– Великолепно. Ты предлагаешь следовать за тобой?
Лан-Ар вдруг почувствовал ощутимый укол под ложечкой. Опасность… Но где?.. Тяжелый медальон, "третий глаз Шейниры", бесполезной серебряной игрушкой лежал на циновке, Нитар-Лисс сняла его ночью – "я даже не хочу знать твои мысли, сейчас мне до них нет никакого дела".
Лан-Ар кивнул в сторону медальона, она, перехватив его встревоженный взгляд, понимающе улыбнулась.
– Идемте же, – Менраш стоял на пороге, переминаясь с ноги на ногу, – у меня слишком много дел, чтобы уделять вам столько времени.
"Интересно, а какие дела могут быть у жреца Шейниры?" – успел подумать Лан-Ар.
– Мы следуем за тобой, er’shezz.
Так и не взяв медальон, ийлура быстро вышла следом за жрецом, и Лан-Ару ничего не оставалось, как догонять их. Но "третий глаз" он все-таки подхватил и сунул за пазуху – так, на всякий случай…
В тот миг, когда он переступал порог гостевого дома, чувство неясной опасности снова кольнуло в груди. Словно шип золотой розы.
А потом вдруг кромешная тьма надвинулась на Лан-Ара, вместе с острой болью в затылке.
* * *
…Голоса он узнал сразу. Те самые, что слышал ночью, когда крался вдоль живой изгороди.
"Значит, жрец лгал, и никакого жертвоприношения не было".
Лан-Ар разлепил кое-как глаза. Сквозь мутную пелену беспамятства что-то просвечивало зеленым.
"Наверное, связали", – эта мысль проплыла сонной рыбой в мутной воде. – "шейнирово отродье".
Он попробовал шевельнуться – только для того, чтобы убедиться в своем предположении. Затылок, где в такт дыханию пульсировала боль, упирался в нечто мягкое.
"Где это я? И где, во имя Фэнтара, Нитар-Лисс?"
– Вы недоумки. Развяжите меня, – голос жрицы донесся откуда-то сбоку. Она пришла в себя раньше – или же и вовсе не провела ни часа без сознания.
Лан-Ар крепко зажмурился, поморгал. Белые хлопья тумана постепенно рассасывались, впитываясь в свежую зелень джунглей. Высоко над лежащим ийлуром сплелись ветвями деревья, а плющ увековечил эти объятия.
– Ну же! – потребовала Нитар-Лисс.
Лан-Ар нашел в себе силы повернуть голову, и увидел то, что, в общем-то и ожидал: двух ассасинов Храма, священнодействующих над маленьким костерком и в отдалении черный сверток, туго перетянутый веревками. Судя по тому, как он шевелился, его содержимым и была темная жрица Нитар-Лисс.
– Вы оглохли? – ее голос с трудом пробивался сквозь ткань, – снимите с меня… да как вы вообще посмели?.. Меня, выполняющую тайное задание Элхаджа!
Один из ассасинов наконец соизволил обернуться. Был это немолодой северянин, голубые глаза казались чересчур светлыми на фоне бронзовой от загара кожи.
– Сиятельная госпожа, на твоем месте я бы так не брыкался. Если Элхадж дает кому-то поручения, он не высылает потом ассасинов за головой этого отмеченного благодатью Шейниры смертного.
Нитар-Лисс простонала что-то неразборчивое, но северянин прекрасно ее понял.
– Шез-Нолд сделал ошибку. Он хотел твою голову, мы же привезем тебя целиком, чтобы ты имела возможность сама объясниться с Верховным.
Второй ийлур, что до сих пор сидел на корточках над огнем, обернулся – и Лан-Ар с удивлением понял, что никогда не видел таких ийлуров. У этого были иссиня-черные прямые волосы, жесткой гривой спускающиеся почти до пояса, узкие глаза-щелки – и кожа очень странного желтоватого цвета. Тут невольно вспомнился Ин-Шатур, который любил говорить "мир необъятен, друг мой, и то, что считается Эртинойсом сейчас, лет через сто окажется лишь крошечным островом в центре неведомых ранее земель".
– Вряд ли Элхаджу понравится то, что ты сделала с Шез-Нолдом, – добавил желтокожий.
