— Папа?
— Да?
— Что это за место? — спросил Призрак.
— Часть громадной коллекции произведений искусств, хранящихся здесь, в Путях Всевидящих, — объяснил я. — Со всех Дворов и из близлежащей Тени идут люди, чтобы увидеть ее. Это было страстью моего отчима. Кучу времени я провел, блуждая по этим залам, когда был маленьким. Здесь скрыто множество тайных путей.
— И эта комната особенная? В ней что-то не так.
— И да, и нет, — сказал я. — Скорее, это зависит от того, что ты подразумеваешь под «не так».
— Странное воздействие на мое восприятие.
— Лишь потому, что пространство здесь свернуто в некий причудливый вариант оригами[17]. Зал куда больше, чем кажется. Ты можешь странствовать через многие времена и свидетельствовать боевые порядки этого музея на любом этапе. Возможно, и сам зал иногда что-нибудь переставляет. Я не берусь сказать наверняка. Только сам Всевидящий знал точно.
— Я был прав. Что-то тут не так.
— А мне нравится.
Я уселся на серебряный пень возле ползучего серебряного древа.
— Я хочу видеть, как сворачивается пространство, — сказал Призрак в конце концов.
— Иди и смотри.
Как только он отдрейфовал, я подумал о недавнем интервью с мамочкой. Я вспомнил все, что говорил или подразумевал Мандор, все о конфликте между Образом и Логрусом, все об отце как о лучшем воине Образа и о его предназначении быть королем в Янтаре. Знала ли она об этом, знала ли как факт, а не как теорию? Я полагал, что — да: уж больно она наслаждалась особым расположением Логруса, а уж тот точно был осведомлен о явных решениях своего противника. И она призналась, что не любила. И алкала его лишь для изъятия генетического фонда, впечатавшего Образ. Действительно ли старалась она вывести породу лучших воинов Логруса?
Я усмехнулся, обдумывая вывод. Она видела меня хорошо обученным в оружии, но я и близко не подплывал к папиной лиге. Я предпочитал колдовство, но колдуны во Дворах ценились на пятачок за пучок. В конце концов она сдала меня в колледж на той Тени Земля, к которой так благоволят жители Янтаря. Но ученая степень по компьютерным наукам в Беркли не очень способствовала гордому подъему знамени Хаоса против сил Порядка. Должно быть, я разочаровал ее.
Я вернулся к мыслям о детстве, о некоторых странных приключениях, которым этот зал послужил причиной. Мы с Грайллом приходили сюда, Глайт скользила у наших ног, обвивалась вокруг моей руки или пряталась в одежде. Я издавал тот старый заунывный клич, которому научился во сне, и иногда к нам присоединялся Кергма, выкатываясь складками тьмы из какой-нибудь прорехи перекрученного пространства. Я никогда не был уверен, кем был Кергма или даже какого он был пола, ибо Кергма менял облик и летал, ползал, скакал и бегал в цепочке интересных форм.
Во внезапном порыве я издал древний зов. Конечно, ничего не случилось, и мгновением позже я понял, откуда он возник: плач по ушедшему детству — я так захотел окунуться в него. Теперь… теперь я был никем — не жителем Янтаря и не жителем Хаоса, но страшным разочарованием для родственников с обеих сторон. Я был неудавшимся экспериментом. Меня никогда не хотели как просто меня, а как нечто, что может появиться на свет. Глаза у меня вдруг стали влажными, и я сдержал судорожное рыдание. Но я никогда не узнаю, в какое настроение могу вогнать себя, потому что всегда отвлекаюсь.
Высоко на стене слева от меня полыхнуло красным. Вспышка в виде небольшого круга у ног человеческой фигуры.
— Мерлин! — позвал голос оттуда, и язычки пламени прыгнули выше. В их свете я увидел знакомое лицо, слегка напоминающее мое собственное, и я был рад смыслу, который оно вливало в мою жизнь, даже если смысл этот суть смерть.
