Лакмор был всё-таки скорее деревней, нежели городом, и столь неистовых див здесь, разумеется, не водилось - уж больно ценились они в злачных местечках столицы, и знали об этом. Лакморский бордель встретил Тома и его спутника непритязательной тёмной прихожей, выводившей в небольшой зал, мало чем отличавшийся от обеденного зала таверны, за тем исключением, что вместо скамей тут были облезлые диваны, а на коленях у каждого посетителя сидела девица большей или меньшей степени миловидности. Антураж был беден - ни цветов, ни благовоний, лишь красные бумажные колпаки на светильниках. К новоприбывшим немедленно подошли две смазливые девицы, взяли под руки, повели через зал, щебеча и ластясь. У той, которая прилипла к Тому, были пухлые щёчки и крупная родинка над верхней губой. Она была миленькая, и её прикосновение не было ему неприятно. Как оценивает его спутник свою сопровождающую, приземистую блондинку с вываливающейся из корсажа грудью, Том сказать не мог, ибо шляпа спутника оставалась натянутой на нос, и видны были только поджатые губы.
Щебеча, девицы провели мужчин через зал, щебеча отвернули с двух сторон портьеры, занавешивающие дверной проём, завели гостей в тесный коридорчик, всё так же щебеча, и удалились, продолжая щебетать. Вовремя - от их бестолковой трескотни у Тома начинала болеть голова.
Его сопровождающий, не сбавляя шага, пошёл вперёд. Том двинулся за ним. Они поднялись на два лестничных пролёта и вошли в одну из комнат для свиданий - судя по тому, что из мебели в ней была только кровать. Бутылки поэтому приходилось ставить прямо на пол, где они и располагались в изобилии.
На кровати, спиной к двери, сидел Анастас Эвентри. Он обернулся и встал прежде, чем Том успел переступить порог, но Том тем не менее успел заметить, что в сидячем положении спина его была сгорблена.
- Милорд, - закрыв и заперев дверь на засов, сказал спутник Тома, - я привёл его.
Очень яркие - намного ярче, чем у Адриана - голубые глаза Эвентри остановились на Томе. Том не отвёл взгляд. Он не боялся, что его вспомнят, - слишком много лет прошло.
- Где мой брат? - спросил Анастас Эвентри.
Том разглядывал его, но не слишком открыто. Он и без этого вопроса знал, что Адриана здесь нет - понял это, когда увидел сгорбленную фигуру его старшего брата на кровати. Он изменился с тех пор, как Том видел его в последний раз - в замке Эвентри, накануне той роковой ночи. Побледнел, осунулся, вечная улыбка исчезла с губ и из глаз - но не оставила их пустыми. Его взгляд был таким же твёрдым и спокойным, как в родовом замке его отца, за день до того, как весь его мир покатился к Мологу, - только беспечность из них ушла, уступив место твёрдой решимости.
Том ощутил лёгкий укол в спину - его конвоир не расслаблялся и Тому расслабляться не советовал. Он проник сюда, пообещав ответить на вопросы. Но что ему было отвечать?
- Я не знаю, милорд, - сказал Том.
Человек за его спиной с коротким возгласом схватил его сзади за плечо. Кинжал уже не колол, он резал плоть, пробираясь сквозь кожу к мышцам.
- Милорд, я говорил вам!
- Стой, Энгус! - Анастас сделал несколько быстрых шагов и остановился, немного не дойдя до Тома. Тот только теперь заметил, что правая рука юного лорда тяжело и резко болтается вдоль тела. Он едва ею управлял.
Лезвие замерло, пропоров кожу. Том чувствовал струйку крови, щекочущую спину.
- Я знаю тебя, - сказал Анастас. - Ты был в Эвентри с пилигримами за день до… до того, как замок захватили, - решительно закончил он. "А ему ведь, должно быть, нелегко говорить это вслух, - подумал Том. - Но он знает, что надо. И повторяет это даже чаще, чем следует".
- Верно, милорд, - ответил Том, зная, что отпираться бессмысленно - и опасно. - Я был с ними. Мы шли к святилищу Милосердного Гвидре.