– А тебе-то что? – прошипела Нитар-Лисс и присовокупила пару слов на языке синхов. Смысл сказанного, вероятно, носил бранный характер, потому как северянин зло плюнул себе под ноги и отвернулся.
– Мы были дружны с Шез-Нолдом, – невозмутимо ответил желтокожий.
– Не лги самому себе, в Храме Шейниры каждый одинок.
Лан-Ар невольно улыбнулся. А потом – чего уж скрывать– восхищенно подумал: "Вот ведь заноза! Кого хочешь переговорит…"
Впрочем, ассасины Храма не собирались спорить с Нитар-Лисс. Их внимание, невзирая на злобное шипение черного свертка, плавно переместилось на Лан-Ара.
– Ну, а ты кто такой? – устало поинтересовался северянин, склоняясь над пленником, – не с Северного Берега, это точно…
– Из Алхаима, – подсказал Лан-Ар.
Мысли крутились, как веретено в пальцах пряхи. Может быть, ему удастся отвлечь разговорами этих двоих, а потом и скрыться? Или же добраться до связанной Нитар-Лисс, и попытаться ей помочь?..
– Понятно, – ийлур вполне дружелюбно рассматривал его. – как же тебя угораздило связаться с претемной жрицей Шейниры?
– Это мое решение.
– Следует понимать, как "не вашего ума дело", – с ухмылкой пояснил желтокожий.
Он тоже подошел ближе, и Лан-Ар с еще большим удивлением заметил острые клыки, выступающие у ийлура из-под нижней губы.
"Да где же такие живут?" – изумленно подумал он.
На шее желтокожего красовалось ожерелье из лазуритовых бусин, нанизанных на тонкие кожаные ремешки, в ухе поблескивала синей каплей серьга.
– Пожалуй, – согласился Лан-Ар, – у каждого своя история.
Северянин вдруг быстро дернул за шнуровку, которая стягивала ворот рубахи Лан-Ара.
– Бывший раб, что ли?
И хохотнул.
Лан-Ар предпочел промолчать. А желтокожий, теребя свое замечательное ожерелье, протянул:
– Раб – не раб, какая разница? Что с ним делать будем?
Почесав макушку, северянин весело блеснул глазами.
– От нас ждут только Нитар-Лисс, – сказал он, – так что принесем этого в жертву – и все. Раз уж Претемная Мать приняла его в ассасины, то уж конечно не откажется принять его в своем подземном царстве.
Лан-Ар отчего-то не удивился такому повороту событий. Н-да. Выходило, что он уже второй раз попадал на жертвенный алтарь.
– Недоумки! – донеслось из притихшего было свертка, – развяжите меня, поговорить надо! Проклятье, да вам никто не предложит того, что я могу предложить!
– И не надо, – кротко заметил желтокожий, – хвала Покровителям, Элхадж хорошо платит нам за службу.
* * *
Как назло, алтарь отыскался уже к вечеру – малахитовая треугольная призма высотой по пояс. Алтарь возлежал на ковре из плюща, как драгоценность на бархате, и лучи заходящего солнца торопливыми штрихами обрисовывали опоясавшие камень орнаменты.
Здесь было тихо, словно птицы предпочитали держаться подальше от этого посвященного Шейнире места. Воздух пах нагретой на солнце травой, но – Лан-Ар потянул носом – в букет зелени приторно-сладкой нитью вплетался уже знакомый аромат. Золотые розы, будь они неладны.
– Ну, вот и приехали, – бодро сообщил северянин. Кивнул в сторону Лан-Ара: – этого тащим, а жрица пусть остатся на месте.
"На месте" означало, что Нитар-Лисс так и останется лежать поперек седла, на зеленой щеровой спине.
Лан-Ар посмотрел на алтарь и тихо выругался. Шейнирово царство, а ведь, похоже, и правду говорят: кому суждено быть повешенным, тот не утонет. И если уж Лан-Ару Покровители уготовили смерть на жертвеннике, то так тому и быть. Пресловутый алтарь будто преследовал его и попадался на пути уже второй раз.
Ийлур терпеливо дал стащить себя с гладкой спины щера. Покосился на темную жрицу – та была связана так, что и пальцем не могла пошевелить, не говоря уж о том, чтобы предпринять попытку бегства.
"Ей-то что? Небось, умаслит Элхаджа – и тот ее простит".