Я поднял левую руку над головой и вызвал из спикарта вспышку синего света.
— Сюда, Джарт! — позвал я, поднимаясь на ноги. Я сформировал шар света, который послужит отвлекающим маневром, пока я готовлю братцу славный электрокаюк. По размышлении это показалось мне самым надежным способом выбить его из игры. Я потерял счет покушениям на мою жизнь, которые он предпринимал, и решил взять инициативу в свои руки, когда в следующий раз он придет с вызовом. Прожаривание нервной системы показалось самым надежным способом замочить его, несмотря на то, что с ним сделал Фонтан.
— Сюда, Джарт!
— Мерлин! Я хочу поговорить!
— А я — нет! Я так часто пытался сделать это, что мне уже нечего больше сказать. Иди сюда и давай закончим это — оружием, голыми руками, магией. Мне все равно.
Он поднял обе руки, ладонями вперед.
— Перемирие! — крикнул он. — Скверно делать это здесь, у Всевидящих.
— Не лепи мне горбатого, братец! — закричал я, но пока выговаривал слова, осознал, что он не лжет. Я вспомнил, как много значило для него мнение старика, и сообразил, что здесь, в этом помещении, ему ненавистно делать все, что вызывает антипатию у Дары.
— Чего ты хочешь, ну?
— Поговорить. Только и всего, — сказал он. — Как мне сделать это?
— Встретиться со мной вон там, — сказал я, бросая шарик света, чтобы осветить знакомый предмет, смахивающий на огромный карточный домик, собранный из стекла и алюминия; свет отскакивал от сотен его плоскостей.
— Отлично, — донеслось в ответ.
Я направился туда. Увидел, как он подходит со своей стороны, и изменил курс так, чтобы наши дорожки не пересеклись. Заодно подбавил шагу, чтобы прибыть раньше него.
— Никаких трюков, — выкрикнул Джарт. — И если мы вправду порешили со всем покончить — пошли на отражения.
— О’кей.
Я вошел в карточный домик так, чтобы нас с Джартом разделил только угол конструкции. И тут же насчитал шесть своих изображений.
— Почему здесь? — раздался где-то неподалеку его голос.
— Полагаю, ты никогда не видел фильма под названием «Леди из Шанхая»?
— Нет.
— Мне пришло в голову, что мы могли бы побродить здесь и поговорить, а домик обеспечит массу услуг, чтобы предохранить нас от взаимных повреждений.
Я повернул за угол. Здесь меня стало еще больше. Чуть погодя я услышал резкий вздох неподалеку. Почти сразу за ним последовал смешок.
— Начинаю понимать, — услышал я голос Джарта.
Три шага и поворот. Я сделал остановку. Тут было два его и два меня. Хотя он на меня и не смотрел. Я медленно протянул руку к одному из изображений. Он повернулся и увидел меня. Рот его раскрылся, Джарт шагнул назад и исчез.
— О чем ты хотел говорить? — спросил я, останавливаясь.
— Трудно понять, с чего начинать…
— Такова жизнь.
— Ты слегка расстроил Дару…
— Это быстро поправимо. Я расстался с ней десять-пятнадцать минут назад. Ты был здесь, у Всевидящих?
— Да. И я знаю, у нее был ленч с тобой. Я только что мельком видел ее.
— Ну, меня она тоже не одарила счастьем.
Я повернул еще за один угол и прошел через двери как раз вовремя, чтобы увидеть его легкую улыбку.
— Иногда она такая, уж я-то знаю, — сказал Джарт. — Она сказала, что на десерт прибыл Логрус.
— Да.
— Она говорила вроде бы, что на трон он выбрал тебя.
Надеюсь, он увидел, как я пожимаю плечами.
— Кажется, да. Хотя я этого не хочу.
— Но ты сказал, что примешь его.
— Только если нет другого способа восстановить точное равновесие сил. Но такой ход событий я приму в последнюю очередь. Я уверен, до этого не дойдет.
