Отправляясь прямо с пира князя Владимира Красное Солнышко воевать длиннобородого карлу - колдуна, богатырь Руслан желал лишь одного - славного подвига. Но кроме славы в этом походе Руслан обрел двух верных друзей - волхва Молчуна и выросшего среди печенегов витязя Ждана по прозвищу Рыбий Сын, и более того - любовь дочери Владимира, Людмилы.
Содержание:
Глава 1 1
Глава 2 3
Глава 3 4
Глава 4 6
Глава 5 7
Глава 6 9
Глава 7 11
Глава 8 13
Глава 9 15
Глава 10 17
Глава 11 18
Глава 12 20
Глава 13 21
Глава 14 23
Глава 15 25
Глава 16 27
Глава 17 29
Глава 18 31
Глава 19 33
Глава 20 35
Глава 21 36
Глава 22 37
Глава 23 39
Глава 24 41
Глава 25 42
Глава 26 44
Глава 27 45
Глава 28 47
Глава 29 49
Глава 30 50
Глава 31 52
Глава 32 54
Глава 33 55
Глава 34 57
Глава 35 58
Глава 36 60
Глава 37 61
Глава 38 63
Глава 39 65
Глава 40 66
Глава 41 68
Глава 42 69
Глава 43 71
Глава 44 72
Глава 45 74
Дмитрий Сорокин
Оберег
Глава 1
Времена меняются, и мы меняемся вместе с ними… Иногда даже слишком быстро… Мой дед еще ворчал, что мир переворачивается по три раза на дню, так в бытность мою мальцом такая тишь да гладь была! А сейчас что деется - что ни день, меняется земля славянская. Варяги вчера друзья, сегодня враги, а завтра опять братаемся… Впрочем, с варягами, с ними всегда так. Тут со своими разобраться бы… Я-то вижу их всех: сегодня с полянами, завтра уже в древлянских лесах, через две седмицы уже у вятичей или кривичей… И все они одинаковые, из одной глины Родом слепленные. А туда же - чуть что, хватаются за секиры - и на соседа… Мол, рожа у него не та. Я-то знаю, что рожа та же, всех их перевидал за жизнь свою… Скажу больше - ромеи, они тоже почти такие же. И жидовины. Да, и у них я побывал… А чо? Скомороха ноги кормят… На одном месте долго не проживешь - постоянно что-то новое придумывать придется, а то и просто рожа примелькается, взашей выпрут…
Боги, какой дождь! И Перун ополчился на кого-то - вишь, молниями швыряется… Однако, сдается мне, приют от непогоды я выбрал не самый удачный. Эта мрачная изба посреди леса вполне подходит для бабы-яги или колдуна какого… А ну щас заявится хозяин, и тут уж как водится: "Конь на обед, молодец на ужин"? Коня у меня нет и не было, так что сожрут сразу… Да-да, вот они и травки колдовские, и мышатина вяленая, и - ну, конечно же! Кс-кс-кс… Иди, иди сюда… Ну и здоров же ты, приятель… Как величать? Ну, нет. "Мао" - это только в Чайной стране солидное имечко… Эй, ты куда? Ну да ладно, отложим знакомство на потом.
Ящер забери эту непогоду! Я бы уж верст десять отмахал, глядишь, и до большака добрался бы… Хотя что это за большак… По сравнению с трактами, что от Царьграда расходятся - так, тропинка… А вот на островах на Оловянных так и вовсе сплошное болото… Будто к дрягве попал, только волхвы у них странные, древам кланяются, да англы пришлые наглеют, веру свою насаждают… Ну да у нас варяги с русами тоже не подарочек… Хотя для меня лучше не сыщешь. Что может лучше развеселить народ, чем, скажем, действо "Воевода Претич после пира садится на коня"?
Вот, помнится, шел я по Опаленному Стану, а край тот, прямо скажем, небогатый; утомился, прилег под каким-то чахлым кустиком. Просыпаюсь от того, что бьют. Сарацины. Плетью. Больно, конечно, но пересилил, глаза в разные стороны развел, пену ртом пустил, замычал и башкой затряс. Сарацины поглазели на такое безобразие, оплевали меня и убрались. И то хорошо, что в рабство не продали, а то и шкуру спустить могли. Убрались они, сижу я под тем же кустом, идет иудей.
