Я кивнула и взяла из его рук и то и другое. Сделав пару больших глотков, мне стало легче дышать, а вместе с тем прошло и истеричное икание. Поставив стакан на стол, я опять схватила Родьку за руку, мне было необходимо физически ощущать его присутствие. Видимо, вид у меня был до того жалкий, что Родька снова переместился на диван, и обнял меня одной рукой. Я положила голову ему на плечо, готовая вот - вот снова расплакаться, только уже от того, что меня жалеют. На моей памяти это было в первый раз, обычно я сама справлялась со своими невзгодами, но, признаться честно, Родькино плечо здорово мне помогло, действительно стало легче.
- Мартина, что случилось? - тихо спросил он.
- А ты почему не заикаешься? - охрипшим голосом заметила я.
- Не знаю, из‑за страха наверное. Знаешь что я уже себе понадумал, когда бежал к т - тебе? - все так же тихо ответил он.
- Извини, - смутилась я, судорожно соображая, что ответить на его вопрос.
- Ты не ответила, - словно прочел он мои мысли.
- Родь… я по - моему, сошла с ума, - решила я сказать правду.
- Ты т - только сейчас это заметила? - улыбнулся он.
- Не смешно, - обиженно сказала я, подняла голову и строго на него посмотрела.
- Извини. Продолжай, - он снова стал серьезным.
- Я действительно думаю, что сошла с ума. Мне постоянно что‑то мерещится, кажется, животные, люди, статуэтки и что меня хотят убить, - затараторила я.
- Стоп, - остановил мой поток Радислав. - Кто пытается тебя убить? Давай по порядку.
- Хорошо, - согласилась я, спрыгнула с дивана, начав копаться в своем рюкзаке, достала статуэтку, и развернувшись к Родьке спросила: - Ну, что скажешь?
- Э - э-э - э, а что я д - должен сказать? - с недоумением проговорил он.
- Ты видишь эту вещь?
- Вроде я не слепой, - Родька смотрел на меня с подозрением.
- Так вот, я ее вытащила из своего сна, - выпалила я на одном дыхании и внимательно всматривалась в его лицо.
Родька протянул руку, взял статуэтку, внимательно ее разглядывая.
- Красивая, - задумчиво произнес он.
- Красивая?! Это все что ты можешь сказать?! Я сказала тебе, что ее я вытащила из сна! Она мне приснилась, понимаешь?! А проснувшись, я обнаружила ее в своей руке! - срываясь на крик, объясняла я.
- Да понял я, п - понял! - обиженно проговорил он. - Чего орешь‑то?
- То есть, ты поверил мне? - изумилась я.
- Конечно. М - мартин, я знаю тебя давно и д - достаточно хорошо, чтобы с п - полной уверенностью сказать, что т - ты нормальная, - он сделал паузу, дав мне возможность переварить сказанное, - кроме того, я ч - читал много р - разнообразных книжек и неоднократно н - натыкался на подобные истории. П - поэтому, я не считаю, что ты сошла с ума, просто есть в этом м - мире много такого, что наука п - пока не может объяснить.
- Это ты меня успокаиваешь так? - с сомнением спросила я.
- И это, конечно тоже, но я с - сказал правду, - уверенно произнес Родька, - а теперь расскажи подробнее, к‑кто там тебя убить хотел.
Я с усиленным рвением пересказала ему свои сны и в картинках поведала про странных личностей, которых мне довелось встретить за недавнее время. Продемонстрировала Родьке синяк на руке, проявившийся к тому времени еще сильнее, что теперь красные полосы превратились в четкий отпечаток пальцев. Радислав внимательно меня слушал, иногда задавая уточняющие вопросы. А когда я добралась до сегодняшнего красавчика, он заметно начал нервничать, мне показалось, что это даже больше похоже на гнев, чем на беспокойство.
- Я кстати могу его изобразить! - воодушевилась я, и начала вытаскивать карандаши и альбом. - Я очень хорошо его запомнила. Еще подумала, что у него очень… удачное лицо для картин.
Завалившись на пол, я начала вырисовывать овал лица красавчика, попутно сообщая Родьке все больше и больше подробностей. Затем прервалась и внимательно посмотрела на Радислава, который отрешенно на меня смотрел и сжимал кулаки.
