Черные глаза закатились. Даже отданной силы оказалось слишком мало, чтобы вернуть его к жизни, и по-прежнему оставалось загадкой, отчего он прожил так долго. Миральда вцепилась в худые, но крепкие плечи. Сейчас – или никогда… Вязкая, липкая Сила толчками вливалась в дэйлор, покидая свою хозяйку; она чувствовала, как пустеет, становясь похожей на полый древесный ствол – такие деревья легко ломаются под напором сильного ветра.
– Где Магистр?!!
Казалось, ее усилия не пропали даром: маг медленно приходил в себя, его дыхание участилось, белые, в пятнах засохшей крови пальцы судорожно шарили по полу…
– Говори же, – с усилием выдохнула Миральда, – что здесь было, и почему Закрытый город опустел?
Маг вздохнул – в его поврежденных легких клокотало. И едва слышно шепнул:
– Мы… ждем конца. Маги ушли на восток, Император забрал Магистра… Грядет конец всему.
Ей показалось, что потолок завертелся над головой, грозя обрушиться и погрести под собой и умирающего дэйлор, и болотную ночницу, так бесшабашно расходующую собственную жизненную силу.
– Император забрал Магистра?! Но… как же…
Внезапно маг улыбнулся; его пальцы добрались до руки Миральды и неожиданно крепко сжали запястье.
– Я знаю, зачем ты ищешь раба Отражений. Даже n’tahe хотят жить… Ты хочешь знать, можно ли остановить то, что началось, так? Чистое сердце, принесенное в жертву, может изменить ход событий… Это было предсказано… – голос его слабел с каждым мгновением, – ищи в башне… книги… а я… я… теперь свободен…
Его веки опустились, и душа, отправляясь в долину Предков, ласкающе коснулась щеки болотной ночницы.
Она отшатнулась. Значит, и Магистр, и маги – всего-навсего ждали окончания истории мира! И ни одной попытки что-то исправить, изменить… Ей вдруг стало противно от происходящего – до тошноты, до ряби в глазах.
Потолок, пересечения тяжелых балок из темного дерева, закружились, смазываясь в чернильное пятно; Миральда так и не поняла, как оказалась лежащей на полу. Багровые искры, расшвыриваемые пламенем, летели во мрак и гасли, одна за одной… Ночница закрыла глаза и начала падать в темноту – медленно, как кленовый листок, покинувший вскормившую его ветку.
* * *
…Ворота были высокими и на вид достаточно крепкими. Жаль, что не спасут они деревню от орды… Гил что есть силы забарабанил по гладко струганным доскам.
– Открывайте! Во имя Хаттара, откройте!
Ему хотелось зарычать, разнести частокол в щепки; в конце концов, нелюдь шла, не останавливаясь ни на мгновение, а эти нерасторопные идиоты не желали открывать ворота! Наконец по ту сторону кто-то откашлялся и пробасил:
– Что тебе, добрый человек?
– Раз добрый, так и открывай живее! – гаркнул маг, – новости дурные я принес, зови старосту!
– Мы, добрый человек, плохих вестей не ждем, – неторопливо, растягивая слова, ответил невидимый собеседник, – иди себе дальше.
У Гилларда от возмущения дыхание застряло комком в горле.
– Да ты что, мужик, рехнулся?! Я, маг Закрытого города, уже битый час колочу в ворота… Нелюдь идет на вашу деревню, открывай, пока еще можно кого спасти!
Воцарилось долгое молчание. Гиллард переглянулся с Миртс, и она только пожала плечами.
"Порой приходится спасать неблагодарных дураков, Гил".
– Мы ничего такого не слыхали, – донеслось из-за деревянных створок.
– И не услышите! Потому как там, где прошла орда, живых не осталось!
Тут Миртс все-таки решила вмешаться. Громко, чтобы деревенский тугодум услышал, она сказала:
– Пойдемте, ваше волшебничество. Пусть себе подыхают, если ума нет.
Грохнул отодвигаемый засов, ворота приоткрылись, и в образовавшуюся щель высунулся всклокоченный детина, в рыжей бороде которого красноречиво запуталась квашенная капуста.