- Что, плохо тебе? Ну, да кому теперь хорошо… А ведь еще лет пятьсот тому, вот это было нормальное житье…Хотя нет, тогда уже было плохо, запамятовал… На, хлебни водички, полегчает…
- Гой еси… - все, что смог я из себя выдавить.
- А кто ж ты еще-то? Оно и так видать, что гой…
- А сам-то ты кто будешь?
- Агасфер…
Боги мои, что это???
Во дворе гулко хлопнуло, и возник из ниоткуда молодой витязь, с мечом в одной руке и какой-то затейливой деревяшкой в другой. Голый по пояс, он заметался по двору, потрясая мечом. А ревет-то! Чисто ведмедь невыспавшийся! Не варяг, но и не рус. Полянин, мнится мне. Но свирепый, Скипер меня закопай, как сто датских щитогрызов… Не дай боги под руку ему подвернуться… Вот этот уголок подойдет. Здесь и схоронюсь.
Богатырь ввалился в избу.
- Ящер забери такие бирюльки!!! Что за жисть пошла! Бабуся, Кощей тя язви… - неуверенно замолчал, прислушался. Никого, вроде бы? Из-под лавки лениво вытек кот. Потянулся, зевнул, пробурчал что-то.
- Чего-чего? Скоморох за печкой притаился? Ну, да боги с ним… Бабка-то где? - Кот мявкнул что-то еще менее разборчивое Да ладно, дождусь. Эй, скоморох, вылазь, не боись. Обидно мне, конечно, до коликов, но на кого попало за просто так я не кидаюсь - не степняк, небось.
Я медленно вышел из своего укрытия. Витязь явно успокоился, меч на лавку положил, сам стал посреди горницы, меня дожидается. Высок, плечист, ни намека на жир - сплошные мышцы. Я рядом с ним - как чахлая осина против старого крепкого дуба. Мокрые светлые волосы до плеч, аккуратная борода, синие глаза, в которых сквозят грусть и крепкая досада… Где-то я его видел… Ему хватило одного быстрого взгляда, чтобы узнать обо мне все, что ему хотелось сейчас знать. И, пока я рассматривал, в свой черед, его, он занялся своей деревянной диковиной: сдернул с печки какой-то шнурок, приладил его к этой штуке и повесил ее на шею, где обычно обереги висят. Вокруг шеи вторым шнурком отчетливо просматривался свежий ожог. Я присмотрелся повнимательнее. Деревяшка была небольшая - с половину моей ладони, не больше. Не круглая, но и не угловатая, семь кривых отростков торчат в разные стороны.
- Ладно. - молвил слово воин. - Я - Руслан, из младшей княжьей дружины. А тебя как звать?
Вспомнил! На княжьем дворе я его и видал. Их там воевода гонял до седьмого пота…
- Вьюном меня кличут, добрый молодец. Скоморох я, как ты уже понял.
- Да не сам понял, мне прежде кот сказал, - отмахнулся богатырь. - "Схоронился, говорит, скоморох за печкой, сверчка воображает".
- Да как же ты его мяв-то уразумел?
- А, долгая история. - я, видимо, надолго замолк, потому что Руслан, не дождавшись, пока я о чем-нибудь его спрошу или скажу что, заговорил вновь. - Здесь пожрать есть? А то оголодал я малость, мечом-то махавши…
Пока мы поглощали остатки моих съестных припасов, дождь прекратился. Руслан сходил к колодцу, принес ведро воды. Тут любопытство мое взяло верх.
- Послушай, Руслан, я давно уже топчу землю, но не видал еще, чтоб люди вот так из ниоткуда вылуплялись. Как ты энто делаешь?
- Да споткнулся, упал неудачно. - проворчал Руслан. - Ты скоморох, все новости знать должен. Какие байки нынче сказывают? Что в Киеве нового?
