- Марвин, он здесь. В гостинице "Орлан и решка". Он… ждёт тебя. У вас с ним остались дела.
Память о железной хватке пальцев была ещё слишком свежа, и рука дёрнулась, чтобы снова вцепиться в чужое горло, но Марвин усилием воли остановил её. Однако по его взгляду Петер всё понял, поэтому отступил на шаг. Марвин вспомнил, как прижимал к его шее лезвие меча на Плешивом поле. Казалось, что это было в другой жизни. Интересно, почему? Ведь жизнь всё та же. И даже враг всё тот же.
- Мои дела с Лукасом из Джейдри, - голос звучал почти жутко - свистящим полушепотом, - это мои дела с Лукасом из Джейдри. Благодарю вас, мессер курьер. Теперь подите вон. Надеюсь, вам заплачено.
Взгляд Петера снова изменился - теперь в нём было недоумение и… сочувствие?!
- Что? - взорвавшись, закричал Марвин.
- Он говорил, что ты так скажешь.
- Как скажу?!
- Что это ваши дела. Твои и его. И ничьи больше… Марвин, неужели ты не пойдёшь к нему? Ведь для тебя это может быть последний шанс, разве ты им не воспользуешься?
- Нет! Не пойду! И не воспользуюсь!
"Если он спросит, не трушу ли я, убью его на месте", - в бешенстве подумал Марвин, и теперь это действительно было правдой. Петер тоже понял это - и не стал спрашивать. Даже если и хотел.
- Прости. Пожалуй, ты прав. Это ваши дела… Мне их и впрямь не понять.
Он пошёл к выходу, и Марвин скорее позволил бы отрубить себе руку, чем стал бы его удерживать. Но в дверях Петер сказал нечто, за возможность не слышать чего Марвин отдал бы обе руки:
- Он называет тебя Марвином. Просто Марвином. Не Фостейном, не сэйром, не…
- Не щенком? - хрипло спросил он.
И тут же подумал - лучше было не спрашивать.
- Могу сказать только, что на твоём месте я бы убил его сейчас, - тихо проговорил Петер. - Пока не поздно. Пока он не сделал из тебя… что-то ещё.
Дверь закрылась за ним, и Марвин подумал, что ему будет о чём поразмыслить, пробираясь сквозь буреломы северной доли Предплечья. Проклятье, какой же длинный у него сегодня выдался день.
Он принялся собирать свои небогатые пожитки, ловя себя на том, что двигается медленно, будто спьяну. "Я и в Хиртоне таким был, - понял он. - И раньше, на Плешивом. И в Балендоре тоже. Когда бросал копьё ему в спину. Будь я порасторопнее - убил бы его уже там. И болтался бы в петле, но это лучше, чем думать, что же он из меня делает… что он из меня сделает ещё.
Выходит, тот оруженосец всё-таки солгал. Лукас из Джейдри вправду в Таймене. Почему? Преследует? Нет, тогда бы он нашёл меня сам… а он зовёт меня к себе. И думает, что я приду. Так, будто кличет свою смерть. Что нужды за ней гоняться - рано или поздно явится сама…"
Он увидел это словно наяву: голова откинута на спинку кресла, глаза прикрыты, бескровные губы змеятся в улыбке, в руке - пустой кубок с кроваво-красными потёками вина… Ты придёшь ко мне… Марвин. Никуда не денешься. Не тебе выбирать. И не мне.
И себя увидел: белого, как чистый снег северных земель, с занесённым мечом в руках.
Приду. Никуда не денусь.
Марвин тряхнул головой, прогоняя наваждение, поспешно сгрёб свои вещи и принялся остервенело запихивать их в дорожную котомку. Ничего не получалось - и он не сразу сообразил, что котомка слишком мала. Бросил всё, подошёл к окну. Внизу конюх вёл в узде осёдланную Ольвен. Осёдланная Ольвен в узде - Единый, звучит словно музыка! И как он насладился бы этой музыкой, если бы мог! Но он не мог. Не время было наслаждаться. У него был приказ, долг, цель. Всё это не имело с Лукасом Джейдри ничего общего. Так что придётся ему подождать.
