– Но костер-то будет не натуральный – искусственный! Симуляция из светового волокна!
– Ах, ну если из светового волокна… И всё равно с этической точки зрения это выглядит как-то неблагопристойно.
– Наоборот! Устроим всё по-средневековому! Народ любит такие игровые моменты. Да, вот еще что. Кроме ведьм не стоит забывать и других представителей оккультной общественности нашего города. Например, умертвия. Для них тоже можно провести конкурсы.
– Ну какие конкурсы можно провести для умертвий?
– Например, на рытье могил – кто быстрее выроет. Или вот еще: "Чья голова летит дальше".
– Что?!!
– Да это же их любимое занятие, мертвяков-то, – головами кидаться! Сам видел. Вот пусть и поразвлекают публику!
– Нет, – решительно сказала Маргарита Сергеевна. – Только не это. Кидаться головами на празднике города я никому не позволю. У вас всё, Акашкин?
– У меня еще про вампиров…
– Вот их оставьте в покое, – металлическим тоном приказала мэр. – Еще не хватало нам конфликта с общиной из-за ваших дурацких придумок! Вот что, Акашкин. Всё, что вы мне изложили, конечно, не лишено доли остроумия и… в общем, не лишено. Но вы совершенно напрасно занимаете именно мое время. Обратитесь в комитет по подготовке…
– Маргарита Сергеевна, – задушевно сказал Акашкин, – вы же видите, как я стараюсь, можно сказать, горю. Так направьте вы меня в этот комитет полноправным членом! А? Чтоб они от меня как от мухи не отмахивались!
– И правильно. Вы журналист, нечего вам делать вместе с чиновниками.
И тут произошло странное. Глаза нашего горемыки журналиста желто блеснули, и он каким-то особым голосом сказал:
– Маргарита Сергеевна, вы сделаете меня руководителем комитета по устройству Ламмаса.
Лицо Маргариты Сергеевны стало растерянным и отстраненным, будто она услышала нечто удивительное, но тем не менее необходимое к выполнению.
– А знаете, Сидор, – сказала она. – Сделаю-ка я вас руководителем комитета по устройству праздника. У вас есть и хватка и фантазия…
– Я заявление сейчас напишу. Мигом!
– Хорошо, Акашкин. Пишите заявление. Я его завизирую.
– Я мигом, мигом, Маргарита Сергеевна! Вот, уже почти готово.
Акашкин и впрямь вмиг написал заявление, мэр его подписала и добавила:
– Акашкин, но вы там не вздумайте что-нибудь этакое устраивать. А то я вас знаю.
– Никоим образом, Маргарита Сергеевна, – пропел Акашкин, выскальзывая из кабинета. – Никоим образом!..
Маргарита Сергеевна встала из-за стола и потерла виски:
– Что-то с головой у меня странное. А кто здесь сейчас был?
Оборотень Адонис с отвращением посмотрел Акашкину вослед.
Акашкин вышел из мэрии, странным образом разговаривая и споря сам с собой.
– Молодец, – одобрительно говорил он. – Теперь в управу.
И тут же срывался на истерическое:
– Почему я должен этим заниматься? Я журналист, а не массовик-затейник!
И снова спокойный голос:
– Ты дурак, Акашкин, раз не понимаешь своей выгоды. Ты можешь влиять на то, каким будет праздничный шабаш. Это власть, Акашкин. И я этой властью воспользуюсь.
– Ты – кто ты?
– Какая тебе разница?
– Большая! Ты вселился в мое тело!
– Ничего, потерпишь, я не очень навязчивый сосед. Хотя, если ты будешь мне хамить, я могу сделать тебе больно. Очень больно.
– Вот не надо пугать! А как это я стану тебе хамить?
– Например, водку пить и солеными огурцами закусывать. Я этого не люблю. У меня на соленые огурцы аллергия. Запомнил?
– Запомнил. И до каких пор ты во мне жить будешь?
– До Ночи города. А там я тебя, мой разлюбезный, покину и присоединюсь… Неважно к кому.
– Тебе всё неважно.
– Да, это ты верно заметил. И прекрати разговаривать со мной, на тебя уже смотрят как на сумасшедшего.
