* * *
Дни шли своим чередом. Мы неумолимо приближались к запретным землям, которые служили своеобразной границей между Тририоном и Пустошью. Шерьян и Рикки все чаще останавливались, словно прислушиваясь к чему-то. Я знала, к чему именно. Не хотелось бы с размаха налететь на отряд наемников, которым поручили охранять покой королевства. Во-первых, объясняться придется долго, и из-за этого потеряем кучу времени. А во-вторых, далеко не факт, что нас не примут за лазутчиков бога-отступника и не нашинкуют на мелкие кусочки. Так, во избежание проблем, ибо никто из добрых людей по своей воле сюда бы не отправился.
Постоянное ощущение близкой угрозы за спиной немного ослабело. Будто Марий, убедившись, что мы движемся в верном направлении, снизил темп погони. Вот только спокойнее от этого не становилось. В голове постоянно вертелась одна-единственная настойчивая мысль: что же, что же делать? Хвостом клянусь, на Пустоши нас ничего хорошего не ждет. Шерьян надеется на эльфийские патрули, но до них еще добраться надо. А добравшись – убедить славных лучников, что на нас распространяется протекторат наследника престола. Но для этого необходимо получить возможность переговорить с ними, иначе расстреляют стрелами с безопасного расстояния, и поминай как звали. Впрочем, нет, неправильно рассуждаю. Наипервейшим делом сначала необходимо до них добраться. Чувствую, с данным пунктом плана у нас будут большие проблемы.
Пару раз мы замирали посередине степи, накрытые непроницаемой завесой заклинания невидимости, которое поспешно мастерил Шерьян при помощи сына. Приходилось стоять несколько часов под палящим солнцем вплотную друг к другу, пережидая, пока минует неведомая опасность. В такие моменты я принюхивалась и прислушивалась изо всех сил, пытаясь понять, что именно насторожило моих спутников. Но терпела в этом неизменное поражение. Стоит ли говорить, что постоянные неудачи отнюдь не прибавляли мне бодрости духа и прекрасного настроения. В который раз судьба пребольно щелкала меня по носу, доказывая, что легендарный нюх метаморфа – ничто перед умениями храмовника и чутьем его странного сына.
Признаюсь честно, моменты, когда я стояла, прижавшись к Рикки, пугали меня до дрожи в коленках. Мне приходилось сдерживаться изо всех сил, чтобы не развернуться и не впиться поцелуем в его губы. Плевать, что обо мне подумал бы он или Шерьян. Слишком тяжело мне давались минуты подобной близости. Тело отзывалось предательской сладострастной дрожью на каждое невольное прикосновение юноши. Уши полыхали ярко-алым пламенем, когда я пыталась не думать о нем. И это мне не нравилось. Очень не нравилось. Да и кому понравится, когда низменные желания против твоей воли захватывают все сознание. Что самое удивительное, в моменты, когда Рикки находился далеко от меня, я могла вполне спокойно о нем рассуждать. Да, милый мальчик, да, симпатичный, но все-таки не в моем вкусе. Но почему, во имя всех богов, последние остатки разума покидают меня, едва он делает шаг мне навстречу?!
Наверное, Рикки слышал мои мысли. Но объяснять что-либо не желал. Просто сочувственно улыбался и держался подальше от меня. Долго так продолжаться не могло. Любопытство раздирало меня. Я готова была пожертвовать половиной хвоста или десятком лет жизни, лишь бы разобраться в столь странном вопросе. В кого превратился Рикки, получив прощение матери? Кем он стал после прошлогоднего ритуала? Насколько я поняла, тогда он победил демона, который с рождения пожирал его душу. Кажется, победа даровала ему множество невиданных способностей. Еще бы понять – хорошо это или плохо.
Наконец, набравшись храбрости, я рискнула завести разговор по этому поводу с Шерьяном. Не у Рикки же мне было спрашивать, что за зверь отныне живет в нем.
Наш маленький лагерь как раз готовился ко сну, когда у меня окончательно созрело это решение. Рикки улегся первым, завернувшись в свой плащ и, по обыкновению, никому его не предложив. Я печально вздохнула, осознав, что мне предстоит еще одна холодная ночь. Так ведь и простудиться немудрено, особенно если учесть, что в кошку мне по-прежнему не позволено превращаться, а костер разводить запрещено по причинам безопасности.
