– Обалдеть! – только и смог произнести Магнификус, переваривая услышанное.
Профессор вернулся к своему любимому месту на краю плато и сел. Вскоре к нему присоединился и Второй. Спутники долго сидели, молча разглядывая яркие, переливающиеся разными цветами звезды на небосклоне.
– Валайа рассказала мне, что три тысячи лет назад послала два разумных луча в поисках предела вашей Вселенной. Они еще не вернулись, – почему-то вспомнил Магнификус, доставая из кармана свою трубку.
– Они и не вернутся, – сказал Тордион. – У этой Вселенной, как и всех других Вселенных, нет предела. Они беспредельны, и в их глубине существует все. Где-то существует мир, точно такой же, как этот. И там так же сидим мы, только ваша трубка у меня в руках. А есть мир, где мы еще не вышли из вагона.
– Обалдеть! – повторил Второй, раскуривая зажженной спичкой трубку.
– Перестаньте повторять одно и то же слово, – упрекнул его профессор и предложил: – Чередуйте "обалдеть" с "непостижимо". Интеллигентнее звучит. Удивительно, почему такому важному понятию, как "непостижимое", не придумали свой символ? У "бесконечности" есть, а у "непостижимости" – нет. Придумайте что-нибудь. В историю войдете.
– Я "обалдеть" говорю не потому, что вы, профессор, мне глаза открыли. Тем более что по теории Эверетта о "множественности Вселенной" я в институте курсовую писал, – пояснил Магнификус. – Я поражаюсь другому. Откуда такая уверенность?
– Много путешествовал, – ответил Тордион и тут же добавил: – Мысленно, конечно. И смею уверить вас, мой образованный друг, что все наши представления о разновидностях разумной жизни до неприличного ограниченны. Я видел такое, что даже не смогу описать. Однако увидеться с этим нам удастся не раньше, чем через несколько миллионов лет. Далеко это все.
– Шредингеровская "Пси" в круге, – предложил Второй.
– Что такое – "Пси" в круге? – не понял Тордион.
– Пси. Символ непостижимости, – объяснил ему Магнификус.
– Плохо, – покачал головой тот, – на торговую марку бытовой техники похоже.
– Тогда любимое здесь число – четырнадцать в круге.
– Отчего – четырнадцать?
– Полное соответствие понятию "непостижимости" – значит много и ничего конкретно, но без него – никуда.
– Оригинально, надо подумать.
Второй хихикнул.
– Вы чего? – удивился профессор.
– В голову пришло, – сообщил Магнификус. – Страшный сон каждого земного эволюциониста – от "человека думающего", продукта страха смерти, через "человека мечтающего", обязанного своим появлением безделью, к "человеку творящему", собственно, уже и не обязательно человеку. Никакой локальной связи.
– Бредите, любезный?! – тоже усмехнулся Тордион. – Напомните, чему вас нужно обучить?
– Сафери, – напомнил Второй и добавил: – Хотя основы теории я усвоил. Теперь мне хотелось бы практических упражнений. Ну, предположим, как мне ритуал разрушения Черного Портала совершить? Не мечом же в воздухе махать?
– Проще простого, – объяснил профессор. – Предположим, вы решили написать некий увлекательный роман, в котором ваш главный герой должен совершить некий могущественный ритуал, итогом которого будет разрушение некого Черного Портала. Придумайте этот ритуал, уберите слово "некий" и добавьте туда добытой по ходу сюжета атрибутики. Я имею в виду принципы. Заклинания должны звучать торжественно, обстановка должна быть таинственная, герой должен быть убедительным. И все.
– Попахивает дешевкой, – заметил Магнификус.
– Хотите, я вам в двух словах "Илиаду" перескажу? – в ответ предложил Тордион и поправил свой шутовской колпак.
– Не хочу, – отказался Второй, – я понял вас, профессор.
