- Это язык у тебя разной длины, - огрызнулся Семён. - Когда не надо длинный, а когда надо, короткий.
- Значит я - феномен, - обрадовался Мар. - Несомненно!
- Сказал бы я тебе, какой ты на самом деле феномен, - Семён остановился, пошарил перед собой рукой, ничего не нащупал, - да ругаться некогда. Давай, Сусанин, веди дальше!
- А Сусанин - это хорошо или плохо? - немедленно встревожился медальон. - Я неправильно чего-то делаю?
- Хорошо это, хорошо, - Семён успокаивающе похлопал по медальону ладонью, - не переживай. Он в лес врагов завёл, они там и померли от голода и волков... Ну, Мар, направляй дальше! Хватит о пустяках трепаться.
- Ничего себе пустяки, - возмутился медальон. - Враги, лес, волки! Драма жизни и смерти! Жуть.
- Мар! - грозно прикрикнул Семён. - Кому сказал, кончай болтать! Сделаем дело, тогда и трепись смело.
- Да пришли мы, пришли, - спохватился медальон. - Стол перед тобой, всего в двух шагах, - Семён сделал эти два последних шага и упёрся животом в столешницу: вытянув руку, он пошарил ладонью по холодной поверхности, тут же ненароком зацепил что-то тяжёлое - оно, тяжёлое, повалилось на бок, с дробным перестуком покатилось по столешнице и упало на пол. В тот же миг слепящий свет, ощутимый даже через пальцы, исчез; Семён отнял ладонь от лица и открыл глаза.
Перед ним находился приличных размеров стол, действительно каменный, из малахита. Узорчатая столешница была пустой, Семён заглянул под неё - никаких выдвижных ящиков у стола не имелось. И пустых бутылок за ножками тоже не нашлось. Семён подобрал упавший стакан, а когда выпрямился, то обнаружил, что магические стены исчезли. Все. Разом.
- Мар, сработало! И взламывать ничего не пришлось, - Семён посмотрел в сторону Олии: путь к ней был свободен. Так и держа стакан в руке, Семён кинулся к девушке.
- Что и требовалось доказать, - удовлетворённо сказал медальон. - Я, как всегда, был прав... Семён, ты куда?! Стол, стол получше осмотри, зря он, что ли, сиял?! Может, сила в нём великая, ты хоть ножку отломи, на всякий случай! - но Семёну плевать было и на стол, и на его великую силу: подхватив Олию на руки, Семён опрометью кинулся прочь из зала. На выходе из замка Хайк попытался было взять девушку из рук Семёна, но тот рыкнул на него и промчался мимо; Хайк потрусил следом.
Над островом светало: звёзды поблекли, в сером утреннем небе разгоралась утренняя заря - первое ложное солнце, холодное, неяркое, уже показалось из-за леса.
Лишь отбежав от замка на приличное расстояние, почти к самому берегу, Семён остановился и, осторожно положив Олию на землю, смог наконец отдышаться. Кашляя и отплёвываясь, он немного походил по берегу - Хайк в это время, присев на корточки, занялся девушкой: пощупал у неё пульс на шее, приподнял веко и заглянул в зрачок; вёл себя черепаховый боец словно заправский врач.
- Как Олия? - Семён подошёл к Хайку. - Жива?
- Жива, - Хайк встал. - Вполне жива! Только спит она, очень крепко спит. Надо бы её, Симеон, к толковому специалисту... Моих познаний всё же маловато, чтобы точный диагноз поставить.
- К врачу, конечно! Сейчас организуем. Мар, ты... - Семён повёл было рукой в сторону спящей девушки и обнаружил, что всё ещё держит прихваченный из замка железный стакан - небрежно сунув посудину Хайку в сумку, Семён продолжил:
- Мар, давай-ка перенеси нас в хорошую больницу! В самую лучшую!
- Тогда нам на Перекрёсток надо, в военный госпиталь, - предложил медальон. - Там спецы классные! За деньги всё что хочешь сделают. Но берут дорого, учти.
- Без разницы, - махнул рукой Семён, - заплатим, есть золото в золотовницах... Давай, включай перенос! Быстрее!
- Сначала переоденься, - потребовал Мар. - Завалишься в военную больницу в таком виде, никто с тобой разговаривать не будет! Два подозрительных оборванца с беспамятной девушкой на руках, мда... Сначала вас всех арестуют, оборванцев то есть, а уж потом разбираться с девушкой станут.
