложнее, но тоже ничего интересного. Тзинч – уникален и не подпадает под обычное представление о зле. Он зло в той мере, в какой злом является перемена погоды. А я здесь, потому что была когда-то замужем за эльфом. Теперь они моя семья. Что-нибудь еще?
– Булочку, – попросил Второй, показывая на корзину с хлебом.
Женщина протянула ему всю корзину, чтобы он мог выбрать.
– Есть способ на сто процентов овладеть сердцем женщины? – отклонился от основной темы беседы гость.
– Не говорите глупостей, – укоризненно взглянула на него Радира. – На сто процентов можно овладеть только этой булочкой, и то, если вы ее проглотите и тут же покончите с собой. Гарантированно овладеть нельзя, но попытаться можно.
– Как?
– Спросите у нее сами.
– В смысле?
– В смысле – подойдите к ней и спросите, как сделать так, чтобы она вас полюбила. Потом четко следуйте ее рекомендациям.
– Но я же буду выглядеть в ее глазах полным идиотом! – воскликнул Второй.
Радира поманила его пальцем, и когда он, склонившись над столом, приблизился к ней, она прошептала:
– Именно это в вас мы и ценим больше всего.
– Идиотизм?
– Его признание.
Сергей рассмеялся. Ему определенно нравилась эта женщина.
– Одно не пойму, – сквозь смех проговорил он, – как человек. – и он осекся, вспомнив, что Повелительница не совсем и человек.
Радира, со свойственной всем женщинам интуицией, заметила эту заминку и успокоила:
– Человек, человек. Хаос в большинстве случаев набирает своих соратников из числа людей. Я, например, родилась в семье вождя одного северного племени и жила там до своего первого брака.
– А потом?
– Потом мой отец решил породниться с семьей вождя соседнего племени. Но у меня был любимый – молодой охотник, добрый, веселый юноша.
Женщина вытащила из-за пазухи кулон, сделанный из зуба какого-то животного, и протянула Сергею.
– Это его первая охота. Большой белый волк. Я любила его, но это чувство совсем не в ходу у северных племен. Отец заманил моего друга на край ледника к западу от деревни и скинул его вниз. Ночью сгорела его хижина вместе со спящими там родителями.
– Кошмар! – не сдержал восклицания Второй.
– Это еще не кошмар, кошмар начался позже, на свадьбе, – хозяйка скинула с ног сапоги, уселась по-турецки и взяла в руки чашку с теплым молоком. – В первую брачную ночь я перерезала горло своему мужу, а наутро, по традиции северных племен, меня изнасиловали все главы семейств нашего племени, а потом скинули в яму с голодным медведем. Неизвестно, повезло или нет, но это уже не имеет значения – следом за мной в яму скинули случайно забредшего в нашу деревню менестреля. Когда яму накрыли решеткой, странник засунул в глотку медведя руку и вырвал у того череп. Вырвал легко, как луковицу из земли. Потом он повернулся ко мне и спросил:
– Да?
И я согласилась.
– На что?
– На что угодно. Мне было все равно. Еще никто, кроме моего убитого возлюбленного, не спрашивал моего согласия.
– И потом?
– О! Потом менестрель пел на языке Хаоса. Я ничего не понимала, но с каждым звуком его песни меня наполняла сила. Дикая, свободная, жаждущая вырваться наружу. Так оно и случилось – утром я выбралась из ямы и стала убивать всех, кто попадался мне на пути. Мужчин я рвала руками на части, женщинам и старикам разбивала кулаками головы. Пока я уничтожала деревню, поэт сидел на пороге одного из домов и смеялся. Мой отец пытался убежать, но я поймала его, сломала ему руки, ноги, позвоночник и сбросила в тот же ледник, куда он сбросил мою любовь. Он визжал, как недорезанная свинья.
– Свою мать вы тоже убили?
– Нет, она прыгнула вслед за отцом сама, но перед этим поцеловала меня и шепнула: – Правильно, все правильно.
– Она не осудила вас?
