Как только нам удастся улучить спокойный момент и найти священника, мы планируем пожениться. Кто-то из девушек надеется, что мы решим провести эту прекрасную церемонию прямо здесь, в аббатстве. Свадебная церемония в такие времена, как эти, может оказаться вдохновляющим событием, но я не собираюсь закатывать свою свадьбу ни для чего и ни для кого другого. Это только между Шоном, Богом и мной
Когда он держит мое лицо в своих ладонях и целует меня, я чувствую его сердце, словно оно у меня в груди, благодаря моему дару. Он счастлив. Это все, что мне нужно.
Он спрашивает, будем ли мы снова вместе вечером, я улыбаюсь и целую его.
- Айе, так же, как и каждую ночь после, и ты это знаешь. Если ты напрашиваешься на комплимент, мой милый Шон - я тысячу раз повторю это для тебя.
Но когда он выскальзывает из постели, мой смех обрывается, и я замираю, уставившись на кровать.
Я должна ему рассказать, что происходит. Так и хочется попросить его остаться со мной. И сражаться за него по ночам против моего невидимого врага. Мы выстоим если будем вместе, как единое целое. Я бы хотела знать все секреты о терзающем его суккубе как можно подробнее, чтобы ее победить.
Но я не могу. Я просто не могу. Это произошло прежде, чем я смогла остановить его в первый раз. Я имела близкие плотские отношения с другим мужчиной. Я ощущала с Круусом то, чего никогда не ощущала в себе с Шоном. И я ненавижу себя, и не могу ему рассказать. Просто не в состоянии.
* * *
Вот так я и плетусь домой на "Джо-скорости", дико раздраженная, но с трудом способная фокусироваться на своем раздражении, потому что мое тело так и ликует. Пусть мозг недоволен, но плоть говорит: "Эй, давай еще чуток развлечемся!"
Я пинаю банку вниз по переулку и запускаю ею в стену, и я действительно имею в виду - В НЕЕ. Жестянка сминается и вонзается в кирпич, а я на седьмом небе. Когда-нибудь кто-то увидит эту банку и остолбенеет "чуваки, что здесь произошло?" Я оставляю о себе "напоминалки" на всем протяжении города, сгибая скульптуры и поломанные уличные фонари в витиеватое "Д" как: Дэни, Чувиха и Опасность, словно мою визитную карточку для людей, чтобы те видели. Это - мой Знак Бэтмена, позволяющий миру знать, что там кто-то есть, присматривающий, заботящийся о них.
В моем распоряжении целый день, даже неверится! Прям, как в старые добрые времена. Начинаю активно обмозговывать, чем бы таким заняться. Глупо конечно, но я жалею, что не могу работать над ледяной тайной в течение дня, потому что Риодан и без того оттяпывает здоровенный кусман моего времени каждую ночь. Но у меня нет такой роскоши быть глупой, когда на кону жизни людей. Эх, как было бы здорово, если бы можно было задействовать супермозг Танцора в решении этой разгадки!
Но вот облом, потому что вместо этого нужно тащиться в аббатство с проверкой. Давненько я туда не наведывалась, а ши-овцы могут влипнуть в неприятности быстрее, чем я смогу повилять своей задницей и проблеять: "Бэ-э-э!". Все-таки я о них беспокоюсь, поэтому надо убедиться, что там все в порядке.
А еще этот инспектор Джейни. Уверена, уже давно настало время сеанса очистки клеток.
Я плетусь мимо Темпл-Бар, тратя время на впитывание своего города, пытаясь решить, как распланировать свой день по приоритетам. Отчасти упиваясь тем фактом, что у меня такой богатый выбор для разнообразия! Раньше я любила эту часть города - До Падения Стен - так много ништячной фигни творилось здесь каждую ночь с туристами и пабами и каким-нибудь новым Эльфом, за которым можно было пошпионить а после убить. На что это похоже - жизнь на этих улицах - я узнала после того, как умерла моя мама. Никакого ошейника, никакой клетки. Так, одна сумасшедшая старая ведьма, которую я все время науськивала немного меня побаиваться.
