– О мой упрямый друг! – опять положил ему на плечо руку профессор. – Лишать веры – это компетенция седьмого уровня. Тут мы бессильны. Пойдемте к вашей карете, Наола, наверное, уже волнуется.
– Так битва будет или нет? – спросил Второй, входя за своим проводником в паровое облако.
– И еще какая! – заверил его тот. – Мир содрогнется.
Обратный путь у них занял так же очень немного. Судя по всему, все эти фокусы с природными катаклизмами были своеобразным прикрытием незаметного для остальных перемещения Магнификуса и Тордиона в район Праага.
"Надо бы на досуге обучиться у профессора всем этим забавным фокусам, – мелькнуло в сознании молодого человека. – Теоретическая часть – это прекрасно, но практическая – полезно".
Когда они оказались у кареты, выяснилось, что усилиями рыцарей Абхораша и охраны Торгрима над земляными расколами уже были сооружены деревянные настилы.
– Что это такое? – подбежал с вопросом к спутникам встревоженный Фунибар.
– Землетрясение, Ваше Величество, – невозмутимо проинформировал того профессор. – Здесь активная сейсмическая зона. В прошлом году такая же беда случилась на полях графа Гормета.
– Нужно посоветовать Карлу-Францу отправить на изучение этих мест специалистов в данной области, пока трагедии не случилось. Мы еще легко отделались, – заявил Король Феникс и направился помогать своим людям переправлять карету новобрачных по деревянному настилу на другую сторону.
Вслед за ним к Магнификусу подошла Наола.
– С тобой все в порядке? – спросила она, поглядывая на Тордиона. – Вас не было десять минут. Я боялась, что вы свалились в трещину.
– Любовь моя! – успокоил ее Второй. – С учетом моего тотального бессмертия меня бы давно восстановил ближайший алтарь, а господин профессор, насколько я понимаю, даже в порталах не нуждается.
– Именно так, – подтвердил тот. – Я регенерирую в доли секунды. Это мое единственное практическое преимущество перед остальными. Пойдемте к вашей карете. Уверен, что господин Корстейн волнуется, а когда люди волнуются, у них появляется нездоровый аппетит. В случае с вашим папой это совсем некстати.
После доставки кареты на нормальную дорогу молодые люди сели в нее вместе с Тордионом, и свадебный кортеж двинулся дальше.
Весь остаток пути Тордион развлекал озадаченную мрачным настроением супруга Наолу. Профессор рассказывал потешные истории, декламировал наизусть удачные эпиграммы на своих коллег по университету и даже спел один куплет студенческой песни. А Магнификус смотрел на него и думал: "Этот простодушный с виду весельчак приговорил собственную мать к смерти. Жуткий сон!" И он задал себе вопрос: "А я смог бы пожертвовать своей матерью ради спасения мира?"
Отвечать себе Второй не решился. Ему просто стало безудержно стыдно.
К двадцати пяти часам кортеж приблизился к усадьбе Корстейнов. В наступившей к тому времени темноте усадьба была видна за несколько миль. Что-что, а в вопросах искусственного освещения будущий тесть Магнификуса разбирался отменно. Тысячи разноцветных фонариков украшали подъезд к воротам родового гнезда по обе стороны дороги. Упыри, верные спутники легендарного вампира, тучами носились по воздуху с такими же фонарями в сжатых лапах. Драконы-охранники приветствовали подъезжающих фонтанами алого пламени с небес. Каждый столб ограждения украшали горящие масляные лампы. Между аккуратно постриженных кустов в парке по воздуху плавали диковинные, фосфоресцирующие овалы, время от времени принимающие форму женщин-призраков.
– Бедные девочки, – вздохнула невеста, глядя на них. – Папа ни в чем не знает меры. Заставлять банши работать осветительными приборами жестоко. Они и так все время плачут.
– Однажды я видел, как они смеялись и пели, – напомнил ей супруг.
– Это была заслуга твоего зубастого собутыльника, – кивнула Наола. – Ты его приглашал?
– Приглашениями занималась ты! – воскликнул Второй. – Если мы его не пригласим, он может обидеться! И перед Асушан очень неудобно.
