– Хорошо. Я приду к вам.
– Вы подозреваете кого-нибудь из домашних?
– Не знаю. Нет, наверное.
– У вашего отца и матери нет алиби.
– Да…
– Между Карлом и родителями были стычки?
– Нет. Отец с ним почти не разговаривал.
– Почему?
– Просто. У каждого была своя жизнь. Отец весь в себе. У него частые депрессии, он не в духе и сам мало с кем общается.
Рудхор вышел из столовой. Я посторонился, пропуская его между собой и девушкой. Взгляд графа был все таким же остекленевшим. Рудхор словно вообще не заметил нас двоих.
– Ваш отец принимает какие-нибудь зелья? – спросил я, когда он удалился достаточно далеко.
Эрна пожала плечами.
– Если и принимает, то я никогда этого не видела.
– Арес Манфеверд был в курсе этих состояний Рудхора?
– Этого я не знаю.
– А Кемдор не дает вашему отцу никаких лекарств?
– Извините, мне это неизвестно…
Мне пришлось прекратить этот импровизированный допрос, потому что к нам приближались Элания, Кемдор, Стелла и два полицейских. Эльф молчал, идя позади всех, а Галлахад разглагольствовал о том, что закон восторжествует и что убийца будет изобличен.
Эрна бросила на меня выразительный взгляд и ушла. Шериф, увидев в моем лице добычу, вцепился в Бэзила Хрофта и заявил, что мы обязаны продолжить допрос слуг. Я не возражал.
Глава 12
За таким приятным времяпрепровождением мы провели несколько часов, и под конец даже фонтанирующий энергией Ремпсток почувствовал себя словно выжатый лимон. Мы проверяли и перепроверяли полученные сведения, сравнивали, занимались уточнением и устранением несоответствий. Да только все без толку. Промежуточный вывод, к которому мы пришли, был таким: все видели всех примерно в то время, когда произошло убийство. Одни просто физически не могли быть в доме, потому что неотложные дела не позволяли им отлучиться ни на минуту, другие находились на виду. Наибольшие сомнения в плане алиби имелись насчет Лингуда. Он был у себя в комнате и продолжал утверждать, что писал письмо сыну. По требованию шерифа мажордом даже показал его нам, еще не запечатанное в конверт и не отправленное. Рассказ остальных слуг не вызывал вопросов. Мы сравнили показания служанок с тем, что сообщали нам хозяева, и это подтвердилось. Нам пришлось также устроить несколько очных ставок. Особенно лютовал Динг. Но эльфы-конюхи и Риг Мар, тоже работавший с лошадьми, подтвердили, что видели его рядом с домом в указанное время и что Динг первоначально собирался на конную прогулку и позже передумал. В остальном все совпадало, а это значило для нас с шерифом лишь одно – отсутствие зацепок. Пока, во всяком случае. Три персоны без алиби и еще не выясненные мотивы. Так же никто не сознавался в том, что был накануне вечером на кухне. По идее, возможность стянуть нож была у всех…
Блицкрига не получилось. Поняв, что триумфально арестовать никого он не в состоянии, Ремпсток впал в уныние. До ужина оставалось двадцать минут, но он заявил, что на сегодня он сыт по горло этим домом. К тому времени экипаж, на котором полицейские и врач приехали в поместье, успел вернуться.
Я вышел на крыльцо, чувствуя приятную усталость. Подготовительную, самую трудную часть работы мы осилили. Надо признать, вдвоем с шерифом это вышло гораздо быстрее. На опрос слуг у меня ушла бы неделя. Теперь я могу лишь уточнять, имея в голове общую картину.
– Плохое дельце, гнусное дельце, дорогой коллега, – произнес Галлахад, прежде чем сесть в карету. Его энтузиазм поутих. Так всегда бывает с тем, кто настраивает себя на мгновенный успех. – Советую вам быть внимательным, господин Хрофт. Где-то в этом доме прячется убийца. Или нечто, что… словом, я подозреваю потустороннее влияние… Кто-то их них что-то скрывает… – Шериф смерил дом злобным взглядом.