Потом появилась Мак, и на улицах стало еще ништячней. Нет ничего лучше, чем найти супергероя-кореша, чтобы с ним развлекаться. Особенно такого, который был бы отчасти сестрой, отчасти - мамой, и всегда - лучшим другом.
Теперь, как и остальная часть моего города, Темпл-Бар - разгромлен. Разбитые и обнесенные, сдвинутые на тротуары брошенные автомобили, образовывали узкий проход для движения посреди улицы. От разбитых витрин и уличных фонарей повсюду валяется битое стекло; едва ли можно сделать шаг, чтобы не раздался хруст. Газеты, хлам и шелуха, которая некогда была людьми, сплошь покрывают улицы. В серый дождливый день это может выглядеть реально мрачно, если не представлять на его месте блестящее будущее. Мама Мак возглавляет некую Программу по Озеленению, и я слышала, что ее папа работает над Программой по Очистке, и еще всякие споры и прочую дребедень, о том, что однажды Дублин раскачается и улицы снова наполнятся полным крайком.
Я прогуливаюсь мимо ярко-красного фасада в районе Темпл-Бар и чувствую это прежде, чем сворачиваю за угол. И тут же останавливаюсь.
На меня словно с ледника повеяло ветром.
Я рассматриваю вариант не сворачивать за угол. Мне пока не приходилось в одиночку исследовать ни одну из этих сцен. Я могла бы подтолкнуть Риодана пойти этой дорогой сегодня вечером и прикинуться, что мы случайно на нее натолкнулись. Не похоже, что уж слишком велики различия между "недавно замороженным" и "замороженным уже в течение нескольких дней" очагом. Кроме того, если я сверну за угол и обнаружу мертвых детей, это окончательно доконает мой день.
Мне в голову врезается возможность новой "почти-смерти". "Окажись я одна в церкви вчера вечером…, Господи, даже не представляю, что бы тогда случилось". Не могу вообразить себя мертвой. Я озираюсь по сторонам и верху. Насколько могу судить - я одна. Не может же Кристиан шпионить за мной круглые сутки. Так что, если склею ласты, никто так и не узнает, что я стала вечным супергероем. Если останусь, и со мной произойдет что-то плохое, ну там остановка сердца, к примеру, и никого вокруг, чтобы меня спасти.
- Слабачка! И уши у тебя холодные! - Я просто противна сама себе. Я не сбегу, и дублер мне не нужен. И никогда не был нужен. Супергерой - это не роль, не игра, это тот, кто ты есть. Постоянно на работе, каждую минуту, изо дня в день.
Я откидываю свой длинный плащ, наслаждаясь скрипом кожи, достаю меч и, готовая к действию, сворачиваю за угол. Мой меч покрывается белым инеем, и пальцы тут же примерзают к нему.
В центре улицы стоит одна из тех шикарных тачек, от которых так тащится Мак. Она полностью замороженная и мерцает бриллиантовым блеском в лучах солнца. Из открытого окна с водительской стороны торчит обледенелая рука. Сам чувак наполовину находится на пассажирском сиденье, словно пытался отползти или что-то в роде того. Рот открыт в крике, глаза зажмурены, в воздухе занесен кулак, словно пытался кого-то ударить. Никаких детей. Какое облегчение. На этот раз только две жертвы, что так же является облегчением.
Я изучаю все, впитывая детали.
Это место не такое холодное. Зверское, но не настолько как в церкви или подклубе "Честера". Больше похоже на сцену с прачечной. Я отмечаю, что снаружи замороженные места тают быстрее. Логично!
Я делаю пару глубоких вдохов и начинаю сканировать все на свою ментальную сетку, психологически настраиваясь к переходу в стоп-кадр.
В тот момент, когда я почти заканчиваю считывание и готовлюсь мягко и плавно переключить передачу, за моей спиной раздаются крики людей и выстрелы.