– Не волнуйтесь, – по-отечески успокоил их профессор. – Понимая, что за всем вам уследить не удастся, я взял на себя смелость пригласить грызунов и мастера Казириона.
– Это очень дальновидно с вашей стороны, – поблагодарил его Магнификус.
У ворот свадебный кортеж встречал сам Манфред фон Корстейн. Рядом с ним стоял Уул и служил хозяину усадьбы живым рупором. Вампир что-то говорил вполголоса, а тролль громогласно повторял за ним все слово в слово.
– Дорогие гости! – говорил Манфред. – Нет слов, какими я смог бы передать вам свою признательность за то, что вы почтили наше имение в этот торжественный день. Слуги примут ваших лошадей, доставят ваш багаж в комнаты и проведут вас к праздничному столу. Милости просим!
Из-за спины вампира к каретам заспешили волки. Гигантские оборотни довольно ловко справлялись с поставленной перед ними задачей, и вскоре спешившиеся гости были все препровождены в здание. Некоторые насильно. Предположим, одному из гномов-кучеров совсем не хотелось оставлять своих лошадей без присмотра, тогда трое лютых волков повалили гнома на землю, закатали в ковровую дорожку и в виде трепыхающегося рулона поволокли в дом.
Последними в дом вошли Магнификус и Наола.
– Папа, кто готовил? – деловито поинтересовалась у отца невеста.
– Можешь не беспокоиться, – обнял ее вампир. – Десять лучших поваров Альтдорфа. Некоторые из них готовили еще на свадьбе дедушки Карла-Франца.
– А что у нас с музыкой? – проявил похвальную домовитость Второй.
– На разогрев – оркестр из нульнского "Сантименто". Наола просила. Говорит, что с их музыкой у вас с ней много чего связано. А для последующего, серьезного застолья – сам мэтр Фориус. Еле уговорил. Пришлось его клавесин из Мидденхайма доставлять, – сообщил фон Корстейн.
– Хорошо, – похвалила девушка.
– Дочь моя! – обратился к ней отец. – Мне хотелось бы задать тебе с глазу на глаз один вопрос, – он повернулся к Магнификусу и попросил: – Умоляю, идите в дом. Мы вас догоним.
Второй понимающе кивнул и пошел к зданию.
– Что, папа? – взглянула на Манфреда Наола.
– Даже не знаю, как сформулировать, – замялся тот и, все-таки решившись, в лоб спросил: – Я надеюсь, что ты еще девица?
– Как тебе не стыдно, папа?! – укорила отца Наола и побежала вслед за женихом.
– А что тут такого стыдного? – себе под нос пробурчал вампир. – Все должно быть, как у порядочных людей. Утром полагается вывешивать простыни. Что я вам, донор?!
Продолжая, что-то бормотать, он направился к дому.
В подготовке внутреннего убранства дома почтенный вампир попытался ничего не упустить из виду. Сквозь обеденный зал, открытую веранду и вплоть до искусственного пруда со старой мельницей тянулся длинный, праздничный стол. Входящих гостей принимали два самых крупных волка и разводили по своим местам. Размещение было продумано таким образом, чтобы представители разных рас ранее не имели между своими народами открытой вражды, поскольку присутствие за столом потенциального неприятеля, даже если на данный момент он таковым не являлся, все равно сказывается на настроении и аппетите. Так, например, гномов посадили напротив людей, а Высших эльфов напротив аристократов ночи. Темных эльфов и прибывших последними Бигли и еще двоих гоблинов разместили на другом "крыле" стола. Кстати, туда же подался и старина Казирион, не переносивший соседства своих собратьев – Высших эльфов. По случаю торжеств он изменил свой облик и превратился в сухощавого старика с реденькой седой бородкой. "Ни дать ни взять – старик Хоттабыч", – подумал жених. Его внучка – ныне Королева Темных эльфов Кет Зарин – прилагала все возможные усилия, дабы угодить деду. Она лично следила за своевременным наполнением его тарелки едой, а бокала – вином. Однако вздорный предок каждый раз требовал, чтобы она отпивала из его вновь наполненного бокала глоток, чем обижал девушку. Что-что, а отравление родного дедушки никак не входило в ее планы. Каурана видно не было.