Мысль эта, скользнувшая тенью перелетной птицы, внезапно разозлила. Ну конечно! Если нитар-Лисс не беспокоится о своем будущем, значит ей попросту нечего опасаться, в то время как его, Лан-Ара, уже волокут к малахитовой глыбе.
…– Ты нож взял? Ритуальный?
– Спрашиваешь! – северянин похлопал по ножнам на поясе. Лан-Ара он продолжал держать за предплечье, но… только одной рукой, за что и поплатился.
За бытность свою рабом Лан-Ар не забыл и не растерял ничего из того, чему учат послушников: Фэнтар не слышал его молитв, и рассчитывать приходилось только на себя.
Медленнее потекли мгновения, водух сделался плотным, как студень и горячим, словно дыхание раскаленной печи. Лан-Ар, разворачиваясь и слыша, как хрустят его собственные связки, вырвался из рук желтокожего, успел боднуть его в лицо – а северянина лягнуть в живот. Еще – он успел услышать, как хрустнула переносица одного ассасина, как затрещали ребра второго. И все. По-прежнему связанный по рукам и ногам Лан-Ар ничком рухнул в траву.
– Ах ты…
Желтокожий явно не находил слов. Тяжело дыша, склонился над Лан-Аром; на щеку упало несколько горячих капель – "я же ему нос разбил". – а затем под ребрами расцвел чудовищный цветок боли.
– Получай, синхово отродье!
"И это говорят те, кто этим синхам служит", – холодно усмехнулся кто-то в душе Лан-Ара.
Все происходило как будто и не с ним. Ийлур вдруг увидел себя словно со стороны, скорчившимся на траве – а два ассасина Темного Храма смешно и странно приплясывали вокруг, резко выбрасывая вперед то одну, то другую ногу.
– Стой! – первым опомнился северянин. Хрипя, сплюнул кровавый сгусток – "хорошо я ему ребра посчитал". – Стой, кому сказал! А то до алтаря не доживет…
Желтокожий выругался и осторожно, стараясь не дотрагиваться до поломанного носа, промакнул кровь.
– И то правда. Давай, потащили.
– Потащили.
Северянин склонился над Лан-Аром. Его лицо плавало в багровой дымке и выглядело странно распухшим и желтым. Как луна, напившаяся небесного сока…
Хрипя и задыхаясь от жгучей боли в легких (уж ему точно сломали не одно ребро!), Лан-Ар задергался в крепких руках. Теперь ему хотелось только одного – чтобы его наконец оставили в покое. Малахитовый алтарь был похож на занятную безделушку, блестящую полированными боками в лучах заходящего солнца.
"Красиво", – вдруг подумал ийлур.
Мысли путались, сплетаясь в клубок из разноцветных ниток, а сам клубок все быстрее и быстрее катился в темный овраг беспамятства.
Алтарь мелькнул совсем рядом – в каких-нибудь пяти шагах…
И вдруг все пропало. Остался только черный шелк перед глазами, в ноздри ударил приторный аромат золотых роз…
– Ты! – прохрипел северянин.
– Я, – подтвердила Нитар-Лисс.
Позже, много дней спустя, Лан-Ар все думал, что ему примерещилось. Может, это было видение на самой кромке забытья, а может и причудливая игра сознания, затуманенного болью. Ему казалось, что в какой-то миг он поднял голову и взглянул снизу вверх на темную жрицу.
"Какая она бледная", – подумал ийлур, – "бледнее, чем обычно".
Ее тонкие руки, в которых было зажато по кинжалу, резко взметнулись в стороны – и немного вверх. Повисшая тишина разорвалась с противным хрустом, ийлура дернула клинки на себя, вырывая из тел ассасинов, раскрашивая воздух веерами алых брызг… И Лан-Ар больше ничего не видел, потому что упал. Ткнулся лицом в ломкие травяные стебли и наверное потерял сознание.
Наверное…
* * *
– Возблагодари Шейниру.
Нитар-Лисс, как ни в чем ни бывало, сидела на траве и жевала стебелек травы. Вечерние сумерки осторожно гладили ее распущенные по плечам волосы, – "ах, да. Она же не успела их собрать, выходя вслед за жрецом." Точеное, совершенных форм плечо вынырнуло из распахнувшегося ворота шелкового халата. В потемках соблазнительно белели узкие щиколотки, а вот кистей рук видно не было: они утонули в шелестящей зелени травы.
