* * *
– Они уже здесь, – Миральда, будучи не в силах оторваться от расплывающегося в темном небе силуэта, – Хаттар Всемогущий! Значит, у Гила ничего, совсем ничего не получилось… Да и как… Как они добрались так быстро до Алларена?!!
Она бросила на Гора растерянный взгляд. Теперь… Орда докатилась до города, и не нужно было быть провидицей, чтобы понять – никто не спасет столицу Империи. Единственное, что оставалось – это как можно быстрее добраться до проклятого колодца и принести себя в жертву… Имн словно прочел ее мысли.
– Нам нужно уходить отсюда, Миральда. Здесь мы уже никого не спасем, и останется лишь найти человека, который согласится…
В этот миг пожирателю неба надоело любоваться результатом своей работы. Он сложил крылья и вновь устремился вниз, с каждым мгновением увеличиваясь в размере и грозя раздавить императорский дворец, словно хрупкий пряничный домик, какими иной раз балуют детей.
– Бежим! Из дворца!
Миральда, разбежавшись, перескочила пролом в полу, обернулась. Гор стоял неподвижно, о чем-то глубоко задумавшись.
– Быстрее, ну же! – голос ночницы сорвался на противный девчоночий визг; это, казалось, привело Гора в чувство. Он молча кивнул, и, почти не разбегаясь, перемахнул через дыру – очень вовремя, потому как на то место, где они только что стояли, с грохотом рухнула балка. Миральда вцепилась в локоть кочевника, так, что под острыми когтями выступила кровь.
– Да что с тобой?!! Убираемся отсюда, Гор! Ты как будто спишь на ходу!
В карих глазах мелькнула неуверенность.
– Я подумал, Миральда, что нелегко будет найти того, кто захочет…
– О, пусть меня покусает упырь, – она всплеснула руками, – ты в самом деле полагал, что мы будем искать жертву?!! Воистину, у нас нет на это время, Гор. Я сама прыгну… Да, я сама прыгну в колодец, лишь бы все остальные остались живы, и лишь бы остановить все это…
Гор в недоумении уставился на нее, так, будто видел впервые.
– А как же… Гиллард? Ты ведь только нашла его! И он встретил тебя, и ты его любишь…
– Гиллард, – она вздохнула и быстрым шагом двинулась вперед, таща за собой кочевника, – что ж, ему будет тяжело. Но он вырос без меня, понимаешь? Я должна была умереть в тот день, когда он появился на свет, а вместо этого… Кларисс, она забрала меня к сестрам печали, хотя я и не просила ее об этом! Ну, давай же, шевелись!
Они побежали. Теперь уже действительно побежали, не щадя ног. А за спиной раздавался грохот; под мощными ударами сотрясался до самого основания дворец владыки Великой Империи.
"Вот и не станет Алларена", – думала Миральда, – "останется ли хоть что-нибудь после того, как мы доберемся до колодца Памяти?!!"
Рядом тяжело топал Гор, и ночница подумала, что, быть может, этот имн останется в живых… Если повезет…
Впереди забрезжил свет; он лился серым мутным потоком сквозь пролом в стене. И, похоже, это был выход из дворца.
– Туда! – Миральда первая устремилась прочь из мрачного лабиринта, грозящего стать их преждевременной могилой.
…Они выбрались на дворцовую площадь. Чувствуя, как отказываются идти ноги, Миральда невольно оперлась о локоть Гора. Помертвевшие губы прошептали "помоги им Хаттар".
И тут же, словно в насмешку, всплыл в памяти голос Старшего, древнего вампира. Тогда… Он поднял ее с земли, расквашенной ядовитыми струями ливня… Того самого ливня, что был рожден страшным заклинанием людской магии, и сказал: "Хаттар не ответит на твои вопросы"… Ну, или что-то вроде того.
– Но кто же тогда спасет их?!! – вслух спросила болотная ночница.