Шерьян заботливо полировал лезвие меча. Его тонкие изящные пальцы, вооруженные клочком ветоши, так и бегали по острой кромке. Я невольно залюбовалась этим зрелищем. В голову совершенно некстати пришли всякие непозволительные для честной девушки мысли, в которых даже себе признаться стыдно. М-да, Тефна, твой моральный облик явно оставляет желать лучшего. Кто бы мог подумать, что ты так испортишься за столь недолгий срок. Стыдоба, да и только. Лучше подумай, что скажет твой отец, если вдруг, не приведи небеса, ты принесешь ему незаконнорожденного внука.
– Что? – не поднимая головы от своего занятия наконец спросил Шерьян, почувствовав мое внимание. – Тефна, ты глазеешь на меня уже с десяток минут. Что тебе надо?
– Поговорить. – Я обворожительно улыбнулась.
– Говори, – милостиво разрешил храмовник, даже не подумав отложить меч в сторону.
– Наедине, – с нажимом произнесла я, стрельнув глазами на Рикки, который упорно притворялся спящим.
Шерьян проследил за направлением моего взгляда, понимающе вздохнул и спросил в полный голос, нисколько не смущаясь необходимостью сохранять тайну:
– Ты хочешь узнать, в кого превратился мой сын?
– Шерьян! – возмутилась я, мигом покраснев до корней волос.
– Тефна, а тебе не кажется, что подобные вопросы надо задавать мне? – не открывая глаз, поинтересовался Рикки. – Это как-то неприлично: за спиной кого-то обсуждать.
Я покраснела еще сильнее, хотя это казалось практически невозможным, и умоляюще посмотрела на Шерьяна. Но тот как ни в чем не бывало невозмутимо занимался своим мечом, сделав вид, будто не заметил неловкой сцены.
– Хорошо, – выдавила я из себя. – Рикки, кто ты такой? Ты ведь не человек.
– Но я и не демон. – Юноша наконец-то открыл глаза и посмотрел на меня. – Тефна, успокойся, тебе ничто не грозит. Я больше не то кровожадное существо, которым был некогда.
– Да я не о том! – вспылила я. – Я просто хочу понять, почему вдруг ты стал настолько силен? Почему мой браслет не защищает меня от тебя? И почему, во имя всех богов, я не могу совладать со своим телом, когда ты рядом?
Выпалив это на одном дыхании, я немедленно едва не кинулась бежать в степь, сгорая от стыда. Впервые я призналась, что так нестерпимо хочу какого-то человека. Хочу не как разумное существо, а как обыкновенная самка, которая ни о чем больше думать не может. Это недостойное и унизительное чувство!
– Мне жаль. – Рикки смущенно улыбнулся. – Мне правда жаль, Тефна. Но в данном случае я ничего исправить не в силах. Это то, что мне подарило родство с демоном. Поверь, я сам не рад подобному обстоятельству. Но ничего не могу изменить.
– Понятно, – пробурчала я, укладываясь на ночлег.
Честные ответы Рикки лишь расстроили меня. Неужели мне придется мириться с его неприятными способностями до самого окончания путешествия? Очень жаль. По самым скромным прикидкам, до эльфийских лесов нам еще две-три недели пиликать. Если, конечно, Пустошь минуем благополучно.
Видимо, бог-отступник услышал мои мысли и решил жестоко подшутить над несчастным метаморфом. Поскольку ночью выспаться мне так и не дали.
* * *
Терпеть не могу, когда меня бесцеремонно будят. Особенно если при этом больно трясут за плечи и орут что-то непонятное в уши. Естественно, что в этом случае и речи идти не может ни о каких долгих потягиваниях и блаженной полудреме.
– Что такое? – Я рывком вскочила с места, готовая бежать куда глаза глядят. – Марий здесь?
– Пригнись! – прошипел Шерьян, дергая меня за руку вниз. – Тефна, на землю!
Я едва успела упасть, как над головой свистнула тонкая зеленая нить. Нет, не магическая. Нюх уловил смрадный аромат гниющего мяса, которое принесло с собой неожиданное нападение. Это еще что такое?
– Жабозмея, – любезно разъяснил Рикки, осторожно приподнимая голову и окидывая окрестности быстрым внимательным взглядом. – И не одна, а целая троица.
Я недоуменно нахмурилась и посмотрела на Шерьяна. И что такое "жабозмея"? В жизни ни о чем подобном не слышала.
– Это создание, конечно, ни жаб, ни змей в родне не имеет, – шепотом проговорил храмовник, сосредоточенно разглядывая что-то в ночной степи. – Так его назвали за весьма оригинальный облик. Долго объяснять. Если не повезет – сама увидишь. Жабозмеи редко вступают в ближний бой. Предпочитают издалека плеваться ядовитой слюной. Так что не высовывайся пока. Если повезет, они быстро потеряют интерес и уйдут. Не будем привлекать их внимание лишним шумом и магией.