Он не одинок в своих подозрениях. Я заметил в сумерках кабины ухмылку Вингилота.
– Не забывайте – вы обещали делиться информацией.
– Помню.
Мы договорились, что завтра сюда приедет эльф, и на том расстались.
Я решил подняться в свою комнату и встретил по дороге Эланию. Графиня шествовала по лестнице на второй этаж. Я воспользовался моментом поговорить.
– Мне необходимо ваше разрешение на полную свободу передвижений по дому.
– Да? Для чего? – Графиня была измотанной. Выглядела она, конечно, не так, как ее муж, но все же. Ей досталось.
– Я веду расследование, – напомнил я, запасшись терпением.
– Можете ходить куда угодно.
– Еще пару вопросов.
– Я слушаю…
– Откуда Карл взял мазь для своей ноги?
– Я не знаю. У нас есть аптечка на кухне.
– А Кемдор держит какие-нибудь препараты при себе?
– Наверное.
– Кемдор дает что-либо вашему мужу?
– Вряд ли.
– А доктор Манфеверд давал?
– Я не знаю. Рудхор ничего мне не говорит. Мы мало общаемся в последнее время. Он замкнулся, а у меня нет сил разбивать стены, которые он воздвиг вокруг себя.
Я не думал, что Элания лжет мне. Но спрашивал себя: есть ли у меня основания подозревать ее? Пока как будто не было. Отсутствие алиби еще ни о чем не говорит.
– В чем причина, на ваш взгляд?
– Рудхор всегда отличался склонностью к мрачности… Таков уж характер. – Говоря, Элания не смотрела на меня. Все время взгляд в сторону.
– С возрастом подобная меланхолия усилилась?
– Верно. Я не знаю, как подобрать ключ к его сердцу. Простите, это слишком тяжело…
– Понимаю. Конфликтов между Рудхором и Карлом не было?
– Нет, конечно. Они жили в разных мирах… Но дело не в какой-то давней ссоре. Скорее, Рудхор потерял интерес к жизни. Окружающие его мало интересуют.
– Ясно… Вы ничего не знаете о друзьях Карла в Уффенвисе или Листэнфере?
– Ничего.
– А с другими членами семьи Карл не конфликтовал?
– Нет.
– Динг?..
– О! Понимаю… Но это вряд ли. В детстве Динг и Карл были взбалмошными детьми, часто дрались, но все это не имеет значения. Когда они выросли, они потеряли друг к другу интерес. Динг живет в свое удовольствие, его дом Фаранд. Он наезжает сюда каждые три-четыре месяца. Встречались Динг и Карл только в столовой, либо на прогулках.
– Динг не ездил с Карлом в его экспедиции по графству?
– Нет. Динг совершенно нелюбознательный, хотя в душе и остался ребенком. Испорченным ребенком. Такой нервный он в свою мать.
– Как его мать умерла?
– Покончила с собой. Очень взрывная и холеричная была женщина. Врачи сказали, что у нее были маниакально-депрессивные явления. Лечение не приносило результатов. Когда Кемдор принял решение обратиться к чародеям, было поздно. Кира бросилась в море с высокой скалы. Тело унесло – и мы его не нашли.
– Существует ли завещание, составленное вами и вашим мужем?
Один из важнейших вопросов. Ищи кому выгодно! В деле могут быть задействованы призраки, демоны и чудовища, но вся эта колдовская чехарда, как правило, крутится вокруг обыкновенной алчности.
– Завещания нет. Мы даже не обсуждали с мужем этот вопрос, – ответила Элания.
– Почему? – Вот так новость.
– Чтобы нам сесть за обсуждение этого вопроса, надо навести мосты… Сейчас это невозможно.
– Однако, в случае смерти вас или вашего мужа, кому должно перейти наследство? И во сколько оценивается все состояние?