- Я помню, - коротко сказал Анастас и окинул его быстрым взглядом. - Насколько я понимаю, паломничество удалось и грехи твои отмолены? Ты теперь не очень-то похож на пилигрима.
"Как странно", - думал Том, лихорадочно подыскивая правильный ответ. Он вовсе не ожидал ничего подобного. Думал, что найдёт здесь растерянного и испуганного мальчишку - а при доле везения двух растерянных и испуганных мальчишек, чудом выживших в резне и беспомощно наблюдающих со стороны, как гибнет всё, во что они верили. Но вместо мальчишки перед ним сидел мужчина, усталый, измотанный и раненый, но сохраняющий выдержку и присутствие духа. Почему он не призвал своих септ? Они бы за ним пошли.
Том хотел видеть этого мужчину своим союзником, а не врагом, поэтому отвечал, тщательно подбирая слова.
- Именно так. Я не монах, тот пеший ход был для меня первым.
- Почему ты солгал, будто готов продать сведения о моём брате? - резко спросил Анастас.
Он устал. Он смертельно устал. Том теперь ясно видел это - и ему всё меньше хотелось смеяться над этим человеком, устроившим партизанскую базу в деревенском борделе. А как, хотелось бы знать, он провёл последние несколько недель? Вряд ли в объятиях болтливых девиц из зала внизу - ни одна из них не могла быть столь ретива, чтобы так повредить ему руку.
- Я видел его, - наконец сказал Том.
- Когда?
- Я помог ему спастись.
Анастас долго смотрел на него. Его глаза покраснели и припухли, веки отяжелели - он явно недосыпал, - и яркая голубизна радужек на фоне красноватых ободков казалась почти жуткой, но взгляд был твёрдым и внимательным, не упускающим ничего и ничего не прощающим.
Том вдруг подумал, что в самом деле не хочет, чтобы этот девятнадцатилетний паренёк, бездомный и всеми покинутый, был его врагом.
Наконец его лицо слегка расслабилось; Анастас перевёл взгляд на своего человека, всё так же тыкавшего ножом в спину Тома, и сказал:
- Отпусти его. Пусть он сядет. - Помолчав, он добавил: - Мне тоже надо сесть. А ты постой у двери, Энгус, хорошо?
Затылком чувствуя недовольство Энгуса, Том с готовностью шагнул вперёд и сел на постель, примяв шёлковое покрывало цвета дымчатой розы, розами же и вышитое. Анастас сел напротив, с беззвучным вздохом положив правую руку на колено. Казалось, она весила больше, чем всё остальное его тело.
- Милорд?.. - тревожно начал Энгус, но Анастас жестом велел ему молчать. "Отчего он не носит руку на перевязи? - подумал Том. - Неужели пытается ею пользоваться?"
- Рассказывай, - потребовал Анастас.
И Том рассказал. Он заранее заготовил эту историю на случай, если не найдёт Адриана, но будет вынужден объясняться с его братом. По его рассказу выходило, что, когда ворота оказались открыты и в замке поднялся переполох, Адриан успел улизнуть через них. Пилигримов, божьих людей, Индабираны отпустили, видимо, ввиду остатков богобоязненности, и когда они пошли через лес и Том слегка отстал от них, Адриан, прятавшийся всё это время в кустах, окликнул его и попросил помощи. Том сказал, что счёл помощь мальчику из клана Гвидре не менее значимой данью богу Милосердному, чем паломничество к святилищу, и сделал для парня всё, что мог, чтобы незаметно вывезти за пределы фьева… И как всё шло хорошо, пока однажды ночью Адриан не сбежал.
Разумеется, он ни словом не упомянул ни о верёвочной лестнице, которую заранее прикрепил к наружной стене замка, так и о том, что ни одно из действий Адриана после их встречи в ту ночь не было добровольным. Но чем больше Том смотрел на Анастаса Эвентри, тем меньше ему хотелось, чтобы тот об этом узнал.
- Так значит, не врали всё-таки про угольщиков, - вздохнул Анастас, когда он кончил. - Никто не верил. Но я знал, что он жив. Олпорт видел его. А я-то знаю, что стоит верить Олпорту.
- Это ваш деревенский дурак? - решился уточнить Том.
