Лиа, опершись на маленькие ножки, постепенно высвободила из-под покрывала все свое тело. Оно белело сквозь волосы, укрывшие его плащом. Как тень она проскользнула через спальню, потом еще через одну комнату, пока в третьей наконец не остановилась. Скафлок шел следом. Она бесшумно закрыла двери и только после этого выдохнула:
- Ну теперь мы можем поговорить.
Скафлок, снова приняв образ мужчины, встал перед ней, и она, то ли плача, то ли смеясь, упала в его объятья. Лиа принялась целовать его так горячо, что, позабыв на мгновенье о Фреде, он почувствовал, что за дивная женщина прильнула к нему.
Она поняла это и попыталась подтолкнуть его к ложу.
- Скафлок, - шептала Лиа, - любимый мой.
Скафлок овладел собой.
- У меня нет времени, - сказал он грубо. - Я пришел за мечом, который Асы подарили мне в день моего наречения.
- Ты устал. - Ее руки гладили его изможденное лицо. - Ты замерз, ты голоден, жизнь твоя в опасности. Позволь мне успокоить тебя, дать тебе отдохнуть, у меня есть потайная комната…
- Некогда, некогда, - огрызнулся Скафлок. - Фреда ждет меня посреди страны, по которой рыщут тролли. Проведи меня туда, где хранится меч.
- Фреда, - Лиа побледнела. - Значит смертная девчонка все еще с тобой.
- Да, и каким же удалым защитником Альфхейма она стала.
- Я и сама воительница хоть куда, - сказала Лиа, и в ее голосе соединились прежняя злая ирония и новый горький опыт. - Вальгард уже убил из-за меня Грума Ярла Троллей. Вальгард силен, но я скрутила его. - Она пригнулась к Скафлоку. - Он лучше, чем тролль, он почти что ты, а все же - не ты, Скафлок, и мне надоело притворяться.
- Скорей! - Он тряхнул Лиа за плечи. - Если меня схватят, это может быть концом Альфхейма, и с каждой потерянной минутой опасность растет.
Некоторое время Лиа молчала. Потом посмотрела в окно: тучи закрыли луну, мир застыл в холоде, тишине и мраке, сгустившемся перед рассветом.
- Конечно, - сказала она, - конечно, ты прав. Что может быть естественней, что может быть лучше: ты торопишься к своей любимой, к Фреде.
Беззвучно смеясь, она отшатнулась от Скафлока.
- Может быть ты хочешь узнать, кто твой отец? Сказать тебе, кто ты на самом деле?
Скафлок закрыл ладонью ее рот. У него захватило дыханье от страха.
- Нет! Ты же знаешь, Тюр предупреждал меня!
- Лучше замкни мои губы поцелуем, - попросила Лиа.
- Мне некогда… - Он выполнил ее просьбу. - Ну теперь мы можем идти?
- Холодный поцелуй, - разочарованно пробормотала она. - Холодный, как все, что делается по обязанности. Хорошо, пойдем. Но ведь ты наг и безоружен. Ты можешь унести железный меч только в человечьем обличии, а значит тебе потребуется одежда. - Лиа распахнула сундук. - Здесь туника, штаны, обувь, плащ и все, что тебе сможет пригодиться.
Скафлок принялся лихорадочно одеваться. Эти богато отделанные мехом одежды принадлежали когда-то Имрику, но были перешиты для Вальгарда, а потому отлично подошли и Скафлоку. К поясу он привесил меч. Лиа, прикрыв свою наготу алым плащом, повела его вниз.
Они спускались все ниже и ниже в абсолютной тишине, но, казалось, эта тишина готова взорваться в любой момент. Один раз им пришлось миновать тролля, стоящего на часах. Скафлок, напрягшись, нащупал рукоятку меча, но страж только поклонился ему, принимая его за подменыша. За время скитаний у Скафлока отросла такая же, как у Вальгарда, борода.
Они добрались до донжона. Там только редкие факелы с трудом рассеивали сырой мрак подземелья. Шаги Скафлока загремели в уводящих вниз проходах, среди теней, казавшихся окаменевшими. Лиа молча устремилась вперед.