– Ну? – в ее голосе проснулись требовательные нотки, – чего лежим? Поднимайся, у нас еще куча дел.
Лан-Ар осторожно пошевелился. Покровители! А ведь, похоже, у него ничего не болело. Это было странно, невозможно – но, тем не менее, БЫЛО.
– Возблагодари Шейниру, – повторила Нитар-Лисс, – она приняла две жертвы и позволила мне быстро привести тебя в чувство. Если бы не ее сила, то, быть может, топал бы ты уже к своему Фэнтару.
– А я думал, что дар Шейниры – это только ее Покрывало, – прошептал Лан-Ар первое, что пришло в голову.
Темная жрица согласно кивнула.
– Жрецам Фэнтара выгодно говорить именно так. Пусть все думают, что Шейнира дарует только возможность убивать! Пусть все проклинают зло Эртинойса, убивают синхов… Хотя, по правде говоря, некоторых синхов я бы сейчас и сама убила… Но нет, Лан-Ар. Умелые жрецы могут исцелять. В конце концов у тебя нет причин этому не верить – я ведь тебя поставила на ноги, хотя ты и умирал от побоев. Но цена этому – другая жизнь, отданная Темной богине.
Лан-Ар сел, а затем и вовсе поднялся.
Нитар-Лисс окинула его задумчивым взглядом – как художник в последний раз осматривает свою картину, перед тем как показать ее всем любопытствующим, и пробормотала:
– Хорошо, что ты их отвлек, иначе я бы не смогла выбраться.
И протянула ему руку.
"М-да. Выбраться…"
– А как ты…
Договорить он не успел, потому что губы оказались заняты поцелуем.
– Помолчи, – шепнула темная жрица, – и не задавай мне глупых вопросов. Мне нужно кое-что обдумать, прежде чем мы вернемся.
– Вернемся?!! – Лан-Ар не поверил собственным ушам, – да ты что? Этот жрец, он же…
Черные глаза Нитар-Лисс вдруг сверкнули настолько необузданной яростью, что ийлур отшатнулся.
"Шейнирова тварь. Опасная и жестокая, не знающая жалости, следующая своим путем и стирающая в пыль каждого, кто посмеет помешать".
Он вдруг вспомнил паука, раскачивающегося на невесомой ловчей сети, и вновь захотелось бежать, разорвав липкие путы, но… Пальцы сами собой нащупали за пазухой медальон с образом третьего глаза Шейниры.
– Да, – совершенно спокойно сказала Нитар-Лисс, – мы вернемся в город, чтобы вызвать жреца на поединок. Теперь, надеюсь, ты понимаешь, почему синхов следует бояться? Ну, или хотя бы относиться к ним с некоторым недоверием?
Вздохнув, Лан-Ар молча достал медальон и протянул ей. Относиться с недоверием… Ийлур хотел заметить, что Нитар-Лисс и сама попалась на удочку синха, но вовремя прикусил язык.
…В путь они отправились не сразу. В неверном свете костра Нитар-Лисс тщательно обыскала обоих ассасинов Храма, неразборчиво бурча себе под нос и нещадно бросая в костер все, что считала неинтересным и бесполезным. Оставила она лишь ожерелье странного желтокожего ийлура, несколько серебряных перстней с черным обсидианом и ритуальный нож, рукоять которого венчало изображение третьего глаза Шейниры, такое же, как на ее медальоне.
– Откуда он? – не выдержав, Лан-Ар кивнул на желтокожего, – я никогда не встречал таких ийлуров.
И снова вспомнил слова Ин-Шатура о бесконечности Эртинойса.
Нитар-Лисс устало откинула за спину то и дело падающие на лицо волосы. Выпрямившись, потерла поясницу.
– Я только знаю, что этот приплыл из-за моря Радуг, – задумчиво сказала она, – корабль прибило к берегу штормом. Те, кто плыли, так и не увидели иных берегов, он один остался в живых и попал к кэльчу. Ну, а оттуда – в храм Матери Синхов.
– Странный ийлур…
– Он не принял Фэнтара, – опередила так и не заданный вопрос жрица Шейниры, – но нам он говорил, что у них были иные боги. Совсем не те, что у нас.
Нитар-Лисс замолчала и долго смотрела на трепещущий в ночи огонь. Затем, словно опомнившись, кивнула Лан-Ару.