Ответа не было. Ее слабый голос потонул в кошмарном сплетении людских криков, рычания нелюди, грохота рушащихся дворцов. Воздух, как губка, напитался запахом крови, тяжелым и давящим; казалось, можно было разлечься на нем – и плыть, плыть высоко, над содрогающимся в агонии городом белых башен. Темная нелюдь, жуткие порождения отравленной земли, уже были здесь; пожиратели неба ломали стены, срывали крыши, чтобы потом швырнуть их в толпы обезумевших от ужаса людей. Те, кто был обряжен в помятые и забрызганные черной кровью латы, еще пытались перегородить путь орды, остановить бурную реку нелюди – но падали, один за другим, и не было больше надежды…
Рядом пробежала ночница; дикое, оборванное создание, и Миральда вцепилась в рукав сестры печали. Рявкнула:
– Почему? Почему вы тоже здесь?!! Разве ты не помнишь, кем была раньше?
Ночница мотнула головой, оскалилась. В ее глазах тлело безумие.
– Мы – отражение… отражение…
И, резко дернувшись, метнулась вперед, за убегающим нищим. Прыжок. Под серыми лохмотьями забилось тщедушное тело.
Миральда застонала. Ей казалось, что она и сама сходит с ума; жажда крови, охватившая сестер, передавалась и ей.
"Помни, помни кто ты есть…"
Она наклонилась и подняла палаш. Лезвие было в черных кляксах нелюдской крови… В этот миг мальчишка, подмятый ночницей, заверещал, как заяц в зубах лисицы. Миральда в два прыжка очутилась рядом, ударила неловко у основания шеи нелюди. Теперь взвыла уже ночница; из перерубленных артерий хлестнул фонтан крови.
– Сестра, за что-о?!!
– Я – помню, – прошипела Миральда, – я помню, что была человеком!
Второй удар отделил голову от туловища, тело ночницы содрогнулось и начало оседать на глазах, плавиться, как воск над огнем.
На Миральду уставились полубезумные, как два осколка мутного стекла, глаза нищего. Оказалось, он был еще моложе Гилларда и – судя по страшному пятну, расползающемуся по лохмотьям, жить ему осталось тоже недолго. Мир перед глазами начинал темнеть, терять краски…
Миральда почувствовала на плече горячую ладонь.
– Пойдем, – сказал Гор, – мы здесь ничего не исправим. Надо идти к колодцу.
Она только стряхнула его руку, процедила:
– Лучше не трогай меня. Как бы не случилось чего…
Их едва не сбил с ног бегущий дородный мужчина в долгополом одеянии.
"Жрец Хаттара", – уныло подумала Миральда, – "отчего ты не возносишь молитвы и не возжигаешь курения?"
И побрела с площади, почти не обращая внимания на творящийся вокруг хаос.
… Небо снова огласил пронзительный, едва переносимый визг. Переходя на самые высокие ноты, он смешался с низким ревом. Болотная ночница подняла голову, бросила взгляд на утреннее небо и не смогла сдержать крик.
– Дракон!
Белоснежный, как ледник на вершине горы, он сцепился над Аллареном с одним из пожирателей. Два громадных тела сплелись в клубок, полетели во все стороны клочья плоти…
Миральда похолодела. А что, если чудовища рухнут вниз?
– Уходим… Нам надо убираться из Алларена.
А сама, забыв о том, что стала болотным злом, обратилась в безмолвной молитве к Хаттару – отец наш небесный, пусть я ослепну, чтобы не видеть всего этого… пусть я оглохну, чтобы не слышать… Я возьму на себя всю вину этого мира, лишь бы больше никогда, никогда не случилось ничего подобного…
На Гора бросился зеркальник – уродливый, голый, истекающий ядовитой слизью. Миральда едва успела преградить ему путь и, чувствуя, как чудовищные когти погружаются в ее тело, вспорола твари брюхо, оттолкнула от себя и быстро отрубила голову. На удивление, рукоять палаша сидела в пальцах так, словно Миральда провела не один год за тренировками.
Она крикнула Гору, пытаясь перекрыть вопли, хруст коленчатых лап жуткого вида сороконожек и чавканье:
– Держись как можно ближе ко мне!