– Тогда будем считать, что я передал вам все необходимые на данном этапе познания в искусстве сафери, – поднялся на ноги профессор. – Если понадобятся детали, то можете заглянуть к моему старому другу в Каннах и посвятить остаток дней изучению его знаменитой техники хрустальной стены. Он живет на Мимозной горе и помаленьку сходит с ума от осознания собственного совершенства и приступов сплина. Только не старайтесь ему понравиться, он этого терпеть не может. А сейчас пора ехать. У меня через два часа лекция.
Они сели на мотоцикл и ринулись вниз.
Уже у гостиницы, пожав Тордиону на прощанье руку, Второй спросил:
– И все-таки, какова, профессор, ваша роль во всем этом? – и он сделал круговое движение рукой.
– Как у вашего кольца, – улыбнулся тот. – Я просто есть.
Тордион поддал газу и помчался на своей варп-колеснице в сторону университета.
В номере Магнификуса ждали.
Во-первых, его ждал злой и вымазанный с ног до головы глиной отец Наолы.
– Я, само собой разумеется, готов присутствовать на бракосочетании своей дочери! – встретил он молодого человека упреками. – Но я категорически против, чтобы меня без предупреждения выволакивали силой из гроба и тащили под землей, как крота, несколько миль. Эти чудовища перевернули респектабельное кладбище вверх дном. В конце концов, они просто меня напугали! Меня – Манфреда фон Корстейна – последнего в Кровавой линии Корстейнов! Лежишь себе в гробу, ничего не подозревая, неожиданно какой-то мумифицированный хам проламывает совершенно новый гроб своей костлявой лапищей и хватает тебя за волосы! Скандал!
Во-вторых, его ждала Наола.
– Милый! – заявила она. – Предупреждать надо, если перед самой свадьбой куда-то уезжаешь. Я тут с ума схожу! Через три дня, ровно в полдень, мы должны быть в городском муниципалитете, а вечером того же дня – в усадьбе. Приглашения гостям я уже отправила.
В-третьих, его ждал Вилли.
– Йохан прислал гонца, наемники на месте! – заговорщическим тоном сообщил он и протянул утреннюю газету.
Крупным шрифтом через всю первую страницу тянулся заголовок: "Банда Руглуда Костожуя похитила свитки Нагаша! Графы Сильвании объявили крестовый поход!"
– Доброе утро! – поприветствовал присутствующих Магнификус и устало опустился на кровать.
Весь комплекс свадебных приготовлений находился под неусыпным оком новобрачной. Второй никак не ожидал от Наолы такой прыти. В некотором смысле его это даже немного тревожило. Хотя, с другой стороны, столь трепетное отношение к вопросу заключения брака со стороны девушки пробуждало в его мятежной душе ощущение мягкого, обволакивающего покоя.
Наола подключила к своей деятельности и отца, и Вилли, и прибывшего первым из гостей Ракартха. Всем были поручены определенные заботы, за своевременным исполнением коих также следила Наола. Единственным незадействованным в деле человеком был жених.
– Пока наслаждайся временной свободой, только не рекомендую злоупотреблять, – заявила ему девушка. – Никаких мальчишников и прочих холостяцких рудиментов!
Однако тот и не намеревался затевать шумных проводов своего одиночества, поскольку много лет тяготился им. Свободное время Магнификус использовал для посещения лекций Тордиона в университете.
Его недавний экзальтированный спутник практически ничем внешне не отличался от остальных преподавателей легендарного учебного заведения. Свои лекции он посвящал психологии, плавно подчиняя последнюю вопросам этического свойства. Его мало интересовали деловые преимущества психологии и глубоко тревожили морально-нравственные неурядицы окружающего мира. Судя по всему, своей основной задачей как преподавателя он считал попытку пробудить у студентов вкус к миротворчеству как исходной величины сознания. Каждым своим вновь озвученным тезисом Тордион призывал, в первую очередь, к сохранению и равновесию и уже потом ко всему остальному. На этих лекциях Магнификуса не покидало ощущение, что профессор искусно избегает слова "любовь", предоставляя внимающим ему волшебную возможность прийти к необходимым выводам самим. Магнификусу это нравилось.