- А то ты не знаешь, раз в дружине служишь… Да и Ванька с Фенькой, скоморохи грецкие, в Киеве как раз должны быть…
- Да я с зимы в Киеве не был… И на Руси давно не показывался…
- Где ж тя носило-то?
- Ой, Вьюн, много где. Так что бают-то?
- Что бают… Илья Жидовин очередное страховидло порешил, теперь, вроде бы, в Киеве гостит; грецкий ведун священником прикинулся и летал, утверждая, будто это чудеса их бога…
- И что? - не без интереса спросил Руслан.
- Что… Ну, отловили его волхвы, напоили настоем чаги, он сомлел и такое глаголить начал, что тут же его княжьи люди и увели. С тех пор не видали, вроде…
- Далее.
- Гуннар Варяжонок на новгородском вече выкрикнут разбойником - на нем вира за дюжину новгородцев…
- Хм, как интересно… Давай дальше.
- Степняки все лето не тревожили… Говорят, в поход собрались - у ихнего кагана кто-то любимую жену упер…
- Знамо кто упер, нет боле тех степняков… далее.
- Да, кажись, нету больше новостей-то…
- Ну, и на том спасибо. На Царьград походом не собираемся? А то мне тогда в Киев возвращаться придется, а не хотелось бы…
- Пока нет…
Посидели, помолчали.
- Ладно, - вздохнул богатырь, - давай, что ли, я тебе новую байку расскажу.
* * *
Солнце давно залило уже лучами заснеженный княжий двор, когда Руслан, кряхтя, поднялся. Тут же за это был наказан крепким ударом в лоб. Разлепил глаза, поискал взглядом обидчика. Обидчиком оказался стол. Вокруг валялись кости, объедки, и редкие богатыри, под утро так же, как и Руслан, сломленные крепким медом… Выполз из-под стола, поднялся на ноги. Окружающий мир становился все четче… Голова гудела, как после доброго удара булавой. В животе, судя по ощущениям, шла злая сеча непонятно между кем… Руслан вышел на крыльцо. Один из гридней, завидев пробудившегося дружинника, метнулся было за рассолом, но воин лишь покачал головой - не надо. Медленно спустился с крыльца, осмотрелся, в поисках сугроба почище. Нашел. Умылся легким обжигающим снегом, сразу почувствовал, как начинает очищаться голова, становится легче. Подошел к колодцу, хлебнул воды. Стало еще чуть-чуть легче. Попытался представить, как дальше сложится день: сейчас делать вовсе нечего, разве с мечом поупражняться? Потом можно к девкам сходить… нет, к девкам лучше на сон глядя… Вечером - за стол, хвастать былыми подвигами да славить князя… Оно, конечно, пир - это хорошо… Но когда пятую седмицу подряд - надоедает…
Когда Руслан вошел в конюшню, он был одет для дальней зимней поездки - тепло и надежно. Первый же, кто ему там встретился, был Лешак - поповский сын, первый насмешник на Руси. Но и силач не последний, так что стоило семь раз обмозговать, прежде чем звать его на двобой после очередной шутки.
- А, Руслан! Добрый день! - Лешак улыбнулся, явно готовился опять подшутить.
- Утро доброе - буркнул Руслан. Разговаривать с кем-либо, а тем паче, с Лешаком, ему не хотелось.
- Что, не охота задурно заклад отдавать? Решил все же поехать?
- Куда… - начал было спрашивать Руслан, и - вспомнил.
… Не далее как вчера, в самый разгар пира, когда князь в очередной раз покинул трапезную по каким-то одному ему ведомым княжеским делам, вокруг Лешака собралось немало воев - из малой дружины, в основном, и Руслан в том числе. Лешак, относившийся к ним со снисходительностью старшего, решил распотешить их байкой. Впрочем, когда Лешак рассказывает, не понять, байка то или же быль, то он сам лишь и знает…
- … и вот стоим мы заставой - Илья, Добрыня, ну и я, конечно. Третий день никого нет, скука. Я то к Илье, то к Добрыне - давай, мол, сыграем по маленькой. А они все отмахиваются: с тобой, мол, по маленькой, так после и вовсе без штанов уйдешь… А вообще-то прохладно, поземка такая, темнеет быстро, а в темноте много ли навоюешь? И, потом, где это видано, чтоб зимой богатырь на заставе мерз? Ну, да Жидовин у нас старшой, ему, понятно, виднее. И тут захотелось мне зевнуть. прямо мочи нет, как зевнуть охота. А чоб и не зевнуть? - думаю. Ну, зевнул, харю к небу задрал… да так и остался с разинутым хлебалом в небо пялиться: смотрю, летит.