В конце концов они уперлись в стену, на которой выделялось пятно свежей штукатурки с выцарапанными на ней рунами. Рядом с пятном Лиа показала Скафлоку запертую дверь.
- В этом подземелье Имрик держал мать подменыша, - сказала она. - Теперь он сам заперт в нем, подвешенный за большие пальцы рук над неугасимым огнем. Вальгард, когда напьется, истязает его до потери сознания.
Скафлок так сжал рукоять меча, что побелели пальцы. И все же в глубине души он понимал, что судьба, постигшая Имрика, вряд ли ужасней той, на которую он обрек когда-то пленную троллиху и многих других своих пленников. Быть может прав Белый Христос, о котором ему как-то рассказывала Фреда, что зло влечет за собой только большее зло, и так до тех пор, пока не наступит Рагнарёк - Конец Времен, когда гордыня и мстительность уступят место любви и прощению, которые, хоть и не чужды природе человека, все же оказываются для него самым трудным подвигом?
И все же Имрик воспитал его, Альфхейм - его родина, и хотя бы поэтому ему не следует знать, от кого он произошел в мире людей. Скафлок начал яростно ломать стену клинком своего меча.
Издалека глухо донеслись голоса и топот бегущих троллей.
- Это тревога, - выдохнула Лиа.
- Видать они нашли труп убитого мной стража.
Скафлок продолжал ломать стену, и штукатурка стала постепенно осыпаться.
- Тебя не могли заметить? - спросила Лиа.
- Только когда я пересекал стену замка в образе орла.
Орудие Скафлока сломалось. Он с проклятьями продолжал работать обломком клинка.
- Вальгард достаточно подозрителен, чтобы связать появление орла со смертью своего воина. Если он пошлет стражу обыскивать замок… Торопись!
Слабый шум, долетавший сверху, казался теперь едва ли не громче, чем скрежет металла о камень и мерная капель с потолка подземелья.
Скафлок сунул клинок в образовавшуюся щель и начал действовать им как рычагом. Раз - два - три, и камень был выломан!
Он сунул руку в образовавшуюся нишу и почувствовал, что рука задрожала, нащупав меч.
Половинки широкого клинка были покрыты землей. Клинок был обоюдоострым и таким большим и тяжелым, что только сильнейший из мужей смог бы взмахнуть им. Несмотря на то, что меч был так долго погребен, он не заржавел и не затупился.
Позолоченный дракон, свившийся в кольцо, образовывал собой эфес, его чашку и навершие. Он лежал, как бы охраняя сокровище, которое изображали золотые заклепки. Вдоль потемневшего клинка шли руны, которые Скафлок не в состоянии был прочесть, но почувствовал, что самые могущественные из них были расположены ближе к рукоятке.
- Оружие богов, - Скафлок благоговейно взял меч. - Надежда Альфхейма…
- Надежда? - Лиа отпрянула, будто защищалась от чего-то воздетыми руками. - Не верится! Теперь, когда мы раздобыли его, я сомневаюсь.
- Что ты имеешь в виду?
- Неужели ты не чувствуешь, что неведомые руны наполняют клинок мощью и алчбой. Этот меч, быть может, дар богов, но это не их меч. На нем проклятие, Скафлок. Он отравит все, к чему прикоснется. - Она вздрогнула - не от того, что в подземелье было холодно. - Я думаю… Скафлок, я думаю, было бы лучше, если бы ты замуровал его снова.
- Нам больше не на что надеяться.
Скафлок завернул обломки в свой плащ и сунул сверток под мышку.
Нехотя Лиа повела его в обратный путь.
- Потребуется немалая ловкость, чтобы пробраться, - сказала она. - Вряд ли мы останемся незамеченными, а потому молчи и предоставь мне говорить за двоих.
- Нет, я против, ты подвергнешься опасности, если только не уйдешь со мной.
Лиа просияла:
- Ты тревожишься обо мне?
- Конечно, как о каждом в Альфхейме.
- А о… о Фреде?
- О ней, о ней - больше всего на свете, больше, чем о богах, людях и Волшебной стране, вместе взятых. Я люблю ее.
Лиа снова пошла вперед.
- Не беспокойся за меня, - сказала она упавшим голосом. - Я всегда сумею убедить Вальгарда, что ты обманул или запугал меня.
