Они прошли вдоль изгороди, преследуемые тяжелым взглядом хозяина леса. Зверь сперва молча следил за ними, а потом звякнул цепью и медленно направился к частоколу, низко нагибая большую мохнатую голову. Да, выйти на такого один на один – дело непростое!
Только подойдя к концу ограды вплотную, Савельев заметил: с задней стороны двор ограждает странная, глубокая щель в земле. Настолько глубокая, что дневной свет еле-еле достает до ее каменистого дна, по которому бежит узкий ручей. Ров довольно широк, перебраться через него без моста невозможно, и тянется он в обе стороны, с изломами и изгибами, от горизонта до горизонта. На другой его стороне стоит серый еловый лес, и крыльцо махонькой избы смерти нависает над его пропастью.
– Оба! – Савельев почесал в затылке, – как же юннат на крыльцо-то поднимется?
– Мы ему поможем, – улыбнулся маг, – нам еще сетку надо над крыльцом установить. Посмотрите, между провалом и изгородью есть небольшой проход. Если вы будете достаточно осторожны, и не станете хвататься за эти полугнилые колья, то сможете проникнуть во двор.
– Если колья полугнилые, почему бы просто не выдернуть их к чертовой матери?
– Считайте, что сработает сигнализация, – колдун усмехнулся, – до края провала цепь не достает, но у вас будет всего полметра пространства, один неосторожный шаг – и вы рискуете упасть в пропасть. Так что постарайтесь сохранять хладнокровие и не дергайтесь лишний раз. Мне потребуется несколько минут. Учтите, до ворот цепь достает легко, а бегает медведь очень быстро.
Медведь внимательно прислушивался к их разговору, остановившись в нескольких метрах от ограды, как будто понимал, о чем они говорят. Он пока не проявлял агрессии, но взгляд его ясно выражал угрозу и серьезность намерений.
– Возьмите палку и стучите по забору, можете ткнуть ею в медведя, только осторожней, он может или выбить ее из рук, или поймать когтем и притянуть вас к себе. Он зверь хитрый и ловкий. Я махну вам рукой, когда буду готов начинать.
Савельев вздохнул и осмотрелся. Да, задача была не из легких, но он любил риск – чтобы играла кровь, и нервы натягивались как струны. Колдун пошел к воротам, а Савельев тем временем выломал из земли мелкую сосенку и срезал с нее ветки и верхушку – дубинка получилась внушительная и удобная. Маг недолго возился с инструментами, и отмашка последовала, едва Савельев приготовился начинать.
Он легко ударил дубинкой по забору, но медведь только повернул голову, не двинувшись с места. Савельев стукнул по кольям еще пару раз, пропихивая дубинку между ними, но и это сторожа не взволновало, напротив, он с любопытством оглянулся на ворота.
– Эй, зверюга, – крикнул Савельев не очень уверено, – я сейчас на вверенную тебе территорию полезу.
Медведь посмотрел на него исподлобья, но больше ничего не предпринял. Савельев вздохнул, подошел к краю рва и заглянул вниз. Да, ни одного шанса остаться в живых, если туда сорвешься. Метров триста высота. Он примерился и сделал шаг во двор, стараясь пригибаться в сторону изгороди. И в этот момент медведь рванулся с места, и в один миг покрыл расстояние до ограды. Цепь дернула его назад, он поднялся на задние лапы, протягивая передние к нарушителю границы, и взревел, раскрывая огромную клыкастую пасть. Если бы не крепкие нервы, Савельев бы точно отшатнулся назад и провалился в пропасть за спиной. Ростом мишка оказался выше его на голову, и когти длиной больше пальца царапнули воздух в двадцати сантиметрах от лица. Невозмутимость противника насторожила зверя, он опустился на четыре лапы и зарычал тише и спокойней. Савельев, замерший на краю, постепенно оправился от первого шока, и, как только медведь хотел оглянуться назад, махнул палкой, отвлекая его внимание от ворот.