Пули могут причинить мне вред. Я не настолько супергерой. Испугавшись, я перехожу в стоп-кадр прежде, чем сама это осознаю. Стрельба еще опаснее, чем на полном ходу врезаться во что-нибудь головой.
Я так бешено срываюсь с места, что попытавшись восстановить контроль над телом, терплю неудачу, поскольку двигаюсь слишком быстро. Закрутившись волчком, как бухой Тасманийский дьявол, я врезаюсь в бок замороженного автомобиля.
Это вырывает меня из стоп-кадра, но на этот раз либо холод не застает врасплох, потому что он не так смертелен, как в церкви, либо что-то еще - но мне удается обратно вернуться в стоп-кадр почти с той же скоростью, с какой меня из него вырвало. Тем не менее, из-за неудачного старта получить контроль над ногами не удается, и я снова врезаюсь в автомобиль, и на сей раз, в нем, как гранаты газзиллионом осколков льда взрываются люди, накрывая меня ледяной розовой шрапнелью.
Твердые как алмаз осколки замороженной плоти впиваются в каждый дюйм моей неприкрытой кожи. Толстый кинжал изо льда, размером с хот-дог, пробивает джинсы и впивается в мое бедро, другой пронзает плечо.
Меня вышибает из стоп-кадра, я снова в него вхожу, и под давлением скорости осколки льда вгрызаются глубже в тело, это так чертовски больно, что не думая я снова выпадаю, рефлекторно пытаясь прекратить эту боль.
Я начинаю стремительно замерзать.
Пробую снова.
Ай! Черт, как больно!
Остановлюсь - умру.
Буду надеяться, что у меня получится.
Оставаясь в стоп-кадре, я снова налетаю в дурацкий автомобиль, выравниваюсь, отскакиваю к другой тачке и, врезавшись в нее, из последних сил вырываюсь из ледяной зоны. Я не чувствую рук. Не чувствую ног. Но черт, даже не вериться, я сделала это! Кто орал, и почему открыли стрельбу?
Вперед, вперед, вперед толкаясь, ползу изо всех сил!
Я падаю лицом на асфальт. Ледяные кинжалы вонзаются еще глубже. Плевать. Главное выбралась. Я вернулась за угол, где относительно тепло, чтобы выжить. Я сделала это. По крайней мере, сотни осколков во мне теперь будут таять. Или они уже начали, или у меня такое сильное кровотечение, потому что что-то теплое и влажное повсюду сочится из моей кожи.
Я выползла из угрожающей смертельной опасности. Я не замерзну до смерти. Теперь осталось позаботиться о кровотечении.
Только с третьей попытки мне удается перевернуться на спину, и к тому времени я выдыхаюсь сильнее, чем, если бы пробыла в стоп-кадре в течение часа, трясясь как осиновый лист. Кровь заливает мои глаза. Я пытаюсь проморгаться. Чуваки, полная катастрофа! Стыдоба-то какая! Хорошо, что этого никто не видит!
Не шевелясь, оцениваю свою ситуацию. Меня здорово покромсало. Кожа буквально горит там, где я могу ее чувствовать. Самые серьезные повреждения - дыры в бедре и плече, или то, что станет дырами, когда лед растает. Мне нужно, как можно скорее сделать перевязку. Проблема в том, что я так и не чувствую рук. Я закрываю глаза и пытаюсь сосредоточиться на том, чтобы пошевелить пальцами. Ничего не выходит.
- А, Дэни.
Я смотрю вверх и вижу, что надо мной склоняется инспектор Джейни. Никогда в жизни ему так не радовалась.
- Ну что, доплясалась?
- К-к-к-конфету…, - выдавливаю из себя я.
Он улыбается, но глаза остаются серьезными.
- В моем ка… - Мой голос обрывается. У меня нет сил сказать даже "карман". Я бросаю на него жаждущий голодный взгляд и понимаю, что он обо всем догадался.
Он смотрит поверх меня. Я понимаю, что окружена Гардой. Отлично, они могут отнести меня в "Честер", где меня залатают.
- Я смотрю, отыскали? - говорит Джейни.