Они поднялись из подземелья. По первому этажу в суматохе бежала встревоженная стража.
- Стоять! - вдруг гаркнул один из троллей, увидев их.
Лицо Лиа окаменело, и она спросила ледяным голосом:
- Ты вздумал задержать ярла?
- Прости, повелитель, прости, - забормотал тролль. - Только, я ведь… я ведь видел тебя только что, повелитель…
Они вышли во двор. Скафлок ощущал каждым натянутым нервом и мускулом непреодолимое желание бежать, все в нем ждало, что вот-вот он услышит крики обнаруживших его врагов. Бежать, бежать! Но он заставил себя идти неторопясь.
На дворе почти не было троллей. На востоке едва начало светать. Стоял страшный мороз.
Лиа остановилась у западных ворот, и по ее знаку они распахнулись. Она посмотрела в глаза Скафлоку пустым, отсутствующим взором.
- Отсюда ты должен идти сам, - сказала она мягко. - Знаешь ли ты, что тебе делать дальше?
- Отчасти, - ответил Скафлок. - Я должен найти великана Больверка, чтобы он починил этот меч.
- Больверк, что значит "зло деющий", в самом имени его - предупреждение. Я начинаю понимать, что это за меч и почему ни один гном не отважится отковать его заново. - Лиа покачала головой. - Я знаю, Скафлок, какой ты упрямец - всем духам ада не остановить тебя, и если ты сам не передумаешь, то воспрепятствовать тебе сможет только смерть. - А потом насмешливо спросила: - А что будет во время этих поисков делать твоя милая Фреда?
- Я попытаюсь уговорить ее где-нибудь укрыться, но думаю, что она захочет пойти со мной. - В улыбке Скафлока были и любовь, и гордость. - Ничто не может нас разлучить.
- Неужели? Однако, как ты узнаешь дорогу к тому великану?
Скафлок помрачнел.
- Недоброе это дело, - сказал он, - но, видно, придется вызывать тени умерших. Мертвым многое ведомо, а Имрик научил меня заклинаниям, которые могут заставить их говорить.
- Это безрассудное дело: мертвые не любят, когда тревожат их вечный сон, и жестоко мстят за это. Сможешь ли ты устоять против духов?
- Я попытаюсь. Верю, что мое волшебство способно противостоять их силе.
- Речь ведь не только о тебе… - Прежде чем продолжить, Лиа лукаво примолкла. - Неужели тебя не ужасает, что они могут отомстить кому-нибудь другому, ну хотя бы Фреде, например.
Лиа увидела, как кровь отхлынула от щек и губ Скафлока. Она почувствовала, что тоже побледнела.
- Неужели тебя так волнует эта девчонка? - прошептала она.
- Да. Ты права. Я не могу рисковать этим. Пусть лучше весь Альфхейм падет, чем…
- Нет-нет, подожди! Кажется, я что-то придумала, только мне надо спросить у тебя одну вещь.
- Скорей, Лиа, скорей!
- Только одну. Если Фреда покинет тебя, нет, не перебивай меня и не говори, что она этого никогда не сделает, так вот, если это все-таки произойдет, что ты сделаешь?
- Я не знаю, я этого даже не могу себе представить.
- Быть может, в этом случае, победив троллей, ты снова вернешься сюда? Снова станешь эльфом?
- Может быть. Не знаю. Скорей, Лиа!
Она улыбнулась своей кошачьей улыбкой, потом задумчиво посмотрела на Скафлока.
- Я только хотела сказать, что вместо того, чтобы тревожить каких попало мертвецов, вызови тех, которые будут рады помочь тебе, тех, чьим мстителем будешь ты сам. Разве Вальгард не вырезал всю семью Фреды? Вызови их, Скафлок!
На мгновение он остолбенел, затем выронил сверток с мечом, схватил Лиа и поцеловал ее изо всех сил. Потом, снова подхватив меч, выскочил за ворота и побежал к лесу.
Лиа, прикрыв ладонью дрожащие губы, смотрела ему вслед. Если она правильно угадала, что это за меч, произойдет то же, что уже случилось когда-то. И она засмеялась.