Зверь взревел снова, отрывая передние лапы от земли, и натянул цепь до предела. На этот раз коготь скользнул в сантиметре от бедра Савельева, и тот поспешил отодвинуться на полшага назад, повисая пятками над берегом. Да, позиция требовала хладнокровия – одно неосторожное движение, и можно потерять равновесие. А зверь и вправду страшен: и утробный, угрожающий рык, и неестественно длинные когти, и чудовищно широкая грудь. И глаза – маленькие, близко посаженные, налитые кровью. Пасть с трехсантиметровыми клыками не так пугает, как эти злобные, хитрые глаза, глядящие исподлобья. Как будто изливают из себя угрозу.
Савельев не спешил размахивать палкой, пока медведь снова не начал привыкать к нему и оглядываться – зачем делать лишние телодвижения. Но как только голова его начала поворачиваться в сторону, Савельев сделал резкий выпад и достал его грудь дубинкой. Зверь отреагировал мгновенно, даже бросок змеи не столь молниеносен, каким оказалось его нападение. Он рванулся, подцепил дубинку когтем, замысловато обвивая ее лапой, и дернул к себе. Савельев качнулся вперед, вслед за своим орудием, а медведь уже разил его второй лапой, нацеливаясь в живот. Тело отреагировало само, выскальзывая из-под удара назад и вбок, чудом удерживая равновесие. А медведь, похоже, понял, что у ворот происходит что-то не то: как бы колдун ни старался заглушить стук молотка по костылю тряпками, крепкое бревно звенело, стук разносился далеко и отражался от леса громким эхом.
Савельев снова ткнул зверя палкой в грудь, но на этот раз он был готов к его мгновенной реакции, и успел отдернуть дубину. Медведь только отмахнулся от нее, стараясь посмотреть за спину. Чтобы этого не допустить, жалких тычков было маловато. Хоть зверь и ревел, и скалился, но происходящее у ворот занимало его сильней. Савельев размахнулся, широко шагнул вперед и шарахнул медведя дубиной по носу. Сильного удара не получилось, пришлось немедленно отступить назад, медведь пошел в атаку, и Савельев еле-еле удержался на носках, чувствуя пустоту под пятками. Да, выпад оказался чересчур рискованным, но его придется повторить… Сколько времени надо колдуну? Минуту? Две? Это слишком долго.
Он снова размахнулся, но хитрый зверь опередил его удар, с рыком вцепляясь в дубину обеими лапами, и дергая к себе. Савельев по инерции устремился за дубинкой, а медведь только этого и ждал: заревел и кинулся вперед. Проворность его тяжелой туши не вязалась с привычным представлением о неуклюжих увальнях. Савельев выпустил дубину из рук, прыгнул назад, и понял, что земля уходит из-под ног. Он еще некоторое время балансировал над пропастью, пригибаясь вперед, а медведь пытался достать его лапами, и Савельев чувствовал, как поток воздуха толкает его в бездну. Он упал грудью на край и вцепился руками в сухую траву. Берег не выдержал тяжести его падения, кусок дерна поехала вниз, и через несколько секунд Савельев повис на руках, ногтями впиваясь в землю и в крепкие корни травы. Очевидно, они не смогут держать его вес сколько-нибудь долго. Он пощупал ногами песчаную стену – она оказалась довольно твердой, но не нашел ни одного выступа, на который можно было бы опереться. Разве что слегка помочь рукам. Нечего было и думать о том, чтобы подтянуться на пальцах – он бы просто вырвал корни из земли, они и так трещали и лопались один за другим.
Колдун подоспел вовремя, и Савельев снова отдал ему должное – тот не стал геройствовать, лег на землю не заходя за ограду и швырнул ему конец надежной веревки. Конечно, пришлось поболтаться над рвом, как на качелях, он рисковал стащить мага за собой, но видно зацепился Волох хорошо, и силой обладал недюжинной – он вытащил Савельева наверх без видимого напряжения.
– Ну что? – спросил Савельев, поднимаясь и отряхиваясь. Руки слегка подрагивали, но он не привык долго приходить в себя.
– Я думаю, трех костылей хватит, – кивнул маг.
– Спасибо. Как вы успели так быстро сообразить, что нужно делать?