- Не деревенский. Замковый. Я не мог бросить его, - Анастас запнулся на миг, и по его лицу скользнула тень растерянности, которую он изо всех сил пытался в себе подавить - так, должно быть, он чувствовал себя, когда немногочисленные соратники уговаривали его оставить бесполезного идиота на милость богов и солдат Индабирана. - Он и тебя видел, - добавил Анастас уже другим тоном. - Видел и запомнил.
- Да, я понял.
Анастас вздохнул и непроизвольным жестом сжал пальцы больной руки.
- Так, говоришь, Адриан сбежал от тебя? Чёрт, это так на него похоже…
- Он не хотел оставаться со мной, - совершенно честно сказал Том. - Сказал, что хочет отыскать вас. Он был уверен, что вас не было ночью в замке.
- Правда? - юный лорд Эвентри выразил удивление впервые с начала разговора. - Почему?
- Не знаю. Я не спросил.
Не спросил, а жаль. Сейчас Том и сам не отказался бы узнать, откуда у Адриана была такая уверенность.
- Если он хотел найти вас, милорд, значит, остался в Эвентри, - подал голос Энгус. Том бросил на него взгляд - этот человек явно был для своего молодого хозяина кем-то большим, чем посыльным. Анастас медленно кивнул - эта мысль явно не доставила ему удовольствия.
- И триста раз мог попасться Индабиранам, - закончил он. - Но, скорее всего, не попался, иначе они уже растрезвонили бы об этом. Я не могу найти его, - добавил Анастас, и в его голосе, как прежде в выражении лица, снова отразился потерянный мальчишка, на которого свалилась ноша более тяжкая, чем он может вынести. - Я… мы всё обыскали. Взывали к долгу, запугивали, обещали награду… бесполезно. Ты за деньгами пришёл? - резко добавил он - снова лорд Эвентри, а не юноша по имени Анастас.
Том медлил какое-то время. Потом сказал:
- Вы ищите своего брата, милорд. А я искал вас. Я всюду говорил, что знаю, где он… чтобы отыскать вас.
- Зачем?
И Том ответил, давно забытой, изгнанной и презираемой частью своего сознания бесконечно потешаясь над собою за то, что говорит это Анастасу Эвентри:
- Я хочу отдать вам мой меч. Простите, но это всё, что у меня есть. И, если позволите, я помогу вам в поисках вашего брата.
- Он шпион! - заявил Энгус.
Анастас не взглянул на него, продолжая испытывать Тома взглядом. Парень, похоже, всерьёз рассчитывал на свой природный магнетизм… и не так уж безосновательно, потому что Тому стоило довольно большого труда не отвести глаз.
- Может быть, - сказал лорд Эвентри наконец. - И даже вполне вероятно. Но он только что сказал мне, что Адриан жив и в ту проклятую ночь остался на свободе. Это первая хорошая новость за полтора месяца, Энгус. И я не могу отплатить за неё этому человеку ничем, кроме своего доверия.
Слова звучали убедительно, и голос, которым они были произнесены, оставался ровен. И хотя Анастас не обменялся со своим человеком ни единым взглядом, Том знал, что оба они не спустят с него глаз. Если бы он и вправду был подослан Индабиранами, этим двоим пришлось бы туго, но, вполне возможно, он успел бы умереть за своё предательство. Причём умирал бы долго, как и обещал Энгус.
- Как тебя зовут? - спросил Анастас.
- Томом, с вашего позволения.
- Я его не дам, - спокойно сказал тот. - В трактирах и на заставах ты можешь называть себя как угодно, но, предлагая мне свой меч, изволь назваться настоящим именем. И не убеждай меня, будто ты безродный крестьянин, волей случая обучившийся держать оружие.
Настоящим именем? Том снова развеселился. А ведь забавно было бы и впрямь назвать этому мальчишке своё настоящее имя - он должен его крепко помнить, даром что ещё пешком под стол ходил, когда это имя денно и нощно проклинала вся его родня. И теперь человек, носивший это имя, был готов присягнуть Анастасу Эвентри, только бы оказаться ещё на полшага ближе к его младшему брату…
- Моё имя Томас Лурк, милорд. Вы правы, я не безродный крестьянин. Я принадлежу к младшим септам клана Нердан, но по ряду причин покинул дом.