Вальгард понял, что в замке видели его двойника. Его возлюбленная выглядела потрясенной случившимся, она твердила, что кто-то околдовал ее во сне, и теперь она ничего не помнит. На снегу, тем не менее, были видны следы, а собаки троллей могли поднять и более старый след.
На закате ярл повел своих конников в погоню.
Фреда по-прежнему ждала Скафлока в искрящейся от лунного света чаще напротив Эльфийского Утеса.
На вторую ночь ожидания она замерзла, замерзла так сильно, что почти перестала чувствовать холод, ей казалось, что он уже слился с ее телом. Она было забилась в укрытие к лошадям, но от эльфийских коней веяло холодом, это были совсем не те теплые домашние животные, к которым она привыкла в своей отчизне. Вспомнив о лошадях в доме Орма, Фреда вновь почувствовала свое одиночество. Ей показалось, что она единственное живое существо в этом мире снега и лунного света.
Она сдержала слезы. Скафлок! Где он, жив ли он?
Крепчающий ветер гнал по небу густые тучи: казалось, луна убегает от черного дракона, который, догнав, проглатывает ее, а потом снова выплевывает. Ветер с воем налетал на Фреду, забирался под одежду, кусал ее плоть. У-у-у, у-у-у, пел он, наметая сугроб за сугробом, у-у-у, догоню-у-у-у-у!
У-у-у! У-у-у! Это эхом откликнулись рога троллей. Фреда задрожала. Страх вонзился в ее сердце кинжалом. Тролли вышли на охоту, а за кем может идти охота, кроме…
Начали сгущаться ранние сумерки. Она бросилась навстречу ветру, сбивавшему ее с ног: ты, тварь, пусти, Скафлок ждет меня… О!
При луне, вновь появившейся из-за туч, перед Фредой предстал незнакомец. Он был высокого роста, плащ бился точно крылья за его плечами. Видно, он был немолод, длинная борода и волосы отливали сединой в лунном свете, и все же его копье не сумел бы поднять ни один смертный. И хотя его лицо затеняла широкополая шляпа, она увидела, что он одноглаз.
Фреда отшатнулась и, задыхаясь, попыталась воззвать к Небесам. Но ее остановил вдруг зазвучавший голос - глухой, медлительный, созвучный ветру, он надвигался на Фреду с неумолимостью снежной лавины.
- Я пришел помочь, а не навредить. Хочешь ли ты спасти своего мужа?
Фреда без единого слова рухнула на колени. Внезапно сквозь лунные блики, сквозь снегопад, за сугробами, за многими милями скованной морозом земли она увидела Скафлока, который бежал вверх по склону холма. Безоружный, изможденный, он со стоном пытался оторваться от псов, которые преследовали его по пятам. Собачий лай несся ему вослед.
Видение поблекло. Перед Фредой вновь стоял ее ночной призрак.
- Ты - Один, - прошептала она, - и мне нельзя иметь с тобой дела.
- Несмотря на это, я бы мог спасти твоего возлюбленного, ведь он-то язычник. - Единственный глаз бога уставился на нее, точно пронзал насквозь. - Но заплатишь ли ты мне мою цену?
- Чего ты хочешь?
- Думай быстрей, собаки вот-вот разорвут его.
- Ты получишь ее, получишь…
Он кивнул.
- Что ж, тогда поклянись мне своей душой и всем, что свято для тебя, что, когда я приду за платой, ты отдашь мне то, что носишь под поясом.
- Клянусь! - вскрикнула Фреда.
Слезы туманили ее глаза, грудь разрывали рыдания. Один не так уж безжалостен, как о нем говорят, если просит только снадобье, которое ей подарил Скафлок.
- Клянусь, повелитель, и пусть земля и Небеса накажут меня, если я не сдержу клятву!
- Добро. Теперь тролли пошли по ложному следу, а Скафлок уже здесь. Не забудь о своих словах, женщина!
Мрак сгустился, тучи закрыли луну. А когда ветер снова разорвал их, Странник исчез.
Но Фреда этого уже не заметила. Она обнимала своего Скафлока. А он, как ни поражен был тем, что некая сила, вырвав его из клыков троллиных собак, спасла и перенесла к возлюбленной, тоже первым делом принялся целовать ее.