- Кто летит? - не выдержал затянувшуюся паузу кто-то из самых молодых.
- Колдун, ясное дело! Да не на ковре, как кощунники бают, а просто так. Рожа черная, сам мелкий - в полменя, если наземь поставить… А бородища зато - как отсюда до крыльца, если не поболе… И девку в руках тащит… одежа на ней не наша, сама чернявая, из степняков, видать. Но ведь не орет, а только на меня пялится, словно хочет позвать на помощь, да не могет…
- Ну, а ты?.. - спросил Руслан, уже изрядно хмельной, когда Лешак, дожидаясь именно такого вопроса, опять затянул паузу.
- А что я? Понятное дело, достаю лук, накладываю стрелу… Но то ли в глаз что попало, то ли пальцы закоченели - на мгновение Лешак зарделся, как девка, - короче, запуталась моя стрела в бороде у колдуна. Я в него вторую - туда же… Илья с Добрыней меня на смех подняли, что, грят, окосел совсем, в этакую птицу попасть не можешь, все в хвост метишь? А пока они смеялись, колдун - фьюить! - и под облака… И стемнело как-то сразу… А потом уж, когда в Киев возвращались, поспрошал я в корчме, что это за птица… Да, впрямь колдун. Черномордом кличут, за рожу черную… Так, вроде, вреда от него не было, как и добра, впрочем… Вот только до девок больно охоч… Прям как наш князь… - вокруг заржали. Не смеялся лишь Руслан, он один видел, что князь давно стоит чуть позади сгрудившихся вкруг рассказчика дружинников и внимательно слушает. - Ну, вот и вся байка. Хотите - верьте, хотите нет, но летуна этого я сам вот этими глазами видел.
- Да брехня это все!
- В кощунники бы тебя, Лешак…
- Постойте, а вдруг правда?
- Да какая там правда? Лешака не знаешь? - младшие расходились, посмеиваясь, и не сразу сообразили, что князь все слышал. Зато уж, когда сообразили…
- Слава князю!!!
- Слава Владимиру!
- Слава!!
- Слава!!! - крики эхом докатились до Золотой палаты, где пировали знатнейшие из богатырей, и эхом же вернулись обратно. Владимир кивнул, улыбнулся. Лично наполнил ковш медом, протянул Лешаку:
- Выпей, Лешак, сын поповский, хорошо баешь! А воюешь еще лучше! Дай нам Перун поболе таких воев, как ты, Лешак. Пей! - Лешак выпил, дружина загомонила, зашумела, все стремились тоже поскорее выпить, прокричав князю здравицу - другую.
После восьмого как раз ковша Руслан ощутил вдруг мощь в себе столь небывалую, что хоть сейчас Царьград в одиночку взял бы! Он вскочил из-за стола, грянул пустой ковш об пол:
- Эй, Лешак! Не знаю уж, как кто, а я тебе поверил. Ну про это… Про колдуна летучего. И уж ежели тебе недосуг было его ловить, так я спымаю! И в Киев за его же бороду приволоку!
Вокруг загомонили весело, посыпались предложения:
- Руслан, а ты как его брать думаешь? Ежели влет, так тут тебе сачок с полкиева потребен.
- Да нет, он его на живца возьмет. Станет в чистом поле, девкой нарядится, колдун сдуру прилетит, тут наш Руслан его и…
- Да брось, Руслан, сказки ж все это!