– А не врете? – его маленькие глазки близоруко щурились, оглядывая Гилларда, – больно много вас тут ходит… И все себя добрыми людьми прозывают…
– Во дурак, – подмигнула Миртс, – что, не видишь, благородный человек, чародей, проделал столь долгий и полный опасностей путь, чтобы вас спасти от нелюди?
– Да не похож он на благородного, – рыжий пожевал губами, – грязен уж больно.
– Смотри сюда, – процедил Гиллард, – хорошенько смотри.
Он подул на руки, сложенные лодочкой, раскрыл их – на ладонях заплясал радужный огонек. Глаза доблестного привратника округлились, челюсть затряслась – того и гляди, грохнется в обморок.
"А что же будет, когда они увидят нелюдь?" – тоскливо подумал Гил. А вслух сказал, презрительно цедя слова сквозь зубы – как и положено благородному магу.
– Веди к старосте.
Рыжий, казалось, был готов пасть ниц. Не переставая кланяться, он попятился, едва не упал, споткнувшись о некстати подвернувшийся под ноги булыжник, и, взбивая босыми пятками пыль, метнулся к ближайшему срубу.
– Акар! Акар, господин маг пришел, тебя требует!
Гиллард и Миртс пошли за ним, вампиресса – набросив капюшон, чтобы не смущать поселян бледностью лица и нечеловеческим сиянием глаз. Из всех изб, словно горошины, посыпались дети, и, к тому времени, как дверь старостиного дома отворилась, маг и вампиресса оказались взятыми в кольцо довольно визжащей детворы.
– Маг! Маг! Покажи молнию!
– А ну, пошли отсюда, пока башки не открутил! – рявкнул рыжий, но тут же, вспомнив о том, что перед ним господин благородный маг, неуклюже отвесил поклон в сторону Гила, – я это… покой хочу учинить. Да.
И схлопотал мелким камешком промеж глаз.
– Я вас!!! – позабыв о приличиях, детина начал громогласно посвящать всех присутствующих в подробности, что именно он собирался сделать с нахалом; с веселым визгом детвора порскнула во все стороны от его увесистых кулаков. Акар, появившийся наконец в дверном проеме, недоуменно почесал скудную бороденку, глядя на такую неразбериху.
Гиллард продрался сквозь ребятню к крылечку, коротко кивнул, приветствуя.
Староста оказался невысоким щуплым старичком. Слишком худой для своей рубахи, он болтался в ней, как язык в колоколе; единственный глаз – второй закрывала темная тряпка – слезился, будто от ветра. Волосы были заплетены в длинную косицу – такую же тощую, как и ее хозяин.
Гиллард на одном дыхании выпалил:
– Небо в помощь, Акар. Собирай людей, уходите на юг как только можно спешно. Темная нелюдь идет к деревне, много нелюди…
Единственный глаз Акара остановился на лице мага, и тому стало неприятно – словно приклеилась к щеке раскинутая паучья сеть. Коричневые пальцы старосты теребили бороденку.
– Плохие новости ты принес, господин маг. Что ж, все мы в руках отца небесного…
– Собирайтесь и уходите, – как можно тверже произнес Гиллард, – я попытаюсь их остановить, но, вероятно, моих сил не будет достаточно. А вы, быть может, еще найдете защиту за стенами города…
Взгляд Акара медленно перекатился на застывшую у крыльца Миртс; их рыжий проводник наконец разогнал детвору, и теперь вампиресса стояла на разогретой солнцем земле. Никто не торопился приближаться к чужакам, и вокруг Миртс образовалось немалое пустое пространство.
– Она – магичка?
– Она? Нет, нет… Это просто… моя спутница.
Старик вновь поглядел на Гила. Затем окинул взглядом ближайшие дома, землепашцев, боязливо косящихся на гостей, и, вздохнув, сказал:
– Мы никуда не уйдем. Здесь родились, здесь и примем смерть. На то воля Отца Небесного.
Гилларду показалось, что он ослышался.
– Акар… Да ты что? А как же… как же дети? Их, неразумных – тоже? И что скажут остальные?
Староста властным жестом отодвинул мага в сторону и сошел с крыльца; по толпе собравшихся мужиков пронесся одобрительный гомон.