- Родь… ты останешься сегодня у меня? - жалобно попросила я, ночевать одной было жутковато. - Я диван разложу и пирожным тебя накормлю. И Карра покажу, если он прилетит сегодня. Останешься, а?
- Останусь, не м - могу же я тебя б - бросить одну в таком состоянии, - проговорил Родька, слегка зардевшись.
- Спасибо, - с полными глазами благодарности пробормотала я. - Кстати, на счет Карра, я пыталась вчера его сфотать, но у меня не работает камера на мобильнике, так что придется тебе поверить мне на слово.
Родька взял со стола мой телефон, что‑то там понажимал и, направив на меня объектив, нажал кнопку. Я услышала характерный щелчок.
- Он не работал вчера, - обиженно сказала я.
Родька улыбнулся и отложил телефон.
После того, как я дорисовала красавчика, мы с Радиславом проболтали полночи, строя догадки и предположения. Он не выпускал из рук серебряную статуэтку и, высказал мысль, что все эти странности начали со мной приключаться, когда она оказалась у меня, и что это не просто так произошло, во всем этом есть смысл. Еще он предположил, что кто‑то через сны хочет что‑то до меня донести, а все субъекты, встречающиеся мне в реальной жизни, пытаются этому помешать. И еще он обратил внимание на красную кошку, предположив, что, скорее всего это что‑то наподобие моего защитника.
Я слушала и удивлялась, какой Родька все‑таки умненький, и внимательно его разглядывала. Хоть это всего лишь его предположения, но они действительно имеют под собой почву для размышления, и не лишены смысла. Пока я слушала тихие высказывания своего друга, сама не заметила, как заснула, удобно устроив голову на его коленях. Сегодня я чувствовала себя защищенной.
Глава 9
Проснулась я отдохнувшей и со странным чувством предвкушения чего‑то, что должно было произойти. Но тут же вспомнила про прогулянную вчера работу, и снова закрыла глаза. Вот ведь незадача. Уволят теперь, наверное. Хорошо, что сегодня выходной, и подумать о работе можно будет завтра. Так что я резко поднялась с дивана, и только сейчас заметила спавшего на полу Родьку. Бедный, он лежал на ковре в обнимку с моей подушкой, и тихо посапывал. Я обратила внимание, что сама спала со всеми удобствами, видимо, Радислав вытащил подушки и одеяло и, обеспечив меня этими удобными атрибутами, самому ничего другого не оставалось, кроме пола. А ведь я пообещала ему разложить диван.
Я улыбнулась, и еще раз посмотрела на своего друга, такой он большой, кажется, полкомнаты занимает, и уж точно длиннее моего дивана. Его короткие каштановые волосы были взъерошены на затылке, и казалось, что спящий он выглядит иначе. Более взрослым что ли. Такое четко очерченное лицо, и правильной формы брови, прямой чуть курносый нос, и припухлые губы, которые сейчас слабо улыбались.
Наверное, сниться что‑то хорошее. Везет ему. Я еще минут пять всматривалась в лицо друга, а потом сделала вывод, что Родька красивый парень, и как я раньше не обращала на это внимание? Привыкла к нему, скорее всего, вот и не замечала. Я тихо сползла с кровати и, на цыпочках пошла в ванную. Наскоро умывшись и почистив зубы, я снова прошмыгнула в зал и, захватив с собой карандаши и альбомный лист, вознамерилась запечатлеть спящего Родьку на бумаге.
Трудилась я, по меньшей мере, пару часов, в течение которых Радислав ни разу не пошевелился, чем существенно облегчил мне задачу. Когда я уже взяла в руки цветные мелки, чтоб сделать его красочным, Родька внезапно открыл глаза.
- Доброе утро! - бодро улыбнулась я.
Он хмуро на меня посмотрел и отвернулся, что заставило меня прыснуть от смеха. Услышав взрыв хохота, Родька встрепенулся, и я увидела его осмысленный взгляд, видимо, теперь он точно проснулся. Обернувшись ко мне, парень сонно улыбнулся, и произнес хриплым голосом:
- Доброе. Д - давно встала? - последнее слово он произнес, зевая во весь рот.