И, выезжая из северных ворот столицы за три часа до заката, Марвин неведомо почему чувствовал, что на этот раз победил.
- Насколько я помню, ты предпочитаешь белые вина. Сухие, верно?
- Мне бы твою память, - усмехнулся Лукас, прикидывая про себя, за чем ещё, помимо его рациона, приглядывают ищейки Дерека. Потом решил, что лучше об этом не задумываться. Тем более что вино в самом деле оказалось отменное - именно в его вкусе. Лучше вина была только служанка, подававшая им на стол. Впрочем, служанкой её назвать язык не поворачивался. Одета она была довольно грубо - в суконное платье с узкой юбкой и низким квадратным вырезом, - а отливающие золотом волосы были стянуты узлом на затылке… Вот только кокетливо струящийся вдоль виска локон не выбился из причёски, а выпущен намеренно, белая шея гладкая, как шёлк, руки тонкие, без следов мозолей, и осанка - как у потомственной герцогини… Очень интересно, очень.
- Благодарствую, - сказал Лукас, принимая кубок и неотрывно глядя на женщину. Взгляд её был смиренно опущен долу, но чувственная ложбинка между ключицами и мерно вздымающиеся холмики грудей, видневшихся над вырезом, говорили сами за себя. Она налила Дереку, сидящему с другой стороны стола, напротив Лукаса, и тот не удостоил её даже кивком. Поднял бокал прозрачного белого хрусталя - желтоватая поверхность вина заискрилась в свете обильно расставленных по комнате свечей. Комната была маленькой, богато меблированной, все ставни в ней были закрыты наглухо, а у дверей бдительно караулил рыцарь-патрицианец. Дерек уверял, что их никто не потревожит. И это единственное, что Лукасу действительно не нравилось.
- Здоровье короля, да хранит его Единый в благости своей! - чинно провозгласил Дерек.
- Да хранит, - согласился Лукас и, осушив бокал, открыто посмотрел на женщину, старательно, но неумело разрезавшую кроличье мясо на серебряном блюде. - Мог ли я видеть благородную месстрес при дворе?
Женщина зарделась и бросила на Дерека смущённый взгляд. Тот мимолётно скривил губы, явно недовольный такой бесцеремонностью. Лукас смотрел на него, стараясь не улыбаться - что ж, парень, не я навязал тебе эти правила, сам виноват, получай теперь.
- Месстрес Селест из Наворна, - бесстрастно сказал Дерек, кивком указав в сторону женщины и по-прежнему на неё не глядя. - Отбывает епитимью за грех гордыни.
Селест из Наворна, будучи официально представленной, присела в глубоком чопорном реверансе. Вырез платья трактирной служанки был глубже, чем декольте придворных дам, и, пока месстрес раскланивалась, Лукас успел вдоволь налюбоваться её грудью. Потом встал и неторопливо поцеловал руку грешной месстрес.
- Счастлив знакомству, - проговорил он. - И буду не менее счастлив продолжить его, когда ваш грех гордыни окажется искуплен.
Он не был уверен, уловила ли месстрес Селест его намёк - глаз она так и не подняла, хотя слабая улыбка, тронувшая её губы, говорила о многом. Лукас сел на место, и все тут же словно забыли о только что состоявшемся официозе - Селест из Наворна опять превратилась в простую служанку, а Дерек Айберри - в магистра патрицианцев, принимающего гостя. Впрочем, им Дерек быть и не переставал.
Затем они выпили за здоровье королевы и скорое появление королевских отпрысков - отнюдь не бесполезный тост, поскольку рожать Артену наследников Ольвен явно не торопилась. Потом Дерек предложил подкрепиться, потом последовал разговор о погоде и самочувствии… Лукас с удовольствием угощался запасами патрицианцев, гадая, что бы всё это значило. Вряд ли Дерек настолько поглупел с годами, чтобы устраивать подобный спектакль для него. Тогда для кого? Неужели для этой роскошной шлюхи?
Когда весь этот фарс начал Лукасу поднадоедать, Дерек обратил на Селест из Наворна каменный взгляд.