— Но он выбрал тебя.
Еще одно пожатие плечами.
— Тмер и Таббл стоят впереди.
— Не имеет значения. Знаешь, трон хотел я.
— Знаю. Кстати, довольно дурной выбор для карьеры.
Внезапно он окружил меня.
— Теперь — да, — признался Джарт. — Хотя какое-то время я придерживался этого пути, прежде чем ты получил назначение на должность. Я думал, что каждый раз, когда мы встречались, у тебя было преимущество, и каждый раз ты шел к тому, чтобы убить меня.
— И с каждым разом это было все грязнее.
— Та последняя стычка… в церкви… в Кашфе я был уверен, что, наконец, смогу списать тебя со счетов. Вместо этого ты оказался чертовски близок к тому, чтобы погубить меня.
— Предположим, что Дара с Мандором удалят Тмера и Таббла. Ты знал, что тебе придется самому позаботиться обо мне, но как быть с Деспилом?
— Он на шаг позади меня.
— Ты его спрашивал?
— Нет. Но я уверен.
Я двинулся дальше.
— Ты всегда много воображал из себя, Джарт.
— Может, ты и прав, — сказал он, появляясь и исчезая вновь. — Все равно, это уже не имеет значения.
— Почему?
— Я выхожу. Я схожу с дистанции. Все к дьяволу.
— С чего бы это?
— Даже если б Логрус не прояснил своих намерений, я слишком стал нервничать. Не то чтобы я боялся, что ты убьешь меня. Я задумался о себе и о наследовании. Что, если я добуду трон? Я не уверен — как раньше — что достаточно правомочен, чтобы удержать его.
Я снова повернул, мельком увидел его, облизывающего губы, сгоняющего брови к переносице.
— Я бы устроил раскардаш во всем царстве, — продолжал он, — если б не поймал добрый совет. И ты знаешь, что в конце концов совет пришел бы — от Дары или Мандора. Я стал бы куклой на веревочке, разве нет?
— Вероятно. Но ты чертовски меня заинтересовал. Когда ты стал так думать? Может, это связано с твоим омовением в Фонтане? Или вдруг та встряска столкнула тебя на верный курс?
— Все может быть, — сказал Джарт. — Теперь я рад, что не прошел маршрут до конца. Полагаю, меня бы это свело с ума — как свело Брэнда. Но, может быть, все было бы совсем не так. Или… я не знаю.
Молчание, пока я бочком шел по коридору, а мои озадаченные отражения шли со мной в ногу с обеих сторон.
— Она не захотела, чтобы я убил тебя, — наконец выпалил он откуда-то справа.
— Джулия?
— Да.
— Как она?
— Выздоравливает. И адски быстро, знаешь ли.
— Она здесь, у Всевидящих?
— Да.
— Послушай, мне бы хотелось увидеть ее. Но если она не захочет — я пойму. Я не знал, что это она, когда ударил Маску, и сожалею о случившемся.
— Она никогда не хотела причинить тебе вред. Ссора у нее была с Джасрой. С тобой — утонченная игра. Она хотела доказать, что так же хороша… может быть, лучше… чем ты. Она хотела показать тебе, что ты потерял.
— Прости, — пробормотал я.
— Пожалуйста, скажи мне вот что, — сказал он. — Ты любил ее? Ты когда-нибудь любил ее по-настоящему?
Я ответил не сразу. Я не раз задавал себе тот же вопрос, и мне тоже приходилось ждать ответа.
— Да, — в конце концов сказал я. — Хоть и не сознавал этого, пока не стало слишком поздно. Я наворотил кучу глупостей.
Чуть погодя я спросил:
— А как насчет тебя?
— Я не намерен повторять твои ошибки, — отозвался он. — Она — то, что заставило меня задуматься о глупости моего пути…
— Понятно. Если ей не захочется видеть меня, скажи, что я сожалею… обо всем.