– У меня хорошая реакция. И потом, я был к этому готов, – он указал на веревку, намотанную вокруг пояса.
– Вы что, заранее знали об этом?
– Нет. Предвидеть будущее не дано никому. Но предположить некоторые варианты его развития может и ребенок. Я же знаю дату вашей смерти, это не сегодня. Пойдемте. Теперь нам надо заманить медведя в капкан.
Зверь оказался не так прост, он чуял железо и был очень осторожен. Четыре раза Волох выходил к воротам и еле успевал отбежать назад, прежде чем ловушка, наконец, сработала. Медведь ревел не столько от боли, сколько от злобы и безысходности, безуспешно пытаясь сдвинуться с места – три костыля надежно держали его прикованным к бревну.
– Ну вот, когда вы появитесь здесь снова, вам останется его зарезать.
Савельев скептически глянул на полученный результат – поединок с медведем представлялся ему по-другому.
– Не обольщайтесь, – успокоил его колдун, – у вас появилось только одно преимущество – он не сможет от вас убежать. Убить медведя не так-то просто, и приближаться к нему очень опасно, даже если он пойман в капкан. Теперь займемся сеткой – это будет попроще.
Они снова обогнули двор и прошли внутрь по краю разлома. Савельев глянул вниз и качнул головой – в который раз его тренированное тело оказало ему неоценимую услугу. И спасибо колдуну за быстроту, силу и сообразительность.
Маг подошел к передней глухой стене избы смерти – язык не поворачивался назвать ее избушкой на курьих ножках, слишком велика была разница между пряничным домиком далекого детства и этой мрачной домовиной с мертвым запахом.
– Отойдите, пожалуйста, – вежливо попросил Волох, но Савельеву это почему-то не понравилось, – на десять шагов.
Он пожал плечами, но спорить не стал – если колдуну это надо, он отойдет. Медведь ревел и рвался в их сторону, и по спине бежали мурашки от мысли, что он все же вырвет цепь, прибитую к бревну.
Маг прошептал несколько слов, и сваи под избой ожили, зашевелились, и их сходство с птичьими лапами стало неотличимым. Медленно, нехотя, со скрипом бревен домовина начала поворачиваться вокруг своей оси, и до Савельева дошло, почему маг велел ему отойти – он не хотел открывать ему слов, вращающих избу.
– Повернись к лесу задом, а ко мне передом? – усмехнулся он, подходя к колдуну.
– Примерно так, – серьезно кивнул маг и шагнул на замершее перед ним крыльцо.
Высокий козырек над крышей не мог спрятать ни сетки, ни лампы, поэтому пришлось маскировать их досками по его периметру. Теперь заметить их можно было только посмотрев снизу вверх. Но и взглянув на сложное сооружение, не каждый бы догадался, что к чему.
– Как думаете, Игорь нас разоблачит? – спросил довольный колдун.
– Не знаю. Думаю, ему будет не до того.
– Я протяну веревку вдоль стены. Ваша задача дернуть за нее, чтобы сетка упала вовремя. И затягивайте петлю вместе с его рукой. Тут все будет зависеть от вашей быстроты. Веревка тонкая, но выдержит усилие до двухсот килограммов. Я думаю, справиться с ним не составит для вас труда?
– Абсолютно никакого. А вы?
– Если я буду поблизости, перелет-трава не спустится. Она избегает людей с магическими способностями. Действовать вам придется самостоятельно. И… учтите на всякий случай – человек, которому благоволит перелет-трава, участвует в сделке со смертью. Если вы его убьете, ничего не получится. Так что постарайтесь рассчитывать свои силы.
Савельев хмыкнул – убивать юнната он не собирался, но случайно мог его и покалечить.
– А что будет, если зайти в избу с перелет-травой? – неожиданно спросил он.