Имн ловко обрубил метнувшееся к ноге щупальце, шагнул к ней.
– Да, Миральда. Спасибо…
В следующий миг на него бросился мохнатый паук ростом с теленка.
– Проклятье! Да мы не проберемся сквозь них, – процедила ночница. Подставляя себя под смертоносные жала, крючья, клыки, она не сомневалась в собственной неуязвимости. Но вот Гор…
– Нам надо переждать, – выдохнула она, всаживая палаш по самую рукоять в серое, покрытое клочьями жесткой шерсти брюхо, – спрятаться и переждать, пока они уйдут… А еще лучше – водяной портал! Вот что нам нужно!..
Но где взять достаточное количество воды, чтобы перенестись в предгорья?
Миральда быстро огляделась: они пробирались сквозь переулок, ведущий прочь от того, что совсем недавно было императорским дворцом. По обе стороны от взрытой, искореженной мощными лапами мостовой высились остовы богатых особняков, разметанных сверху, с обрушенными стенами и исщербленными оскалами деревянных балок. Высоко в небе кипел бой, два гигантских тела – черное и белое – сплелись, терзая друг друга. Прочие пожиратели не обращали ни малейшего внимания на происходящее, словно и не их собрату грозила верная гибель; падая камнем вниз, они крушили все, что подворачивалось под мощные лапы, давя, разрывая, плюясь огнем, не щадя никого…
И тут, совершенно неожиданно, Миральда увидела колодец. Он притаился среди изломанных розовых кустов, за искореженной и смятой оградой, старый, с порядком обсыпавшейся кладкой… Она потянула Гора за собой.
* * *
…Сколько времени они провели, сидя на дне давно высохшего колодца? Миральда не знала. Высоко над головой виднелся кружок неба, аккуратно вырезанное отверстие в кромешной тьме; рядом – Гор выстукивал зубами барабанную дробь. С надеждой на водный портал пришлось распрощаться.
Холод слишком быстро выпивает из человека жизнь, и здесь ничего не поделаешь. Единственное, что пришло Миральде на ум – это обхватить Гора за шею и греть своим телом, отдавая собственную Силу. Благодаря этому он не только остался жив, но – когда стемнело и утихли звуки последней битвы – почти без помощи вылез из скользкой горловины колодца.
… Миральда огляделась. Ночь стыдливо пыталась прикрыть тьмой то, что осталось от города: беспорядочные нагромождения камней, что раньше составляли ровные кладки стен, развороченные дороги, немой оскал уцелевших оконных проемов… И, конечно же, тех, чьи души отошли в сады небесные.
Черная башня, на удивление, уцелела. По-прежнему утыкалась в небо паучьей лапой, и было неясно, отчего пожиратели неба пощадили Закрытый город.
Миральда спрятала лицо в ладонях; было невозможно, нестерпимо видеть все это. Погибший Алларен казался порождением худшего из всех возможных кошмаров, но, тем не менее, оставался явью.
Рядом вздохнул Гор. А потом его, раба из Кайэрских топей, выросшего среди нелюди, стошнило.
– Нам нужно поторопиться, – с трудом выдавила Миральда, – пойдем. Думаю, они ушли… дальше, на юг.
Носком башмака она подковырнула сизое, светящееся в темноте яйцо, выкатила его на мостовую и зло раздавила.
– Пойдем, Гор.
Тишина была густой, и звук их шагов разбивал ее в прозрачные осколки. Нелюдь ушла, покинула истерзанный город, никто не побеспокоил ночницу и человека, пока они пробирались сквозь завалы.
А шум осыпающихся булыжников был подобен грому.
Миральда сжала рукоять палаша. Хоть и не довелось ей стать великой мечницей при жизни, но, как оказалось, рубить себе подобных не так уж и сложно. Гор тоже выхватил меч, отобранный еще у охотника за нелюдью, и занял место позади Миральды – так, чтобы в случае необходимости прикрыть ее спину.