– За что? Отец сорок лет издевался над ней.
– Так зачем она прыгнула за ним?
– Ее жизнь, пусть плохая, уже не имела смысла. Потом, она понимала, что я должна ее убить тоже. Она меня пожалела.
– Убили бы?
Радила задумчиво отхлебнула из чашки глоток молока и призналась:
– Не знаю.
– Что было потом?
– Потом я уничтожила деревню своего мужа. Менестрель запретил убивать только младшую дочь вождя – Морати. Что-то он в ней увидел.
– Королева знает эту историю?
– Эту историю знают только два существа на свете – вы и мой спаситель.
– Тзинч?
– Да.
– Почему вы мне все рассказали?
– Ты же Магнификус.
– Ну и что?
– Больше никто не мог ее услышать, а мне очень хотелось ее рассказать.
– Я вас понимаю, – Второй вернул хозяйке ее кулон, и она бережно спрятала его на груди.
– Испугала? – спросила она.
– Нет, хотя должны были, – честно ответил Сергей. – Расскажите, что было потом?
Радира поставила чашку на стол и продолжила:
– Потом Тзинч оживил моего возлюбленного. Я видела, как со дна ледника поднимается его истлевшее тело и принимает форму огромного белого волка.
– Волка? Такого же, как он убил на охоте?
– Совершенно верно.
– Но почему волка?
– Тзинч сказал, что это все, что он может для него сделать. Хотя теперь я понимаю, что он просто не хотел меня ни с кем делить.
– Разве Тзинч интересуется женщинами?
– Нет, он не имеет пола. Тзинча интересуют только изменения. Я была его шедевром на тот момент, потом ему требовалась моя помощь. Я должна была вырастить Морати и сделать ее королевой эльфов.
– Тогда почему у Морати – бог Кхорн, тупица и живодер, по вашим словам?
– Это моя ошибка. До ее совершеннолетия я таскала Морати за собой, она познала только вкус крови и физического удовольствия, но не познала чувства преданности и любви.
– Тзинч не рассердился?
– Его это даже рассмешило. Это тоже было изменение, пусть не запланированное, но изменение.
– А что стало с Белым волком?
– Надеюсь, он ждет меня где-то в Северных Пустошах, – сказала женщина, – но мы встретимся только после смерти Тзинча, а он бессмертен.
– Грустная история, – вздохнул Второй и пристально взглянул в темные глаза Радиры. – И все-таки, причем тут я? Вы надеетесь, что я убью Тзинча?
– Кто знает?! – поднялась со своего ложа женщина. – Ведь что-то заставило Магнификуса вернуться!
– Да я не тот Магнификус! – воскликнул Сергей. – Тот, насколько я понимаю, уже никогда не вернется. Я только по имени Магнификус! Слово, не больше!
– Слово Древних определяет реальность! – весомо изрекла хозяйка. – Твое имя – это надежда для очень многих существ этого бедного мира.
– Я вас честно предупредил, – повторил Второй, – это только имя.
Радира подошла к окну, сквозь створки которого уже пробивались слабые лучи восходящего солнца:
– Пора, Магнификус. Тебя ждет корабль, когда-то я его капитану выпросила у королевы жизнь. Пора Дейдвуду вернуть должок. Слышу, Дирон уже идет за тобой.
В дверь постучали, и на пороге возникла фигура младшего ДрагЛорда.
– Корабль готов, все прибрежные караулы возглавили мои люди.
– Подождите, – сказала Повелительница. Она подошла к столу у дальней стены, открыла стоящую там шкатулку и достала из нее медальон из желтого золота в виде фигурки дракона.
– Наденьте это себе на шею, – протянула медальон Сергею. – Эта милая вещица поможет вам.
– Знак прадракона! – благоговейно произнес Дирон. – Он же принадлежит королеве!
– Он принадлежит мне, – сурово отрезала Радира, – я его дала Морати на время. Теперь я его отдаю этому симпатичному человеку. К тому же Морати все равно не может использовать знак. Только Древние.
