Она дрожала, как листик на ветру.
– Не бойся, Огненная Ладонь. Ты очень мне нравишься, ты даже представить себе не можешь, как ты мне нравишься… – шепнул Игорь в ее горячее розовое ухо. Этого не может быть. Это такой сон, счастливый сон. Он не спал больше суток, и теперь его разморило. Что еще ему могло присниться?
– Медвежонок, – она высвободила руку, подняла лицо и погладила его голову, – милый медвежонок.
Он осторожно взял ее губы в свои – жаркие, мягкие губы. Как же давно он этого хотел! Ему казалось, что он не смеет об этом мечтать, но он мечтал об этом, еще как мечтал, с того самого момента, как она уснула у него на плече, на вышке. И даже раньше – когда он помогал ей перетащить через железную дорогу велосипед. Да, наверное, уже тогда он в первый раз представил себе, как это могло бы быть… Руки сами собой сжались сильней – на хрупких лопатках под мягким свитером.
Он оторвался от ее губ и положил ее голову себе на плечо, сминая руками ее тело, и боясь что-нибудь нечаянно сломать.
– Ты очень, очень нравишься мне, – повторил он на всякий случай, – настолько, что я… я… Отгадай, что я сейчас с тобой сделаю?
– Мне страшно даже предположить, – она обнимала его плечи, и судорожно гладила их руками, – я так хотела этого, Медвежье Ухо. Я так давно хотела этого, что сейчас даже не верю, что это происходит на самом деле… Ты удивительный, ты… самый сильный. И самый смелый. Ты самый… хороший…
Теперь главное – не сорваться, не превратиться в дикого зверя. Держать ее в объятьях, это так здорово, но этого так мало, так мало! Ее маленькое упругое тело льнет к нему, прижимается, как будто хочет в нем раствориться. Неужели? Неужели и она чувствует нечто похожее? Неужели она тоже мучилась сомнениями и боялась своих тайных желаний? И теперь… Как же это хорошо… До одури, до дрожи, до боли в груди…
Игорь поднялся и поднял Маринку вслед за собой. От печки исходил удушающий жар. Или это огонь, жгущий его изнутри? Нельзя же так, сразу? Он на секунду отпустил ее и сбросил свитер вместе с футболкой одним движением. Она прижалась к нему еще тесней, венок с ее головы давно скатился на пол…
– Я тоже так хочу, – пробормотала она.
Он покачал головой:
– Нет. Так не получится. Или ты хочешь, чтобы я сошел с ума?
Он осторожно снял с нее свитер: под ним была черная обтягивающая футболка с широким вырезом. Игорь глубоко вдохнул, как будто собирался нырять, погладил рукой ее грудь и поцеловал ямочку между ключицами.
– Ты очень красивая. Я боюсь на тебя смотреть.
– А я хочу изучить тебя всего… Каждую впадинку и каждую родинку. Ты такой… медвежонок, – она всхлипнула и прижалась к нему, но тут же дернулась и подалась назад, – ай!
– Что? Что такое? – он испугался.
– Я укололась… – она улыбнулась и взяла в руки его оберег.
Игорь посмотрел на царапинку у нее на груди и губами снял каплю крови.
– Ну, теперь ты будешь со мной навсегда, – он ей подмигнул, – в медвежьем когте – любовная магия. Если оцарапать им девушку, она на всю жизнь останется твоей…
Он скинул оберег на кровать.
– Ты нарочно это сделал? – она нисколько не обиделась.
Он покачал головой:
– Это судьба…
Радужный свет из окна затмил неровное пламя свечей – перелет-трава спустилась и посмотрела в домик.
– Она подглядывает за ними! – возмутилась Маринка, – Подлая!
– Она любуется на тебя, – улыбнулся Игорь.
– Нет уж! – Маринка решительно развязала узел на поясе, – нечего ей тут делать!
Она накинула занавеску на два гвоздика, вбитых в раму. И с этой минуты Игорь потерял голову окончательно.
– Ты спишь, Медвежье Ухо?
– Конечно, нет, – Игорь с трудом разлепил веки.