– В случае смерти мужа все перейдет к его брату, а потом будет делиться между Дингом, мной, Карлом и Эрной.
– А Стелла имеет право на наследство?
– Я не разбираюсь в подобных тонкостях, но как жена Кемдора, наверное, имеет. А все имущество… это примерно десять миллионов.
Значит, когда нет завещания, порядок таков… Что получается? Кому-то из наследников, например, захотелось увеличить свою долю. Такое встречается сплошь и рядом. И в этом случае убийца не заинтересован в быстрой кончине владельцев состояния…
Я задал еще несколько вопросов. Мы успели дойти чуть не до покоев графини. Женщина остановила и начала ломать пальцы. Совсем как ее дочь.
Дом затихал. Где-то слышались шаги и голоса служанок. В коридорах зажгли лампы.
Я распрощался с Эланией. На прощанье хозяйка бросила на меня изучающе-подозрительный взгляд. Она не привыкла доверять первому встречному, и своему присутствию в доме я обязан только знакомству с ее сыном. Лишь по этой причине мне выделили комнату и дали полную свободу передвижений. Графиня не могла не знать, что я не успокоюсь, пока не суну свой нос во все углы, пока не доберусь до семейных тайн, которым лучше всего оставаться под спудом времени. Она, безусловно, боялась того, что слишком много грязного белья я вытащу на свет, однако препятствовать мне не рискнула. Элания хотела узнать правду. Ради этого хозяйка готова была пойти на любые жертвы.
Я поднимался на третий этаж. Прислушивался, присматривался. Если в этой зловещей тиши и было что-то, то не чародейского свойства. Сердце Пеликана не давало о себе знать. Сейчас в доме не было сверхъестественных влияний.
Я задал Элании вопрос насчет библиотеки Карла. Что она знает о его книгах и где он приобретал все эти тома. Я нарочно не стал говорить, что они редкие и чему посвящены.
Элания не имела привычки совать нос в дела сына. Ее такие мелочи не интересовали – и здесь она походила на замкнувшегося в себе Рудхора, которому глубоко наплевать даже на собственных детей. По версии графини, книги Карл покупал в Уффенвисе. Либо получал их там в почтовом отделении, если выписывал откуда-то из другого места. Также, по ее мнению, Карл привозил книги из путешествий. В этом году Карл ездил на юг один раз, в прошлом два. Было еще множество недолгих и недальних поездок, о которых Элания толком ничего не знала. Мда… Сведений негусто.
Еще вопрос: вел ли Карл какие-либо личные записи? Элания только пожала плечами и попыталась сострить: на то они и личные, чтобы о них никто не знал. Она права, однако для меня это дополнительная трудность.
Я спросил, где граф может хранить личные вещи. Либо в столе в кабинете, сказала Элания, либо где-то в студии.
– Я туда не захожу, – произнесла женщина с обидой. – Карл не любит, когда ему мешают. Даже служанки, приносящие ему чай и ли кофе, оставляют поднос на столике возле дверей. Если Карл показывал кому-то свои работы, то выносил их из студии.
Она опознала ключи, которые я ей показал. Один от кабинета, другой – от студии, третий – неизвестный. Третий меня интересовал больше всего. Это мог быть ключ от сейфа либо от какой-то тайной двери, которая вела… интересно бы узнать, куда именно, если эта дверь существует.
На этом мы расстались. Я дошел до двери в конце коридора, той, что вела в восточное крыло, и приложил к ней ухо. В щель слегка поддувало. Я представил темные коридоры и лестницы, пустые помещения, где может бродить кто угодно. От такого у меня мурашки поползли по спине.
В моей комнате кто-то был. Я вынул ключ, который дала мне Агна, но ключ не понадобился… Я толкнул дверь и вошел…
Глава 13
– Как вы вошли?
Эрна сидела в кресле перед растопленным камином. Огонь кстати – в комнаты было прохладно.
Девушка улыбнулась, встала и показала мне шпильку.