- Нерданы - септы Эвентри, - сказал Анастас. - Ты можешь не присягать мне, Томас Лурк. Ты и так мне принадлежишь.
Было что-то поразительное в невозмутимости, с которой он это сказал, - в том, как спокойно и уверенно заявил свои права на человека, которого видел второй раз в жизни. Это черта всех потомственных лордов, конечно, - но Анастас Эвентри не был потомственным лордом. Он был вторым сыном, и его никогда не готовили к тому, что однажды он возглавит клан. Он должен был жениться на девице из дружественного рода и до конца своих дней давать старшему брату советы, которых тот всё равно не послушает, скакать в битве во вторых рядах и сидеть во время пира на правой половине стола, вместе с родичам своей жены. Он должен был пить вино, обнимать дам и фальшиво подпевать песням менестреля, поучать своих сыновей и вздыхать, глядя, как они играют с его племянниками, старший из которых получит то, чего никогда не получить ни его детям, ни ему самому… Он должен был любить свою жену и умереть в своей постели, прожив скучную, спокойную и долгую жизнь, если бы только не свернул себе шею, свалившись по пьяни с лошади.
Вместо этого он сидел теперь на шитом розами покрывале в паршивом борделе и смотрел на человека, который похитил единственного его родича, уцелевшего после набега, и говорил, что этот человек принадлежит ему. И в этом также было что-то безжалостно честное, в духе суровой справедливости Дирха-Меченосца, сына Молога. Том не верил в силу Дирха, но в Молога он верил.
- Это Энгус Линлойс, - сказал Анастас, протянув больную руку в сторону своего соратника; рука дрогнула от напряжения, но Анастас не опустил её. - Он начальник моей гвардии и один из немногих, кому я ещё доверяю. Энгус, это Томас Лурк. Я принял его меч. Так что верни его владельцу, будь любезен.
Энгус Линлойс вступил вперёд, угрюмо глянув на своего лорда, и с видимой неохотой протянул Тому его оружие. Потом стащил шляпу. Том встал и обменялся церемонным поклоном с человеком, который пять минут назад чуть не проткнул ему печень. Анастас пристально следил за ними. Выпрямляясь, Том понял, что официальное представление было сделано намеренно - Анастас хотел посмотреть, владеет ли он манерами, свойственными происхождению, которое себе приписывает.
Умный мальчик, бес его возьми. Растерянный, смертельно уставший, но умный и опасный мальчик.
И впервые Том подумал, до чего же он не похож на своего младшего брата Адриана.
- Рад знакомству, - процедил Линлойс.
- Энгус подозрителен, - сказал Анастас с былой беспечностью, в которой Том узнал мальчишку, тайком курившего трубку на заднем дворе. - Он говорит, что мы должны устраивать допрос с пристрастием каждой собаке, которой вздумается задрать лапу под нашими окнами.
- Милорд! - оскорблённо вспыхнул Линлойс, но тот продолжал прежним тоном:
- А я говорю, что таким манером мы вовек не соберём не то что три сотни - три десятка солдат. Можно, конечно, каждого волочь в Сотелсхейм и принуждать клясться в чистоте помыслов на Золотом алтаре Гилас, да только это выйдет ужасно долго, не находите?
- Милорд, - голос Линлойса звучал угрожающе. Этот человек был немногословен, но в богатстве интонаций ему отказать было нельзя.
Анастас посмотрел на него, и смысл этого обмена взглядами остался Тому неясен.
- Энгус говорит, что Индабиран спит и видит, как бы заполучить мою голову на блюде к обеду. С зелёным горошком, я полагаю, - спокойно сказал Анастас и перевёл взгляд на Тома. - А по мне, так похоже, что о нас все забыли. Что говорят нынче об Эвентри, Том? У меня некоторый недостаток собственных шпиков, так что, если и впрямь хочешь быть полезен, просвети меня, сделай милость.
Том подумал, не солгать ли, - и быстро решил продолжать придерживаться всё той же выгодной тактики полуправды.
- Мало говорят, милорд. Больше о войсках Одвеллов, что собираются с севера.