Сергей послушно повесил медальон себе на грудь, рядом с флаконом Шарскуна, и хотел поблагодарить хозяйку, но она уже покинула зал.
– Что это значит? – имея в виду подаренный медальон, спросил у ДрагЛорда Второй.
– Это значит, что вы можете повелевать любым драконом. Получается, что вы первый из ДрагЛордов, – ответил тот и встал перед ним на одно колено.
– Здравствуйте! – укоризненно покачал головой Сергей. – Этих реверансов еще не хватает. Побежали лучше к берегу.
– Как прикажешь, Первейший! – поднялся с колена Дирон и распахнул перед Магнификусом дверь.
– Да! – огорченно крякнул Второй, внутренне сетуя на пристрастие местных жителей к чрезмерно возвышенным эпитетам.
– Отец просил предупредить вас, что ни капитан, ни кто-то другой на корабле не должны знать, кто вы, – на ходу инструктировал Дирон, – официально вы – инжи. Врач. Капитан думает, что вы направляетесь на Тилею лечить местных аборигенов. Он должен пересадить вас на другой корабль, рядом с морской границей азуров. Не забудьте переодеться. Ваши вещи уже в ящике.
Они вышли во двор и оказались у запряженной двумя вороными конями повозки. В повозке стоял большой раскрытый ящик. Рядом прохаживался сухопарый воин в плаще с плетью за поясом.
– Капитан Дейндвуд, – представил его Дирон, – его корабль заберет вас. К сожалению, до выхода из бухты вам придется спрятаться в этот ящик.
– Ящик так ящик, – спокойно согласился Сергей. – Сколько нам плыть, капитан?
– Два восхода, – нехотя ответил тот и поторопил: – Скорее на корабль.
Второй с пониманием отнесся к его пожеланию и полез в ящик. Перед тем как над ним захлопнулась крышка, внутрь заглянул ДрагЛорд и шепнул:
– Никому ни слова! Вы врач. Инжи. По имени Кварк. Отец сказал, что это позабавит вас.
– Очень позабавило, однако хотелось бы более подробных инструкций, – признался "врач", но крышка над его головой уже захлопнулась.
Потом ящик качнулся, и деревянные колеса повозки загромыхали по брусчатке. От мерных покачиваний и монотонного звука вымотавшийся за эту ночь Сергей уснул.
Неизвестно, сколько времени он спал, но когда открыл глаза, его по-прежнему окружала тьма. Справа доносились голоса – один скрипучий, как старая лодочная уключина, второй – глухой. Потом кто-то кашлянул, и Второй явственно услышал:
– Проклятые эльфы! Я уверен, что нас давно уже можно было выпустить из этого гроба.
– Успокойся, будем сидеть сколько надо, – послышалось в ответ, и раздался звук губной гармошки.
– Сигмар накажет нас за то, что мы воспользовались услугами дручий, – не унимался первый голос. – Всем известно, что они еретики! И перестань ты наяривать на своей дудке!
– Перестань, Вилли, – отозвался второй, – это не дудка, а губная гармоника "Меско Таббо" с очень чистым звуком, а дручии не могут быть еретиками, потому что они никогда не поклонялись Сигмару. Они язычники. Ты для них тоже язычник.
– Я?! – еще громче взвизгнул первый голос. – Это мне говоришь ты, безыдейный гробокопатель?!
– Не могу с этим согласиться, – миролюбиво возразил второй голос. – Просто я делаю свое дело и не лезу в чужие.
– Это не чужие! Это вопрос истины!
– Вилли, успокойся, будущее за монотеизмом. Это очевидно.
– Совершенно очевидно! Культ Сигмара, подобно солнечным лучам, заполнит мировую тьму!
– Тебя надо лечить, Вилли.
– А тебя, Йохан, сжечь на костре!
Тут сверху что-то грохнуло, и сквозь щели закрытого ящика начали пробиваться лучи света. Голоса тут же стихли. Заскрипели доски, крышка отвалилась, и в ящик заглянул капитан.