Пока он внимал проникновенным речам Тордиона, Наола продолжала свою организационную деятельность. Предстоящему бракосочетанию она дала кодовое название "Операция Гнездо". И милая полукровка вила это "гнездо" с энергией штормового ветра.
Будущий тесть из-за своего отвратительного реноме был выслан из Нульна и направлен в усадьбу для подготовки к приему многочисленных гостей. Беспокойному клирику-сигмариоту поручили документальное оформление брака, и тот измучил муниципальных чиновников бесконечными уточнениями брачного контракта, который, в конце концов, составил три увесистых тома. Встревоженный такими объемами, рассудительный Ракартх лично просмотрел все документы и свел контракт к двум фразам: "Девица Наола фон Корстейн добровольно вступает в брачный союз с маркизом Че Геварой и обязуется быть тому преданной супругой и ответственной хозяйкой". "Маркиз Че Гевара, без всякого принуждения со стороны, вступает в брачный союз с девицей Наолой фон Корстейн и обязуется быть той верным супругом и защитником". Негодованию Вилли не было предела, и с горя он напился в "Проезжем патриоте" до бесчувствия. Когда Бигли и гном-повар привели его под руки в гостиницу, оскорбленный формалист еще долго оглашал тишину "Шпаргалки" декларацией вслух 72 пункта брачного контракта, где оговаривалось процентное соотношение при разделе имущества в случае бесплодия одного из бракосочетающихся и последующего развода.
За день до свадьбы в Нульн приехали Торгрим Злопамятный и Король Феникс Фунибар. И тот и другой инкогнито остановились в лучшем отеле города и с упоением подключились к свадебным приготовлениям. Дабы избежать ненужной огласки, Верховный Король гномов скупил все полосы периодических изданий города на неделю вперед, а Король Феникс убедил городские власти объявить пятидневный карантин с полной изоляцией Нульна от внешнего мира.
В назначенный день Магнификуса разбудил Фунибар и лично препроводил к поджидавшей у гостиницы карете. Еще десять карет дожидались их на площади перед муниципалитетом. Регистрировать брак взялся сам мэр Нульна – господин Эрих Лоц Старший.
К всеобщему удовольствию, господин Лоц оказался на редкость сообразительным человеком и, окинув взглядом присутствующих на церемонии гостей, он не стал докучать речами, а лишь молча показал бракосочетающимся, где необходимо поставить подписи. Разве что после этого он смущенно напомнил:
– Поцеловаться бы надо.
Молодожены не стали возражать.
Едва праздничный кортеж пересек границы Нульна, к нему присоединился отряд "Кровавых драконов" во главе с Абхорашем, отряд "Белых львов" – преданная гвардия Короля Феникса, отряд "Боевых молотов" – постоянная охрана Торгрима Злопамятного. С небес кортеж патрулировали рыцари Ракартха на своих боевых драконах. Дооф летел чуть поодаль, явно не решаясь вступать в контакт со своими породистыми собратьями.
К семи часам вечера колонну догнала карета Королевы Дручий, окруженная отрядом "Черной Стражи".
– По-моему, профессор Энлиль не поехал, хотя я приглашение лично передала, – выглянув из увешанной цветочными гирляндами кареты, сказала Наола.
– Могу спорить, что он уже в усадьбе, – успокоил ее супруг и задумчиво добавил: – Слишком хорошо все идет, чтобы хорошо закончиться.
– Что ты имеешь в виду? – нахмурилась девушка, подозревая, что Магнификус намекает на свадьбу.
– Ситуацию в целом, – неопределенно ответил он.
– Не стоит беспокоиться, – взяла его за руку Наола. – Мы передвигаемся через мирные территории и в таком сопровождении, что нам ничего не угрожает.
– Милая, поверь мне, – сказал ей Второй, – я игрок со стажем. Именно когда ничего не угрожает, и нужно ждать удара.
Его слова оказались пророческими. Снаружи что-то оглушительно грохнуло, лошади испуганно заржали, и карету сильно качнуло.
