– Я не думал...
– Послушай меня, парень, – отрезал Джегед, – послушай, уясни сейчас и больше не начинай подобного разговора. Тот, кто убил Каспера, затеял эту историю. Все остальные смерти – последствия убийства моего брата. Я делаю только то, что должен делать. Ты тоже, и Инига. И Годвин, поскольку он мой друг и не может остаться в стороне. Все! Не спорь! Все смерти – вина того, кто начал... А теперь – за мной, мы покидаем Пенову.
Джегед отвернулся от парнишки, который собирался затеять диспут. Позади Годвин терпеливо объяснял:
– Представь себе, ты видишь, как некто бросает с горы маленький камешек. Этот камешек сдвигает другие, те – еще и еще... И вот с горы сходит лавина и убивает твоего брата, потом еще кого-то... много людей. Если ты не найдешь того, кто бросил маленький камень, он сможет сделать это снова – так что рано или поздно обрушит камни тебе на голову.
– Годвин, но я не о том!..
– О том, парень. Просто постарайся понять. Что ты сделаешь с таким уродом, когда поймаешь? Убьешь его за то, что он бросил маленький камень? Убьешь за один-единственный маленький камень? Малюсенький? Или за последствия? Это я о парнишке в светлом плаще. Он, может, и ни при чем в этой истории, но свои маленькие камешки кидает, не сомневайся.
– А моряки?
– А моряков убили не мы. Их засыпало лавиной. Мы найдем того, кто бросил первый камень. Пойми. Того, кто бросил самый-самый первый камешек.
7
Когда четверка покидала Пенову, уже вечерело. Джегед был недоволен, в такое время путники обычно стремятся в город, под защиту стен и под кров постоялых дворов – так что уезжающие могут показаться подозрительными. Но, Павший милостив, стража не обратила на всадников внимания. Должно быть, новости о происшествии в порту еще не достигли северных ворот, во всяком случае, разговоры встречных и попутчиков, какие маг расслышал по дороге, касались казни – оказывается, злодей Эйзель не продержался трех часов. Толпа была недовольна, в растяпу палача даже швыряли камнями... и судья распорядился доставить из тюрьмы еще парочку осужденных. Эти были приговорены к наказанию кнутом, одному двадцать ударов, другому – двадцать пять. Раздосадованный палач сорвал злость на этих двоих, бил сильно, и тот, что получил двадцатку, скончался на помосте. А тот, которому досталось больше, сдюжил – во всяком случае, тюремный маг-знахарь заверил, что в камеру его доставят живым. Этот курьез вызвал смех толпы и кое-как примирил зрителей с преждевременной кончиной душегуба Эйзеля.
Слушая разговоры пешеходов и возчиков, Мороган морщился – он считал, что здешний народ слишком очерствел душой и погряз в злобе... Когда путники удалились от города, он поделился своими соображениями с Годвином. Тот лишь пожал плечами:
– А чего ты хотел, парень? Это земля Павшего! На все воля Его.
Мороган промолчал, что случалось с говорливым пареньком нечасто. Возможно, он просто устал. Инига тоже выглядела неважно, поэтому Джегед решил остановиться на ночлег в первом же попавшемся странноприимном заведении. Им с Годвином было не привыкать к тяжелым переходам и приключениям, наподобие сегодняшнего, но следовало позаботиться о спутниках.
Постоялый двор встретился лишь в часе езды от Пеновы. Это и понятно, какой смысл открывать заведение в двух шагах от большого города? Проезжие всегда хотят добраться до места, если уж осталось немного. Вот если видят, что засветло не поспевают в город, тогда заедут на огонек. Огонек и впрямь горел. Несмотря на поздний час, окошки приветливо светили, приглашая запоздалых путников остановиться на ночлег.
Беглецы въехали во двор. Из здания выглянул молодой крепкий парень, осмотрел приезжих и, вероятно, остался доволен. Достаточно приветливо буркнул: "Добро пожаловать!" – и даже помог завести лошадей в стойла. Джегед вручил парню несколько медяков и велел позаботиться о животных.