Ответа не было. Некоторое время я стоял неподвижно, надеясь, что он поравняется со мной, но он этого не сделал. Затем:
— О’кей, — воззвал я. — Насколько я понимаю, наша дуэль завершена.
Я снова начал движение. Чуть погодя я подошел к выходу и шагнул сквозь него.
Джарт стоял снаружи, разглядывая огромный фарфоровый фасад домика.
— Хорошо, — сказал он.
Я подошел ближе.
— Еще вот что, — сказал он, по-прежнему не глядя на меня.
— М-м?
— По-моему, они передергивают.
— Кто? Как? Зачем?
— Мама и Логрус, — сказал он. — Чтобы посадить тебя на трон. Кто такая невеста Талисмана?
— Могу предположить — Корал. Кажется, я слышал, как Дара использовала этот термин в таком смысле. А что?
— Я подслушал, как в прошлый цикл она отдавала приказы некоторым из ее птенцо-драконьих родственников. Она послала спецкоманду, чтобы похитить эту женщину и привести сюда. Такое впечатление, что она предназначена тебе в королевы.
— Это смешно, — сказал я. — Она замужем за моим другом Льюком. Она — королева Кашфы…
Он пожал плечами.
— Я говорю тебе лишь то, что слышал, — сказал он. — Это как-то связано с восстановлением равновесия.
Так-так. У меня и мысли не было о такой возможности, но вызывала она ощущение безупречной игры. Вместе с Корал Дворы автоматически получали Талисман Закона, он же — Око Змея, и равновесие явно нарушалось. Проигрыш Янтаря — взятка во Дворах. Достаточно было бы достичь того, что я хочу — согласия, которое сможет очень-и-очень-надолго отсрочить катастрофу.
Нет, это слишком, такого позволить я не могу. Бедную девочку совсем издергали, лишь потому, что ей довелось не вовремя оказаться в Янтаре и ей довелось понравиться мне. Да, я могу ощутить и философичный привкус в абстрактном и возрешить: да, было бы о’кей принести в жертву одного невинного ради блага многих. Так было там, в колледже, и это было завязано на общие жизненные принципы. Но Корал была моим другом, кузиной и любовницей… хоть и при таких обстоятельствах, которые вряд ли можно пустить в зачет; и быстрая проверка чувств — так чтобы вновь не попасться — показала, что я вполне мог влюбиться в нее. Все это значило, что философия проиграла еще один раунд в реальном мире.
— Как давно она послала людей, Джарт?
— Не знаю, когда они ушли… и даже ушли ли они, — отозвался он. — А по разнице времен они могли уйти и уже вернуться.
— Верно, — сказал я и:
— Дерьмо!
Он повернулся и взглянул на меня.
— Это важно во всех смыслах? — произнес он.
— Это важно для нее, а она важна для меня, — ответил я.
Выражение его лица сменилось на озадаченное.
— В таком случае, — сказал Джарт, — почему бы просто не подождать, пока ее не приведут к тебе? Если придется принять трон, это хоть подсластит пилюлю. А если нет — она все равно останется у тебя.
— Трудно держать чувства в секрете, даже среди неколдунов, — сказал я. — Ее могут использовать как заложницу.
— Ого. Противно говорить, но меня это радует. То есть я хотел сказать… рад, что тебя еще кто-то заботит.
Я опустил голову. Я хотел протянуть руку и дотронуться до него, но я не сделал этого.
Джарт издал легкий мурлык, как когда-то в детстве, что-то взвешивая в уме. Затем:
— Нам надо добраться до нее раньше, чем это сделают они, и увезти куда-нибудь в безопасное место, — сказал он. — Или отобрать, если они ее уже сцапали.
— «Нам»?
Он улыбнулся — редкостное событие.
— Знаешь, каким я стал? Я — крутой.
— Надеюсь, что так, — сказал я. — Но тебе известно, что будет, если какие-нибудь свидетели молвят, что за всем этим стоит парочка Всевидящих братьев? Самое вероятное — это вендетта с Птенцами Дракона.