Свечи успели догореть, в печку тянуло сквозняком, а радужный свет сочился сквозь занавеску, разбрасывая по домику призрачные переливчатые блики.
Ее голова лежала у него на плече, и ему очень нравилось, что для двоих эта кровать узковата.
– Знаешь… ты только не смейся… я думала, ты размножаешься поцелуями… – прошептала она.
– Нет, – ему и вправду захотелось рассмеяться.
– Мне так хорошо с тобой, Медвежье Ухо… – она провела рукой по его щеке, – ты надежный. Я не верю, что умру. Ты обязательно меня спасешь. Мы будем жить долго и счастливо, и умрем в один день. Лет через сто.
Савельев. 20 сентября, день
"…стоит дом бабы яги, кругом дома двенадцать шестов, на одиннадцати шестах по человечьей голове, только один незанятый"
Марья Моревна: N 159. Народные русские сказки А. Н. Афанасьева
Савельев и сам не понял, почему так испугался. Да, он недолюбливал змей. И встречая гадину на своем пути, всегда старался ее убить. Убьешь змею – сорок грехов снимешь, как говаривала когда-то его бабушка. Ну что говорить – отвратительные создания. Но Савельев никогда не видел их в таком количестве и не ожидал столь бурной агрессии. На него словно затмение нашло – от страха он потерял голову. Он ломился через лес, и на каждой кочке, под каждым деревом ему мерещилась гадюка. Змеи свисали с ветвей, корнями извивались под ногами, шипели из подземных невидимых сверху нор. Он прекрасно знал, что укус гадюки в этих широтах не смертелен, от него и не заболеешь серьезно. Но первобытный ужас, генетическая память все равно связали змею и смерть воедино.
Кошмар держал за горло и не намерен был исчезать. Пока Савельев с разбегу не налетел на человека, одетого в плащ-палатку.
– Здравствуйте, – вполне миролюбиво, хотя и не очень довольно сказал человек и откинул капюшон. Блеснула лысина, и Савельев только тут узнал потомственного мага и целителя, неизвестно откуда взявшегося в этом лесу.
– Давно хотел с вами встретиться, – продолжил колдун и сделал странный жест руками, как будто отсек что-то с обеих от Савельева сторон. И тут же наваждение исчезло, никаких змей вокруг не наблюдалось, лес был неподвижен и спокоен.
– Здравствуйте, – кивнул Савельев и передернул плечами.
– Эк они вас! – хмыкнул Волох, – наверное, в детстве из шкурок змеиных ремешки для часов делали?
– Бывало, – Савельев снова нервно огляделся.
– Это, знаете ли, такое место… Странное место… Пойдемте, у меня тут костер, и палатка. Чаю попьем, – колдун махнул рукой, призывая следовать за собой.
Они вышли на небольшую полянку, скорей просто просвет между деревьев, на которой действительно в каменном очаге тлели угли, над очагом висел чайник с узким носиком, под раскидистой елью стояла двухместная брезентовая палатка, а между ней и очагом лежала поваленная сосна со срубленными сучьями.
– Присаживайтесь, – маг вежливо кивнул на сосну.
– Спасибо, – ответил Савельев, все еще пытаясь придти в себя, и сел, тщательно осмотрев ствол, и даже заглянув под него.
– Да не бойтесь. Это морок, всего лишь морок.
Савельев закинул ногу на ногу и осмотрел сапог – только на правом насчитал четыре пары дырочек от ядовитых зубов.
– Нет, в гнездо вы действительно наступили, тут ничего не сделаешь. Но в лесу змей нет, не ищите, – пояснил Волох, заметив его вопросительный взгляд.
– А вы что, видели, как я наступил в гнездо? – удивился Савельев.
– Можно сказать и так. Видел. В этом месте магические способности усиливаются неимоверно, я становлюсь гораздо сильней.
– А как вы сюда попали? Шли за нами следом?
– Нет. Я знаю другую дорогу. Но для вас она не подойдет. Расскажите лучше о своих спутниках. Как считаете, возьмет этот парень траву?