Четверка вошла в зал – там было людно, десятка полтора мужчин сидели за столами, потягивали пиво. Когда пришельцы вступили в помещение, разговоры смолкли, все уставились на новых гостей. Джегед отправился к стойке переговорить с хозяином, Инига устало присела за стол, пригладила растрепавшиеся волосы и облизнула прокушенную губу – наверное, побаливало. Годвин с Мороганом расположились напротив.
Из-за соседнего столика поднялся мужчина с короткой бородкой, украшенной пивной пеной, и встал над девушкой. Его приятели, трое плечистых молодцов, с ухмылками наблюдали.
– Красотка, как тебя звать? – ласково обратился к Иниге бородатый. – Идем со мной, я тебя в обиду не дам. А то эти, я гляжу, тебя обижают, вон – губку разбили. Идем, а?
– Пошел прочь, – дружелюбным тоном предложил Годвин.
Инига была раздосадована, утомлена и пребывала в скверном настроении, так что ей оказалось далеко до обходительности воина. Девушка взмахнула рукавом – заклинание, заготовленное для матросов в порту, еще не утратило силы. Бородатый захрипел, хватаясь за шею. От ладони Иниги к его горлу тянулась радужная ниточка. Дружки нахала поднялись – они не сообразили, что произошло, однако были готовы вступиться за приятеля. Мороган тоже вскочил, а Годвин уже перемахнул через стол и выхватил меч. Инига резко взмахнула кистью – магическое свечение погасло, бородач опустился на колени, затряс головой, он натужно харкал и кашлял, роняя на пол пивную пену и слюну.
– Спокойно, – за спинами собутыльников придушенного молодца возник Джегед. – Вашему приятелю посоветовали уйти, нужно было послушаться.
– А ты кто такой... – Рослый парень развернулся к магу.
Джегед без замаха ударил смельчака в живот, тот согнулся, и колдун ткнул его в лоб, парень плюхнулся на лавку, остальные расступились – в руке Джегеда возникло злое багрово-красное свечение.
Колдун сделал шаг – парни попятились, бородач хрипел на полу, его рослый приятель корчился на лавке. Джегед, не глядя ни на кого из противников, медленно прошел к своему столу и спокойно объявил:
– Сейчас будет ужин. И комнаты есть.
Потом нагнулся, подхватил бородатого за воротник и без видимого усилия отшвырнул к приятелям. Мужчина взмыл в воздух и рухнул на стол, загремели кружки, с треском разлетелся кувшин, полилось пиво. Впрочем, сосуд был почти пуст – компания бородатого уже покончила с питьем и теперь хотела развлечений иного рода. Разве что с объектом вышла незадача.
– Мы еще встретимся, – пообещал рослый, потирая живот.
Джегед не удостоил парня и взгляда, молча отодвинул стул и сел, Годвин с лязгом вдвинул меч в ножны и улыбнулся. Бородатый застонал, ворочаясь на мокром столе. Приятели, тревожно глядя на Годвина, стянули страдальца на пол, подхватили под руки – осторожно, чтобы не вымазаться – и повели прочь. Они уже поняли, что связались не с теми людьми – приняли достаточно умелых колдунов за обычных путников. Понятная промашка – маги, как правило, выглядят побогаче и всячески выставляют напоказ приметы ремесла. Во всяком случае, осознав ошибку, забияки сразу утратили боевой пыл. Рослый, озираясь, шел последним.
Когда дверь захлопнулась, подошел хозяин с мисками.
– Нехорошо, господа, – забубнил он, – гостей моих обижаете, клиентов отваживаете. Кувшинчик, вон, кокнули.
– Чего ты хочешь? – поднял на кабатчика глаза Джегед. – За кувшин я уплачу. Но если с моими лошадьми или поклажей выйдет неприятность, пожалеешь.
– Очень уж вы сердитый, господин мой.
– Зато у меня есть деньги. Что-то хочешь сказать?
– Благословен Павший, – вздохнул хозяин, отводя взгляд, – что посылает щедрых постояльцев.