Молодожены выглянули из окна. Перед их взором открылась, мягко говоря, неутешительная картина – две гигантские трещины, разверзшиеся в земле, отрезали их карету от остального кортежа. Из трещин вырывались клубы раскаленного пара, рядом с каретой, срывая с земли крупные куски дерна вместе с придорожными кустами, кружил смерч. Небо заволокло невесть откуда возникшими грозовыми облаками.
– Любимый, ты умеешь предсказывать будущее! – восхищенно взглянула на супруга девушка, а потом поцеловала его.
– Какая у тебя любопытная реакция на природные катаклизмы! – пытаясь открыть заклинившую дверь, заметил Магнификус.
Тут ему кто-то помог снаружи, и дверь, наконец, распахнулась. За ней стоял в своем обычном "университетском" облике Тордион.
– Здравствуйте, господин профессор! – поприветствовала его из-за плеча мужа немного опешившая Наола.
– Добрый день, – ответил полупоклоном тот и попросил: – Можно мне позаимствовать вашего супруга на пару слов?
– Если только на пару, – неуверенно отозвалась девушка.
– Не волнуйся, я мигом, – пообещал Второй, спрыгнул на землю и подошел к профессору.
– Есть интересное предложение, – сообщил тот и показал на узкую полоску земли, тянущуюся посреди двух почвенных разломов.
– Верю, что по пустякам вы не стали бы отвлекаться, – кивнул Магнификус, но перед тем, как ступить на указанный путь, поинтересовался: – Надеюсь, что за время нашего разговора Наола не овдовеет?
– Можете не беспокоиться, в моем лице вы имеете живого гаранта института семьи, – заверил его Тордион, заложил руки за спину и первым зашагал вдоль шипящих паром трещин.
Шли они не долго. Магнификус не успел сосчитать до ста, как паровая завеса перед ними расступилась, и они оказались в до боли знакомом месте – те же пустые улочки, те же скрипящие на ветру гнилые ставни.
– Это Прааг! Я был здесь! – воскликнул он.
– Совершенно верно, – подтвердил его догадку профессор. – Это Прааг – город с мрачной биографией, ставший могилой почти для миллиона разумных живых существ. Древние когда-то разыграли в Прааге увлекательную схватку сил Хаоса и Империи. Одну из самых драматических схваток. Империя победила 400-370. Я имею в виду "тысяч".
– Зачем мы здесь? – не понял Магнификус.
– Один мой старый знакомый посчитал возможным пригласить вас на похоронную церемонию своей матери, – ответил Тордион и добавил. – Заодно вы сможете с ним обговорить детали предстоящего вам подвига.
– Какого подвига?
– Разрушения Черного Портала.
– А что за старый знакомый?
– Тзинч.
– Демон Изменения?! Зачем нам Тзинч?
– Как зачем? – подталкивая молодого человека к одной из дверей, напомнил профессор: – Вам же нужны недостающие принципы?
– Вы хотите сказать, что… – не поверил Магнификус.
– Да, я хочу сказать это, – кивнул Тордион.
На столе посреди комнаты лежала мертвая старуха, рядом с ней стоял мужчина плотного телосложения в парчовом френче, то и дело самопроизвольно изменяющем цвет. Казалось, что мужчина не заметил вошедших. Во всяком случае, он никак не отреагировал на их появление. Мужчина не отрывал взгляда от лица покойницы.
– Примите мои соболезнования, – тихо произнес Второй.
– Зачем? – посмотрел на него мужчина.
Магнификус не нашелся, что ответить.
– Ты все ему объяснил? – повернулся к Тордиону мужчина.
– Пока нет, – сказал тот.
– Тогда объясни, – без какого-либо намека на эмоцию предложил мужчина.
– Друг мой, – профессор положил молодому человеку руку на плечо, – мистер Тзинч хочет предложить вам одну сделку. Ее суть такова – он готов отдать вам имеющиеся у него многогранники Моора, а за это вы должны вывести всех Древних той дверью, которую я вам показал.