- Так точно, Капитан.
Внутри меня все холодеет, но на этот раз не от машины или замерзших людей. Я пытаюсь вскочить на ноги, но падаю на дорогу как выброшенная рыба на берег:
- Как ты смеешь…
- Уже шесть дней, Дэни.
"Шесть дней? Сколько же я продрыхла в "Честере"?"
- Тебе надо было явиться. Если бы ты сдержала данное тобой обещание, я бы продолжил с этим мириться. Но я не могу позволить отдать судьбу нашего города в столь ненадежные руки. Теперь меч наш во благо Дублина. Мы избавим улицы города от зла лучше, чем ты. Со временем ты поймешь, что так всегда и должно было быть.
- Ты-ы-ы...
- Не пытайся его вернуть. Первое предупреждение будет последним. Я не пощажу тебя как ребенка.
- У-у-убью тебя! - шиплю я. Я до сих пор не чувствую рук и ног, зато чувствую голову. Она собирается взорваться. Он не имеет никакого права. Это мой меч!
- Не разжигай войну, Дэни. Тебе она не по зубам.
Я пытаюсь сказать ему, что пусть он лучше прямо сейчас прикончит меня, потому что им не удержать мой. Я верну его себе в тот же миг, как только поднимусь на ноги. Нет такого места на Земле, черт, даже в Аду или Раю, где они смогли бы от меня укрыться. Но у меня слишком кружится голова, чтобы говорить. Так плохо. Перед глазами плывет.
- Она вся в крови, Капитан. Она выживет?
- Она крепкая девочка, - говорит Джейни.
- Может, нам надо как-то помочь.
- Мы не можем ей помочь, даже малым, иначе она сможет его вернуть.
Я валюсь на тротуар, не в состоянии ничего поделать, чтобы хоть как-то их остановить. Я уязвима, всецело в его милости.
Которая, уж точно не является его главным качеством.
Весна придет, и он попросит хлеба.
Он оставляет меня здесь умирать или выжить самой. Никогда не прощу. Никогда не забуду.
Они уходят, так и оставляя меня посреди грязной улицы, как попавшую под колеса, истекающую кровью, беспомощную и одинокую псину. На верную смерть, если следующий автомобиль проедет по этому месту. Я припомню и это тоже, когда увижусь с ним снова. Уроды, могли бы, по крайней мере, перетащить меня на тротуар, подложить скомканную рубашку или хоть что-то за место подушки под голову.
А затем со мной происходит нечто странное. Даже хуже, всего того, что уже случалось со мной за последние несколько дней.
Я чувствую себя словно в дурмане, и внезапно мне кажется, что я нахожусь за пределами тела, смотря на себя со стороны. Но та я, лежащая на улице, имеет длинные светлые волосы и ищет взглядом рыжеволосую меня. На ее глазах слезы, и она говорит другой мне, что ее время еще не пришло, потому что у нее есть люди, которых еще предстоит спасти. У нее есть сестра по имени Мак, там, дома в Джорджии, и она оставила ей сообщение, и если с ней что-то случится, то Мак приедет сюда, чтобы выследить ее убийцу, потому что та упрямая и идеалистическая, и точно так же погибнет. Но я, кажется, не в состоянии чувствовать что-либо из происходящего, и ни одна из них не кажется мне реальной, таким образом, стараниями Джейни, у меня похоже просто предсмертные глюки.
У меня скручивает внутренности, и рвота вырывается прямо из недр кишок тут же посереди улицы. Я не в состоянии даже перевернуться и встать на четвереньки для этого. Лежа на спине, я чувствую агонию во всем теле. Это не я со светлыми волосами, это - призрак Алины, а настоящая, рыжеволосая Дэни на самом деле валяется посреди улицы, и задается вопросом, удастся ли ей выкарабкаться на этот раз. И есть ли что-то влажное на моем лице помимо крови и рвоты… не-а. Там нет и слезинки.