- На сегодня ты свободна, - равнодушно сказал он. Женщина поклонилась - не так, как девушки в трактирах, но это от неё и не требовалось. Когда они остались вдвоём, Дерек встал и задул все свечи, кроме тех, что стояли на столе. Маска холодной вежливости сошла с его лица, теперь он казался просто усталым. Похоже, начинался второй акт.
- Дерек, Дерек, - протянул Лукас. - А как же ваш хвалёный обет целомудрия?
- Приходится блюсти. Порой это нелегко, - ответил тот, снова садясь напротив Лукаса. - Извини за всё это. Я не мог позволить ей увидеть, какие у нас отношения. Назавтра знал бы весь двор.
- А обойтись без неё никак было нельзя?
- Никак. Встреча без свидетелей вызвала бы ещё больше подозрений… всё равно ведь пронюхают. А теперь - пусть думают, что я встречаюсь с давним врагом.
- Хотелось бы знать, к чему такая секретность, - заметил Лукас, откидываясь на спинку кресла. Кресла у патрицианцев, надо сказать, удобством не отличались - это он понял давно. И эффект, на который это было рассчитано, тоже.
- К тому, что, если ты не в курсе, людей герцогини сейчас вешают.
- В самом деле? - Лукас сладко потянулся, безмятежно взглянул на Дерека. - Дай-ка я припомню, кто втянул меня в эту войну? Да ещё и втравил в самую жалкую кампанию из всех, которые я видал, заставив выводить из оцепления банду наёмников?
- Дела пошли не совсем так, как мы рассчитывали.
Лукас рассмеялся.
- Да брось ты! Раньше выпадет прошлогодний снег, чем что-то в этом стране пойдёт не так, как угодно мессерам патрицианцам. Ладно, Дерек, мы и так слишком много времени потратили на преамбулу. Зачем ты меня вызвал?
- Затем, что ты мне можешь понадобиться. А кроме того есть кое-что, что, я думаю, тебе будет небезынтересно узнать. Касательно твоего подкидыша.
Подкидыша… Славное определение. Марвин бы оценил.
- Начнём, пожалуй, с первого, - сказал Лукас, ставя бокал на стол. - Мне казалось, в Балендоре я ясно выразился насчёт того, что больше не стану работать на вас.
- Пока что я тебе это и не предлагаю. Но вполне возможно, что предложу. И ещё возможно, что ты не сможешь отказаться.
- Почему? - с интересом спросил Лукас.
- Потому что иначе я не стану говорить о втором вопросе.
Некоторое время они смотрели друг на друга. Между ними не было напряжения - даже той его тени, что промелькнула прошлой осенью в Балендоре. Они не виделись полгода, и Лукасу казалось, что за это время Дерек изменился сильнее, чем за предыдущие десять лет. Тогда они словно не знали, не могли понять, кем приходятся друг другу. Теперь всё было ясно: они стали партнёрами, которые в любой миг могут обернуться врагами. Такая определённость успокаивала, и, пожалуй, устраивала обоих больше, чем неуверенные отголоски умершей дружбы.
- Почему ты так уверен, что не переоцениваешь мой интерес к Марвину?
Теперь рассмеялся Дерек.
- Единый, да потому что ты задаёшь такие вот вопросы, - с показным благодушием ответил он. - Нет, разумеется, мы вполне можем об этом забыть и просто выпить. Если хочешь.
- Хорошо, - кивнул Лукас, - давай так и сделаем. Я налью себе, ты не против?
Дерек молча смотрел, как он разливает вино. Отслеживал его движения, ловил малейший взгляд. "Всё напрасно, - подумал Лукас, - Ледоруб его раздери. Он знает меня как облупленного. Он всех знает как облупленных, именно потому сейчас он - магистр патрицианцев, а я занимаюсь бес знает чем".
- Ладно, ты выиграл, - сказал Дерек, и Лукасу стоило некоторых усилий не выдать своего удивления. - Я всё время забываю, что ты не из тех, на кого можно легко надавить. Привычка, знаешь ли, - он усмехнулся и продолжал: - Так что давай я просто расскажу тебе, в чём суть дела. А там уж ты решай, достаточно ли тебе интересна твоя игрушка, чтобы платить за неё такую цену.
Что ж, это была по крайней мере иллюзия честности. Не факт, что предпочтительнее, чем откровенное враньё, но сейчас для Лукаса это было лучшей из альтернатив.