– Как дверью?! – ужаснулся Магнификус. – Они же.
– Он не согласен? – опять обратился к Тордиону мужчина.
– Он согласен, у него нет выхода, – заверил мужчину профессор и подтолкнул молодого человека к выходу.
Оказавшись на улице, Магнификус переспросил:
– Я правильно понял – нужно провести Моора, Таала и Валайю через дверь над Карак-Орруд?
– Правильно, – ответил Тордион, – Таала, бога Смерти и мою мать.
– Но они просто исчезнут! Их нет на Земле! – напомнил Второй.
– Ваши предложения? – резко спросил его Тордион.
– Не знаю, – растерялся Магнификус, – у меня нет предложений.
– У меня тоже, – устало вздохнул профессор, – это единственное.
– Я не могу, – покачал головой Второй. – Я не пойду на убийство.
– Убийство кого?
– Древних.
– Древние давно мертвы, а те, кто вас вызвал, – их заблудившиеся на Нибиру души.
– Нет, – категорически отказался Магнификус и сделал шаг назад, в твердом намерении вернуться к карете.
– Тогда Нибиру исчезнет, а с ним и все, кем вы дорожите, и Древние заодно, – сообщил ему Тордион.
Второй остановился:
– Исчезнет?
– Правила игры, – напомнил Тордион. – Если один из участников побеждает остальных, какая надпись появляется на экране?
– Игра окончена, – машинально произнес Магнификус.
– Теперь вы понимаете, почему я сказал Тзинчу, что у вас нет выхода? – объяснил ему профессор.
– Теперь я понимаю, почему вы так много времени отводите на своих лекциях идее равновесия, – горько усмехнулся Второй и добавил: – Только сможет это понять ваша мать?
– Сможет, – уверенно кивнул Тордион. – Она не пропустила ни одной моей лекции. Помните, я упоминал о моем старом друге, волшебнике с Мимозной горы? Так вот, он не устает повторять, что допуск к абсолютной реальности имеется только у женщин.
Второй пнул ногой листву и обреченно вздохнул:
– Неужели Тзинч так ненавидит Древних, что готов пожертвовать источником собственной силы?
– Не в этом дело, – Тордион протер ладонью воспаленные от усталости глаза.
– А в чем?
– В равновесии. Тзинч жертвует своими силами не ради нас, а ради Хаоса. Если Хаос победит, итог будет тот же – игра окончена. Тзинч мудр, как древний змей.
– Что, остальные демоны Хаоса этого не понимают?
– Еще как понимают, но правила есть правила и эти правила можете изменить только вы, а для этого вам нужны недостающие принципы. Следите за ходом моих рассуждений?
Магнификус резко развернулся и вошел в дом.
– Почему ты хочешь уничтожить Древних? Просто принципы отдать нельзя? – без предисловий, напрямую, спросил он Тзинча.
Тот молча показал на лежащую старуху.
– Справедливость, – ответил за него Тордион, подходя сзади.
Демон поднял на руки женщину и вышел на улицу. Дневной свет мгновенно изменил его. Теперь это был уже не человек, а кошмарная смесь птицы, леопарда и змеи. Под лапами чудовища засверкали электрические разряды, и сильный порыв холодного ветра взметнул сухую листву к небу. Тзинч, больше не обращая внимания на людей, двинулся с мертвым телом по улице, прочь от пустого дома.
– Куда он пошел? – спросил Второй.
– На северной окраине его слуги соорудили большой погребальный костер из всех найденных в городе книг, – сообщил профессор.
– А кто эта женщина?
– Мать библиотекаря, которого убили во время штурма Праага. Она лишилась разума и ослепла от горя. Бедная женщина считала Тзинча своим спасшимся сыном, и Тзинч со временем стал считать так же. Безумие – одна из сторон изменения.
– Вы хотите сказать, что демон искренне верит в это?
– Более чем искренне, – подтвердил Тордион. – Пожалуй, это единственное, во что он верит.
– Надо попытаться разуверить его! – отчаянно предложил Магнификус.