* * *
Любая ловушка работает в обе стороны. Лукас в бытность свою Птицеловом запомнил это накрепко. Не стоило забывать об этом, ни когда ловишь сам, ни когда ловят тебя. В первом случае это помогает избежать возможной опасности, во втором - неожиданно кардинально сменить положение вещей, дав преимущества, на которые ты и рассчитывать не смел. Именно поэтому Лукас не стал изобличать игру Селест и не пытался вытрясти из неё правду. Он просто ушёл. Не сбежал, а именно ушёл, оставив прощальную записку, столь куртуазную, что почти оскорбительную. Мол, соблаговолите простить, месстрес, дела.
И до вечера слонялся по своему дому в Новой Таймене, пока она не прислала за ним Илье.
Увидев бывшего оруженосца, объясняющегося с привратником (а дело это непростое - привратник в столичном доме Лукаса был отменно вышколен и по непробиваемости стоил крепостной стены и стрелковой башни разом взятых), Лукас в первый миг не поверил своим глазам, а потом расхохотался. Хорошо, что никто его не слышал - он ничего не мог с собой поделать. Нет, конечно, он подозревал, что именно Илье Селест поручит сомнительную честь приволочь строптивого любовника назад, но в глубине души не смел верить, что она так глупа… или, напротив, так хорошо успела его изучить. То, что она делала, было столь явной, дерзкой, беззастенчивой и абсолютно бесхитростной манипуляцией, что напрашивалось одно из двух: либо Дерек совершенно утратил былые шпионские навыки, либо Селест нарочно играет в открытую. Первый вариант был почти невероятен, второй - настолько оригинален, что почти завораживал. Поэтому Лукасу отчаянно хотелось верить во второе. Если это действительно так, то повеселятся они на славу. Что очень радовало, потому что без Марвина он совсем заскучал, а от Рыси уже десять дней не было ничего слышно.
Полюбовавшись немного на неравную битву Илье с привратником, Лукас сжалился над бедным мальчишкой. Тот мог так ещё два часа проболтаться, а Лукасу это было ни к чему. Он накинул на плечо плащ, прихватил перевязь и, пристёгивая её на ходу, спустился вниз. Во дворе стоял галдёж: Илье требовал, чтоб его впустили, привратник твердил, что не велено.
- Ну полно, Вальтер, хватит измываться над мальцом, - бросил Лукас. - Открывай.
- Уж как скажете, мессер, - проворчал старик, с видимой неохотой доставая ключи. Лукас серьёзным тоном похвалил его за старание и подмигнул Илье. Тот отступил от ворот и сглотнул. Лукас терпеливо дождался, пока привратник отопрёт калитку, шагнул вперёд и вдохнул полной грудью.
- Погода-то какая сегодня, а? Одно загляденье. Пошли, пройдёмся, - сказал он, на ходу приобнимая Илье за плечи. Тому ничего не оставалось, кроме как, еле переставляя обмякшие ноги, присоединиться к бывшему хозяину. Смотрел он при этом в землю.
- Чудо, а не погода! - игнорируя его смущение, продолжал восхищаться Лукас.
Вечер и впрямь выдался славный - морозный, но ясный и безветренный, дышалось хорошо, свободно. Уже смеркалось, и народу на тесных улочках было немного, а темнеющие дома понемногу озарялись огнями, вспыхивавшими один за другим, как светлячки. Лукасу, целый день проторчавшему в добровольном заточении, всё это доставляло не меньшее удовольствие, чем ощущение напрягшегося плеча Илье под ладонью.
- С-сэйр Лукас, - выдавил наконец Илье; к тому времени они прошли уже два квартала. - Меня послала… месстрес Селест. Она просит вас…
- Вернуться, знаю, - кивнул Лукас. - Успеется. Но сперва мы с тобой напьёмся. А? Что скажешь? Давненько мы не напивались вдвоём, верно, старина?
Илье не ответил - да и что ему было на это ответить, ведь он знал не хуже Лукаса, что они не напивались вместе никогда. У Лукаса на этот счёт было железное правило. Не потому, что подобная фамильярность могла дурно повлиять на послушание его оруженосца. Нет, на то у него были совсем иные причины.
Со стороны рыночной площади мимо них с грохотом прокатила повозка, гружёная свиньями. Свиньи верещали и тыкались грязными рылами в укрывавшее их полотно. Воняло от них просто адски.