- Верно, - Семён поспешно изменил свой наряд: чёрное трико превратилось в добротный тёмно-коричневый костюм неважного покроя, из числа тех, что носят всякого рода мелкие имперские чиновники в Мире Перекрёстка - Семён не хотел привлекать к себе излишнего внимания, - с белой рубашкой и коричневым галстуком; мягкие туфли стали твёрдыми и тоже коричневыми.
- То, что надо, - одобрил Мар. - Натуральный бюрократ! Сойдёт.
- Давай, включай переброс, - Семён взял Олию на руки.
- Момент, - утренний неяркий свет моргнул, сменившись полуденным, матовым и жарким; остров с замком, озеро, всё исчезло: вместо них теперь была голая, выжженная суховеем равнина от одного, задранного вверх, горизонта, до другого, такого же неправильного - будто стояли Семён и Хайк на дне безразмерной чаши; вдалеке по равнине цепочкой протянулся ряд громадных решетчатых башен, железных и ржавых, за башнями виднелись развалины города; в равномерно-белом знойном небе солнца не было. Вообще.
- Ты куда нас приволок? - вне себя заорал Семён. - Это разве Перекрёсток? Где обещанный госпиталь, где врачи?!
- Ничего не понимаю, - растерянно ответил Мар. - Ну-ка, ещё раз... - безжизненная равнина сменилась изумительно красивым зимним пейзажем: Семён и Хайк стояли на заснеженной скале - внизу, под скалой, на ледяном берегу копошилось множество пингвинов; за льдиной начинался безбрежный океан, над которым клубились тяжёлые серебряные облака, из облаков в океан били ветвистые молнии; поверх облаков раскинулась широкая радуга - маленькое холодное солнце висело под радугой как бубенчик на хомуте свадебной лошади.
- Опять не то! - с досадой воскликнул Мар. - Ну совершенно ничего не понимаю! Адрес верный, транспортное заклинание свежее, всё делаю как надо, а носит по Мирам куда попало, как дурака по ярмарке.
- Пытайся дальше, - мрачно сказал Семён. - Сначала найдём людей, а после будем разбираться, что с твоим заклинанием приключилось.
- Ничего с ним не приключилось, - отрезал Мар. - Я его уже протестировал: нормальное заклинание, рабочее... - ледяной Мир с пингвинами и радугой исчез; новый Мир был не так красив, но зато в нём обитали люди.
Семён, с Олией на руках, и Хайк, с сумкой на плече, очутились в каком-то первобытном селении: высокие хижины, сделанные из толстого бамбука, с покатыми крышами из пальмовых листьев, обступали их со всех сторон; ни дорожки, ни тропинки - вся земля вокруг поросла густой травой. Словно здесь и не ходили.
Солнце в небе этого Мира было обычным, нормальных размеров и не холодное - Семён мельком глянул вверх, день близился к полудню, - воздух, сырой и тёплый как в бане, пах незнакомыми цветами и свежезаваренным кофе.
Возле ближних хижин играли смуглые то ли от рождения, то ли от загара дети, на редкость чистые и ухоженные для такого места: увидев пришельцев, малыши вовсе не испугались, а с любопытством уставились на них; где-то неподалёку находились и взрослые жители посёлка, Семён слышал их неразборчивые голоса.
- Не может быть! - ахнул Мар. - Нет, только не это! Едем дальше! Куда угодно, но дальше.
- Стой! - приказал Семён. - Остаёмся! Хватит, нагулялись уже... Ты, собственно, почему задёргался-то, а? Тут разве людоеды какие живут или вампиры? С чего такая паника, ну-ка, признавайся.
- Это ж Пёстрый Мир, - неохотно ответил медальон. - Мало того, мы ухитрились попасть именно в ту деревню, где живёт колдун, тот самый, у которого мой последний хозяин адресок Хранилища с золотом вытряхивал. Того Хранилища, откуда ты меня забрал.
- Колдун там, не колдун, какая разница, - Семён осторожно положил Олию в траву. - Даже хорошо, что колдун. Они, колдуны-шаманы, в медицине худо-бедно, но разбираются! Должность обязывает.