Савельев хмыкнул: а здорово он обломил юнната! Сам не ожидал, что так хорошо получится – костяшками второй фаланги в "клубничку" удар не опасный, если не переборщить. А тот ни прикрылся, ни отстранился – интеллигент!
– Не знаю. Я бы сказал нет, если бы он сам не был в этом так уверен. Если честно, он меня бесил всю дорогу. Сам толком ничего не может, зато много умничает. У нас таких быстро обламывали.
Колдун слабо улыбнулся своим мыслям.
– Если бы не девка, я бы давно его поставил на место, – продолжил Савельев, – знаете, как она его зовет? Медвежье ухо!
Маг вскинул глаза:
– Я не ослышался? Медвежье Ухо?
Савельев хохотнул и кивнул.
– Вы напрасно смеетесь. Это сильное имя и сильный тотем. Ничто не ново в этой жизни. Такие имена не возникают из ничего, они могут существовать отдельно от человека долгие годы, пока не случится какого-нибудь толчка извне, и имя человека найдет. Наши предки хорошо это знали, и инициировали нахождение такого имени, оно называлось обережным. Вы не заметили, у него на шее нет амулета в виде медвежьего когтя?
– Нет у него вообще никакого амулета. Это я точно знаю, мы и через реку переходили, и мылись.
– Хорошо. Между прочим, его знаменитый тезка был великим героем. А имена на дороге не валяются, и к кому попало просто так не пристают.
Савельев не понял про знаменитого тезку, но переспрашивать не стал. Может, тезка великим героем и был, а этот юннат на героя никак не тянет. Но поспешил добавить:
– Он зовет ее Огненная ладонь.
– Огненная Ладонь… – маг подумал, – огненная длань… Это имя гораздо сильней в нашем мире, но здесь оно ее не защитит. Оно означает покровительство громовержца, а это место для него закрыто. Зато медведь-прародитель имеет тут почти неограниченную власть. Хорошо, что вы мне об этом рассказали. Мне и в голову не могло придти, что они нашли себе обережные имена. А вас они никак не называли?
– Называли. Поручиком Ржевским, героем спецназа ГРУ и грубым мужланом, – Савельев довольно ухмыльнулся.
– Увы. На обережное имя не тянет. За что же они вас так невзлюбили?
– Не знаю. Они оба слегка "того". Детский сад. Я за двое суток с ними и сам ненормальным сделался.
– Расскажите мне подробно, что с вами происходило. Это поможет мне понять, как действовать дальше. Если хотите, мы можем пообедать. У меня сварен суп из лосося и есть жареное на углях мясо. Только холодное, я не рассчитывал на встречу с вами, иначе бы подождал.
– Знаете, мне подойдет и холодное. Вся эта глупость случилась как раз перед обедом.
– Глупость? – колдун нахмурился, – вам не стоило заходить в своих играх так далеко.
– Да ладно, – Савельев пожал плечами, – девка оказалась дурой, а юннату я давно хотел дать в пятак. Я устал от них до зубовного скрежета.
Под суп из лосося он живо изложил колдуну все приключения последних трех дней, стараясь не опускать подробностей. Колдун слушал внимательно, и постоянно задавал вопросы, желая что-нибудь уточнить. Когда же рассказ подошел к концу, он и тут от вопроса не удержался:
– А про оборотней они вам ничего не говорили?
– Про каких оборотней?
– Значит, не говорили. Хорошо. Теперь слушайте меня. Они еще неделю будут торчать в этом зимовье, и даже дольше. Я понял, в чем состоит план перелет-травы. Конечно, и в моих расчетах может случиться ошибка, но, скорей всего, я прав. Наша задача – ускорить события. Не торчать же здесь в ожидании чуда. Он возьмет траву, как только поднимется на крыльцо так называемой "избы смерти". Но нельзя позволить ему перешагнуть ее порог. Если он его перешагнет, вы навсегда потеряете свой шанс. А он захочет его перешагнуть, потому что трава имеет над ним власть.
– Что, и девку бросит? – не поверил Савельев.
– Бросит. Он просто не поймет, что лишает ее шанса. Он слишком полагается на свое чутье, а оно-то как раз ему и изменит. Поэтому у нас есть лишь одна возможность – взять траву на этом крыльце, накинуть сетку в ту секунду, когда она опустится ему на ладонь.