- Да он и не сдюжит! - перекрывая общий гвалт заорал Гуннар-Варяжонок, найденыш новгородский. Его некогда нашли новгородские купцы на берегу варяжского моря: к берегу прибило челн, а в нем полумертвый от голода ребенок да нож варяжской работы. Так его Варяжонком и прозвали. А Гуннаром уже потом варяги нарекли. - Не сдюжишь ведь, Руслан? Ну, куда тебе колдунов ловить? Сопли подотри сначала! - мощный удар швырнул молодого варяга через стол. Тот поднялся, утерся. Сказал уже трезвым голосом:
- Ладно, на кулак сам нарвался, неча языком что попало мести… Но хочу об заклад в две золотых гривны с тобою побиться, что не сдюжишь ты татя летучего добыть. Ну, бьемся?
- Бьемся.
Две золотых гривны для Руслана были бы ощутимым богатством, тем паче, что пока их у него не было. А Гуннар-Варяжонок обогатился в походах за зипунами лихих новгородцев.
И пошло - поехало веселье пуще прежнего… Князь, ничего не сказав про спор, головой лишь покачал и ушел к Большой дружине. Лешак тоже ушел, а младшие веселились еще долго…
…И вот теперь надо, оказывается, ехать за тридевять земель ловить странного колдуна. Но не давши слова - крепись, а давши - держись, и поэтому так ответил Руслан Лешаку:
- Да, поеду ловить поганца… Сейчас похмелье собью, а завтра поутру в путь.
- Добро. А колдуна я впрямь видел, - сказал Лешак совершенно серьезным голосом, - вот как тебя сейчас. Но где он гнездится - не знаю… Сказывали мне мужики в корчме, что в Таврике где-то, но Таврика ведь большая… Ищи.
- И найду. - кивнул Руслан, в голове опять что-то сдвинулось. она заболела совсем по-прежнему, он вскочил в седло, медленно, шагом, выехал за ворота. Потом пустил коня рысью, выехал за городские ворота - и галопом полетел вдаль…
Нет лучшего средства от похмелья, чем бешеная скачка с непокрытой головой по просторам. Рассол да кислое пиво - слабакам, а воям - встречный ветер, радость дороги, с мечом в руке, а то и с колчаном каленых стрел за спиной. Глядишь, так и дичь какую подстрелишь, а то и с ворогом в поединке сойдешься… И тогда похмелье - как рукой, голова свежая, как в первый день жизни… "Гм, как в первый день - это, пожалуй, слишком…" подумал Руслан, переводя коня обратно на крупную рысь. Ехать ему далече, что зря конягу загонять…
…И нет лучше средства одолеть последствия длительной пьянки, как со страхом своим потягаться. А страх у Руслана был с детства, причем немалый. Пуще Пекла боялся маленький Руслан Черного леса. И вот вроде бы вырос сам, борода растет, а так и не поборол свой страх, не вошел в Черный Лес.
Поначалу Лес оказался не таким уж особенным - голые березы и буки, всегда зеленые ели, заснеженные поляны, белки и зайцы видны там и сям, яркие клесты на деревьях. Здесь вскачь уж не помчишься - коню снег мало что не по брюхо еще. Богатырь спешился, повел конягу в поводу. Лес густел, темнел. Деревья пошли все кривее, иной раз столь крепко сплетались макушками, что и неба не видать. Но и добрые стороны при этом имелись: снега было ощутимо меньше. Долго пробирался добрый молодец сквозь страшный некогда Черный Лес, много дум успел передумать, много страхов детских припомнилось ему, и он, усмехаясь, не переставал дивиться - ну, лес и лес, чего ж тут бояться?
На очередной полянке вросла в сугроб покосившаяся замшелая избушка. Драконья голова, украшавшая конек, обломилась и свисала, держась неизвестно на чем. Зрелище получалось невеселое.
"Вот те и жилище бабы-яги" - подумал Руслан, и даже взгрустнулось ему - будто отмерло что-то, с детства незыблемое. Дверь открылась с оглушительным скрипом, Руслан вошел.
Изба и внутри являла собой картину полнейшего запустения. Выстуженная, не топленная уж Род ведает как давно, в горнице полный беспорядок, с потолка свисают иссушенные пучки каких-то трав, на полатях - ворох шкур, из-под шкур идет пар…