- Прежде, чем ты умрёшь, червяк, я расскажу тебе, почему убиваю. Знаешь, что ты носишь на своей грязной шее, пёс? Это медальон, который мой брат сделал для меня в подарок, ожидая, когда я вернусь. Чтобы я носил его и помнил - меня ждут. Всегда ждут с дороги. Чтобы со мной всегда был кусочек дома, потому что свой старый медальон я потерял. Мирнари носил его на своей шее - хотел надеть на меня сразу, как я окажусь на пороге дома. Знаешь, как его убил твой предок?! Он был из тех, кто сражался до последнего вздоха. Твой ублюдочный дед перебил ему ноги, сжёг руки, вскрыл живот и мечом запихал в рану раскалённых углей. Мой добрый, не знавший боли и ненависти брат захлебнулся в собственной кипящей крови! А Мириэни… Твой ублюдочный предок перерезал моей звезде горло, не пустив её по кругу. Он многих девочек убил быстро. За это я ему даже немного благодарен. Её телу было всё равно, что вы делали с ней после…
Элльри прервался на полуслове, отстранился. Удивлённо посмотрел на арбалетный болт в своём животе. Пока он говорил, этот червяк сумел тихо поднять арбалет и спустить тетиву. Удивительно, учитывая, что его руки должны быть парализованы.
Мелодичный звук чуждой человеку речи. Смех.
- Я ничего не ел и не пил два или три месяца, - произнёс Странник. - И попросил боль подождать. Не надейся, грязное отродье порочной крови. Ты не причинил мне вреда. Ты будешь умирать долго и мучительно.
Он очистил снегом меч. Коснулся губами клинка, что-то шепнув. И со спокойным, равнодушным выражением на лице, вогнал клинок в живот потомка того, кого не успел убить. Фуад почувствовал как внутри медленно разливается отравленный жар. И боль. Такая боль, что изо рта пошла пена, а мир вокруг перестал существовать - всё заполнила собой Она…
Последний равнодушно посмотрел на чудовищную пытку. Поднялся. Отошёл на несколько шагов. Раскрыл ладонь. Поглядел на медальон. Выкованные из металла крылья, цветы, драгоценные камни. И кусочек жизни внутри, там, где никто не видит. Всё ещё живой…
Короткая дрожь, стон сквозь стиснутые зубы. Даже ты отвернулся, Мирн! Даже ты не признал… А Мири… и не взглянула.
- Идём! - Милана нетерпеливо дёрнула рукав Аарона, старшего из монахов. - Ему нужно помочь, пока он не истёк кровью.
- Подожди, пигалица, - осадил послушницу старший мастер-воин. - Не нужны мы ему. Пока не нужны, - уточнил, видя возмущение в глазах девушки.
Из приоткрытой двери Ледяного Храма вышла тень. Постояла, обретая видимость и чёткие черты. Это был высокий, золотоволосый, стройный, очень похожий на "ангела", только бескрылый, мужчина. Похожий как родной брат. Он неотрывно глядел на Странника.
- Элли?.. - голос оказался бархатистым, с мягкими переливами, будто урчание большого льва. Немножко ниже, чем у того, кого позвал, но не менее красивый. - Это правда ты?
Он обернулся грациозным, текучим движением. Замер. Выдохнул, не веря:
- Мирн… Не лжёт ли мне дар, выдавая желаемое за действительное?..
Мирнари поморщился, откинул за спину золото волос, подошёл и одним резким движением выдернул болт из живота брата. Тот задохнулся от боли, обхватил себя руками, согнулся. Но Мирн придержал.
- Ты… - прохрипел Элльри, сплёвывая кровью. - Обделённое разумностью и состраданием создание света и гор! Больно же…
- Тебе нельзя умирать, - произнёс Самоцветный Творец, помогая брату выпрямиться.
- С чего бы это? - скривился тот. - Я сюда шёл, только чтобы умереть! Не мучай меня больше, Мирн… забери в вечный покой.
- Не могу, Элли, - качнул головой, отводя взгляд.
Молчание. Тихое, с бесконечной болью:
- Это из-за того… каким я стал?.. Каким… уродливым?..
- Обделённое рассудком создание ветра и звёзд! - с досадой выразился Самоцветный Творец, обняв брата. - Ты не уродлив, Рождённый Летать. Ты весь изранен. Искажён, изломан. Настолько сильно, что мы тебя не узнали. Не произноси больше таких глупых слов. Ты наш, каким бы ты ни был.
- Так позволь мне заснуть навсегда, Мирн!..
- Тебе нельзя… - голос принадлежал замершей у ворот, так и не обретшей материальности, прозрачной девушке.
- Мири?..
- Элли, Мирн верно говорит, - вступил в разговор, обретая черты, ещё один призрак.
- Танри… Но почему?!
- Потому, что ты - дух этого мира, - ещё один собеседник проявился. - Его душа, его жизнь, живое сердце, если хочешь…
- Какого… При чём тут я, Гэллри?!
- Мы все были духом мира, - Мирн взглянул виновато. - Ты не знал, ведь Странники изначально немного другие. Немного отличные от остальных. Но это уже ничего не значит. Ведь ты - последний из нас. Единственный. Мы все были тем, что люди, убившие нас, называют Богом. Ты - последний истинный творец. Живой дух мира.
