Теперь посмотрим, что у девушек. Там все нормально. Флора и Стелла пытаются понять, сколько у Полифема ребер. Вот посчитали, взяли за руки за ноги, раскачали и бросили в терновник. И не за чем так орать! Мы и так прекрасно слышим. Но сзади на них уже налетели двое, это Улисс и Минотавр, стукнулись о девчонок и отлетели назад. Быки! Кто же так делает? Ногами надо! Нет лучше не надо! Потому что Флора начеку, перехватила ногу. Ах, какой страшный удар!!! Кулаком! Нет, этому парню уже не стать отцом семейства. Надо было сидеть дома, а не шататься в поисках подвигов. Я ему не завидую. Тому с длинным носом тоже, потому что Стелла села ему на шею и, посмотрите, лодочками по ушам! Что ты делаешь? Это же жестоко! Он оглохнет. Тебе белая карточка. Удаление. Впрочем, бой уже, кажется, закончен. Финал! Свисток раферти. Наш репортаж закончен. Благодарю за внимание.
Николай Фоменко может мной гордиться.
– Ладно, я пошел, – сказал я, когда все было кончено, и мои ребятишки отряхивали с себя пыль сражения. Наташа рванула ко мне:
– Я с тобой!
Ее остановил Диоген.
– Постой, оборвашка! Я же сказал, что туда ходят по одному. Вернется твой хозяин, потом пойдешь ты, если конечно он тебе позволит. Лучше присядь рядом со мной. Я тебя угощу вином твоего хозяина. Оно удивительно вкусное и…
– Отвали, придурок! – Наташа оттолкнула от себя пытающегося ее обнять Диогена. – Если не хочешь получить по морде!
Диоген с кружкой в одной руке и бурдюком в другой бухнулся коленями в песок и послушно подставил ей плешивую голову:
– Бей! Возьми самую большую палку и бей. И все равно тебе не удастся выбить из моей головы мысли о твоих прелестях.
Так, кажется, у Наташи появился очередной поклонник.
Я взял у Фолуса еще два бурдюка с вином, взвалил их себе на плечо. Тяжеловато. Литров пятнадцать будет. И все это надо тащить на самую вершину? Ни фига себе! Это же не меньше километра. Но делать нечего. Я вздохнул и пошел.
Тропа шла не прямо, а петляла по всему склону. Очень скоро мои спутники пропали из виду, скрытые сначала высоким терновником, а потом поворотом. Больше меня некому защищать, случись что. Но будем надеяться, что ничего не случиться.
Прошло полчаса. Я порядком утомился, но прошел только половину пути. Чертовски хотелось сесть на какой-нибудь камушек и отдохнуть. Попробовать винца. Оно здесь на этой планете просто великолепное. Я еле удержался от соблазна и продолжил путь. За все время, что шел, мне не встретилось ни одной живой души. Я даже засомневался. А правильно ли я иду? Может быть, там наверху и нет никого?
И тут за следующим поворотом меня ждала неожиданная встреча. Нет, не пугайтесь, не чудовище. Вовсе нет.
На поросшем мхом камушке сидел мальчишка. Он рассматривал свою ногу и хныкал.
Вот это да!
Что меня удивило? Ну, то, что он голый, в этом ничего удивительного нет. Здесь многие так ходят. Геркулес тому яркий пример. И даже то, что рядом с ним лежали небольшой аккуратный арбалет и маленький колчан с золотыми стрелами, меня тоже не особо удивило. Мало ли какие тут у местной детворы игрушки? Но у пацана за спиной были самые настоящие крылья. Белые, отливающиеся серебром, и очень красивые. Не так чтобы уж очень большие, но и не маленькие. По всем законам физики и аэродинамики они не поднимут в небо и гуся. А пацаненок не такой уж и младенец. Лет девять на вид ему точно есть. Неужели он умеет летать? А тут тогда что он делает?
Ну, как тут пройти мимо?
– Ты чего ревешь? – спросил я его, движимый как долгом сострадания, так и своими непосредственно медицинскими обязанностями.
Мальчик глянул на меня заплаканными синими глазами, тряхнул золотой челкой и шмыгнул курносым носом:
– Коленку поранил.