- Валяй, - сказал он. - Только, Единого ради, не говори больше, чем я должен знать. Вот уж чего мне не надо, так это лишних псов по следу.
- Как скажешь, - согласился Дерек. - Ты можешь мне не верить, но всё действительно пошло не так, как задумывалось. Герцогиня не должна была пасть так скоро. Напротив, должна была победить.
- И что дальше? Она женщина. В жизни не поверю, что патрицианцы всерьёз вздумали усадить её на трон.
- Нет, конечно. Трон предназначен для графа Алектио.
- Вот как, - лениво протянул Лукас. - Даже не буду спрашивать, чем он заслужил. Или на то воля Единого, а вы, как её исполнители, лишь следуете его повелениям?
- В данном случае это не важно, - спокойно ответил Дерек. - Могу лишь сказать тебе, что из двух зол выбирают меньшее. То, что Артена прозвали Попрошайкой, отнюдь не работа сторонников Артеньи. Страна нищает, Лукас, из года в год. Дальше так не может продолжаться.
- Мне казалось, орден от этого только выигрывает. У вас же вся страна в должниках.
- Выигрывает. Но не в том случае, если один из этих должников вот-вот пустит по миру всех остальных.
- Положим. Король Фредрик вместо короля Артена. При чём тут герцогиня?
- Ни Совет Общин, ни бароны никогда не признают узурпатора. Прецеденты, впрочем, имеются - Артен Седой, например, но у него перед Артеньей было важное преимущество.
- Он не был женщиной.
- Именно. Как ты верно сказал, на престоле ей не место. К тому же она язычница, это лишает её симпатий даже самых радикально настроенных из нас, кто, возможно, в других условиях согласился бы видеть на троне женщину.
- Язычница? - Лукас позволил себе выразить лёгкое удивление.
- Это не афишируется. Но дело не только в том, что она не особо почитает Единого. Языческое верование, знаешь ли, налагает особый отпечаток на мышление. В частности, Артенья и её окружение убеждены, что Хандл-Тер - не рука, а кулак. И что длани надлежит накрывать и брать, а не протягиваться за милостыней.
- А что, резонно, - заметил Лукас. - Может, из неё и впрямь вышел бы неплохой правитель.
- Не сейчас. Возможно, через десять-двадцать лет. Страна почти разорена. Ты сам взгляни, как сейчас побираются те, кто роскошествовал лет пятнадцать назад. У нас нет средств на завоевательные войны, мы еле сдерживаем варваров в северном море. Артенья доблестна, у неё немыслимые амбиции, но женская голова. Во всех смыслах этого слова.
- Понятно, вы решили, что Фредрик Торгаш сейчас стране нужнее, чем Артенья Завоевательница. Дальше?
- А дальше осталось сместить Артена, но это нельзя сделать явно. Бунт, поднятый против законного монарха - это бунт против самого Единого. И тот, кто его поднял, никогда не получит одобрения ни Общин, ни баронов, ни ордена, разумеется.
- Старые пердуны, - поморщился Лукас, но Дерек не улыбнулся.
- Без одобрения обоих Советов коронация невозможна. Ни у Артеньи, ни у Алектио нет достаточно сильной армии, чтобы оккупировать большую часть страны и совершить фактический переворот. Всё последствия междоусобиц: север сам по себе, восток тоже, а юго-западные вассалы Артена постоянно грызутся между собой. Объединить их, увы, сейчас некому.
- Меньшее из двух зол, - задумчиво повторил Лукас. - Так вы решили использовать Артенью как промежуточного короля? Она свергнет Артена, как узурпатор будет отвергнута Советами и проклята орденом, а потом его высочество Фредрик отомстит за кузена и свергнет зарвавшуюся бабу? И будет принят что народом, что баронами как избавитель… да, разумно.
- Так должно было быть. Но Артен неожиданно проявил больше ума, чем от него ожидали, и обратился за помощью к Алектио в борьбе против герцогини. Этого никто не ждал, потому что граф в последние годы старательно распускал слухи о том, что нищенствует похлеще короля.