– Нам пора. Утром жрец Менраш отправится к Шейнире.
* * *
Понукая щера, он все думал о том, что услышал о желтокожем. Выходило так, что тысячу раз прав был посвященный Ин-Шатур, и что нынешний, знакомый каждому Эртинойс – далеко не все, что было создано богами. Само существование приплывшего из-за моря ийлура с кожей другого цвета было доказательством того, что покровители создали и другие земли, и населили их другими существами… Да что там говорить – а вдруг покровителей было вовсе не четыре, как принято считать?!!
От таких мыслей голова шла кругом. Лан-Ар с замиранием сердца ждал, что Нитар-Лисс заговорит, и расскажет еще какую-нибудь тайну желтокожего – а ведь наверняка она неплохо его знала! – но ийлура ехала молча, понурившись и почти отпустив поводья, тем самым позволяя щеру самому выбирать дорогу. Щер и выбирал, возвращаясь к родной кормушке…
"Чудовища, напавшие на нас", – размышлял ийлур, – "а вдруг и они просто явились из-за моря? Или… или же из-за Сумеречного хребта?"
Вспомнились короткие крылья, усаженные ядовитыми шипами так, как ветка иголочками инея, покрытые густым мехом тела, слишком длинные руки. И лица – совсем как у обычных элеанов, только глаза безумные и клыки торчат изо рта.
"А ну как и правда они пришли из-за Сумеречного хребта? И кто же… кто же тогда отец-покровитель этих существ?"
Ему стало неуютно. Все, чему учили, рушилось на глазах, рассыпалось песочным замком. И – да простят Покровители – как было бы хорошо не знать всего этого, и оставаться обычным храмовым рабом!
Лан-Ар покосился на Нитар-Лисс – не читает ли жрица его мысли, сжимая в кулаке свой "третий глаз".
"А теперь еще и она… как же гадко, мерзко все получилось!"
Паук, раскачивающийся на паутине снова возник перед мысленным взором Лан-Ара. Паутина, паутина… И не разорвать ее, не сбежать – как не сбежать от себя самого.
"Но она тебя использует, и ты это знаешь", – укоризненно прошептал голос разума.
– Я буду осторожен, – прошептал Лан-Ар, – очень.
"А сможешь ли ты сразиться за свою жизнь, когда настанет время, и она решит принести тебя в жертву? Ин-Шатур, видимо, не смог". – Задал он себе вполне резонный вопрос. И ответил:
– Не знаю.
– Что? – ийлура, ехавшая чуть впереди, встрепенулась. – о чем это ты?
Он несколько мгновений молчал, не зная, что ответить. Затем спросил:
– Так это правда, то, что ты приносишь Шейнире жертвы, а она позволяет тебе ходить?
– Чистейшая, – отозвалась темная жрица, – к чему мне лгать?
– Слишком велика цена, – вырвалось у Лан-Ара, и он тут же пожалел об этом.
В голосе Нитар-Лисс зазвенела сталь закаленного клинка.
– В конце концов, войны прошлого развязывались только потому, что один правитель неучтиво посмотрел на другого. Что ты скажешь на это?
Лан-Ар промолчал. Ибо спорить с Нитар-Лисс было бесполезно.
…А еще он думал – или злорадно надеялся – что жрец Менраш испугается, увидев на пороге своего дома Нитар-Лисс. Ну, или хотя бы удивится.
Не произошло ни того, ни другого, разве что только желтые глаза полыхнули яростным огнем, да безгубый рот вытянулся в нитку.
Синх наклонился и поднял с пола мятую золотую розу, которую швырнула ему в лицо ийлура. Вызов был принят.
– У него не оставалось выбора, – ворчала Нитар-Лисс, шагая к назначенному для поединка месту, – или позор, или смерть.
– Он все-таки синх, – осторожно заметил ийлур, шагая за ней след в след, – разве может Шейнира дать тебе больше, чем ему?
– Боги капризны и прихотливы…
– А если он одержит верх?
– И когда-то синхи предали свою мать. Вернее, один из них предал. Шейнира все помнит…
– Если он тебя убьет?!!
– Не думаю, – голос Нитар-Лисс был слаще меда, – я должна победить, Лан-Ар. Сокровища Сумеречного хребта ждут…