Это серьезно. Все вопросы потом. Я склонился к пострадавшему, взял его ногу и стал ее осматривать. Слава богу, ничего страшного. Ушиб довольно сильный, ссадина на все колено, кровь льет ручьем, но перелома нет. А это главное.
– Ничего, до свадьбы заживет, – сказал я. – Еще в футбол играть будешь.
– Да, заживет! Знаешь, как болит!
– Сейчас я ее тебе обработаю. Тебя как зовут-то? Уж не Эрот ли?
– Нет, Эрот мой старший брат, а я Купидон.
– Понятно. – Я открыл один бурдюк и вылил из него немного вина Купидону на коленку. Он сразу дернулся и зашипел, как масло на сковородке. – Ну-ну, совсем ведь не больно! – Дежурная фраза из детского хирургического отделения. – А как ты здесь оказался?
– А меня сюда Меркурий прислал. Я должен Геркулесу кое-что сказать. Побежал вниз, споткнулся о камень, упал прямо на коленку, а тут не тропа, а сплошной щебень.
– А чего бежал, а не летел? – удивился я. – Для чего тебе крылья дадены?
Купидон махнул рукой:
– Да надоело летать! Иногда и побегать хочется.
Пацан, он и есть пацан, хоть и с крыльями. Промыв рану, и отложив бурдюк в сторону, я обхватил мальчишеское колено ладонями, и ощутил боль, что была в нем. Да, не слабо он свалился, этот синеглазый и золотоволосый озорник. Постепенно боль утихла, а когда я убрал руки, то колено было лучше прежнего. Хай-фай! Высший класс. Ну и клево у меня это выходит! Сам себе удивляюсь. Вернусь домой, обязательно открою собственную клинику.
– Больше не болит? – спросил я.
– Не а! – Купидон заулыбался. – Здорово!
– А ну, пройдись.
Купидон подобрал арбалет и запрыгал вокруг меня как козленок.
– Знай наших! – подмигнул я ему. – Ну ладно, беги к Геркулесу. Только будь осторожен. Снова не свались где-нибудь. А я дальше пойду. У меня тут одно дельце есть. Пока!
Я было тронулся, но Купидон схватил меня за руку:
– Постой!
– В чем дело?
– Так нельзя! Я тебя должен отблагодарить.
– Да брось ты, старик! Ничего мне от тебя не надо. Еще не хватало – с детей деньги брать.
– Какие деньги! – рассмеялся крылатый пацан. – Да и откуда они у меня? А вот хочешь, я сделаю так, что тебя полюбит самая красивая женщина на свете?
Я заинтересовался:
– Это кто же такая?
– Елена Прекрасная, жена царя Минелая, – ответил Купидон.
– Ну, уж нет! Этого еще мне только не хватает, чтобы чужие жены в меня влюблялись.
– А что же тут плохого? – искренне удивился сын Венеры.
– Да знаешь, что-то не хочется с балкона прыгать. Ты лучше… – я несколько замялся. Купидон хитро посмотрел на меня и улыбнулся. Видно было, что от этого проказника, такое не утаишь. – Ну, понимаешь. Как бы тебе это сказать?
– Ты про Наташу спрашиваешь? – сразу поставил все точки над "и" Купидон. – Я знаю, что ты ее любишь.
– Чего? С чего ты взял? Даже не думал.
– Любишь, любишь! – гадкий мальчишка насмешливо подпер руками бока. – Только даже себе в этом признаться не хочешь. А зря. Пора отбрасывать комплексы и брать быка за рога. Сколько можно ждать? Я за тобой три года наблюдаю. У меня еще ни одного такого нерешительного пациента не было.
– Да брось ты, – ответил я. – Тебе хорошо говорить. Всадил стрелу в кого захотел, и пожалуйста. А я может, стесняюсь.
– Сидеть рядом с ней ты не стесняешься, делать за нее контрольные тоже, а сказать, что любишь, значит, не можешь?
– Не могу! – выдохнул я. – Сто раз пытался, но так и не получилось. Хоть плачь.