— Даже если их втянула Дара?
— Похоже, что разогрела их она.
— О’кей, — сказал он. — Никаких свидетелей.
Я мог бы заявить, что отказ от вендетты спасет множество жизней, но это прозвучало бы лицемерно, даже если б я имел в виду нечто иное. Вместо этого:
— Та сила, что ты набрался в Фонтане, — сказал я, — дает тебе кое-что, о чем я слышал как об эффекте «живого Козыря». По-моему, ты был способен переместить как Джулию, так и себя.
Джарт кивнул.
— Можешь быстренько доставить нас отсюда до Кашфы?
Далекий звук огромного гонга наполнил воздух.
— Я могу все, что могут карты, — сказал брат, — и я могу взять с собой любого. Проблема лишь в том, что даже Козыри не перекрывают таких расстояний. Мне придется доставлять нас серией прыжков.
Опять прозвучал гонг.
— Что происходит? — спросил я.
— Звон? — сказал он. — Он означает, что вот-вот начнется погребение. Он слышен во всех Дворах.
— Неудачное время.
— Может — да, может — нет. Это подарило мне идею.
— Расскажи.
— У нас будет алиби, если вдруг придется вывести из игры пару-тройку Драконьих Птенцов.
— Каким образом?
— Разница времен. Мы пойдем на погребение, и нас увидят там. Мы ускользнем, слетаем по делам, вернемся и поприсутствуем на хвосте церемонии.
— Думаешь, ток энергии позволит это?
— Думаю, да. Я вволю попрыгал окрест. И начинаю подбираться к реальному чувству потоков.
— Тогда — вперед. Чем больше беспорядка, тем лучше.
Снова гонг.
Красный — цвет огня жизни, который наполняет нас, — при Дворах это цвет траурных одежд[18]. Скорее я использовал бы спикарт, чем Знак Логруса, чтобы вызвать подходящие одежды. Сейчас я хотел избегать общения — даже самого светского — с этой Силой.
Тогда Джарт козырнул нас в свои апартаменты, где у него были подходящие одеяния с последних похорон, на которых он побывал. Мне тоже хотелось хоть на немного посетить свою старую комнату. Как-нибудь, когда меня не будут торопить…
Мы вымылись, причесали волосы, привели себя в порядок, быстро оделись. Затем я принял измененный облик, Джарт — тоже, и мы снова навели марафет уже в этом виде, прежде чем приодеться согласно обстоятельствам. Рубашка, штаны, куртка, плащ, браслеты на ноги, браслеты на руки, шарф и банданна в горошек[19] — выглядели мы зажигательно. Оружие пришлось оставить. Мы планировали вернуться за ним по дороге назад.
— Готов? — спросил меня Джарт.
— Да.
Он схватил меня за руку, и мы переместились, прибыв на внутренний край Плаза-на-Краю-Мира, где синее небо темнело над заревом факельного огня, вытянувшегося по маршруту процессии. Мы прошли вдоль плакальщиков в надежде, что увидят нас многие. Меня поприветствовало несколько старых знакомых. К несчастью, большинство хотело остановиться и поговорить: раз уж так долго не виделись. У Джарта были аналогичные проблемы. Большинство также интересовалось, почему мы здесь, а не в Руинааде — огромной стеклянной игле Хаоса далеко позади нас. Регулярно воздух вздрагивал, когда гонг издавал тягучий звон. Я ощущал, как дрожит почва, так как мы были недалеко от источника. Мы медленно проделали наш путь через Плаза к массивной свае из черного камня на самом краю Преисподней, к вратам-арке из застывшего пламени и такой же лестнице, ведущей вниз: каждая ступенька и подступень — из запертого временем огня. Грубый амфитеатр под нами был также украшен огнем — сам-себя-освещающий, обращенный к черной глыбе в исходе всего, и не было стены за ним, лишь открытая пустота Преисподней и та сингулярность, откуда исходит все.