- Достаточно давно, чтоб ты успел поработать моим натурщиком, - все еще улыбалась я.
- Т - ты меня нарисовала что ли? - выпучил он глаза.
- Угу, - я протянула ему рисунок, - смотри какой ты тут милый.
Родька изумленно смотрел на свое изображение, смутился, и пробормотал что‑то о том, что нечестно с моей стороны было воспользоваться его беспомощным состоянием. Я снова прыснула со смеха, и выхватила у него рисунок.
- Не нравится, не смотри, - я показала ему язык, - и вообще, я еще не закончила, хочу еще добавить цвет.
Встав с дивана, и отложив портрет на стол, я пошла в кухню делать Родьке обещанный чай с пирожным.
- Мартин, мне понравилось, честно. П - просто я не думал, что ты вдруг решишь меня нарисовать, - говорил он мне из зала, пока я расставляла чашки. - А можно мне остаться черно - белым, а?
Я высунула голову из кухни, и посмотрела на своего друга.
- Как пожелаешь, - согласилась я, - но мне все же, придется тогда прорисовать тебя еще раз карандашом, а то ты получился не ярким.
Родька кивнул и, потирая глаза, поплелся в ванную. Такой он смешной с утра.
Позже, позавтракав пирожным с сосисками (Родька ел пирожное, а я сосиски), мы переместились в зал и снова начали обсуждать мои злоключения. И тут он навел меня на одну мысль. Я вспомнила о своей тете Мине. Мы как‑то начали спорить с ней о толковании сновидений, когда мне приснились родители, а тетка с полной уверенностью, если не сказать, со злобой выкрикнула мне:
- Все это бред, Мартина! Поверь мне, я много чего знаю о снах и много чего повидала в своей жизни, ты говоришь не верно! Радуйся, что тебе снятся именно такие сны, а не… ты еще не знаешь, какие вещи в жизни иногда случаются.
Я так живо вспомнила тот момент, что Родьке пришлось потрясти меня за плечо, чтоб привлечь внимание.
- Родя, ты молодец! - воскликнула я.
- Я м - молодец? - удивился он.
- Ну да. Тетка ведь действительно что‑то говорила о снах, а если она что‑то знает? Что если я не одна в моей семье с подобной проблемой? Ведь не просто так она с такой уверенностью об этом говорит!
- М - может, действительно тебе стоит к ней сходить? - спросил Родька. - Я тебя провожу, а п - пока ты будешь у нее, схожу домой, переоденусь.
- Давай, - воодушевилась я, и начала бегать по квартире, ища новые носки и зеленый свитер, который мне подарила тетка.
Спустя полчаса, мы вышли с Родькой во влажную прохладу улицы и направились к автобусной остановке, которая находилась сразу за моим домом.
Я с опаской оглядывалась по сторонам, ожидая увидеть кого‑нибудь из страшной троицы, но вопреки ожиданиям, никто на нас не нападал, и что самое интересное, абсолютно не было ощущения слежки. Родька держал меня за плечо, и подталкивал вперед, чтоб я не останавливалась, бурча что‑то про мою невнимательность, и удивлялся, как я себе еще шею не свернула, если каждый день хожу одна. Я его слушала в пол - уха, вертя головой в разные стороны, словно юла. Нам пришлось подождать автобус минут пять, а после того как он подошел, проехать еще шесть остановок. Родька довел меня до подъезда, вручил сотовый телефон, и сказал:
- Телефон я зарядил. Как освободишься, позвони мне, я приеду. Одна некуда не ходи, ясно?
- Ясно, - весело ответила я. - Спасибо тебе, Родь, ты самый лучший в мире человек.
Радислав улыбнулся и пошел обратно к остановке, а я забежала в подъезд. Тетка жила на первом этаже и, собравшись с мыслями перед неминуемой взбучкой за долгое молчание, я позвонила в дверь.