Купидон постучал себя по голове кулаком:
– Да она же тоже тебя любит, болван ты этакий!
– Что? – Меня словно громом поразило.
– Что слышал! Неужели ты сам этого не видишь?
– Ерунда! Такая крутая девчонка. У нее друзей навалом.
– Ты сейчас круче любого из них. Даже жизнь ей спас! Герой!
– Я ей только на экзаменах нужен.
– Да, случай тяжелый. – Мой вечно юный друг покачал головой. – Но мне то ты можешь поверить? Я сам лично, стрелял в вас обоих.
– Ты?
– Да я. Так что ты в себе не сомневайся. Парень ты видный, симпатичный. Сам себе внушил, что не нравишься девушкам. Подумаешь, отличник! Не все же отличники зануды?
– Но я не богатый, в конце концов!
– Слушай, ты мне надоел! – Кажется, мне удалось вывести Купидона из себя. – Я ведь могу в нее другую стрелу послать, и она влюбится в кого-нибудь другого. А то ведь усохнет девушка, пока ты храбрости не наберешься.
– Нет! Только не это! – Я в испуге схватил Купидона за руку. Мальчик улыбнулся:
– Хвала Юпитеру! А то я уж сам в тебе начал сомневаться. Но учти, – малыш смешно погрозил мне пальчиком, – Даю тебе две недели. Если за это время не признаешься в своих чувствах Наташе, она полюбит другого. Например, Геркулеса или Диогена. Понял?
– Понял, – вздохнул я. – Послушай, две недели это мало. Будь другом, дай мне хотя месяц!
– Две неделя! – Купидон был непреклонен. – Не гневи меня. А не то заставлю тебя влюбиться в Геркулеса. Я и это умею. – Видимо мое лицо так сильно изменилось, что он поспешил меня успокоить. – Шучу, шучу! Это я так, для острастки. Голубыми у нас Эрот занимается. Нам с Амуром мама Венера пока не разрешает. А теперь говори, что для тебя сделать, чтобы тебе было легче.
Я задумался. Думать было нелегко, потому что голова шла кругом.
– Тебе что-нибудь мешает? Или кто-нибудь?
– Да, Флора. Точно! Да нет, конечно она неплохая девушка. Добрая. Сердечная. Но уж больно она мне не по размеру. Крупная слишком. Опять же, красавицей ее тоже назвать нельзя. Хотя при чем тут это?
– Хватит оправдываться! Я все понял. Флору устраним. Будь спокоен. Я тут кое-что придумал. Еще один стимул для такого тормозного пришельца.
И размахивая маленьким золотым арбалетом, Купидон ускакал вниз по тропе. Его звонкий и веселый смех еще несколько минут оставался у меня в ушах.
Да, теперь у меня еще дел прибавилось. Мало того, что я должен найти своих клонированных братьев, собрать матрицу Совершенства, избежать встречи с воргами, так еще и в любви должен признаться. И за что мне все это? Жил ведь спокойно.
Одно из солнц было уже у горизонта. Другое было над ним. Приближался вечер. Когда разговариваешь с богом любви, время бежит незаметно.
Я вздохнул и поплелся дальше. Когда добрался до вершины, было уже темно. В фиолетовом небе мерцали первые звезды. На западе отливал оранжевыми красками заката горизонт. Воздух стал свеж и прохладен. Я совсем утомился, и эти красоты мало трогали мое сердце, так что настроение у меня было не особо приподнятым. К тому же из головы не лез разговор с Купидоном. Особенно все, что касалось меня и Наташи.
Значит я ее все-таки люблю. Люблю. Теперь, после того, как это мне сказал сам бог любви Купидон, в этом можно не сомневаться.
И она меня любит! Вот что самое невероятное. Все же с трудом верится. Наташа и чтобы меня, значит…
– Пришел? – Мои размышления были прерваны этим банальным вопросом.
Передо мной в беломраморной беседке с колоннами и под круглым куполом сидели скрестив ноги по-турецки три совершенно седые и морщинистые старушки. Одежда на них была добротная, преимущественно темных оттенков. Одна из них смотрела на меня единственным часто мигающим глазом. Второго глаза у нее не было. Вот несчастье! Две другие были еще более несчастливы, потому что вовсе не имели глаз. Они слепо таращились в пустоту безучастными, как у всех слепых, лицами. Так вот они какие – три сивиллы.