- Вот, тут как раз отличная забегаловка! - стиснув окаменевшее плечо Илье с такой силой, будто намеревался вывихнуть сустав, заорал Лукас ему в самое ухо и, прежде чем окончательно ошалевший оруженосец успел опомниться, втолкнул его в распахнутую дверь таверны. Свиньи вместе со своей вонью и визгом поехали дальше, а на беднягу Илье обрушился камнепад новых звуков и запахов, примерно столь же привлекательных. Как и всегда в это время суток, таверна "У сивого мерина" была битком набита типами самой сомнительной наружности и репутации: наёмниками, кулачными бойцами, скоморохами, шлюхами и карточными шулерами, причём последних здесь водилось особенно много. Даже в наиболее удачные дни здесь нельзя было встретить хоть самого завалящего рыцаря, поэтому в Лукасе держатель сего весёлого заведения души не чаял. Сам же Лукас облюбовал эту забегаловку ещё в юности и позже частенько встречался здесь с Дереком, тем более когда тот уже принял сан. Впрочем, не только с ним. Более надёжного места, в котором не составляло труда затеряться и провести сколь угодно секретную встречу со сколь угодно кровавым исходом, в столице было не сыскать.
Илье никогда здесь не бывал: заходя в "Сивого мерина", Лукас всегда оставлял его за дверями, а чаще занимал каким-нибудь поручением. Сам же Илье, как и полагалось хорошему оруженосцу, не задавал вопросов.
Он и теперь их не задавал, хотя, без сомнения, был абсолютно уверен, что Лукас собирается его убить.
- О-о, мой дражайший мессер, как давно вы не бывали в наших краях! - заголосил конопатый трактирщик, стоило только Лукасу с Илье переступить порог. - Я уж решил, вы о нас напрочь позабыли!
- Вас забудешь, - ухмыльнулся Лукас и хлопнул трактирщика по плечу. Левой рукой: правой он до сих пор обнимал, а точнее крепко держал Илье. Памятуя о юркости своего бывшего слуги, Лукас знал, что тот драпанёт при первой возможности. Впрочем, это было бы глупо с его стороны: ведь Лукас действительно собирался вернуться в дом Селест.
Трактирщик в ответ на проявление такой благосклонности заулыбался щербатым ртом ещё шире, но кланяться не стал. Своего статуса Лукас в этой забегаловке старался не афишировать.
- Ваши излюбленные апартаменты как раз свободны, по счастью, - сообщил трактирщик. - И в полном порядке, как всегда.
Это означало, что войлок под деревянными шпалерами по-прежнему регулярно перебивается, и петли потайной двери всё так же смазываются, чтоб не заклинило в самый неподходящий момент. Иногда в эту дверь Лукас удирал, иногда - вытаскивал трупы. Он искренне надеялся, что сегодня ему не понадобится делать ни того, ни другого, так что войлок его интересовал, пожалуй, больше.
- Ну раз как всегда, то и выпивку тащи, как всегда, - распорядился он и посмотрел на помертвевшего Илье, ободряюще улыбнувшись ему. - Если только мой друг, как и я, предпочитает сухое белое. Прости, Илье, честное слово, запамятовал.
- Винный буфет полон, мессер, не извольте беспокоиться.
Когда они оказались в том, что трактирщик именовал "апартаментами", Лукас наконец отпустил своего пленника, прошёлся по комнате, на ходу переставил свечи, гремя медными канделябрами, и, ногой отодвинув кресло, стоящее во главе небольшого дубового стола, сел в него с удовлетворённым вздохом. Все эти действия предпринимались для того, чтобы его спутник не услышал щелчка, с которым повернулся ключ в замке двери, через которую они только что вошли.
- Не гляди на меня так, Илье, - потребовал Лукас. - Знаю, местечко сомнительное, но, Единый ведает, одно из немногих в этом проклятом городе, где можно спокойно поговорить. Да садись ты, - добавил он, видя растерянность бывшего слуги, и встал. - Я нам налью.
- Я сам! - подскочил севший было Илье, но Лукас жестом остановил его.
- Ну уж нет, благородный мессер, вы у меня больше не в услужении, так что позвольте для разнообразия мне вам услужить.