На следующий день Инига проспала до полудня. На этот раз свободных комнат было в достатке, и девушке досталась отдельная. Хотя тюфяк оказался продавленным и жестким, а одеяла гораздо грубей тех, к которым привыкла хозяйка Серой Чайки, уставшая колдунья мгновенно уснула... Наутро ныли все косточки, но девушка мужественно встала и занялась собственной внешностью – заживила больную губу, тщательно изучила результаты действия целительной магии в маленьком зеркальце. Повертелась так и этак, глянула искоса и прямо. Выпятила губы, оттянула пальцами, скривила несколько забавных гримас... Наконец сочла себя неотразимой.
В дверь постучали.
– Это я, – назвался Джегед. – Можно войти?
Инига на ночь зачаровала замок, так что теперь пришлось отпирать довольно долго. Колдун вошел, аккуратно затворил дверь, поглядел на невесту.
– Устала?
– Ничего.
– Тебе непривычно, должно быть, – все эти засады, схватки, скачка?
– Мне непривычно терпеть поражения. Я – госпожа Серой Чайки!
– Толстяк силен, ты почувствовала? – Джегед глядел в сторону, ему было неловко. В глазах любимой колдун желал выглядеть непобедимым и всемогущим. Вчера не вышло.
Инига опустила глаза.
– Такое чувство, будто он носит при себе источник магии и черпает из него, не бережет и не жадничает.
– Я заметила. Я никогда не бывала в Уртахе. Скажи, в мавзолее Павшего бывает такое же чувство?
– Очень похоже. Но Пенова далеко от Уртахи. Здесь мы ближе к гробнице, однако ощущения могущества, какое исходило от мага в желтом, я не наблюдаю. Что скажешь?
– От лысого струится сила, но странная. Будто подпорченная, подгнившая. В Уртахе...
– Нет, от Павшего исходит чистая сила, без гнили. Мне тоже показалось, что с этим, в желтом, что-то не так. Хотел проверить, сравнить с твоими ощущениями. Ты отдохнула? Хочешь поесть?
– Пожалуй, я проголодалась... В Серой Чайке мы рано вставали.
– Идем, я закажу чего-нибудь. Правда, готовят здесь скверно и начинают поздно – сейчас на кухне могут разве что разогреть остатки вчерашней стряпни.
– Ты уже все выяснил? – Инига улыбнулась. – Узнал, что найдется на кухне и когда здесь готовят свежее?
– Конечно. Мы с Годвином давно позавтракали, ему нужно было поспешить, ну и я перекусил с ним заодно.
– Поспешить? Куда?
– Годвин отправился обратно в Пенову. Он не маг, не связан с башней Скарлока и Серой Чайкой, вчера не участвовал в наших проделках. Ему безопасней, чем остальным, появляться в Пенове. К тому же у него есть собственный способ узнавать чужие секреты.
– Ну да, ты же оставил его – там, на берегу – с лошадьми. Конечно, Годвин нигде не наследил. Ты всегда так предусмотрителен?
– Не знаю, как-то само собой выходит. Это плохо?
– Это не важно. – Инига приблизилась к магу, положила ладони жениху на плечи, подтянула поближе и легонько прикоснулась губами. Когда она стояла босая, разница в росте была заметней. – А теперь иди, стащи на кухне чего-нибудь повкусней.
– Ты излечила губы?
– Для тебя. Иди, мне нужно переодеться.
– Лечу. – Джегед обернулся. – Мороган, если не отлипнешь от двери, я отобью тебе ухо. Берегись!
– Я просто проходил мимо, – обиженно буркнул юноша из коридора.
– Отлично, – Джегед распахнул дверь и оглядел парнишку, – ты уже одет. Пойдем со мной, поможешь сделать заказ. Потом останешься в зале стеречь завтрак нашей дамы, а я схожу проведать лошадей.
По дороге Мороган, как обычно, завел разговор:
– Боишься, что вчерашние мерзавцы заберутся на конюшню?
– Не то чтобы боюсь... но если мой вороной кого-то пришибет до смерти, придется держать ответ, объясняться... а я не хотел бы задерживаться. Годвин может объявиться в любой миг. Если я верно понимаю, нам вскоре тоже придется поспешить.