– Я наловчилась открывать большинство замков в доме.
– Кто бы мог подумать.
Быстрый взгляд по комнате. Бэзил Хрофт – гений, все подмечает, обо всем догадывается, от него не укроется ни одна деталь. В частности, от меня не укрылось то, что Эрна трогала мою одежду, лежащую на столе, но, похоже, не решилась прикоснуться к саквояжу.
– Мы с Карлом в детстве много шалили. Хлебом не корми, а дай полазить по дому. В Ветряной Миле много темных закоулков и малопосещаемых мест. Иногда просто жуть берет… Нас с братом привлекало именно это… Мы воображали себя путешественниками, искателями приключений, которые исследуют древний город в поисках сокровищ.
– А Динг участвовал в ваших играх? – Я вынул трубку, решив, что самое время подымить. Эрна отошла и остановилась у окна.
– Иногда участвовал, но он презирал наши игры. В то время его родители не всегда жили в Миле.
– А где?
– В Айген-Данне.
– Ваша мать сообщила мне, что Карл и Динг часто ссорились в детстве, – сказал я.
– Не то, чтобы ссорились. Мальчишки! Динг постоянно приставал ко мне, дергал за волосы, за подол, пакостил при каждом удобном случае. Он и сейчас этим занимается. В Фаранде, как говорят, у него полно недоброжелателей. Частенько он скрывается от них здесь…
– Карточные долги? – спросил я.
– Есть и долги. Но его скверный характер притягивает неприятности сильнее, чем долги, – ответила девушка, глядя в окно. Снаружи почти стемнело. Там выл и стонал ветер. Скоро пойдет дождь и станет совсем гнусно.
Я устал и начал проникаться этим мрачным скорбным настроением.
– Значит, вы не думаете, что Динг мог убить вашего брата?
– Исключено. Да и, кажется, у него есть алиби.
– Это ясно, а почему – "исключено"…
Эрна теперь раскрывалась передо мной не только как физически совершенное существо, но и как весьма рассудительный человек.
– Сами посудите, господин сыщик. И вы думали об этом… Динг наследил бы по всему дому. У него хватило бы невезения измазаться в крови и попасться на глаза десятерым! Насколько я его знаю, он никогда не мог как следует держать язык за зубами и вести себя тихо. С возрастом, конечно, что-то изменилось, но в целом, Динг остался прежним – несдержанным нервным ребенком.
– Его мать покончила с собой?
– Ее тела не нашли. Полиция обнаружила на берегу только следы, на краю обрыва.
Это еще ничего не значит, подумал я, но у меня не было причин сомневаться в смерти Киры Сэдлфорт.
– Что вы знаете о библиотеке вашего брата? Вы часто бывали в его кабинете?
– Не очень часто, – сказал Эрна, кутаясь в шаль. – Когда Карл занимался делами, входить туда могли лишь служанки.
Хм, наверное, никто не в курсе, что именно он делал, и какие книги стоят у него на полке.
– Но вы сказали, что между вами и Карлом нет секретов.
– Секреты есть у всех, господин Хрофт. А я не это имела в виду. Он всегда готов был придти мне на помощь, всегда прислушивался к моим просьбам и старался решить возникающие проблемы… Я платила ему тем же. Мы были большими друзьями, но даже между большими друзьями остается узкая полоска таинственной земли.
В точку! Лучше и не скажешь! Я застыл, пораженный. Наверное, Эрна заметила это выражение на моем лице, потому что ее губы тронула улыбка. Девушка отвернулась.
Она права. Но только в моем случае это не узкая полоска, а целый неизвестный континент со своими мрачными тайнами. Терра инкогнита.
– Следовательно, вы не знаете, – сказал я, расхаживая по комнате. Я старался не сосредотачивать свой взгляд на фигуре Эрны. От этого путались мысли и становилось жарко…
Ладно, если никто из домашних Карла не в курсе его интереса к чародейским книгам, это может в один прекрасный день стать моим козырем.