- Войска Одвеллов. Да, - Анастас задумчиво покивал, снова стискивая пальцы больной руки в кулак. - А больше ни о чём не говорят? О войсках Ролентри, к примеру? Не слыхал?
- Милорд! - почти закричал Линлойс, и по бледным губам лорда Эвентри впервые скользнуло нечто, напоминающее улыбку.
- Как он обо мне печётся, - заметил он, слегка кивнул Тому на своего взмокшего от волнения и гнева соратника. - Считает меня взбалмошным пустоголовым мальчишкой. Будь его воля, запер бы в подвале и к людям не пускал. Но не может. Я ведь теперь глава клана, это будет измена.
- Лорд Анастас, я… - начал было Линлойс, набирая воздуху в грудь для тирады, но Анастас коротко выставил в его сторону ладонь, и он умолк на полуслове.
- Том, ты давно в дороге? - посерьёзнев, спросил он.
- Около трёх недель.
- Откуда ехал?
- Из Гвэнтли.
- Не встречал по дороге войск лорда Ролентри? Может, слухи доходили, что они идут?
Том покачал головой. Анастас пристально посмотрел на него.
- Он может лгать, - выпалил Линлойс.
- Знаю, - сказал Анастас и вздохнул. - Паршивое положение, не находишь? Просто ужасное. Я не могу никому доверять, но если доверять не буду, так и умру среди этих шёлковых роз, - проговорил Анастас и задумчиво похлопал по покрывалу здоровой рукой. - Пожалуй, Индабиранам стоило повесить меня на крепостной стене моего родового замка. Это была бы менее гнусная смерть.
Том встретил его взгляд - и вновь поразился, увидев в его глазах смех. Беспечный и открытый смех дерзкого мальчишки, может быть, и впрямь пустоголового, но неудержимо располагающего к себе. Однако под личиной этого мальчишки скрывался мужчина, родившийся из преждевременной и очень сильной боли; этот мужчина знал, что такое риск, и знал, что на него придётся идти, - знал и шёл. И мальчишка в нём делал этот безрассудный поступок единственно правильным.
Анастас заметил взгляд Тома, но неверно истолковал. Ему все-таки было ещё очень мало лет.
- Что, ты несколько иначе всё это себе представлял, когда меня разыскивал? Ты знаешь, кому предлагаешь свой меч, Томас Лурк? - спросил он напрямик, и смех исчез из глаз, они снова стали воспалёнными и больными. - Мой отец умер в плену, мой старший брат, лэрд клана, убит. Сёстры насильно выданы замуж - одна за Тортозо, другая за Вайленте, оба - септы Одвеллов и мои враги. Моего младшего брата Бертрана сослали в монастырь Лутдаха, мать моя окончательно свихнулась и спряталась в монастыре Гвидре, будто там её никому не достать. - Его лицо скривилось, и Том понял, что это тоже было заготовленной речью, которую он повторяет очень часто, не давая себе забыть всю глубину своего позора. - Мои солдаты перерезаны, мои деревни сожжены, в моём замке сидит человек, род которого на восемь поколений младше моего. Я глава клана, о котором теперь даже в трактирах языками не чешут, потому как скучно. Я прячусь в городе самого трусливого, но по странному совпадению самого верного из моих септ, я живу в борделе и разговариваю с человеком, который может убить меня этой же ночью. Не в моём положении перебирать с харчами. Как тебе такой лорд, а, Том?
- Почему вы не попросите помощи? - спросил тот. Он и сам понимал незавидность положения юного лорда Эвентри, но в устах последнего всё это звучало особенно скверно.
- Я просил, - горько усмехнулся Анастас. - Думаешь, нет? Только и делал, что просил. Но Индабиран действовал быстро - всех моих септ запугал и подмял меньше чем за неделю. Мои люди - все, сколько их есть в этом городе, - это солдаты из гарнизонов, которым удалось бежать во время резни, когда Индабираны захватывали владения моих септ. Моё войско - дезертиры. Ещё одна славная деталь, верно? Хорошо вписывается в общую картину.
- Милорд… - тихо проговорил Линлойс.
- И даже эти дымчатые розочки тут вполне уместны… м-да… так о чём бишь я… О, Том, дружище. А армию Индабирана ты, часом, на дороге не встречал?