Наконец, я снова чувствую руки и ноги. Они согреваются. Я ищу шоколадку. Свернувшись калачиком посреди улицы, я съедаю все припасы, которые у меня есть, разрабатывая план мести.
"Не разжигай войну", сказал он.
Мне и не придется.
Он ее уже начал.
ВОСЕМНАДЦАТЬ
Я буду твоим героем, малыш
Я нахожу ее спотыкающейся по улице, истекающей кровью. Если бы не эти волосы, возможно, даже не признал бы ее. Она с ног до головы в крови - одежда, слипшиеся кудряшки, запекшейся коркой на лице. Ее длинный плащ весь изодран и кожаными лохмотьями свисает с плеч. Выглядит так, словно ее пропустили через дробилку.
Нигде не могу найти ее меч. Осматриваюсь вокруг, на улицах нет ничего сияющего, только она.
Я реву, она обхватывает голову руками и падает на колени. Я вспоминаю, какой громогласный шум могу издавать и затыкаюсь. Я оглушил человеческую женщину, с которой у меня недавно был секс. А еще сломал ей руку. Я не хотел. Не могу привыкнуть к тому, что твориться со мной. Сами попробуйте всю жизнь прожить человеком, а затем, резко превратиться в кого-то другого. Как же трудно каждую гребаную секунду помнить, кто ты теперь.
Кроме ярости. Ее я ощущаю все время. Она никогда не стихает и не проходит. Провалы в сознании, когда я теряю чувство времени, становятся более частыми и продолжительными.
Она валиться на землю. Я бросаюсь с крыши, плавно приземляюсь на ноги и поднимаю ее на руки. Где я был, когда она нуждалась во мне? Трахал очередную безликую женщину. В попытке удовлетворить необъятную жажду.
Она такая крохотная у моей груди.
Неудивительно, что меня всего так колотит. Ведь я касаюсь своей богини.
- Ох, девушка, что ты на этот раз с собой сотворила? - Я убираю волосы с ее лица. На ней так много крови, что я не вижу вызывающих кровотечение ран. Как она вообще была способна идти? Меня сводит с ума, что она в этом городе без охраны или сопровождения, постоянно нарываясь на неприятности. Мне хочется запереть ее где-нибудь, где навсегда смогу уберечь ее от беды. Где-нибудь, где все белое, яркое и прекрасное, где всегда все идет так, как надо.
У нее мозгов больше чем мускулов в теле, но со здравомыслием дефицит. Страсть к жизни заставляет ее двигаться дольше, чем она может идти. Она сгорит дотла, если не найдет кого-то или что-то, что будет остужать ее пыл и заряжать энергией. Ей нужно настолько основательное столкновение насколько она живет, иначе Дэни просто умрет молодой. Не могу вынести даже мысли о ее смерти. Если бы я только знал как, то превратил бы ее в Фейри, чтобы она жила вечно. Не имеет значения, что я совершенно не горю желанием становится им сам, или, чтобы она стала такой же. Бессмертие есть бессмертие.
Я бегу с ней на руках, стараясь двигаться как можно ровнее и осторожней. Я отнесу ее туда, где представлял ее уже тысячи раз. Но я не такой дурак, и на этот раз буду умнее. Рано или поздно я все равно когда-нибудь этого да добьюсь.
Всего на миг - прежде, чем окончательно превращусь во зло, всего на мгновение - прежде, чем стану четвертым и последним Принцем Невидимых, я хочу быть ее Горцем. И ее героем.
Она это запомнит, даже если больше ничего достойного воспоминаний обо мне не останется.
***
Дождаться не могу, когда же уже, наконец, закончится смой супергеройский переходный период и я вырасту. Достало уже постоянно просыпаться дезориентированной. Волосы на моем лице в первые секунды доводят практически до безумия, и едва не вырываю их с корнем, пытаясь откинуть с глаз, но они запутываются в моем браслете а затем ощущаю в волосах что-то твердое.
- Фу, - бурчу раздраженно, и в этот момент кто-то запускает в них пальцы, пытаясь осторожно выпутать мое запястье.
Кто? Что? Где?