– Можно выходить, – сообщил Дейндвуд. – Корабль далеко за пределами акватории Наггарота.
Сергей не замедлил последовать его совету. Выбираясь из своего тесного укрытия, он случайно попал правой ногой в открытый бочонок со смолой, отчего его роскошный сапог, подарок Ракартха, был безнадежно испорчен. Второй, сердито крякнув, вытащил из бочонка ногу и потянулся, разминая затекшие суставы.
Рядом с его ящиком стоял еще один, чуть больше. Из него карабкался наружу невысокого роста бородатый человек с ротанговой палкой в руке и широкополой шляпой на голове. Стряхнув с себя стружку, он сунул в ящик руку и помог вылезти высокому мужчине атлетического телосложения с толстой книгой в кожаном переплете под мышкой.
– А где мой кол и мои таблетки от изжоги? – озабочено спросил он и полез обратно в ящик.
Тут Второй вспомнил о своем посохе, мече Шарскуна и плаще инжи. Пошарив в ящике, он нащупал сверток и извлек его наружу.
– Посох Звездного дерева и меч сланнов с рунами отражения! – раздался скрипучий голос у него над ухом. – Посох Звездного дерева и меч сланнов у "черного ездока". Ты, видать, братец, чужое берешь!
Сергей обернулся и обнаружил, что мужчина в шляпе подозрительно заглядывает ему через плечо.
– Отстань от него, Вилли, – сказал его спутник, и Сергей узнал второй голос, – он инжи. Мне капитан сказал, что мы берем еще одного врача с собой.
– А! – понял обладатель шляпы, но все-таки спросил: – Надеюсь, братец, ты веришь в могущество верховного бога Сигмара? Ты вообще верующий?
– Христианин, – честно признался Сергей, предпочитавший незамедлительно оговаривать вопрос вероисповедования, во избежание последующей путаницы.
– Христианин? – озадачился вопрошавший и повернулся к своему спутнику. – Йохан, что такое христианин?
– Наверное, это культ инжи, – пожал плечами тот, – какая разница! Ты неправильно задаешь вопросы. Спроси лучше, живой ли он, пьет ли он кровь, служит ли он Хаосу?
Второй поспешил ответить сам:
– Живой, не пью, не служу и меч не мой, моего друга. У меня нет меча. У меня только посох.
– Тогда нам по пути, брат! – громогласно провозгласил высокий и хлопнул Сергея по плечу с такой силой, что у того чуть ноги не подвернулись.
– Я Йохан ван Хал, Охотник за ведьмами, – представился здоровяк и показал на своего прилипчивого друга. – Со мной мой любимый сумасшедший друг Вильгельм Харсбург, священник Сигмара.
– Неизвестно, кто еще из нас безумнее, – сердито цыкнул на него священник и протянул молодому человеку руку: – Вильгельм. Очень приятно.
– И мне очень, – Сергей пожал его маленькую, но крепкую ладонь. – Кварк. Врач.
– Больше походит на собачью кличку, но все равно звучит воинственно! – рявкнул Охотник. – Немедленно на палубу. Там воздух и солнце!
Новые знакомые поднялись по скрипучим ступенькам трюма на борт корабля. Солнце стояло в зените. Перед глазами со всех сторон простирался бирюзовый горизонт. Трехмачтовая каравелла быстро скользила по зеркальной морской глади, подгоняемая легким ветерком с запада.
– Мы плывем! – радостно заявил Йохан, хотя это и так было очевидно.