Когда Джегед возвратился из конюшни, кузены из Серой Чайки уже уплетали завтрак. Снедь была не изысканная, но едоки проголодались. Вчера из-за усталости и волнений толком не поели... Сегодня в зале было пусто, кроме троих постояльцев – ни души. Хозяин скучал за стойкой и рисовал на исцарапанной поверхности загогулины толстым пальцем.
Колдун сел напротив Иниги.
– Все в порядке, вчерашних знакомцев мы не увидим.
– Ты напугал их так, что они уже в пути на край света? – осведомилась Инига с набитым ртом.
– Примерно так. Я переговорил с конюхом, он мне объяснил. Это местные парни, на лето они нанялись лесорубами. Пеновские верфи скупают лес на корню, ну и нанимают местных. В общем, вчера был воскресный день, эти парни просаживали свои медяки. А сейчас они развлекаются не с дамами, а с соснами в соседнем бору.
– А, воскресенье... – протянула Инига. Для нее это было достаточно отвлеченное понятие. В замке не слишком чувствуется смена дней недели. – Ну, конечно, вчера состоялось и представление на площади!
– Представление! – возмутился Мороган. – Печальное и прискорбное действо! Позорное!
– Заткнулся бы ты, что ли, – буркнул Джегед. – Тебе не угодишь. Что ни случится, ты вечно недоволен! Казнь преступников – благое действо, потому что внушает народу веру в правосудие и неотвратимость возмездия. Э... скорее бы возвратился Годвин, у него хватает терпения подолгу объяснять простые понятные вещи, а мне неохота.
– Не напускайся на мальчика, – улыбнулась Инига, – он просто не привык. Ты же знаешь, его злые люди заманили сюда из диких краев, где нравы просты и неприхотливы. Конечно, ему непросто понять...
– Инига, а я думал, что хоть ты со мной!
– Мороган, не начинай снова! – Джегед легонько хлопнул по столу.
Хозяин покосился на странных постояльцев, вздохнул и вернулся к прежнему развлечению – грязный палец пополз по скользкой поверхности стойки.
За окнами простучали копыта.
– О, легок на помине! – Джегед, привстав, глянул через плечо Иниги в окошко. – Годвин вернулся.
Воин вошел в зал, друзья обернулись навстречу.
– Сейчас... – Годвин подсел к столу, налил себе из кувшина, хлебнул. – Вы что, воду пьете? Зря. Так вот, наш толстячок в желтом – важная шишка.
– Кто бы сомневался, – кивнул Джегнед, – после его прибытия на "Чернокрылом"!
– Вчера он перебил с десяток матросов, остальных покалечил... ну, тех, кто не успел сбежать. Силен оказался! И что же? Ему не предъявили претензий, напротив – уцелевших морячков уволокли в каталажку, заодно и купца, который их нанял. Этот, в желтом, собирался, как я понимаю, в Уртаху, но решил остаться и потолковать с экипажем барки – с теми, кто уцелел. Да, Джегед, твой план оказался хорош. Теперь из моряков вытрясут, зачем они взяли в оборот того, первого, у которого желтый плащик посветлей. Это же они устроили!
– Что с ними будет? – вздохнул Мороган. – Эти люди сами не понимают, что произошло.
– Придумают что-нибудь, например, опишут молодого господина с иностранным акцентом, который заплатил им за нападение. Мол, этот юный герой объявил войну желтым плащам... Э, парень, я пошутил!
– А как ты все это вызнал? – поинтересовался Джегед. Его не беспокоили шуточки приятеля, маг хотел разобраться в происходящем.
– Толстяку в желтом отвели комнаты лучшего постоялого двора Пеновы, за счет общины, разумеется. Ему и его подручным. Городской совет всячески перед лысым заискивает, представляете? Лучший постоялый двор, жратва, вино... Так вот, в этом шикарном заведении комнаты прибирают не оборванные старухи, а опрятные молодые женщины. Ну, я потолковал с одной...
– Я же говорил, у Годвина собственный способ вызнавать новости, – напомнил Иниге Джегед.
– Да, у меня свой подход, – серьезно подтвердил красавец. – Еще я пытался поглядеть, чем занимается толстяк. Убил больше часа! Вот где скрыта зловещая тайна! Ни за что не догадаетесь, где этот верзила провел утро!
– Говори уж!