- Тогда спрячь меня под рубашку, - попросил Мар. - Не надо, чтобы колдун-шаман меня увидел. Очень не надо!
- Почему? - Семён кинул медальон за пазуху. - Сильно вы его со своим хозяином обидели, да?
- Сильно, - признался Мар. - Могут быть неприятности, если шаман меня опознает: они, гады колдучие, до хрена памятливые! Все, как один.
- А где его искать-то? - Семён постучал себя по груди. - Эй, партизан-подпиджачник! Где твой шаман живёт?
Мар не ответил, вместо него сказал Хайк:
- Симеон, а вон тот мужик, что из соседней хибары вышел, случаем, не колдун? Здорово похож на поселкового мага! Он, между прочим, сюда идёт, - Семён повернулся навстречу шаману.
Сомнений не было: к ним шёл колдун. Большой грузный мужчина, темнокожий, босой, в зелёной накидке вроде мексиканского пончо, подпоясанный кожаным ремешком. На голове поселкового мага сидела неуместная по сезону меховая шапка, украшенная длинными зелёными перьями; на могучей груди колдуна висело с пяток разнокалиберных ожерелий из черепов всяких лесных зверушек, а на тонком поясе болталась тыква-погремушка с ручкой - в тыкве на каждом шагу что-то громко постукивало. В руке колдун держал медную кружку, мятую, закопчённую, из которой то и дело прихлёбывал прямо на ходу: от кружки шёл терпкий лекарственный запах.
Колдун подошёл к Семёну, оглядел его с ног до головы - на Хайка шаман внимания не обратил, - и, приложившись к кружке, спросил простуженным басом:
- Миссионер, что ли? Учти, нам миссионеры не нужны! Проваливай туда, откуда явился. Пока я добрый. - Колдун заглянул в кружку, страдальчески приподнял кустистые брови и вновь отхлебнул из неё.
- Нет-нет, - поспешно заверил его Семён. - Мы не миссионеры! Мы... э-э... вольные путешественники. Туристы мы! У нас беда: девушка наша приболела, спит и не просыпается, а вы, говорят, целитель могущественный, умелый... Посмотрите, что с ней?
- Кто говорит? - ничуть не удивившись, спросил колдун.
- Все, - не моргнув глазом, отрапортовал Семён. - Кого ни встретим, так все и говорят: великий шаман в зелёном, лечит что угодно! И берёт за работу недорого.
- Брешут, - надменно процедил колдун, выплеснул остатки питья на землю, сплюнул с отвращением. - Брешут, что недорого. Ну, пошли, - он повернулся и потопал к своей хижине. Семён подмигнул Хайку, тот понял намёк по-своему: подняв Олию, он перекинул её через плечо и направился к хижине колдуна; Семён хмыкнул и пошёл за ним.
В хижине творился настоящий бедлам, словно в ней порезвилась стая пьяных бабуинов: разбросанная по полу битая посуда, какие-то рваные тряпки где попало, перевёрнутая в углу лежанка с разворошенной постелью; вдоль ближних стен валялись пучки сухих трав, засыпанные обломками стульев; на дальней стене, прилепившись животом к бамбуковым стволам, висела башкой вниз упитанная жаба с кроваво-красными глазами. Жаба то и дело напрягала лапки и вытягивала голову, словно порывалась отклеиться от стены и спрыгнуть вниз, но не отклеивалась и не прыгала - взгляд её слепо шарил по комнате, ни на чём особо не останавливаясь; короче, вид у хижины внутри был ещё тот! Очень и очень настораживающий.
У самого входа лежал разбитый вдребезги глиняный кувшин, крупные черепки которого тлели как угли; Семён едва успел схватить Хайка за куртку и остановить его - останки кувшина мерцали не простым, а магическим светом, для черепахового бойца невидимым.
- На осколки не наступите, - не оборачиваясь, предупредил колдун, - они превращательной силой Куандо заряжены, того и гляди в ящериц обратитесь. - Семён перепрыгнул через оранжевые черепки, Хайк покосился на Олию и попросту их обошёл.
- Не обращайте внимания на погром, - колдун, громко сопя, поставил на место лежанку, заправил постель. - Сгружайте вашу девицу сюда, а я пока приберусь, - он походил по хижине, брезгливо вороша ногой тряпки, нашёл и вытащил из-под скомканного одеяла совок, веник, и, помахав ими в воздухе словно остужая, принялся подметать черепки; Хайк положил Олию на постель.