Маг, казалось, ждал этого вопроса:
– Хозяйка избы, застав вас там без травы, наденет вашу голову на один из свободных кольев. А с травой может и сжалиться. Она тоже может спасти вас от смерти, не стану этого отрицать. Но ее способ вряд ли придется вам по душе. Примерно через неделю страшных пыток – вроде срезания кожи и подвешивания на крюк за ребра – вы сами будете звать смерть, и сюда, в эту избу, она придет. Заберет перелет-траву, а вас оставит в живых. Если такой вариант вас устраивает, можете попробовать. Только я знал немало случаев, когда человек был столь убедителен в своем желании умереть, что смерть забирала с собой и его.
Савельев тряхнул головой. Он не боялся боли, но долгие пытки не входили в его планы, от этой мысли ему стало не по себе. В конце концов, маг знает, что делает и что говорит.
По дороге назад уточняли детали операции. Примерно за двадцать минут требовалось убедить юнната подняться на крыльцо, взять перелет-траву, поймать ее сеткой и унести подальше до возвращения хозяйки избы.
Маг попрощался с Савельевым недалеко от зимовья и пообещал следовать за ними на безопасном расстоянии. Теперь все зависело от его умения убеждать – а согласятся ли эти два придурка отправиться за ним к избе смерти? Поверят ли ему вообще? Могут ведь и в домик не пустить – наверняка, сильно обиделись.
Но дверь, как ни странно, оказалась не запертой – Савельев легко толкнулся в нее, и она распахнулась. Голубки спали в одной кроватке. Ну надо же! Юннат-то, оказывается, не такой лох, каким прикидывается. Савельев скрипнул зубами – ему не нравилось, когда кто-то обходил его на повороте. Ничего. Все это блажь. Главное – перелет-трава, вот тут-то он и посмотрит, кто кого.
– Эй, ребята, вставайте, – сказал он, – я нашел, где травка прячется днем.
Игорь. 21 сентября, день
"Ах, Мишка косолапый! Я тебя убью да сырком съем". – "Не ешь, Иван-царевич! В нужное время я тебе пригожусь"
Кощей Бессмертный: N 157 Народные русские сказки А. Н. Афанасьева
Игоря разбудил голос Сергея, и он очень удивился, увидев его на пороге. Когда он забыл запереть дверь? Когда ходил за дровами? Нет, они еще бегали купаться в ледяной воде озера, а потом, обнявшись, дрожали перед печкой и пили чай с сухариками. А заснули, когда давно рассвело.
Стыдно испытывать торжество, оказавшись счастливей соперника, но Игорь ничего не мог с этим поделать – губы сами собой расползлись в победной усмешке. И усмешка эта от Сергея не ускользнула: глаза его сузились, и лицо потемнело.
– Подожди снаружи, – попросил Игорь, но и в голосе не смог скрыть торжества, – мы сейчас оденемся.
Сергей пожал плечами и вышел, ничего не говоря.
Маринкина белая голова лежала у Игоря на плече, и вставать совсем не хотелось. Он надеялся, что до самой темноты не выпустит ее из объятий. А главное, где бы травка ни пряталась днем, нарушать естественный ход вещей было бы неправильно. Но… Вдруг он ошибается? Как ошибался с Маринкой.
– Просыпайся, Огненная Ладонь, – Игорь поцеловал ее в лоб, – пришел поручик Ржевский и все опошлил.
Она приоткрыла один глаз, потянулась, и прижалась к нему еще тесней.
– Пусть. Не хочу никаких Ржевских. Хочу спать. С тобой.
– Просыпайся, малыш.
– Как ему вообще пришло в голову сюда придти? Давай запрем дверь и пошлем его подальше.
– Он нашел травку. Днем.
Маринка распахнула глаза:
– Да ты что?
– По-видимому, она там живет. И это и есть наша конечная цель. Надо его хотя бы выслушать.
– Ладно, так и быть, встаем, – Маринка потянулась еще раз, – но пообещай, что не будешь от меня далеко отходить.
– Ты так его боишься?
– Нет. Просто я буду по тебе скучать.
Игорь поцеловал ее и понял, что вставать и одеваться надо немедленно, иначе ждать Сергею придется слишком долго.
Пока Маринка умывалась, он развел огонь. Герой спецназа был тихим и скромным, что не могло не настораживать. Но Игорь вовремя вспомнил, что все они – товарищи по несчастью, и если человек вернулся с повинной головой, то отталкивать его некрасиво. Конечно, прощения Сергей так и не попросил, но для людей его типа это слишком высокий барьер, сойдет и виноватое выражение лица.