Как вы думаете, нам повезло? Понятное дело, нет. Спустя полчаса безрезультатного плевания неведомые создания пошли в атаку. Воздух наполнился чуть слышным шорохом, словно терлись друг об друга сотни сухих змеиных чешуек.
– Погано, – резюмировал Шерьян, подтаскивая к себе клинок. – Эти твари устойчивы к любой магии, и боевой в том числе. Семь потов сойдет, пока в их шкуре дырку выжжешь. Придется по старинке – мечом орудовать.
Я испуганно всхлипнула и заозиралась по сторонам, выискивая свою палку. Им-то хорошо, они вооружены. А мне что прикажете делать? Только дубиной отбиваться.
– А ты вообще не вмешивайся. – С Рикки мигом слетела его показная любезность. В светлых глазах, казалось, застыл лед – так был холоден его взгляд. М-да, достойного сына вырастил Шерьян, ничего не скажешь. Аж дрожь невольная пробила.
– Почему? – скорее из чувства противоречия возразила я. На самом деле мне совсем не улыбалось идти и воевать неизвестно с кем.
– Сейчас увидишь, – вместо Рикки ответил мне Шерьян. Повелительно вздел руки вверх и прошептал несколько слов. С его пальцев слетела ослепительно белая молния, в свете которой стало видно неприглядное зрелище.
Увидев нашего противника, я не на шутку струхнула. Захотелось тихо заскулить и покаянно замахать хвостиком, вымаливая право на жизнь. Представьте себе огромную – в два человеческих роста – змею, вместо головы у которой отвратительная бородавчатая жабья морда. Ядовито-зеленые чешуйки прилегают так плотно, что кажется невозможным вогнать между ними меч. Да, такой броне даже дракон бы позавидовал. И мои спутники собираются сражаться с этими исчадиями бога-отступника? Безумцы! Надо бежать, и бежать как можно скорее!
– Прямо в руки Марию. – Рикки хмыкнул, резким взмахом обнажив меч, но пока не торопясь вставать в полный рост. – Есть у меня дурное предчувствие, что именно он на нас этих тварей натравил.
– Тефна, все не так плохо, – постарался утешить меня Шерьян, заметив, как я скисла после слов его сына. – Их яд нам будет не страшен благодаря защите. Жабозмеи достаточно неповоротливы и медлительны. Будем надеяться, нам не составит труда с ними справиться.
Я была бы рада поверить храмовнику. Но не могла при всем своем желании. Уж больно грустно прозвучал его голос. И слишком сильно сжались его пальцы на рукояти меча.
Чуть искрясь, сверху опустилась серебристая магическая пелена, которая плотно укутала меня с ног до головы.
– На всякий случай, – пояснил Шерьян. – Чтобы ядом не оплевали. Жаль только, что от их укусов мое колдовство не сумеет уберечь.
Подобные же завесы секундой позже окружили и храмовника с его сыном. Мужчины переглянулись, одобрительно кивнули друг другу, встали и бесшумным скользящим шагом двинулись вперед.
Я невольно залюбовалась их слаженными движениями. Однако мое восхищение мигом пропало, когда первая жабозмея приподнялась на рудиментарных задних лапах и прицельно метнула вперед длинную зеленую слюну. Плевок попал в голову Рикки, но, не причинив ему ни малейшего вреда, тут же стек по непроницаемой стене защиты. Беда только, что, воспользовавшись секундной слепотой юноши, эта же жабозмея бросилась в атаку.
– Берегись! – зычно крикнул Шерьян, ловко уклоняясь от выпада своего врага.
Рикки машинально ушел в сторону и рубанул мечом по шее мерзкого создания. Хотя... Я даже не знаю, что назвать шеей у змеи.
Так или иначе, но клинок юноши отлетел от чешуи жабозмеи с неприятным лязгающим звуком. Рикки небрежно смахнул остатки слюны со своей защиты и вновь пошел вперед, пытаясь пробить чешуйки противницы и ловко уклоняясь от выпадов жабьей пасти. У Шерьяна дела обстояли намного хуже. Ему пришлось сражаться сразу против двух отвратительных созданий. Храмовник без устали крутился, создав вокруг себя светящийся контур от взмахов меча. Жабозмеи недовольно шипели, пытаясь достать его, но неизменно терпели поражение. Интересно, надолго ли хватит у Шерьяна сил для поддержания подобного темпа боя?