– Вы слышали? Вы слышали, что предлагает его магическое благородие? – скрипучий голос старика, казалось, вознесся птицей к самым небесам нехорошего мутного цвета, и ржавым железом ударился оземь, – они говорят, что сюда идет темная нелюдь! Говорят, что мы должны оставить свои дома!
Гиллард замер в растерянности. Бросил осторожный взгляд в сторону Миртс – вампиресса боком-боком подбиралась поближе к крыльцу. Ближе к нему, Гилларду.
– Мы должны будем бросить все, что нажили – и идти неведомо куда! – староста сорвался на визг, – послушаем ли мы этих людей?
Добрые землепашцы, коих собралось немало, заворчали; толпа напоминала тихо рычащего зверя, готовящегося к прыжку… Миртс тронула Гилларда за локоть.
– Мне кажется, самое лучшее, что мы можем сделать – так это убраться отсюда.
Он только передернул плечами. Происходило Хаттар ведает что – но совсем не то, чему следовало бы происходить. И глубоко под сердцем начал медленно вспухать черный шарик злости – на дурака-старосту, на мужиков, которые походили на стадо баранов, никак не на людей, наделенных способностью здраво мыслить.
Гиллард дернул Акара за рукав, втащил обратно на крыльцо.
– Ты, дед, соображаешь, что несешь? Нелюдь! Орда нелюди катится сюда, сминая все на своем пути! Ты – не видел этого, я – имел удовольствие… И теперь… Теперь ты обрекаешь людей на гибель только потому, что так захотелось тебе?!!
Единственный глаз старосты зло прищурился.
– А вы, господин маг, нам тут не указ!
И, вывернувшись из пальцев Гила, он юркнул в избу, успев крикнуть фальцетом:
– Бей их, братцы! Злодеи, как пить дать!
– Мило. Очень мило, – только и проворчала Миртс.
Гиллард развернулся к замершей в нерешительности толпе.
– Погодите! Я говорю правду, никто вас не обманывает! Страшная орда…
Он не договорил, потому как умело пущенный камень просвистел в опасной близости от головы. Клинки Миртс с тихим шелестом покинули ножны.
– Да послушайте же! – в отчаянии выкрикнул Гиллард, – послушайте меня! Я же хочу…
Его воззвание только раззадорило добрых землепашцев. И они, подбирая булыжники потяжелее, пошли в наступление.
– Да сделай же что-нибудь! – гаркнула в ухо Миртс, – мои мечи здесь не помогут!
Увернувшись от еще одного снаряда, Гил стиснул медальон. Первое, что пришло на ум – была замечательная волна огня, но…
"Не слишком много чести убивать слабого врага".
Наверняка и отец, командор Геллер, сказал бы тоже самое…
Гил хлопнул в ладоши, выпуская на волю обманку – огонь, не причиняющий вреда. Мужики завопили, подались назад; гигантский костер вмиг затопил все пространство перед домом старосты, явившись иллюзорной преградой между Гилом и крестьянами. Теперь они швыряли камни наугад, что было неприятно, но вполне терпимо.
– И что теперь? – Миртс, приподняв брови, с интересом смотрела на Гилларда. Конечно же, она поняла, что сотворенный огонь никого ни ранить, ни убить не может, – так и будем здесь сидеть?
– Ты можешь унести меня, – Гиллард уклонился от камня, – пожалуйста, Миртс…
Вампиресса нахмурилась.
– Ну, как скажешь…
Ее лицо начало оплывать, как воск, вытягиваться, обращаясь мордой чудовища. Затрещала по швам одежда, вылезли из спины два мокрых, похожих на червяков отростка, вспучилась горбом спина, искривились ноги… Краем уха Гиллард услышал, как испуганно заскулил староста, который, скорее всего, подглядывал в щель за господином магом. Миртс развернула крылья, взмахнула ими, гоня огонь на людей и, подхватив Гилларда под мышки, рванула вверх.
Вопли, раздавшиеся снизу, показались Гилу музыкой садов Небесных. Те, кто за миг до этого швырял камни, бросились врассыпную, вопя, падая, поднимаясь – лишь бы подальше от кошмарного чудища. На крыльцо выскочил староста.