– Пришел, – согласился я.
– Ну, чё? – хором спросили безглазые свою счастливую сестру.
– А ни чё! – ответила та. – Очень даже ни чё. Волосы длинные, глаза лучистые.
– А ну, дай и нам поглядеть! – воскликнули ее подруги.
И тут у меня рот сам собой открылся, потому что я увидел, как старуха, что меня рассматривала, вдруг вынула глаз из глазницы и передала его своей соседке справа. Та живенько вставила его себе, и теперь на меня смотрела уже другая сивилла.
– Действительно ни чё! – покачала она головой. – Смазливенькой!
И передала глаз третьей сивилле.
– Высокой, – вынесла та вердикт. – Аки кипарис.
Да, бабки приветливые, и на доброе слово не жадные.
– Спасибо вам за комплименты, – вежливо поблагодарил я. – А я вот для вас угощение приготовил. Правда по дороге немного отлить пришлось. Мальчугану одному тут надо было рану продезинфицировать.
И положил к их ногам бурдюки с вином. Старушки зачмокали губами в предвкушении удовольствия. Быстренько достали из подолов платьев широкие золоченые чаши.
– Наливай!
Я наполнил их кубки до краев.
– А себе чего не льешь? – спросила та, что в данный момент была с глазом.
Ага, так и у меня тоже есть чаша. Стоит рядом, откуда взялась, неизвестно. Нормально! Я наполнил себе. Мы звонко чокнулись и сделали по глотку.
– Хорошее вино! – сивиллы удовлетворенно причмокнули. – Так зачем пришел? Какой вопрос тебя мучает? Но учти, спрашивать можно только три раза.
– Действительно ли Наташа меня любит! – тут же с ходу брякнул я.
Сивиллы даже охнули:
– Вот дурень!
– Сколько же тебе объяснять надо? – возмущенно сказала та, что сидела в центре. – если ты Купидону не веришь, то кому же верить тогда? Так и будешь шататься, да ко всем с этим вопросом приставать? Нет, ты давай спрашивай о другом. Что тебе действительно надо знать.
Да, они и впрямь много знают.
– Что ж, – вздохнул я. – Где мне найти моих клонов?
Сивилла удовлетворенно покачала головой:
– Вот это вопрос дельный. Сейчас погляжу. Сколько их у тебя, клонов то?
– Шесть.
– Ладненько.
Сивилла покачала головой, и глаз ее вдруг вспыхнул голубым светом. Мне даже не по себе стало от этого зрелища. Словно в бабку кто-то кварцевую лампу вставил.
– Не смущайся, Пришелец, – сказала мне сивилла. – Это я так в мир гляжу. Твоих клонов ищу. Вижу пока только двоих. Сейчас посмотрю, нет ли остальных. Так…
Меня охватило волнение. Неужели? Мне до сих пор казалось, что все эти клоны, плод чьего-то больного воображения. Значит нет. Они действительно существуют! И я найду их? Увижу? Неужели они моя точная копия?
– …так, что-то больше не вижу. Может за Красным морем они? Нет. За Большой водой? Тоже нет. Нет, пришелец, в нашем мире их нет. Тут только двое.
– Как так двое? – удивился я. – Их должно быть шестеро.
– Сколько видела, про столько и сказала, – проворчала сивилла, вновь прикладываясь к вину.
– И где они?
– Известно где. В Земле Обетованной.
– Где? – вытаращил я глаза.
– В Земле Обетованной ищи своих братьев. Сейчас они в Ерихоне. Но уже послезавтра их там не будет.
– А далеко это?
– Не знаю, не была.
– Хорошо, хорошо, – согласился я. – И кто они такие?
– А это уже будет второй вопрос. На него тебе даст ответ моя сестрица.
Сивилла отхлебнула еще вина и передала всевидящее око своей сестре справа. Та вставила его и тоже засветилась синей лампой. Потом она икнула, и заплетающимся языком произнесла:
– О, вижу твоих братьев.