– Но травка не подпускает к себе сетку! Я же пробовал! Она просто взлетает выше, где и сеткой ее не достанешь. И реакция у нее отменная. Да она даже с места не двигалась, если сетка не спрятана!
– А как вам тогда удалось нести сетку с собой столько времени? – маг насторожился.
– Очень просто. Я прятал ее внутри ультрафиолетового фонарика. Это юннат придумал.
– Это интересно… – колдун насупился и думал довольно долго – несколько минут, а потом удовлетворенно кивнул и продолжил, – это несколько меняет мои планы, но ничего. Операцию придется отложить на завтрашний день. Время пока терпит. Сейчас я вас покину, вы выспитесь, хорошенько отдохнете, а ночью я вернусь, и мы начнем готовиться. Надеюсь успеть.
– А… а что вам надо успеть? – спросил Савельев. Он не любил секретов.
– Достать лампы нужной длины и нужного спектра, чтобы их свечение было невидимым при дневном свете. Это не так просто, но я знаю одного человека, который сможет мне помочь. Нам надо замаскировать сетку незаметно, иначе Игорь догадается о подвохе.
Савельев удовлетворенно кивнул. Колдун определенно ему нравился: и своей невозмутимостью, и рассудительностью, а, главное, знанием дела. Он не стал полагаться на юнната, сразу раскусив, что это за тип. Если человек не хочет помочь себе сам, зачем помогать ему насильно и отговаривать от необдуманных действий? Пусть живет, как знает. Гораздо проще иметь дело с таким, как Савельев – он трезво смотрит на мир и не строит иллюзий. Почему он должен кого-то жалеть, если речь идет о его жизни? А юннат запутался в своих соплях, своей хваленой гуманности и книжных принципах. Колдун не дурак, и сразу это понял. Разумеется, Савельев догадывался, что от этой сделки со смертью колдун получит что-то для себя, не похож он на альтруиста. Но его этот вопрос волновал не сильно – в чужие дела он не лез никогда. Меньше знаешь – крепче спишь.
А выспался он в палатке мага действительно крепко. Волох вернулся перед самым рассветом, когда Савельев успел сходить к домику за своими вещами, и сидел у костра, от нечего делать строгая массивную палку, которая могла бы стать отличным посохом.
– Пойдемте, – сказал колдун, едва появившись, – у нас много дел, а до избы смерти около двух часов ходьбы.
И это Савельеву тоже понравилось – он не любил тянуть время, да и сидеть без дела устал, поэтому быстро поднялся и закинул за плечо вещмешок.
– Я готов.
Маг удовлетворенно кивнул и направился вглубь леса. Шел он легко и быстро, так что Савельев еле поспевал за ним, хотя и был отличным ходоком.
– На рассвете хозяйка избы ее покинет, – сообщил по дороге маг, – нам надо успеть до ее возвращения. Конечно, я рассчитываю на то, то она вернется к ночи, но на самом деле, вернуться она может в любую минуту. И тогда весь наш план провалится. Так что поспешим.
Путь через лес не отнял у них и полутора часов – вперед вела широкая нахоженная тропа.
– Мы торчим тут третьи сутки, а я не встретил еще ни одного человека, – подивился Савельев, – однако, кто-то же проложил этот путь?
Колдун еле заметно усмехнулся:
– Те, кто топчут эту дорожку, для нас невидимы. Не забывайте, куда мы идем.
Савельеву стало не по себе, даже мурашки пробежали между лопаток. Изба смерти… Глупое какое-то название. Но почему-то мороз снова прошел по коже, и задавать вопросы расхотелось.
Лес расступился: унылая поляна встретила их безрадостным серым светом. Тощие деревца торчали из серой земли, неопрятно покрытой редкой травой, тропа вилась между серых пней, изъеденных жучками, а на другой стороне поляны стеной стоял черно-серый лес.