- Да за каким… зачем миру такой… такой дух? - обречённо спросил Элльри. - Я же…
- Какой есть, - сурово прервал Танри. - Мир сам сделал тебя таким, Элли. Изуродовал, изранил, исказил. Научил такому, о каком никто из нас раньше и не подозревал. Но без тебя со временем умрёт всё. Сначала погибнут чудеса и вера в них. А потом - всё живое. Готов ты к такому, Элли?
Рождённый Летать отрицательно качнул головой.
- Мы все живём в тебе, Элли, - ласково улыбнулся Гэллри. - Частичка каждого из нас будет с тобой всегда и возродит искру по первому зову. Ты ведь уже пользовался моим даром и даром Танри.
- Вы все умерли во мне! - с отчаяньем воскликнул Странник.
- Нет. Мы живы, пока ты не отпустишь нас навсегда, - мягко ответил Мирнари. - А ты не отпустишь, пока не погибнет мир. Мы в вечном ледяном сне смерти, мой брат. Ты пробудил нас ненадолго и скоро мы снова уснём. От нас остались только тени, отблески, которые мы вкладывали в творения. И память в тебе. В Последнем…
- Нас не хватит надолго. Мы скоро снова растворимся, - проговорил Танри.
- Когда поймёшь, что мир готов к вечному сну… к смерти… приходи, - ласково сказал Гэллри.
- Тогда мы примем твою смерть, Элли, - Мирн снова крепко обнял брата. Последний раз… - Жаль, что ты теперь не летаешь, брат. Прощай…
Три призрака растворились в солнечных лучах. А четвёртый метнулся от двери, вцепился в раненого Странника. Крепко прижался.
- Прости меня, любовь моя, - тихий, виноватый голосок. - Прости, что не смогла дождаться тебя с дороги. Прости себя, Элльри. Ты ничего не мог сделать…
Мири растворилась вслед за остальными.
- Мог… - шепнул ей в след Последний. - Я многое мог…
Опустился на колени. Закрыл лицо руками. Ладони были в крови.
- Я многое мог… - повторил он. - Только не успел!.. Это теперь я уже ничего… ничего не могу!..
Он поднялся на ноги. Обернулся, взглянув на солнце. И упал в снег, потеряв последние силы. Они не разрешили… Но ведь хоть ненадолго можно снова забыться ледяным сном?.. А потом… через пару веков… можно проснуться.
Ты невнимательно слушал нас, Элли! Помнишь детей там, внизу, в долине? Знаешь, почему они такие? Потому, что мы здесь. А мы здесь - пока они там. Не сдавайся. Не убивай их своим холодом…
Люди обступили раненого чужака.
- Так он… наш Истинный Бог? - негромко и скорее риторически спросил Арье, второй по старшинству мастер-воин.
- Да, - больше самому себе, чем кому-либо, ответил Аарон. - Наш искалеченный миром и людьми живой Господь. И мы должны сберечь его.
- Не умирай, - попросила Милана, опустившись рядом с ним на колени.
- Не буду… - слабо улыбнулся Элли, ненадолго приоткрыв глаза.
Сколько лет прошло? С тех пор, как я здесь - успело подрасти поколение детей. Первое за много, много лет место, где я смог отдохнуть. Просто отдохнуть. Как же, оказывается, это хорошо!
Солнце улыбалось мне с неба, когда я шёл по улице.
Звонкоголосая стайка детей показалась из-за угла дома и я тут же был замечен.
- Элли, Элли! - бросились ко мне эти сорванцы, облепив со всех сторон.
Подхватив на руки Беату, я подкинул девчонку в воздух, и она счастливо заверещала. Если бы не моё вмешательство, этот замкнутая, погруженная в мечтания девочка никогда бы не раскрыла свой Дар и навсегда осталась в стороне от всех. Но как можно оставить в беде такое чудное дитя?
С тех пор, как я пришёл, и без того здоровые, сильные, долгоживущие люди стали ещё сильней. Не было немощных, мерзких и злых. Старики умирали в трезвой памяти и ясном уме. Дети рождались без боли.
Они научили меня заново дышать. Помогли принять себя таким, каким я стал. И каким ещё стану. Разделили мою боль и помогли снова научиться чувствовать радость. Пусть пока ещё призрачную и тусклую, но всё же. Безумие теперь почти не мучает меня.
Я никогда не смогу их убить. А значит - и умереть.
- Ты собираешься в Путь, Элли? Ты уходишь, да? - подёргал меня за рукав малыш Рихард.
- Собираюсь, - согласился я, опустившись перед малышом на колени.
- А ты меня с собой возьмёшь? - решил подбить клинья этот ребёнок.
- Когда я вернусь, тебе уже будет столько лет, что ты сможешь уходить из дома без родительского разрешения, - сказал я. - Тогда и возьму тебя в следующий Путь.
…Уходить было легко. Начинать этот новый Путь, а не продолжать старый.
Нужно принести в храм обручальный венец для Мири. Она обрадуется. Я оставил его на её могиле… Но она уже не там. Здесь. Нужно придумать, как всё оттуда переместить сюда. Пусть лучше здесь растут мои чёрные розы. Пока не знаю как, но я увижу… Это мой Дар. Познание, Истина. Другие помогут мне своими талантами. Искру каждого теперь я несу в себе.
Обернулся. Здесь меня будут ждать. Странно, но никто из этих людей не усомнился во мне, даже не удивился. Они жили здесь и ждали. Ждали меня. И будут ждать снова.
Я никогда не назову это место домом, но теперь… теперь мне есть куда возвращаться через вечную зиму.