– Я вышел на странную серую поляну и сразу ее увидел, – рассказывал Сергей, – близко я не подходил, чтобы ее не спугнуть. Она висит над воротами какого-то двора с высоким забором. Я не стал долго разглядывать, и вернулся сюда. Подумал, пойдем все вместе и посмотрим. В руки мне она все равно не дается. И… мрачное это место. Мурашки по спине. Одному там не по себе как-то.
Игорю почему-то показалось, что Сергей врет. Нет, травку он, скорей всего, действительно увидел. Но не мог он уйти просто так, ни разу не попробовав ее поймать. Наверняка у него ничего не вышло, и он не хочет в этом признаваться. Ладно, в любом случае, надо пойти туда и все хорошенько рассмотреть. А потом думать, что с этим делать.
Вышли из домика налегке, к ночи планировали вернуться. Дорога не заняла и двух часов. Маринка не отходила от Игоря ни на шаг, и при каждом удобном случае старалась выказать Сергею свое презрение. Игорь чувствовал себя неловко, ему уже хватило демонстрации своей победы, да и победа была сомнительной, чтобы ею гордиться. Но Маринку он отлично понимал – если бы Сергей ее не ударил, она могла бы его простить. А теперь ему придется терпеть ее мелкие уколы и презрительные взгляды.
Поляна и вправду оказалась мрачной, Маринка вцепилась в руку Игоря и заглянула ему в лицо:
– Ой, мамочка… Как же тут жутко… даже днем.
Он был с ней совершенно согласен, но не стал ее пугать и улыбнулся. Когда же они разглядели самые настоящие черепа на кольях ограды, Маринка и вовсе скуксилась. Да, смотреть на это было неприятно, если не сказать больше. Тут улыбаться Игорю расхотелось, особенно когда он увидел голову, которая еще не успела разложиться. А герой спецназа оставался абсолютно спокойным. То ли раньше изучил этот частокол, то ли давно успел привыкнуть к виду мертвых голов.
Над огороженным жуткими кольями участком висела перелет-трава – в этом Сергей их не обманул. А вход на участок охранял медведь. Игорь сразу узнал его, еще издали. Это был тот самый медведь, который обнюхивал его в первую ночь под елкой. Благодаря которому Маринка придумала ему индейское имя. Его морда была для Игоря так же легко отличима от других медвежьих морд, как и одно человеческое лицо от другого. Только в этот раз Игорь понимал зверя намного лучше, чем в их первую встречу. И чувства, которые испытывал медведь, навалились на него, как многопудовая тяжесть на плечи.
Боль – острая, давящая, зазубрено-металлическая. Это капкан на задней лапе. Страх – отчетливый страх насильственной смерти. Желание бежать, бежать в лес, и отчаянье оттого, что бежать невозможно. Он грыз железо зубами, он пытался выдернуть лапу из тисков, он хотел оторвать цепь, приковавшую его к бревну. Злоба – на людей, которые поймали его в тяжелые металлические челюсти и теперь хотят убить. Трепет – перед той, которая надела цепь ему на шею. Нет, сложная смесь трепета и желания победить, освободиться от ее власти и цепи.
Они подошли к воротам на безопасное расстояние. Медведь поднялся на задние лапы и заревел, надеясь напугать пришельцев. Только Игорь в этом реве услышал больше отчаянья, чем желания напугать. И стоять на задней лапе, зажатой капканом, зверю было очень тяжело.
– Ну что? – спросил Сергей, – надеюсь, его ты не станешь приручать сухариками?
Игорь ничего не ответил. Надо быть сумасшедшим, чтобы подойти к разъяренному, отчаявшемуся зверю. А так ли им надо проходить на этот участок? Может, достаточно просто осмотреть его из-за забора?
– Сейчас. Погоди, надо осмотреться, – вздохнул он и пошел вдоль ограды, разглядывая участок. Маринка не отставала от него ни на шаг.