А заодно остаться в уверенности, что ты меня не подпоишь, добавил он про себя, открывая стоящий в стенной нише буфет. Ровные ряды бутылок тускло поблескивали зелёным стеклом. Лукас не знал, что наливали в главном зале "Сивого мерина", но здесь, в "апартаментах", выбор всегда был отменный.
- Материнское будешь? - не оборачиваясь, осведомился Лукас.
- Как скажете…
- Оно здесь неплохое, десятилетней выдержки, - продолжал Лукас, вытягивая бутылку и отряхивая солому, прилипшую к стеклу. - По крайней мере, когда я был тут в последний раз, походило на десятилетнее.
Он сам расставил кубки и разлил вино: неторопливо, аккуратно, старательно, будто только этим и занимался всю жизнь. Илье неотрывно следил за его движениями, съёжившись на краешке кресла. Они расстались всего месяц назад, но теперь Лукас словно впервые его увидел. Увидел, какой он ещё, в сущности, ребёнок. Как странно, в Туроне почему-то казалось иначе.
- Илье, сколько тебе лет?
Тот вздрогнул, видимо меньше всего ожидая такого вопроса.
- Девятнадцать, мессер… сэйр Лукас. Будет весной.
- Тебя уже давно пора посвятить в рыцари. Не по умениям, я имею в виду, а по возрасту. А ты, похоже, в деле карьеры решил идти не вверх, а вниз… Из оруженосцев - снова в стюарды. И что бы на это сказала твоя матушка?
- Моя матушка давно умерла, мессер…
- Вот и я о том же. Что бы она только сказала, если бы была жива? Ну да мир праху её.
Лукас одним глотком осушил кубок. Илье, поколебавшись, нерешительно пригубил вино. На его лице отразилось одобрение. Хе, да парень и впрямь знает толк в винах. Лукас пожалел, что никогда прежде не приглашал его в собутыльники.
- Вообще-то, - помолчав, заговорил Илье, нешуточно удивив Лукаса такой смелостью, - я у Наворнов стюардом только временно… Пока в отъезде сэйр Моллард.
- Это кто?
- Это муж месстрес Селест.
- А-а, - сказал Лукас. Илье посмотрел на него с осуждением.
- Месстрес Селест велела сказать, что очень на вас обижена, и что если вы не вернётесь сегодня же, вам придётся иметь дело с её мужем.
- Нет, ну что за чудо-баба, а?! - восхитился Лукас. - Ты вот много знавал женщин, которые грозились бы натравить мужа на любовника, если любовник будет недостаточно куртуазен?
- Ох, сэйр Лукас, вам ли говорить о куртуазности! - сказал Илье. Лукас сдержал улыбку: кто бы мог подумать, что парень так легко пьянеет. - Вы вот три дня из её спальни не вылезали, а потом…
- Нет, право, стоило тебя уволить, чтоб дождаться такого рода нотаций, - сказал Лукас. - Что-то прежде я от тебя их не слышал.
Илье осёкся, опомнившись, и уткнулся взглядом в свой кубок.
- Ладно, расскажи-ка ты мне лучше про сэйра Молларда. Если я внемлю твоим воззваниям и вернусь к месстрес Селест, что и намерен сделать, стоит мне быть во всеоружии. Так куда он уехал и когда вернётся?
- Он сейчас в их родовом имении на Плече, - не поднимая глаз, ответил Илье. - Приедет, наверное, через месяц или около того. Во всяком случае, на такой срок месстрес Селест предложила мне побыть её стюардом.
- А потом?
- А потом сэйр Моллард возьмёт меня в оруженосцы. Он как раз имеет такую нужду и велел месстрес подыскать ему кого-нибудь.
М-да, хорош рыцарь, поручающий поиски оруженосца своей жене. Отсюда, похоже, неожиданностей ждать не следует. Теперь выясним, откуда следует…
- И что, ты жаждешь быть оруженосцем сэйра Молларда?
- Ну да! - вскинув голову, с вызовом сказал Илье. - Месстрес Селест сказала, что, если я буду служить ему хорошо, он уже через полгода произведёт меня в рыцари. Вы-то, сэйр Лукас, с этим особо не торопились!
Лукас слушал его, недоумённо приподняв брови. Дождавшись окончания короткой речи Илье, хмыкнул и снова разлил вино.