XX
Не пробыв и двух дней в пещере, Скафлок вновь заторопился в дорогу. Фреда не плакала, но чувствовала, что в горле у нее стоят непролитые слезы.
- Ты думаешь, это заря встает для нас, - сказала она утром второго дня. - Но я чувствую: это - ночь.
Он удивленно взглянул на нее.
- О чем ты?
- Этот меч исполнен зла. И то, что нам предстоит, - недоброе дело. И ничего доброго оно не сулит нам и в будущем.
Скафлок положил руки ей на плечи.
- Я понимаю, тебя не радует то, что придется заставить пройти твоих родичей дорогой страдания. Я этому тоже не рад. Но кто же еще среди мертвых согласится помогать нам, а не вредить? Оставайся здесь, Фреда, если тебе не снести этого.
- Нет-нет, я буду с тобой и на краю могилы. Дело не в том, что я боюсь моей мертвой родни. Живые или мертвые, мы любим друг друга, а теперь эта любовь принадлежит и тебе. - Фреда опустила глаза и прикусила губу, чувствуя, как она дрожит. - Если бы эта мысль пришла в голову тебе или мне, я бы опасалась куда меньше. Но совет Лиа - это не к добру.
- Зачем ей желать нам зла?
Фреда покачала головой, но ничего не ответила. А Скафлок задумчиво сказал:
- Признаться, мне совсем не правится твоя встреча с Одином. Не в его обычае просить малую плату, но я не понимаю, что же он имел в виду.
- А меч, сломанный меч, Скафлок, ведь если его снова скуют, в мир войдет ужасная сила, бесконечное зло.
- Да, для троллей.
Скафлок горделиво вскинул голову, так что его кудри коснулись закопченных сводов пещеры. Его глаза вспыхнули во мраке.
- У нас нет теперь другой дороги, хоть эта и тяжела. И никто не избегнет своей судьбы. Лучше храбро встретить ее лицом к лицу.
- И плечом к плечу. - Фреда склонила свою рыжекудрую голову ему на грудь, и слезы снова закапали из ее глаз.
- Еще об одном я хотела попросить тебя, мой любимый.
- О чем?
- Давай пустимся в путь не сегодня вечером. Подожди еще один день, только один, и тогда мы отправимся. - Ока сжала своими руками его руки. - Только один день, Скафлок.
- Зачем? - спросил он недовольно.
Фреда промолчала, и вскоре в ее объятиях он забыл о своем вопросе. Но Фреда помнила, помнила даже тогда, когда эти объятия становились все тесней и она слышала биение его сердца, и это наполняло горечью ее поцелуи.
Что-то подсказывало ей, что это - их последняя ночь.
Солнце встало, тускло блеснуло в полдень и на закате скрылось в тучах, которые буря гнала с моря. Ветер волком выл над валами, с грохотом разбивавшимися о скалы. Едва стемнело, как откуда-то с небес раздался звон копыт, обгоняющих ветер, звуки погони и собачьего лая. Скафлок вздрогнул. Это мчалась Дикая Охота.
Скафлок и Фреда оседлали лошадей, а еще двух навьючили всем своим добром, ведь возвращаться они не собирались. За спину Скафлок закинул сломанный меч, завернутый в волчью шкуру. При бедре у него был его собственный эльфийский меч, в левой руке - копье. Под меховые плащи оба надели шлемы и кольчуги.
Фреда оглянулась на устье покинутой пещеры. Холодное это было жилище и мрачное, а все-таки там они были счастливы. Но вот она отвела глаза и решительно устремила свой взор вперед.
- Поехали! - крикнул Скафлок, и они пустились бешеным эльфийским галопом.
Ветер ударил им в лицо. В мерцающем свете луны снег, мешаясь с брызгами, стлался над морем белой пеленой, а под ней в шхерах гремел прибой. Когда волны откатывались, вслед за ними катились обледенелые камни, казалось, какие-то чудища ползут к морю. Ночь состояла из бури, вьюги, шторма: грохот несся до неба, по которому мчались рваные тучи. Восходящая луна, не отставая ни на шаг, мчалась вослед скачке Скафлока и Фреды по прибрежным утесам.