– Они мне не братья, – поспешил пояснить я. – Видите ли, клонирование это…
– Как же не братья, если вы похожи как три виноградины с одной грозди? Ладно, ты меня не перебивай, ик, – сивилла сделала еще один большой глоток, и некоторое время молчала. Глаз ее таинственно мерцал. Потом центральная сивилла ткнула ее в бок локтем, и та, вздрогнув, заговорила вновь. – Кжись, уснула. Крепкое у тебя винцо, Пришелец.
– Ничего, ничего, я вас внимательно слушаю! – поспешил я заверить сивиллу.
– Та-а-ак! Ага, вот они. О!
– Что такое?
– О! Да это же знаменитые Святые братья! – Сивилла даже несколько протрезвела.
– Кто?
– Святые братья! Абрам и Иосиф из Березета. Дети нового Бога, который послал их в Землю Обетованную, чтобы они спасли мир. Теперь они ходят по стране и совершают чудеса. Они уверяют, что настанет день, когда из царства Плутона придет Третий Брат, и они втроем станут править миром и сделают всех людей счастливыми.
Интересно. Очень даже интересно. Значит, мои клоны меня ждут. То есть, они знают, что я существую. Теперь надо выяснить подробности.
– А каким образом я должен взять у них элементы матрицы?
Но сивилла уже передавала кварцевую лампочку третьей левой сестре. Та долго не могла нашарить его дрожащей рукой, потому что все они уже изрядно набухались, и пошатывались, как деревья на ветру, то есть были почти невменяемы. Наконец она все же нашла его, но долго не могла вставить, куда положено, в конце концов она его уронила, и глаз покатился по земле куда-то вниз. Бабки завизжали, как резанные и вмиг протрезвели.
– Ой, глазынька наша, куда же ты, родимый? – завопили они на все лады, пытаясь встать, но не могли, потому что старые ноги не могли поднять их немощные и отяжелевшие от вина тела. – На кого же ты нас покинул?
Так что за глазом пришлось бежать мне. Через несколько метров я его все же поймал. На наше счастье он все еще светился, и поэтому я его не потерял в темноте. Да, нам действительно очень повезло, потому что он спокойненько лежал себе в одном сантиметре от глубокой расщелины, дна которой было не разглядеть. Я осторожно взял его в руки. Он был гладкий и теплый, и понес к бабулькам.
Когда сивиллы несколько успокоились после полученного стресса и для успокоения выпили еще по одной, левая бабка с помощью остальных вставила себе злополучный глаз, и чревовещание возобновилось.
– Чего ты там спрашивал? – спросила она. – Запамятовала я.
– Как я должен взять у этих моих Святых Братьев элементы матрицы! – Как можно четче произнес я.
– Щас будем посмотреть, – сказала левая сивилла и уронила голову на подбородок. Я даже испугался, уж не потеряла ли она сознание от всех этих переживаний. Но вспыхнувший под ее веками глаз, успокоил меня. И точно, старушка вдруг затряслась, подняла лицо и уставилась на меня светящимся глазом. Да так пристально, что мне стало не по себе. Почему-то вспомнился Терминатор. Губы у сивиллы дрожали, немногочисленные зубы стучали. – Кровь, – пробормотала она, – через пролитую кровь, сможешь ты взять, то чего желаешь.
Вот это озадачила!
– Что? Простите, я не совсем вас понял, мамаша! Нельзя ли немного поподробнее?
Все, больше ничего она не сказала. Всевидящее Око ее погасло, и старушка громко захрапела, опустив голову над пустой чашей. Остальные тоже спали, и их дружный храп, нарушал девственную тишину ночи.
Я не стал беспокоить старушек и пошел своей дорогой. Была наверно полночь. Темно вокруг было, хоть глаз выколи. Я даже подумал о том, не вернуться ли обратно. Но почему-то сразу не сделал этого, а потом уже просто не захотелось карабкаться наверх. Да и спать нисколько не хотелось. К тому же из-за туч выглянула луна, и я удивился, такая она была крупная. Света от нее было вполне достаточно, чтобы идти по тропе, не боясь переломать ноги.