- Ходят тут всякие, - брюзгливо сказал колдун, заметая осколки на совок, - а потом у ящериц говорящие детёныши появляются... Да не о вас я! - колдун махнул веником в сторону встрепенувшегося Семёна. - Это шаман-первогодок из соседнего посёлка утром приходил, опять со мной силой задумал меряться, недоумок. Надоел хуже банановой запеканки, сколько ж можно... Я его по-хорошему в прошлый раз предупредил - уймись, не то худо будет, ан нет, опять припёрся! Надрался с утра для храбрости и припёрся. Драку устроил, разорение, порчу на меня чихом пускал... с собой её притащил, в носу. Вот, дочихался. У меня всего-то простуда, а он сейчас под камнем где прячется. - Колдун выкинул черепки вместе с совком и веником за порог. - Эй! - высунув голову за дверь, зычно крикнул он. - Ко мне не ходить! Детей с улицы забрать, всем дома сидеть! Кто не услышал - я не виноват, - закрыв дверь, колдун обернулся к гостям.
- Давай, миссионер, рассказывай, что с девушкой приключилось, - колдун снял шапку с головы, небрежно швырнул её в сторону: шапка зигзагом пролетела по хижине, выискивая чистое место, не нашла и шлёпнулась на обломки стульев. - Как уснула, почему, всё рассказывай, - колдун сел на пол, похлопал рядом с собой ладонью: Семён и Хайк сели напротив.
- Я - не миссионер, - терпеливо напомнил Семён, - я...
- А мне без разницы, кто ты, - поселковый маг сложил руки на груди. - Я тебя так назвал, значит, им ты и будешь. А ты, - он ткнул пальцем в сторону Хайка, - его помощник. Ну, Миссионер и Помощник, говорите, не тяните время! У меня дел по горло, вечером приём больных назначен: разных порченных с пяток, со сглазом трое... полтора зомби на повторное зомбирование, тоже возни достаточно.
Семён хотел было спросить, как это - полтора зомби? Но не решился.
- Она, Олия... - начал Семён, но шаман резко поднял руку и зажал Семёну рот:
- Без имён! Соображай, куда пришёл, - колдун не сразу убрал руку от лица опешившего Семёна. - Зря я, что ли, ваших имён знать не хочу и своё вам не называю? - колдун обвёл хижину тяжёлым взглядом. - Когда почищу в доме всё, тогда можно и представляться друг другу. Этот, что ящерицей стал, успел-таки во время драки именное проклятье куда-то влепить! Убивательное проклятье, то ли на меня настроенное, то ли вообще... - Семён глянул поверх головы колдуна: жаба на стене беспокойно ёрзала, изо всех сил упираясь лапками в бамбучины, и вот-вот должна была отлепиться от стены - её красные глаза смотрели на Олию. Только на неё.
- Вот оно, именное проклятье! - завопил Семён, вскакивая на ноги. - Вот оно! - подбежав к стене, Семён что было сил врезал по жабе кулаком, припечатав её к твёрдому бамбуку. В тот же миг жаба, утробно вякнув, рассыпалась зелёными брызгами; в хижине мерзко завоняло болотной гнилью.
- Молодец, - одобрительно сказал колдун, помахивая перед носом ладонью. - Прыткий ты, как я погляжу! Живым взглядом заклятье увидел, о! Нет, ты не миссионер, ты - шаман. Знатный шаман, но совсем необученный: зачем рукой бил? Надо было костяной иглой проткнуть, заговоренной. Тогда бы без вони обошлось... Хочешь ко мне в ученики?
- Я подумаю, - пообещал Семён, вытирая руки взятой с пола тряпкой. - Но сначала разбудите Олию. А там видно будет...
- Значит, не хочешь, жа-аль, - с сожалением протянул колдун. - Ну что ж, вольному воля. Садись, молодой чародей, говорить будем. А ты, - колдун мельком глянул на Хайка, - ты пойди дверь отвори, пошире. Ни к чему нам всякой гадостью дышать. - Хайк послушно встал и отворил дверь.