Глава 10
За дверью послышался неодобрительный возглас, затем тяжелые шаги и скрежет замка. Дверь распахнулась, и я сразу почуяла дивный аромат блинов и печеного яблока, что мой, вроде бы как не пустой желудок громко заурчал. Принюхиваясь, я не сразу заметила перед собой тетю Мину. Она была высокой женщиной в теле, с курчавыми белобрысыми волосами, за которыми следила больше чем за собственным здоровьем. Ее уставшие голубые глаза недовольно меня разглядывали, подсказывая, что сегодня я попала не в самое её лучшее расположение духа. Подбоченившись, она проговорила:
- Явилась наконец‑то! Ну, заходи.
- Привет, - силилась я улыбаться, и просочилась через нее в узкий коридор.
Быстро скинув кеды, я, как прилежная племянница уселась на кухне, шаря глазами от кучки блинов возле сковороды, до разнообразных варений на подоконнике.
Тетя, тяжело ступая из‑за боли в ногах, дошла до кухни и с грозным видом нависла надо мной, пытаясь навести страх. Зря, между прочим, старается, после моих приключений, меня нужно еще попытаться напугать, тем более, я точно знаю, что она меня любит.
- Ну и что ты мне скажешь в свое оправдание? - спросила тетя Мина.
- Телефон выключился, - буркнула я.
- Ага. А что тетка себе места не находит, ты не подумала, когда его включила? - разбушевывалась она все больше. - Нет, конечно! Позвонить ведь так сложно! Марта, ты абсолютно безответственная! Когда до тебя дойдет, что я за тебя переживаю?! Может мне с инфарктом еще раз свалиться, чтоб ты начала звонить чаще?!
Я опустила глаза в пол, и молча выслушивала заслуженные ругательства, с которыми сама в глубине души была согласна.
- Вот ведь, вылитый папаша! - все еще распиналась она, повернувшись к плите и достав тарелку начала накладывать блины. Я плотоядно облизнулась. - Тот тоже вечно, как пропадет на неделю, так ищи - свищи! Всем домом его ищем, а он на чердаке себе шалаш оборудовал и живет себе в нем преспокойно! Сметана или варенье?
- И то и другое, - выпалила я, уже обзаведясь ложкой.
Тетка поставила передо мной блины, сметану и клубничное варенье со сладкой пенкой сверху. Я с удовольствием начала поедать шедевр теткиного кулинарного искусства.
- Вкусно, - задабривала я ее. - Теть, я вот на счет родителей и пришла спросить.
- Чего еще? - буркнула она, складывая в пластиковый контейнер оставшиеся блины, чтоб дать мне их с собой.
- Скажи папа, ну или мама, никогда не говорили тебе что‑нибудь про необычные сны? - спросила я и заметила, как руки тети Мины замерли в одном положении, а затем заново начали двигаться.
Все еще не поворачиваясь ко мне лицом, но уже более спокойно, она спросила:
- Что ты имеешь в виду Марта? Что именно, по твоему мнению, они должны были мне рассказать?
- Ну, например, что их сны слишком реалистичные или, что снится одно и то же, ну или что вещи из снов вытаскивали, - уже тише закончила я.
Реакция тетки на вопрос меня удивила. Она отложила контейнер в сторону, развернулась ко мне и, схватив за плечи заговорила:
- Марта, что ты вытащила из сна?
Я очумело на нее посмотрела и, глядя в ее горящие глаза, в которых не осталось и следа усталости, заметила, что тетя не на шутку взволнованна.
- Я… э - э-э… сейчас покажу, - я расцепила ее руки, и подняла с пола свой рюкзак.
Запустив в него руку, извлекла статуэтку и протянула ее тете Мине, та резко отскочила от меня, словно я держала в руке змею.
- Ты видела эту вещь раньше? - спросила я, внимательно вглядываясь в ее лицо. - Ты ведь знаешь что это такое, да?
- Марта, выслушай внимательно, то, что я тебе сейчас скажу, - она задержала на мне взгляд, и продолжила: - Избавься от этой вещи немедленно. Ничего кроме горя она тебе не принесет.
- Стоп! - возразила я. - Что значит "избавься"? Откуда эта вещь? Это как‑то связанно с моими родителями? Тетя Мина, объясните мне!
- Нечего тут объяснять, не нужно это тебе. Поверь мне на слово, избавься от нее! Выкинь, сожги, утопи, что угодно! - тетина тирада начала срываться на крик. - Только не подвергай себя опасности.