– Он пошел в храм! Выстоял утреннюю службу! До последнего слова. Торчал там, как истукан! Ох, и выдержка у парня! Не шелохнулся, не почесался ни разу! Клянусь Павшим! Я сперва думал, он для чего-то там ошивается, встречу кому назначил, ну, вы понимаете! Так ведь нет, стоял, как монумент, только губы шевелились, когда хор запел. Тогда я понял, что это бессмысленно, и наведался на постоялый двор. Там и разузнал...
– А молодые? – спросила Инига. – С ним было еще трое бритых молодцев.
– Один, похоже, ушел в городской совет.
– Вероятно, какие-то бумажные формальности, – предположил Джегед. – А остальные?
– Другого я не видел, но моя новая подружка, что прибирает комнаты, сказала, он удалился со стражниками. Видимо, проведет первые допросы моряков... а третий с утра ходил в порт, а сейчас едет сюда. Спокойней! Чего вы так прыгаете! Он не торопится, у нас еще есть время, чтобы приготовить встречу. Я даже успею пивка попить. Сейчас вот закажу, раз вы не догадались...
* * *
Колдуны быстро дожевали куски и поспешили наверх – собираться. Джегед отдал Годвину кошелек, чтобы тот рассчитался с хозяином, и тоже заторопился к себе.
Когда маг возвратился в зал, Годвин стоял перед стойкой, широко расставив ноги и запрокинув голову. Из поднятого кувшина в рот лилась струя, воин хлебал, не проливая ни капли, кадык на жилистой шее мерно двигался.
– Ты что? – рявкнул Джегед – да так, что хозяин присел за стойкой.
– А? – Годвин утер усы. – Это ты... Чего кричишь, я едва не облился. Хорошее пиво. Эй, хозяин, где ты там?
По лестнице вприпрыжку сбежал Мороган.
– Хозяин, у тебя отличное пиво, я хочу еще кувшинчик купить.
– Зачем ты столько выпил? – рявкнул Джегед. – Ты мне нужен трезвым. Нам работать!
– Я в порядке, ты же знаешь, – невозмутимо ответил воин. – В первый раз, что ли? Вот увидишь, все пройдет отлично. Да я и немного выпил-то... Напротив, хочу вот остальное с собой, чтоб после работы спокойно пивка попить. Хозяин, так сколько с нас? С пивом вместе?
Последней спустилась Инига. Она привела, насколько возможно, одежду в порядок, так что по ее виду хозяин догадался:
– Съезжаете, мои господа?
– Да, – бросил Джегед, отбирая кошелек у приятеля. – Держи монеты.
Денег оказалось слишком много.
– Я сейчас, – засуетился кабатчик, – я сдачу...
– Не надо, – остановил Джегед, – оставь себе, но взамен – одна просьба.
– Все что угодно щедрому господину, – пылко промолвил хозяин.
– Ему угодно звезду с неба, корону императора и перо из левого крыла Павшего, – вставил Годвин. – Пива мне не забудь налить. Там как раз на пивко остается.
– Это за пиво. – Джегед бросил на стойку еще пару монет. – А просьба такая: постарайся о нас не болтать. Кто мы, сколько пробыли, о чем говорили. Я не жду, что ты станешь рисковать и врать кому-то ради моих медяков... но пока не спросят – сам не трепись!
Толстяк сгреб монеты в карман и торжественно объявил:
– Пока мне не заплатят хотя бы вдвое против вашего – ни слова не скажу, мой щедрый господин!
Джегед удовлетворенно кивнул, Инига улыбнулась сметливому кабатчику – и друзья отправились во двор.
Пока они седлали, Годвин рассказывал:
– Парня в желтом я обогнал без труда, едва мы выехали за ворота. Хотелось только убедиться, что он двинет по этой дороге. Да и куда такому щеголю? В Уртаху, куда же еще. Ну а потом, за развилкой, я пришпорил и мигом оторвался... Ну, все готовы? Я думаю, прихватить его проще дальше по тракту, к северу. Вряд ли он остановится здесь.
– Он тебя не заметил? – озабоченно спросил Джегед, садясь на вороного. – Не обратил внимания на твою спешку? В городе вы не встречались?