- Меня зовут Йокомбе, - громогласно изрёк колдун, воздев руки к потолку. - Я - самый сильный шаман в округе! Меня все боятся, мне все поклоняются, передо мной все трепещут и так далее, и тому подобное... Уф! Официальная часть закончена. Теперь оба сядьте, как сидели, представьтесь и подробно расскажите, что стряслось с вашей девицей. Предупреждаю: за излечение от всякого рода магических недугов я беру дорого, не менее одной козы или четырёх поросят, хотя иногда, в особо сложных случаях, и дойной коровы в уплату бывает мало! Но тебе, молодой чародей, я сделаю поблажку как очистившему мой дом - подаришь мне чего-нибудь и ладно! Золотую монету, например.
- А если две? - поинтересовался Семён, усаживаясь перед колдуном-шаманом. - Но с гарантией того, что вы сделаете всё возможное для Олии!
- Согласен, - быстро ответил шаман. - Но деньги - вперёд!
Семён усмехнулся и полез в кошель с золотом.
Глава 5
Столп - Легенды И Много Пива
Шаман Йокомбе перестал трясти над Олией своей погремушкой, устало вытер пот со лба и отошёл от лежанки, вешая погремушку на пояс.
- Готово, - он кивнул Семёну и Хайку, стоявшим поодаль и сильно переживавшим за исход лечения, - можете подойти, посмотреть на вашу девицу. Жить будет, хотя могла вскоре и помереть, во сне... У неё совсем жизненной силы не осталось! Вовремя вы её ко мне принесли, крайне вовремя. - Йокомбе выдернул из-под обломков стульев пучок сухой травы, достал из кармана накидки трубку с кресалом, присел на корточки и, набив трубку травой, с удовольствием закурил.
Семён и Хайк подошли к лежанке, посмотрели: лицо Олии порозовело, сейчас она спала обычным, нормальным сном. Не колдовским.
- Однако, - шаман затянулся дымом, - в совсем нехорошем месте вы были! И зачем, спрашивается? Чего там искали?
- Это Олия искала, - Семён повернулся к шаману. - А чего именно, не знаю. Я всего лишь спас её...
- Молодец, Симеон-чародей, хорошо сказал! - рассмеялся шаман. - А я, значит, всего лишь от смерти её вылечил, - Йокомбе выпустил клуб дыма, закашлялся. - Надоела простуда окаянная! Э, к вечеру уйдёт, никуда не денется... И девица ваша, думаю, к тому времени очнётся. Впрочем, ерунда эти магические болячки! Если их, конечно, вовремя лечить. Есть вещи куда хуже...
- Например? - Семён присел напротив шамана.
- Например то, что звёзды сошли со своих мест, - Йокомбе ткнул пальцем в потолок хижины. - Рушится мироздание! Верно, конец света настаёт, как и предсказал великий колдун Муграбо двадцать лет тому назад... Уж которую ночь на небо гляжу - да, разбегаются звёзды, уходят незнамо куда! Скоро вовсе разбегутся и пропадут в чёрном Нигде, в том, куда души после смерти уходят.
Семён посмотрел на потолок, уставился на шамана.
- Этого не может быть, - авторитетно сказал Семён. - Во-первых, звёзды подчиняются классической звёздной механике и не могут с бухты-барахты рвануть кто куда. Во-вторых, даже если это и происходит на самом деле, то увидеть отсюда такое разбегание никак нельзя! Нереально.
- А разве колдовство-чародейство увидеть реально? - хитро прищурился шаман. - Я, например, не могу.
- Ну, колдовство, - Семён замялся. - Это же совсем другое дело. Да и рядом оно, то чародейство, а звёзды за миллиарды километров отсюда! Пока лучи от самого ближнего светила до нас долетят, много времени пройдёт. Я уж не говорю о совсем далёких звёздах! Их свет через тысячу лет будет здесь виден, не раньше. Или через две.
Шаман вытряхнул из трубки остывший пепел на пол, встал и сказал, снисходительно глядя на Семёна:
- Правдивы твои слова, юный чародей. Но они для обычных людей правдивы, а не для меня! Я ведь смотрю на звёзды не глазами, а внутренним оком, - Йокомбе постучал себя пальцем по лбу. - Духовным. Которому твои... э-э... километры не преграда!
- Третьим глазом, что ли? - не поверил Семён. - Да ну, байки это всё! Шарлатаны-сенсы придумали, чтобы людей дурачить.