- Какое отношение имеет эта вещь к маме и папе? - я была непреклонна.
Тетя Мина тяжело вздохнула, села на табуретку рядом со мной, и продолжила уже спокойней:
- Марта, никакого отношения к твоим родителям это не имеет, - сообщила она. Лгунья из тетки была так себе. - Просто я видела раньше эту вещь, и знаю, что она является дурным предзнаменованием для того, кому попадает в руки.
- И где ты видела эту вещь раньше? - поинтересовалась я.
- Мартина! Какая разница, где?! Я говорю тебе, что эта вещь опасна! Неважно где! Видела и все! - взорвалась тетка и, я поняла, что сегодня вряд ли от нее чего‑то добьюсь. Если она уперлась - то это надолго.
- Ладно, ладно, - просипела я и, положив статуэтку обратно в рюкзак, встала со стула. - Я пошла, а то ты разнервничалась.
- Марта, не пойми меня не правильно, я беспокоюсь о тебе. Пообещай мне, что ты избавишься от нее. Пообещай! - нависла надо мной тетка.
- Хорошо, я выкину ее в реку, - соврала я, даже не покраснев.
Зная мою обычную честность, она мне поверила, и тетино лицо тут же просияло.
- Возьми с собой блинчиков.
Я сидела на скамейке перед подъездом тетки, ожидая, когда приедет Родька, для совместного похода домой, и рассуждала об услышанном.
Тетя однозначно что‑то знала, но даже не подумала мне что‑либо объяснить. Видимо, это действительно как‑то связано с моими родителями, раз она так сильно разозлилась, не пожелав даже сообщить, где она видела эту вещь раньше. Но в то же время, явно дала понять, что мало того, знает, что это за штуковина, а так же осведомлена, для чего. А ведь это и есть тот самый вопрос, который больше всего меня интересует.
Но зная тетку, я была уверенна, что пытаться добиться ответа у нее, то же самое, что уговаривать стену, рассказать свою историю жизни. Так что, это не вариант. Но еще меня беспокоило то, что тут замешаны мои родители. Выходит, они тоже видели статуэтку? Может, это они мне ее оставили? Во сне. Так… я потрясла головой, не веря в собственное умозаключение. Ну где тут логика? Умершие родители, оставили во сне для меня статуэтку, чтобы спустя двенадцать лет я ее получила в личное пользование, естественно с какой‑то целью. Полный бред получается. Легче было бы арендовать ячейку в банке, по крайней мере, это бы сохранило в норме мое психическое состояние.
Вопросов было куча, а ответов не было вовсе, не считая утверждения тети Мины, что эта вещь обязательно принесет мне горе. А что, если она права? Ведь все странности начали происходить после того, как мне в руки попала эта статуэтка. Что если она действительно опасна? Или, к примеру, если пофантазировать, то: что если за этой статуэткой идет некая охота? А так как я теперь являюсь ее хозяйкой (если верить рыжей девушке), то охота распространяется и за моей головой в том числе. Это бы объяснило сумасшедшего красавчика с кинжалом в руке. Но не объясняет кошек, исчезающих людей, и выступающих синяках на теле.
Как жаль, что я больше не вижу снов! Это бы дало ответы на многие вопросы! Я уже жажду того, чтобы рыжая девушка снова посетила меня, и тогда я с нее с живой не слезу, пока она мне все не объяснит. Но сны не приходили, что сейчас казалось смерти подобно. Как жить дальше, вечно опасаясь, что на тебя снова нападут?
- Мартина! - позвал меня знакомый голос.
Я подняла голову, и увидела рядом с собой Родьку.
- Ну как дела? Узнала, что х - хотела?
- Нет, - вздохнула я, поднимаясь с лавки, - пойдем ко мне, я тебя блинами накормлю.
Пока мы добирались до дома, я пересказала Радиславу теткины слова, и теперь уже мы вдвоем строили догадки, что бы это значило. Но, к сожалению, как и прежде, ни к какому определенному выводу не пришли, лишь сошлись в одном: что‑то действительно вокруг меня происходит, что даже я сама вычеркнула себя из списка умалишенных.