– Смотрите, братья! Нелюдь в услужении у мага! Воистину, настали последние дни! Да примет нас Хаттар в садах своих!
Миртс поднималась все выше и выше, мятущиеся среди игрушечных домиков человечки казались всего лишь вылепленными из глины фигурками.
– Куда теперь? – спросила она, – На юг? На север?
Гиллард бросил вниз еще один взгляд. Хороший вопрос, дорогая, мудрая Миртс. Оставить или нет деревню на растерзание орде? Пытаться ли спасти тех, кто только что хотел тебя убить?
И перед глазами вдруг всплыла картина – его отец спокойно, словно на прогулке, шагает к эшафоту, а вокруг – злая, вопящая толпа, алчущая крови…
– На юг, – отрывисто сказал он.
И тут же, словно оправдываясь перед самим собой, добавил:
– Это их решение, не мое.
Свод небесного купола огласил тонкий, едва переносимый визг.
– Похоже, нам нужно торопиться, – сухо обронила Миртс, – если ты по-прежнему хочешь что-нибудь сделать.
* * *
…Потолок покачивался в такт шагам. В теле, казалось, навеки поселился холод – тот, что подстерегает каждого в болотах. Там, где к коже прикасались руки Гора, тепло рассыпалось мелкими искорками – и тут же гасло, поглощаемое черной болотной жижей.
– Пожалуйста… отнеси меня туда, где книги…ты ведь знаешь, что это такое?.. Они… похожи на плоские ящики… большие… и маленькие…
Это Миральда повторяла, словно в бреду. Да, пусть она не в состоянии пошевелиться, но ведь это обязательно пройдет… Маг из народа Дэйлор отправился в долину Предков, и оставил ей задачу, от удачного решения которой зависело слишком многое.
Гор поднимался по лестнице; черный потолок мерно плыл навстречу, то обманчиво приближаясь, то отдаляясь. Она закрыла глаза.
– Книги, Гор. Мы должны их найти. Ищи, где много книг…
И провалилась в пустоту, где не было ничего – ни мыслей, ни ощущений.
… Тепло. Живое, дарящее силу. Оно прокатилось волной по горлу, захлестнуло будоражащими видениями, заставило когтями вцепиться в крепкую руку человека, избранной пищи болотных ночниц…
Вскрикнув, Миральда локтями оттолкнула Гора и перекатилась на бок.
– Ты совсем ума лишился?! Ты что вытворяешь?!!
Она с трудом перевела дух, облизнула соленую каплю в углу рта и села. Потомок имнов спокойно перевязывал порезанное запястье.
– Тебе не следовало… – уже спокойнее сказала Миральда. Сознание прояснилось, и она ощущала себя вполне способной действовать дальше.
"Не следовало… Он спасал тебя, неужели ты не можешь этого признать?"
Гор молча прижал к груди поврежденную руку и выжидающе поглядел на нее.
– Прости, я не хотела тебя обидеть, – ночница огляделась. Вокруг подобно неприступным бастионам вздымались книжные шкафы; и не было им числа – так же, как и запылившимся фолиантам, дремлющим в окружении собратьев. В висках гулко застучало: все-таки полудикий кочевник нашел их, нашел книги!
– Я испугалась за тебя, – начав оправдываться, Миральда уже не могла остановиться, – а если бы с тобой случилось то же самое, что и с дровосеком? Или с курьером?
Гор пожал плечами.
– Это непременно случилось бы со мной, останься я среди благословенных Ночью топей. Ты сама говорила, что свободный человек волен выбирать…
– Да, да…
Она поднялась и еще раз окинула взглядом помещение. Книги, книги, книги… Лабиринт из стеллажей, каждый из которых упирается макушкой в потолок.
Отчаяние придавило могильной плитой, горло сжалось.
Сколько же времени может уйти, чтобы перебрать все это?!!
Миральда ободряюще улыбнулась Гору, провела пальцами по кожаным переплетам и в лучах заходящего солнца поняла, что добрая половина оттиснутых названий – на языке дэйлор.
– Проклятье! – она ударила кулаком о ребро полки, словно это могло помочь.