- Никогда не надо недооценивать своих врагов, - пожал плечами Лукас.
- Спасибо, что сказал, это очень ценный совет, - сухо ответил Дерек. - Как ты и просил, я не вдаюсь сейчас в подробности. Суть в том, что Фредрику пришлось вступить в войну - он не мог отказать королю. И притворяться дальше нищим тоже не мог. Как результат - разгром Артеньи. Граф в этих условиях не мог даже схитрить и придержать свои войска - поражение Артена теперь было бы и его поражением.
- И снова пришлось выбирать меньшее из двух зол.
- На время. Теперь Артенья в бегах, Алектио выжидает. В нынешних условиях единственная для него возможность сесть на трон - это смерть короля. Герцогиня не сможет претендовать даже на регентство, что было бы возможно, не подними она бунт. Но устранить Артена сейчас нельзя. Во-первых, Артенья ещё достаточно сильна, чтобы пойти на прямой марш-бросок и захватить столицу. По правде говоря, думается мне, именно это она и сделает весной, как только сойдёт снег и стремительный переход станет возможен. И тогда выбить её станет непросто - армия Фредрика ослаблена осенней кампанией. Во-вторых, и это главное, смерть короля сейчас будет выглядеть слишком подозрительно. Это может насторожить Совет Общин, а учитывая, что всё затевалось ради их успокоения…
- А не разогнать ли вам их?
- Кого? - опешил Дерек.
- Совет Общин. В конце концов, что за ерунда - кучка баронов и купчишек указывает королю и ордену, когда им на горшок ходить.
Какое-то время Дерек просто смотрел на него, будто не веря, потом покачал головой.
- Вот потому, Лукас, ты и не стал патрицианцем.
- И не особо жаждал.
- Я помню. Общины нужны ордену, а орден нужен Общинам, и в тот день, когда это изменится, должно быть, на престоле воссядет женщина и язычница.
Лукас усмехнулся, хотя на деле прекрасно понимал, о чём говорит Дерек. Совет Общин возник несколько столетий назад в результате Стодневного Хаоса - под этим именем в историю Хандл-Тера вошёл грандиозный бунт, поднятый простонародьем из-за самодурства тогдашнего короля. Королевская семья была убита, Таймена подверглась ужасающим погромам, погибли тысячи людей, дошло даже до разграбления и осквернения храмов. Сто дней народ бушевал, разорял богатые кварталы и даже штурмовал королевский замок. Группа владетельных рыцарей во главе с патрицианцами попыталась подавить бунт, им противостояли выходцы из простонародья. Наконец они смогли договориться и создали два совета - Совет Общин и Совет баронов. Всё это происходило во время жатвы, которая не была проведена как следует, и зимой разразился страшный голод. Весной нового короля усадили на престол, но теперь он не мог принимать важных решений без согласия обоих Советов. Собственно, поэтому-то Мессера и её мятеж так возмутили и тех, и других. Именно оба Совета сохраняли подобие стабильности в стране, постоянно раздираемой междоусобицами. Конечно же, при участии патрицианцев, имеющих представителей или марионеток в обоих Советах.
Всё это Лукас понимал не хуже Дерека, но не устоял перед искушением подколоть его лишний раз.
- Бесспорно, это будет просто катастрофа, - серьёзно сказал он. - Но, прости, до сих пор не возьму в толк, при чём здесь я.
Дерек подался вперёд, сцепив пальцы в замок поверх стола. Вина он больше не пил. Лукас подумал с опаской, а не отравлено ли оно. Потом мысленно обозвал себя идиотом. Дереку незачем его травить. К тому же будь нужда, он бы сделал это давно.
- Может статься, что король всё же умрёт, - вполголоса сказал Дерек. - В последнее время ему нездоровится, к тому же, если верить лекарям, он неспособен дать королеве наследника.
- Почему они думают, что дело не в королеве?
- Потому что у Ольвен двое детей. К сожалению, обе девочки, иначе бы их выдали за законных отпрысков короля. Если помнишь, в позапрошлом году она почти на год ездила в святые земли…
- А перед тем, кажется, долго и тяжко болела какой-то жуткой заразой, так что на люди не являлась, - хохотнул Лукас. - Ловка, стерва…