Мне было страшно наблюдать за приятелями. При каждом опасном выпаде жабьей пасти хотелось кричать во весь голос от ужаса. Но, стиснув зубы, я молчала. Еще не хватало, чтобы от моей несдержанности и трусости кто-нибудь отвлекся и в итоге получил рану или погиб.
Неожиданно мои охранные чары неприятно затрещали, и по кокону поплыли зеленые разводы. Я недоуменно моргнула, не понимая, что происходит. Это еще что такое?
– Тефна, берегись! – страшно крикнул Рикки, кинув взгляд себе за спину. – Сзади!
Я обернулась, не понимая, что мне может грозить со спины. И тут же с громким шипением отпрянула. Потому как ко мне неторопливо приближалась та самая жабозмея. Ничего себе, значит, их все-таки четыре. Замечательно, а как с ней сражаться прикажете? У меня ни меча, ни самого завалящего ножа нет. И помощи ждать не от кого – у Шерьяна и Рикки своих проблем хватает.
От жабозмеи трудно было ожидать сочувствия по поводу моего бедственного положения. Она раззявила внушительную пасть, показав длинный толстый язык, и ринулась вперед. Я едва успела увернуться, подхватив с земли палку. Затем двинулась вокруг нее, вспомнив слова Шерьяна о медлительности этих созданий. Авось повезет, и мне удастся уходить от атак до той поры, пока подмога не подоспеет.
Однако уже через минуту я осознала, что мои ожидания не оправдаются. Жабозмея очертила толстыми кольцами своего тела небольшую площадку для боя, ежесекундно угрожая укусить меня.
Я пару раз ткнула в чешую мерзкого создания, не особо надеясь на успех. Палка, упруго звеня, каждый раз отскакивала от жабозмеи, не принеся ей ни малейшего вреда. Плохо, очень плохо. Надо срочно что-то придумать, иначе я рискую погибнуть в самом расцвете сил.
Браслет требовательно нагрелся на запястье, будто намекая на что-то. На что, хотелось бы мне знать? Шерьян прямо сказал, что жабозмеи нечувствительны к магии. Или попробовать? В конце концов, хуже положения быть просто не может.
Я встряхнула правой рукой, судорожно формулируя в голове желание. Пусть эта тварь рассыплется прахом!
Тоненькая золотистая нить вырвалась из браслета и опутала создание бога-отступника. Жабозмея издала неприятный клокочущий звук, от которого волосы на голове у меня встали дыбом. Никогда прежде не слышала ничего подобного. Словно кто-то острыми когтями провел по железу. Но радоваться было рано. Чудовище встряхнулось всем телом, скинув с себя золотую сетку, и вновь ринулось вперед, едва не отхватив от моего бока приличный кусок.
Я опять завертелась вокруг противника. Нет, Тефна, так не пойдет. Человек проигрывает в скорости реакции зверю. Быть может, стоит превратиться в кошку? Вряд ли Рикки сейчас будет против, учитывая, что он борется за свою жизнь.
Однако впервые в жизни мне не удалось перекинуться по собственному желанию. В животе слабо забилась боль и тут же утихла. Странно, очень странно. Не думала, что контроль вездесущего юноши распространяется так далеко.
Жабозмея продемонстрировала угрожающий оскал и легонько махнула кончиком хвоста, едва не сбив меня этим с ног. Я в последний момент отпрянула, подпрыгнула и безрезультатно треснула ее палкой по голове. Что же, что же делать? Тефна, думай. Иначе в ближайшее время упокоишься в столь неаппетитной пасти.
Краем глаза я заметила, как Шерьян вогнал меч в сочленение между крупной чешуей на шее одной из тварей. Та издала горловой клекот и неожиданно рухнула на землю, подняв тем самым кучу пыли. Ага, значит, там у них слабое место?
Палка на роль боевого оружия никак не годилась, но иного у меня просто не было. Я машинально увернулась от клацающих челюстей жабозмеи и наметила себе цель. Именно там, где голова незаметно переходит в длинное туловище. Кажется, чешуя там намного слабее, чем на остальном теле. Рискнуть? Но для этого было бы неплохо забраться на эту гадость верхом. Эх, где наша не пропадала!
Я крутанулась вокруг своей оси, примеряясь к размерам твари. Отбила палкой очередной ее выпад, едва не лишившись своего единственного оружия. И легко прыгнула вперед, невольно задержав дыхание и спасаясь от невыносимого смрада, который исходил от исчадия бога-отступника.