Молодоженов устроили в центре стола. Рядом сели отец невесты, Тордион, Ракартх, Абхораш и Вилли.
Пока все рассаживались, оркестр из "Сантименто" наигрывал какую-то популярную в Нульне польку, но как только к праздничному столу был придвинут последний стул, а перед гостями не осталось ни одного пустого бокала, музыка стихла и слово взял Манфред фон Корстейн.
– Многоуважаемые гости! – провозгласил он. – Можно было бы посвятить целый день чествованию каждого из вас, удостоивших своим присутствием наш праздник, но это свадьба и наш главный гость – это любовь! Выпьем за любовь, все остальные вопросы история решит за нас.
Присутствующие одобрительным гулом и цоканьем бокалов поддержали хозяина дома.
Тот выпил и продолжил:
– Когда-то и я сидел за этим столом в качестве жениха, а моя супруга, прекрасная Оливия, держала мою руку в своей. О, как же я был не благодарен жизни, как непроходимо глуп и преступно самонадеян! Почему я не ценил по достоинству это мгновение? Нет мне прощения, и его не будет и молодым, если они не осознают, что этот миг счастья – последний. Все остальные мгновения – либо уже в недосягаемом прошлом, либо в абстрактном будущем. Я предлагаю поднять наши бокалы за это мгновение, в котором мы живы. Мир стоит на месте, а моя дочь выходит замуж.
Манфред всхлипнул и поднял над головой бокал.
– Папа сегодня обязательно напьется, – на ухо предупредила Магнификуса невеста.
– Так полагается, – успокоил ее тот, – и у Древних есть такая традиция. Еще жених бегает с подаренными конвертами в туалет. Но это сложно объяснить.
Следующее слово неожиданно взял Абхораш.
– Я буду краток, – сразу предупредил он, извлекая из-за пазухи маленькую золотую клетку. – На моей родине любящие мужья дарили своим женам не драгоценные камни, не волшебные украшения, а птиц. У нас считалось, что птица – это символ непреходящей красоты, которая выражает себя в преданности друг другу, – рыцарь передал клетку Наоле: – Мой нежный друг, в этой клетке очень маленькая, но очень красивая птичка. Довольно редкая птичка. Когда ты будешь по-настоящему счастлива, отпусти ее.
Девушка немедленно взялась за дверцу на клетке.
– Не торопись, – остановил ее Абхораш, – никто не сомневается, что ты сегодня счастлива, но кто знает – может быть, завтра ты будешь еще счастливее, а послезавтра еще.
– Тогда эта птичка может остаться в клетке навсегда, – возразила ему Наола.
– Именно за это я и хочу выпить, – провозгласил рыцарь, – за "навсегда"!
– За "навсегда", за "навсегда"! – поддержали его собравшиеся.
– Не мучай животное, – шепнул Второй невесте. – Незаметно, под столом, выпусти пернатое, и все.
– Ничего, ей и в клетке пока неплохо, – почему-то заупрямилась девушка и спрятала клетку.
Третьим решился говорить Ракартх.
– Уважаемые дамы и господа! – поднялся он со своего места. – Я ничего не буду желать или дарить молодым, потому что чего бы я ни сказал или чего бы я ни предложил, будет ничтожно мало в сравнении с тем, что они уже имеют. Я нищ и бессилен перед лицом этого счастья. Побежден. Как все мы побеждены. За эту победу, совершенную не оружием, не дворцовыми интригами или политическими альянсами, а сердцем, способным быть побежденным, я и хочу опустошить свой кубок. Я доступно изъясняюсь?
– Более чем, мой дорогой брат! – поддержал оратора Король Феникс и выпил первым.
– Ты понял хоть, о чем идет речь? – тихо поинтересовалась у супруга Наола.
– О том, что неплохо бы тебе научиться готовить, – перевел слова дручия тот.
– А тебе коней подковывать, – дополнила его перевод своим девушка.