– Что такое? – Гор встревожился. Он не умел ни читать, ни писать, и ему было неведомо, что значит – находиться рядом с ключом к спасению мира – и быть не в состоянии его взять.
– Я ничего не смогу сделать, – шепнула ночница, – книг слишком много… И, кто знает? Возможно, та, что мне нужна, где-нибудь рядом, но я не смогу ее прочесть…
Ночница уселась на полу, подтянула к груди колени. Вот так, можно сидеть и ожидать конца, потому как годы понадобятся для того, чтобы найти нужную книгу. Как она раньше не подумала об этом?
Гор прошелся вдоль молчаливых рядов книг, остановился над Миральдой.
– Больше не осталось никого, кто мог бы знать?
– Магистр, – не раздумывая ответила она, – но император забрал его, и я не знаю, жив ли… Гор, ты молодец.
Ей показалось, что кочевник бывший раб Кайэра улыбнулся.
– Да, это так. Не знаю, что бы я без тебя делала, уже наверняка бы меня охотники выпотрошили. Мы и впрямь должны найти магистра Закрытого города, где бы он ни был! Как и собирались с самого начала.
…Ночь, жаркая и душная, простерлась над Аллареном. Оставив заброшенный город магов, они пошли в направлении императорского дворца; мудрость болот нашептывала Миральде, что, если Император забрал Магистра, то наверняка держит его где-нибудь неподалеку – чтобы иметь возможность самолично допрашивать. Конечно, будь Миральда просто человеком, она бы первая отмахнулась от догадки, шитой белыми нитками – но жизнь ведьмы осталась в далеком прошлом, а болотная ночница знала, что стоит прислушиваться к голосу собственной интуиции.
Незаметно проскользнув в боковую аллею парка, почти сливаясь с простертыми по дороге тенями старых вязов, они добрались до ажурной калитки. За ней начинался внутренний двор.
Миральда посчитала часовых: десять молодых, крепких парней – и неведомо сколько сидит в караулке. Потянула носом. Пахло розами и свежестью, великолепными, тщательно отобранными цветами в облаках водяных брызг… Что бы это могло быть?
Она легко коснулась руки Гора.
– Я должна их отвлечь, – кивок в сторону караула, – постой-ка, не шевелясь…
Болотная ночница у начала своей нелюдской жизни еще не может творить заклятий, завязанных на силе отраженного зла. Все, что ей доступно – сотворение иллюзий. И, как ни странно, этого простого волшебства вполне достаточно для того, чтобы прослыть едва ли не самыми опасными тварями поднебесья.
Миральда сжала пальцы на запястье имна, прикрыла глаза, стараясь представить себе то, что увидят часовые… И вот один, другой, третий взлохмаченный имн с обнаженным мечом устремился к кружеву ограды. Гвардейцы императора не растерялись и, подхватив наперевес алебарды, устремились навстречу невесть откуда взявшемуся отряду подозрительно одинаковых воинов; из караулки выскочило еще человек пять. А иллюзии, не добежав нескольких шагов до защитников его императорского величества, развернулись и бросились наутек.
Но разве можно допустить, чтобы посягнувшие на Императора преступники ушли безнаказанно? Миральда ухмыльнулась: у ворот осталось трое. Они настороженно озирались, судорожно тиская оружие, и было видно, что готовы принять неравный бой и умереть с именем владыки на устах.
Но когда из ближайшего розового куста высунулась шипастая голова снежного дракона, гвардейцы явно передумали умирать и, ломая хрупкие побеги роз, с воплями метнулись прочь. Миральда окатила их напоследок волной страха, заставляя верещать от ужаса, как малых детей; на краткое время у калитки не осталось никого.
– Вперед!
Она первая шмыгнула к ограде, увитой изящными коваными лилиями. Из аллеи уже раздавались крики и топот тех, что так и не догнали маленький отряд кочевников; из внутреннего двора тоже послышался лязг доспехов.
– Давай, давай… – пыхтя, Миральда попыталась отодвинуть засов, но тут подоспел Гор – и они двумя тенями скользнули внутрь; едва успели шмыгнуть за высокий пьедестал, на котором стоял мраморный предок нынешнего императора, как мимо тяжело протопал латник.