Глава седьмая
Шел второй день морского путешествия. Молчаливые матросы-дручии сновали по палубе, то поднимая, то спуская косые кожаные паруса бурого цвета в зависимости от силы и направления капризного ветра. Капитан тоже не особенно баловал путешественников своим вниманием, львиную долю времени он проводил, стоя рядом с рулевым у штурвала, то и дело разглядывая горизонт в подзорную трубу. Йохан предпочитал со своей губной гармошкой валяться в прохладном трюме на тюках с провизией, зато Вилли с лихвой компенсировал недостаток общения беспрерывной болтовней. В короткий срок Сергей узнал от него о многочисленных и, само собой разумеется, великих подвигах Сигмара, об устройстве его храмов и бесконечных интригах в рядах священнослужителей. В частности, он поведал о том, что десять лет назад, во время последней схватки с ордами Хаоса его храм сожгли, но в новый так и не назначили, потому что целью его служения была отнюдь не подать с местного населения, а самоотверженное служение Сигмару. Тут же он осыпал упреками местоблюстителя со смешным именем Люлю, который при выборе священника для служения в храмах Сигмара на подчиненных ему территориях руководствовался не благочестием отцов, а банальными взятками. Вилли даже решился высказать предположение, что Люлю вполне может быть тайным "обновленцем" из конкурирующего культу Сигмара культа Ульриха. Различий в основах культов Сигмара и Ульриха молодому человеку уяснить не удалось, тем более что, по словам заштатного священнослужителя, вышеупомянутые божества между собой ладили куда лучше, чем их почитатели. На "десерт" сигмариот похвалился их общими с ван Халом научными достижениями в области практической демонологии, кои должны были скоро выразиться в издании трехтомного фолианта под игривым названием "Либер Демоника, или Триста тридцать три загробные проблемы и методы их решения".
К полудню Сергей знал около сорока вариантов "проблем" и мог бы узнать гораздо больше, но его внимание привлекло заметное оживление в рядах рейдеров. Капитан громче, чем обычно, отдавал им приказы. На палубу выкатили четыре катапульты.
Собеседники взглянули в ту сторону, куда то и дело указывал капитан, и заметили на горизонте судно.
– Так, – сообразил священник, – дручии хотят напасть на вон тот корабль. Кровавая работа. Скорее всего, это торговый корабль Империи. Нам лучше спрятаться в трюме. Я совсем не хочу, что бы кто-то узнал, что мы с Йоханом пользуемся услугами дручий.
Благоразумно оценив ситуацию, Второй с ним согласился и тоже спустился в трюм, едва не зацепившись за торчащий из палубного настила нагель.
Йохан лежал на том же месте, где они его оставили утром, и наигрывал какую-то мелодию. Грохот захлопнувшегося люка отвлек его.
– Что происходит? – спросил он, бережно убирая губную гармошку в нагрудный карман.
– Ничего особенного, – ответил ему Вилли, – дручии плывут за чьим-то кораблем. Парусов на нем нет, значит это торговая галера. Сейчас они ее догонят, ограбят, утопят и всех убьют. Нет, сначала всех убьют, потом утопят и ограбят. Нет, ограбят, убьют и утопят.
– Немедленно прекрати балаболить. У меня от твоей трескотни голова кружится, – мирно попросил Охотник за ведьмами, чем вызвал целый поток упреков в свой адрес.
– Ты бесчувственное животное! Судьбы людей, плывущих на этой мирной галере, тебя совсем не тревожат! А их жизни, их несчастные семьи, которые скоро лишатся своих кормильцев! Сигмар не простит нам нашего бездействия! – заклокотал сигмариот.
– Твои предложения? – по-прежнему мирно поинтересовался ван Хал и потянулся за флягой с водой.
Священник, к радости Сергея, тут же замолк и на какое-то время погрузился в размышления. Их итогом стало его новое прозрение.
– Мы будем за них молиться и самоистязаться во искупление наших грехов, – воскликнул он, вытащил из своей наплечной сумы три куска толстой веревки с завязанными на концах узлами и раздал своим спутникам.
– Я не буду самоистязаться, – сразу отказался Йохан и вернул орудие грехоискупления обратно владельцу.
– И я не могу, – последовал его примеру Второй и добавил: – Мы, инжи, последователи другого культа.
– Грешники, великие грешники! – вздохнул священник, но веревки, включая свою, сунул обратно в сумку.
– И ничего мы не грешники, – успокоил расстроенного друга Охотник за ведьмами.
– Почему? – поднял на него глаза, с уже выступившими на них слезами, сигмариот.