Далее говорили все по очереди – Торгрим призывал к разумному ведению хозяйства, Фунибар – к обоюдному уважению, Вилли требовал определиться в едином вероисповедании, дабы укрепить фундамент семьи совместными идеалами. Когда очередь дошла до мастера Казириона, тот выдержал длинную паузу, критично осмотрел каждого из присутствующих и, в конце концов, желчным тоном произнес:
– Вы тут, детки, говорите и говорите, так умно говорите, так практично, но мне от ваших слов только горько становится. Горько, честное слово!
– Горько! – крикнул улыбающийся Тордион.
– Горько! – закричали все, а мэтр Фориус ударил по клавишам.
Магнификус с Наолой поднялись и поцеловались.
К Манфреду сзади подошел один из волков и что-то прорычал. Фон Корстейн дождался финала традиционного лобзания и сообщил жениху:
– Тут к вам пришли, или, вернее будет сказать, приходили.
– Как же не везет парню! – почти с сожалением сказал Магнификус, разглядывая расплющенное пнем тело в доспехах, лежащее у ворот. – Кром Завоеватель. Опять меня приходил убить.
– У него не было приглашения, и он нагрубил Уулу, – объяснил ему тесть.
– Да, с таким воспитанием в убийцы нельзя брать, – согласно кивнул молодожен и тут заметил бредущего вдали по направлению к усадьбе путника.
– Клянусь конформной инвариантностью Вайла! – узнал путника Магнификус. – Это же Йохан. Только почему он пешком?
Второй поспешил навстречу старому другу. Тот выглядел неважно – рваная одежда и темные круги под глазами от усталости.
– Хаос нам не поверил, – не здороваясь, сообщил ван Хал, – Хаос напал первым. Все перебиты или разбежались. Я восстанавливался семь раз. У нас нет больше армии.
– Не совсем так, – заверил его Магнификус. – Хотя об этом пока рано говорить. Пойдем, для начала ты меня поздравишь. Я женился.
– Женился?! – не поверил Охотник. – Тебя шантажируют или околдовали?
– Скорее околдовали, – улыбнулся Второй. – Сильно околдовали и немного шантажировали.
– Моя вина, – вздохнул, следуя за ним в дом, Йохан. – Нужно было тебе дать с собой защитный талисман "Лесного духа". Верная вещь.
– Поздно, очень поздно, – сказал "околдованный" и попросил: – Пока о наших неудачах никто знать не должен, даже Вилли. Причем Вилли – в первую очередь. Попозже поговорим.
– Как скажешь, божественный, – понял его ван Хал. – Паника – плохой помощник в таких делах.
– Поверь мне, – взглянул на него Магнификус. – О панике речь не идет. Хаос перешел границы Империи?
– Пока нет, – покачал головой Охотник. – Он сгруппировал свою армию в районе Нижнего Талабека. Везде патрули. Много патрулей.
– Подожди, – задумался Второй, – если Хаос не перешел границу, то каким же образом он напал?
– Мы встали двумя лагерями на нейтральной территории, – объяснил Йохан. – Точнее, на спорной территории. В тех краях граница – понятие относительное. Первой пострадала группировка Борджио Осадника. На него напали рано утром. Внезапно. Пока Борджио выстроил остатки своих войск, от его группировки осталось не больше половины. Кто-то нас предал.
– Ладно, разберемся, – ободрил друга Магнификус, усаживая того между Вилли и Ракартхом. – Перекуси с дороги.
К новобрачному сзади подошла Наола и, обхватив его талию руками, полюбопытствовала:
– Что-то случилось?
– Ничего особенного, – погладил ее по руке тот. – За исключением того, что твой садовник растолок, как горох в ступке, наемного убийцу, а мои войска разбиты в пух и прах. Я, любовь моя, полководец без армии.
– Неужели вся эта ерунда испортила тебе настроение? – поцеловала мужа в шею девушка. – После свадьбы наберем тебе новую армию.
– Нет, испортить мне настроение все сложнее и сложнее, – пожал плечами Второй. – Разве что проголодался на нервной почве.