- Если тебе так хотелось стать рыцарем, Илье, ты мог просто сказать мне об этом, - не глядя на мальчишку, проговорил он.
Тот снова потупился. В нём боролись страх, стыд, чувство вины и обида, привычка проглатывать упрёки и желание выговорить наболевшее. Наблюдать за этими совершенно прозрачными терзаниями было трогательно.
- Ну как же такое можно сказать, - почти жалобно проговорил он наконец. - Каким же я буду рыцарем, если сам стану выклянчивать этот титул? Только мой господин может решить, что я готов.
- Вот именно, Илье. Вот именно.
Тут уж парень, окончательно раздавленный, совсем сгорбился, едва ли не прячась под стол. В ведении дискуссий он явно был не мастак. Лукасу стало его жаль.
- Но, видишь ли, на деле подобными рассуждениями почти никто не руководствуется. И я не удивлюсь, если сэйр Моллард и впрямь произведёт тебя в рыцари уже через месяц. Если жена его как следует попросит.
К его удивлению, Илье вроде бы не уловил намёка - пристыженное выражение его лица не изменилось.
- Но это же будет неверно… да? Я же хочу быть хорошим рыцарем. Вы меня понимаете, мессер?
- Не надо называть меня мессером. Я тебе больше не господин. По правде говоря, я надеялся никогда тебя не увидеть.
Илье вскинулся на него с изумлением.
- Но я же не знал, что вы окажетесь в доме Наворнов!
Лукас выпрямился в кресле, поставил локти на край стола и переплёл пальцы. Жалость жалостью, но он привёл сюда своего бывшего слугу не для того, чтобы выслушивать нытьё о его детских амбициях. И пора было приступать к делу.
- Ты служил мне два года, Илье. И ты неплохо меня изучил. Не спорь, я знаю, что неплохо. И мне вовсе не хотелось бы, чтобы ты узнал меня ещё лучше. Поэтому я тебя отпустил. Когда я отпускаю кого-либо, это означает, что я больше не хочу его видеть рядом с собой. Это означает также, что, встретив его снова, я могу заподозрить неладное. Что ты делаешь в Таймене? Тебе же вроде бы нравился Турон. Ты поссорился со своей… как там её…
- Лорья, - ответил Илье. Его била крупная дрожь. Лукас смотрел на него поверх пламени свечей, слегка прищурясь, и побелевшее лицо оруженосца казалось передёрнутым дымкой. - Её звали Лорья, мессер. Только мы расстались и мне…
- Я же сказал, чтобы ты не называл меня мессером. У тебя теперь другие хозяева. Вернее, только хозяйка пока что. Держу пари, она уже расспрашивала тебя обо мне. Вопрос только, что ты успел разболтать.
- Нет! - Илье навалился животом на стол, едва не перевернув свой кубок, и с мольбой всмотрелся в Лукаса. Гм, неужели он думает, что такое рвение добавит ему убедительности… - Ничего я ей не разбалтывал! Да она и не спрашивала, клянусь вам, сэйр Лукас. Она вообще не знает, что я у вас служил!
Лукас упёрся подбородком в сплетённые пальцы. Неужто за последний месяц его маленький Илье так выучился врать? Верится с трудом, честно говоря…
- Она и сегодня-то меня за вами послала только потому, что вся прислуга с другими поручениями разбежалась, - быстро продолжал Илье, будто боясь, что Лукас не даст ему закончить. - Я уж отпирался как мог, но она слышать ничего не хотела! Она прямо в бешенстве, смертельно на вас обижена. Говорила сперва всякие… ну, глупости, чтоб я чуть ли не силком вас назад к ней привёл, если что. Вы ей очень нужны сейчас.
- Вот в этом я совершенно не сомневаюсь, - сказал Лукас, больше себе, чем Илье. - И что же, ты не рассказывал ей, где служил, когда она тебя нанимала?
- Да они и не спросила, ей меня из замка рекомендовали, одна из фрейлин королевы…
- Ты, я вижу, времени не терял, - заметил Лукас. В других обстоятельствах он припустил бы в голос уважительности или презрения, смотря по обстоятельствам, но сейчас слишком напряжённо размышлял, чтобы отвлекаться на такие мелочи. Тем более, похоже, Илье впутался во всё это ничего не подозревая. Но если он в самом деле не рассказывал о нём Селест, как она узнала, что появление Илье вызовет у него такую реакцию? Когда он даже сам этого не знал…
- Вообще-то, - помолчав, тихо проговорил Илье, - я бы лучше к вам вернулся. Пусть бы даже и без рыцарства.