– Надеюсь, ваши изыскания прольют свет на жизнь моего брата, – сказала девушка.
– Я тоже надеюсь. Но хочу предупредить. Правда может оказаться нелицеприятной. Мне и самому представляется, что это дело труднее, чем я думал… по причинам личного свойства. Опыт говорит мне: результаты расследования иногда шокируют людей. И даже не тем, что я обвиняю в убийстве человека, которого они меньше всего подозревали, а тем, как много скелетов покинули свои шкафы. Понимаете?
– Да. – Эрна, явно расстроенная, избегала смотреть в мою сторону. Все водила пальчиком по подоконнику. – Но ведь остановиться невозможно, так? Теперь уже…
– Да. Поворачивать назад не имеет смысла.
Мы помолчали. Мне понадобились силы, чтобы вернуться к теме разговора.
– Значит, вы не знали, чем занимается ваш брат в кабинете. Туда могли входить только служанки – приносили чай. Получается, Карл делал исключение, потому что, по словам вашей матери, даже служанкам вход в студию был заказан.
Эрна кивнула.
– Как это объяснить? Карл говорил что-либо на эту тему?
– Он ненавидел, когда его отрывают от работы, – сказала девушка, покраснев. – Мог долгими часами просиживать в студии и не подавать признаков жизни. Служанки оставляли поднос с едой или напитками на столике возле двери.
– А вы были когда-нибудь внутри?
– Была.
– Что вы видели?
– Мольберты, краски, обычную мебель… Художник должен работать в одиночестве – а писал Карл хорошо.
– Где же, в таком случае, его произведения?
– В доме брат не хотел их вешать. Они все в студии, я думаю. Показав нам что-то, Карл прятал картины.
– А ваш портрет? – спросил я.
– Он у меня в комнате.
– Исключение сделал?
– Пожалуй. Это единственный мой портрет…
– Он никогда вас до того не писал?
– Нет. – Эрна сдвинула брови и закусила губу. Теперь ей тоже показалось это странным.
– Ладно. В этом нет ничего странного. Художники – люди с причудами.
Эрна улыбнулась, но была бледной. Наверное, периодически к ней возвращалась мысль, что Карла больше нет. И не будет никогда…
– У меня к вам вопрос довольно деликатного свойства, Эрна. Я прошу вас никому не говорить о том, что я затрагивал эту тему. Она касается этого дома, всей семьи, я думаю…
Пришло время выложить кое-что из моих козырей и посмотреть, что будет…
– В письме, которое мне отправил Карл и после которого я отправился в путь, говорилось о неких событиях… "Подозреваю, в поместье затевается нечто нехорошее" – это цитата. Что вы знаете об этом, если знаете? Я не зря пытаюсь выяснить характер ваших отношений друг с другом. У Карла были основания чего-либо опасаться?
Эрна была в затруднении. Однако раздумывала она не больше пятнадцати секунд.
– Нет. Ничего не нахожу. У нас здесь ничего не происходит. Гости ездят редко, а кругом такая глушь…
Да, а служанки видят привидение в доме.
Эрна что-то скрывает?
– Понятно. Надеюсь, это останется между нами, – сказал я. И тут промашка…
– Конечно, останется. Вы хотите, чтобы ваши вопросы били в самую сердцевину? Я думаю, сыщики всегда так делают…
– Вы правы. Делают.
Что ж, пока все мои попытки заглянуть в суть вещей, мало к чему привели. Либо от меня просто утаивают что-то, либо Карл нарочно удерживал такую дистанцию между собой и своими домашними. Предположим, у него были на то веские причины. Человек вдруг заинтересовывается магией и начинает какие-то свои изыскания (возможно, не без помощи со стороны). Будет ли он посвящать в этом кого-то постороннего? Нет. Во всяком случае, не станет трубить о своих занятиях на каждом шагу до получения конкретных результатов. Каких результатов? Какая именно магия интересовала Карла?