Наола звонко хлопнула в ладоши и со стороны кухни расторопные поварята понесли в зал огромные подносы с горячим.
Жаркое из Мидденхаймских оленей под сливочной шубой, белые, альтдорфские карпы, запеченные в тесте на зеркале, паренные на пиве пустоземные жирные тетерева, фаршированные грибами, и туши жаренных на вертеле молодых бычков, тушеная в глиняных горшочках ягнятина, начиненные черной икрой яйца лорентийских перепелов и еще с добрый десяток блюд, любовно приготовленных поваром-виртуозом. Все это гастрономическое великолепие наполнило окружающее пространство упоительным ароматом, и разговоры мгновенно стихли. Только позвякивание столовых приборов и перезвон бокалов нарушали тишину.
По старой студенческой привычке Магнификус не стал отвлекаться на изыски и принялся поглощать начиненные икрой перепелиные яйца с такой скоростью, что невеста испугалась за его здоровье и отодвинула поднос с яйцами подальше. Второй с огорчением крякнул и ухватился за горшок с ягнятиной.
– Ты умрешь, – предупредила его Наола. – Хотя бы не торопись.
За стол вернулся отец девушки и протянул жениху сверток:
– На воротах для тебя передали.
Магнификус развернул ткань и обнаружил там два сосуда. Один из них был точной копией флакона с осколками варп-камня, когда-то подаренного Шарскуном, другой – копией флакона с жидкостью, по словам того же скейвена, нейтрализующей побочные явления варпстоуна.
– Как неудобно! – огорчился Второй, – Сто процентов – это подарок Шарскуна и Асушан.
– Там еще записка, – показала ему на клочок бумаги рядом с флаконами Наола.
Он развернул записку и прочел:
– Поздравляем. Извиняемся, но не можем приехать. Шарскуна вызвали на срочный совет Тринадцати. Желаем много потомства и мало трудностей. А. Ш.
– Что там во флаконах? – не сдержала любопытства невеста.
– Варп-камень для сафери, – ответил Магнификус и тут же проверил – начертил в воздухе свое имя, вызывая сферу.
Сфера переливалась голубыми огоньками. Каждый символ был готов к реализации.
– Много варп-камня, – обрадовался Второй. – Возможностей на семь – восемь. Все символы светятся.
– А сколько у тебя в сфере символов? – спросила девушка, видимо частично осведомленная в вопросах сафери.
– Тысячи, – сообщил ей супруг.
– Как много! – восхитилась Наола. – Ты такой могущественный. Но больше не ешь.
– Не буду, – смирился с ее требованием Второй. – Я не буду есть, а ты отопьешь из крысиного подарка.
И Магнификус заставил жену сделать большой глоток из флакона с жидкостью, нейтрализующей негативное воздействие варп-камня.
Тут он заметил, что Тордион, стоя у входной двери, тайком подает ему какие-то знаки.
– Любимая, я опять на секунду отлучусь, – предупредил Магнификус, поднимаясь из-за стола.
– Это неприлично, – укорила его девушка. – Все-таки свадьба.
– На секунду, – решительно повторил он и вышел из зала на улицу.
Тордион прогуливался по дорожке у дома.
– Я вас слушаю, профессор? – обратился к нему Магнификус.
– Согласитесь, как это все забавно выглядит, – кивнул тот на видневшийся за окнами праздничный стол: – Эльфы, вампиры, гномы, волки-оборотни. Свадьба. Клавесин.
– Мне нравится, – пожал плечами Второй.
– Мне тоже, – серьезно взглянул на него Тордион. – Но вам не кажется, что пора решить один наш вопрос?
– Уводить Древних? – догадался Магнификус.
– Самое время, – подтвердил его догадку профессор. – Я слышал, что Хаос разогнал ваши наемные войска и движется вдоль границ Империи. Это плохой знак. Очень плохой.
– Профессор, я до сих пор не понимаю, зачем нам исполнять прихоти Тзинча, и еще не понимаю, каким образом этот демон узнал о двери? – спросил Второй.
– Я ему рассказал, – спокойно ответил Тордион.