А между тем заваленная стена, что белела мрамором в нескольких шагах, продолжала шевелиться, затем надломилась, словно переламываемый ломтик хлеба, и…
– Дракон, – констатировала Миральда, – снежный дракон.
Глядя на усаженную шипами морду чудовища, она совершенно не испытывала страха; быть может, потому что чутьем ночницы знала – этот уже никогда не взлетит в поднебесные дали, и никогда его сверкающие белизной крылья не взрежут густую синь. Из пасти дракона, застряв меж зубов, свешивались лохмотья черной кожи.
Гор ловко вбросил меч в ножны и, сложив молитвенно руки, опустился на одно колено.
– Зачем? – шепнула Миральда, но осеклась. Имн всего лишь отдавал последние почести умирающему.
Мутные пленки, заменяющий веки, приоткрылись, и ночница увидела… Глаза зверя. Они были удивительными: озера, полные холодного синего огня, с аспидно-черными вертикальными зрачками, и каждый глаз – размером с мельничный жернов.
– Какой же ты красавец, – невольно пробормотала она, – и как жаль…
Дракон захрипел. Последние силы покидали мощное его тело, и Миральда в бессильной ярости всадила палаш в землю. Всей травы окрест не хватило бы, чтобы поставить на ноги жителя горных вершин!
– Я проиграл, – вдруг сказал кто-то рядом.
Она недоуменно покрутила головой, но никого, кроме Гора, не обнаружила.
– Я убил только одного, – терпеливо пояснил голос, – они слишком сильны…
И вдруг она догадалась.
Мелкими шажками подошла вплотную к белой, в кровавых потеках, морде и положила ладонь на гладкую драконью щеку.
– Это ты говоришь с нами? Ты понимаешь, что я – не такая, как те, что пришли разорить этот город?
– Поэтому вы и живы, – угрюмо отозвался дракон. Голос его был приятным и мелодичным, и ночница вспомнила фокусников-чревовещателей в балаганах. Уж конечно, драконья глотка не смогла бы породить столь человеческие звуки.
– Мы хотим остановить все это, – тихо сказала Миральда, – и я сделаю все, что в моих силах… Спи спокойно, и пусть дух твой вернется к снежным вершинам…
Зрачки в сияющих глазах расширились.
– Идите прочь из проклятого города, – сказал дракон, – вам помогут… я обещаю. Идите… и ждите.
Позже… Две луны, застыв в ленивом прищуре, освещали пустынную дорогу, изрытую тысячами лап.
Ночница и человек брели прочь от Алларена.
Опустевшая дорога, пыльным шрамом разделившая лес, тянулась на север. Ярко светили луны, стремясь серебристой вуалью приукрасить темную стену ельника, и в призрачных лучах гнилушками светились яйца нелюди, отложенные тут же, в землю. Численность орды росла.
Человек и болотная ночница шагали прочь от Алларена, великого города белых башен. Шагали молча, потому как говорить о прошлом, о виденном в Алларене не хотелось, а будущее было слишком туманным.
Мысли Миральды целиком заняла судьба Гилларда. Самые обычные вопросы, которые всегда будут терзать материнское сердце – что с ним и где он сейчас? Орда достигла Алларена, и это значило – Гилларду не удалось сделать ровным счетом ничего. Жив ли он? Или остались одни кости от молодого мага, появление которого было предсказанного последним королем Дэйлорона?
– Хаттар, пусть он останется жив, – Миральда не заметила, что произнесла молитву вслух, и только задумчивый взгляд Гора вернул ее к действительности. Словно оправдываясь, ночница торопливо добавила:
– Мы перенесемся в предгорья через водный портал, а дальше придется идти…
Кочевник только покачал головой:
– Куда мы пойдем, Миральда? Ты когда-нибудь была в Гнезде? Видела ли ты этот… колодец? Получается, мы бредем, сами толком не зная, куда.