- Отчего так? - рассеяно отозвался Лукас. - Мне казалось, Селест к тебе добра.
- Добра… но только… - он запнулся, и Лукас вскинулся и впился в него взглядом, неведомым образом почувствовав, что через мгновение Илье скажет нечто очень важное. Тот ничего не заметил и, помявшись ещё немного, закончил: - В ваше отсутствие она другого рыцаря принимала. Он и прежде к ней ходил, и вот теперь… я и удивился, когда она после его ухода меня с криками за вами отправила.
Вот. Вот оно, то самое.
- Знаешь, кто этот рыцарь?
- Он представляется Петером из Локрида.
Изумление было столь сильным, что Лукас не смог его сдержать. Поймав во взгляде Илье беспокойство, он рывком поднялся и, скрестив руки на груди, сделал несколько шагов по комнате. Петер из Локрида. Тот мальчишка, что крутился возле Марвина. Ну совсем интересно. Как туго-то все ниточки в клубке завязаны… Ох, Дерек, Дерек, во что же ты со мной играешь?
Но следующая мысль, не имеющая к этим никакого отношения, пронзила его столь остро и внезапно, что Лукас остановился как вкопанный. Повернулся к Илье, взволнованно наблюдающему за ним. И спросил, чувствуя, как твердеют скулы:
- Почему ты мне об этом сказал?
Илье моргнул, кажется, ещё ничего не понимая.
- Ну, я же говорю… Я бы к вам вернулся… если б вы позволили. Я скучал по вас… У меня лучшего хозяина, чем вы, не было никогда. Пусть бы я даже всю жизнь был вашим оруженосцем, пожалуйста, сэйр Лукас, я только…
И тут Лукас сделал это. Сам не понял, что делает и зачем, поэтому не смог остановить руку, метнувшуюся к горлу его оруженосца. Илье ещё говорил, но его глаза уже видели жёстко растопыренную пятерню, летящую на него, и успели лишь расшириться, когда пальцы Лукаса сомкнулись на его горле. Илье захрипел, вцепился в душащую его руку обеими руками, сполз с кресла, умоляюще глядя на Лукаса налившимися кровью глазами. Но Лукаса не волновало, что он пытается ему сказать.
- Сукин ты сын, - проговорил он, медленно опуская всё крепче сжимающуюся руку. - Вот, значит, цена твоей преданности? Я же сказал, что я тебе больше не мессер. Теперь Моллард Наворн - твой мессер, и твоя месстрес - Селест из Наворна. А ты, шавка, лижешь сапоги хозяину, который тебя пинком под зад вышвырнул, и выбалтываешь ему их секреты. Ты и прежнему своему господину рассказывал, с кем да когда я трахаюсь? А может, и не только это, что-нибудь ещё?
Илье хрипел, мотал головой, из его глаз ручьями текли слёзы. Лукас знал, что у него гудит в ушах, что глаза ему затягивает красный морок, что грудь разрывают ржавые крючья - поэтому вряд ли он даже слышит то, что говорит ему Лукас. Да это и не имело значения, потому что слова Лукаса были ложью. Только этой ложью и можно было оправдать то, что он сейчас делал - а сейчас он убивал своего оруженосца, мальчика по имени Илье, убивал его не за предательство, и не по подозрению в двойной игре, а за то, что этот мальчик его любил. И за то, что, наверное, Лукас и сам его любил тоже - и прогнал от себя именно поэтому.
Потому что знал, что надо убивать тех, к кому привязываешься - пока этого не сделал кто-то другой.
Лукас разжал пальцы, отошёл к стене, в которой находилась потайная дверь, положил ладонь на деревянную обшивку, глубоко вздохнул. Илье хрипло всхлипывал у него за спиной. Лукас стиснул прижатую к стене руку в кулак. Его пальцы подрагивали. Таких вспышек у него не было уже очень давно. Так давно, что он даже не мог вспомнить последнюю. Но наверняка ему тогда было года двадцать два, не больше… Как Марвину Фостейну сейчас.