– Мрачно, – констатировал Савельев. Это место навевало тоску, уныние и непонятную безысходность. Когда же над головой с замогильным граем неспешно пролетели две вороны, ощущения эти только усилились, и в них вплелся неприятный, липкий страх.
Он не сразу разглядел частую изгородь из тонких кольев, их серый цвет сливался с окружающим ландшафтом, но, приблизившись, с интересом и отвращением заметил, что на некоторые колья надеты человеческие черепа. Часть из них оказалась выбелена временем, часть еще сохранила признаки тления, а в одном месте на кол была насажена мертвая, полуразложившаяся голова. От ограды тянуло сладковатым духом мертвечины – этот запах Савельев знал слишком хорошо. Перелет-трава блеклой звездочкой покачивалась над хлипкими воротами – при дневном свете красота ее померкла, даже сквозь мрачные тучи солнце затмевало ее радужный блеск.
Частокол огораживал обширный двор с хозяйственными постройками, а во дворе, на длинной гремящей цепи вместо пса разгуливал здоровый медведь.
– И где же эта пресловутая изба? – Савельев приподнялся на цыпочки, стараясь как следует рассмотреть двор.
– А вот самый маленький домик, на краю. На сваях.
– Боже правый! – Савельев хлопнул себя по коленке, – да это же…
Четыре высокие сваи точно повторяли контуры огромных птичьих лап, цепко впившихся в землю. Даже издали можно было разглядеть широкие коленные суставы, чешуйчатую кожу и судорожно изогнутые пальцы с кривыми когтями на концах. Домик был совсем маленьким, примерно два на два метра, в нем не имелось ни окон, ни дверей – глухие стены из массивных бревен. Островерхую крышу, крытую еловым лапником, украшал серый череп коня.
– Что-то по размеру больше гроб напоминает, – Савельев передернул плечами.
– Да, вы совершенно правы, – улыбнулся колдун, – именно гроб. Домовина.
– И как мы туда подойдем? Там же медведь!
– Да, медведь – главное препятствие для нас. Кстати, вам придется его убить. Только не сейчас, потом, когда вы вернетесь сюда со своими спутниками. Сможете?
Савельев довольно ухмыльнулся:
– А то!
Кто ж не мечтал сразиться с хозяином леса один на один? Тысячи лет победа над медведем – признак мужской доблести и силы. Савельев охотником никогда не был, но и ему кружили голову рассказы о походе на медведя с рогатиной.
– Но учтите, после его убийства отсчет пойдет на минуты. Хозяйка избы издали почует его смерть, и вернется немедленно. Но пока он жив, перелет-трава не опустится вниз, он ее пугает сильней, чем человек. Вот поэтому сейчас мы проведем рискованную операцию. Вы готовы на риск?
Савельев не стал отвечать, считая вопрос очевидным.
– Вы когда-нибудь ставили капканы? – спросил колдун, осторожно снимая со спины рюкзак.
– Нет, не приходилось, – признался Савельев.
– Тогда вам достанется трудная задача – отвлечь зверя с другой стороны двора. И держать его там так долго, пока я не установлю капкана. При этом я буду шуметь, а значит, дразнить медведя вам придется всерьез, чтобы он не отвлекался на меня. Сможете?
– Почему нет? – Савельев пожал плечами, – а как вы его установите?
Волох развязал рюкзак и вытащил тяжелую железку, завернутую в толстый слой тряпок.
– Под воротами лежит бревно, видите? На самом деле, оно вросло в землю. Каким бы сильным зверь ни был, ему не сдвинуть его с места. Я прибью цепь капкана к бревну несколькими костылями. Надеюсь, этого будет достаточно.
Он размотал тряпки и извлек на свет капкан огромного размера. Вид он имел внушительный, Савельев представил, с какой силой захлопываются его зубчатые челюсти, и присвистнул:
– Да, вещица – что надо.
– Совершенно новый, мне сделали его на заказ. Это не совсем медвежий капкан, он немного легче. Если честно, я открываю его, хоть и с большим трудом, но пружина тут с секретом. Человек может догадаться, а зверю хватило бы силы его открыть, но не хватит сообразительности. Пойдемте, я покажу вам, как можно попасть во двор, минуя ворота.