В который раз Гор оказался прав. Миральда улыбнулась – казалось бы, всего лишь раб, а ведь на удивление смышленый парень. Как было бы хорошо, если ее жертва действительно очистит мир, и ему выпадет счастье прожить хорошо отмерянный небесами срок!
– Дракон говорил, что нам помогут, – упрямо продолжил Гор, – я не знаю, о ком он говорил, но, быть может, нам не нужно торопиться прочь от Алларена?
– Ты предлагаешь сесть на дороге и ждать? – ночница хмуро пнула очередное светящееся яйцо, – я тоже не совсем понимаю дракона. Быть может, он бредил?
Кочевник промолчал.
– Да и кто, по-твоему, нам может помочь? Королева Кайэрских топей?
Риторический вопрос Миральды, само собой, остался без ответа. Ее спутник и без того не отличался особой разговорчивостью, а когда дело доходило до спора, так вообще предпочитал помалкивать.
– Ну, не хочешь говорить, не говори, – раздраженно обронила Миральда.
И снова подумала о том, где может находиться в данный момент ее сын… Ее Гиллард, которого, увы, не она вскормила молоком, и не она научила всем премудростям магии…
– Ты беспокоишься о нем, – вдруг сказал имн, – и потому другим мыслям уже нет места в голове.
На миг ночница утратила дар речи. Чувство было такое, словно ее уличили во лжи, и это было неприятно, и стыдно… Остановившись, Миральда сухо обронила:
– Даже если и так, что в этом дурного?
Гор пожал плечами и снова промолчал.
– Да что ты понимаешь? – раздражение росло и росло, грозя вырваться наружу, – что ты можешь понимать в любви матери к сыну? Ты, который никогда не имел собственных детей?
– Жестоко обвинять меня в этом, – тихо сказал имн.
А Миральда вдруг подумала, что сейчас не время для споров.
– Прости, – буркнула она, стараясь не смотреть Гору в глаза, – я ночница, и должна быть мудрой. Ты предлагаешь немного подождать?
Он кивнул и, не говоря более ни слова, подошел к обочине и уселся на вывернутое из земли дерево, что валялось вдоль дороги.
Миральда присела рядом, но тревога не давала ей покоя: она то и дело ерзала, вставала, поглядывала на полуночное небо. Под черепом тугими ударами пульса билась все та же мысль – Хаттар, пусть он останется жив, мой Гил… Что бы он ни сделал… И я, что я могу сделать, чтобы Магистр не получил его, как бы нечестно это не выглядело?
"Да что я себя извожу?" – она нервно похрустывала пальцами, – "то, что я обещала Магистру, этому страшному созданию, ровным счетом ничего не значит! Ведь я – темная нелюдь, и дурак тот, кто доверится болотной ночнице… Или же магистр прекрасно знает об этом, и рассчитал все заранее? Но что тогда ему, побери меня зеркальник, нужно?!!"
Миральда бережно, слово к слову, перебрала в памяти всю их беседу и, к собственному ужасу, поняла, что совершенно не может угадать истинных намерений магистра Золия. То, что он сделал все, чтобы мир катился в пропасть – это было вне сомнения. Но вот рассказать о жертве, да еще и болотной ночнице под честное слово? Вот это уже казалось действительно странным… Или же оно было, как было, и Золий действительно поверил в то, что она уговорит собственного сына добровольно взвалить на свои плечи все бремя Отражений?!!
Она покачала головой. Нет, решительно, невозможно было понять, чего же на самом деле хотел Магистр…
– Гляди!
Гор указывал рукой куда-то в россыпь звезд. Ночница посмотрела – и дыхание застряло ершиком в горле: изящная, отливающая серебром крылатая фигурка приближалась, стремительно увеличиваясь в размерах. Еще один дракон? Обещанная им помощь?..
Гор поднялся и принялся подпрыгивать, кричать и размахивать руками, пытаясь привлечь к своей персоне внимание чудовища. И – чудо! – его старания увенчались успехом: совсем низко мелькнуло белоснежное чешуйчатое брюхо, страшные когти, ветер, поднимаемый крыльями, пригнул макушки деревьев…