Действительно, на Акашкина посматривали встречные прохожие, и посматривали с подозрением. Акашкин не вызывал теплых чувств, а разговаривающий сам с собой, он был просто невероятен.
Но оставим пока Акашкина и его проекты, связанные с городскими торжествами. У нас ведь есть герои и поинтересней, верно?
Юля после памятного разговора с Анной Николаевной хотела было отправиться погулять, поискать Марину, но вместо этого почувствовала себя невыносимо усталой. Поднялась наверх, стянула с себя одежду и повалилась на постель, только и мечтая что о сне.
Сон к ней пришел незамедлительно. Снилось Юле, что гуляет она по осеннему, просвеченному солнцем лесу, кругом благодать и тишь, и только шуршит листва под ногами. Юля ищет под кустами и разлапистыми ветками елей грибы, но вместо этого неожиданно находит коробки с конфетами, перевязанные кокетливой ленточкой. Одна из коробок выглядит настолько привлекательно, что сластена Юля не может удержаться и принимается развязывать ленточку.
И тут в лесу оказывается Данила. Он одет как настоящий средневековый принц: расшитый золотом камзол, бархатный алый плащ, высокие ботфорты, смешные штаны с буфами и черный атласный берет со страусовым пером.
– Данилка, – радостно говорит Юля, – ты такой красивый! Просто как в кино! Хочешь конфет?
– Юля! – кричит Данила, кричит так, будто она глухая. – Не открывай коробку, там бомба!
Но Юля только смеется. Что еще выдумал этот Крысолов? Бомба в конфетной коробке?! Смешно и подумать!
– Смотри! – смеется Юля и срывает крышку с коробки.
Взрыва она не слышит, она только понимает, что вознеслась высоко-высоко над землей, оставив внизу свое распростертое тело. Она смотрит вниз и видит, что рядом с ее телом лежит Данила – ничком, и лицо его закрыто полой плаща. И в этот миг Юля понимает, что Данилы уже нет, что она совершила самый ужасный поступок в своей жизни, поступок, которому нет оправдания, и даже ее собственная смерть не спасет от этого вечного стыда…
Она просыпается в слезах. За окном сереет самое раннее утро. Юля старается поскорее прийти в себя, отбросить ужасный сон, и тут понимает: постель напротив не разобрана. Марины нет! Она не ночевала дома!
"Спокойно, – вклинился в сознание тихий мышиный голосок Марьи Белинской. – Спокойно, Юля. Не натвори глупостей".
"Маша, ты где"?!
"У тебя под кроватью. Я здесь соорудила вполне приличную норку. Настоящая женщина может устроить вокруг себя уют в любых обстоятельствах".
Японская мышка вылезла из-под кровати, вскарабкалась на одеяло и, как всегда, принялась умываться.
"Маша, я боюсь Анны Николаевны! Она… она какая-то другая стала! И потом, где Марина?"
"Будем разбираться по мере поступления вопросов. Да, Анна Николаевна несколько изменилась. До сих пор она славилась гостеприимством, выдержкой и тактом. Боюсь, они изменили ей потому, что ты назначена хранительницей Арфы. Полагаю, она хотела владеть этой Арфой безраздельно".
"Но тогда зачем она сообщила об Арфе Госпоже Ведьм и вызвала тебя?"
"Для подстраховки. Это просто ход интриганки, ничего более. Я так полагаю, что она и не собиралась отдавать Арфу всему Собранию ведьм. И не отдаст".
"Ничего не понимаю! А где же всё-таки Марина?!"
"Вот с этим сложнее. Я полагаю, что Марина похищена".
"Похищена?! Кем?!"
"А вот это нам и предстоит узнать. Одевайся, только тихо. Анна Николаевна не должна знать, что мы исчезли".
"А мы исчезнем?"
"Само собой. И даже не будем оставлять записку о том, куда отправились. Кстати, тебе сейчас придется в срочном порядке научиться создавать собственного морока".
"Это как?"
"А ты подумай. Что подсказывает тебе твоя ведьмовская сущность?"
Юля подумала. Потом еще раз подумала. Потом сказала: "Знаю", вытянула вперед руки и принялась водить ими в воздухе, словно что-то лепила. И буквально через минуту перед нашей юной ведьмой стояла такая же Юля, только немного более вялая и заспанная.
– Ложись в постель и спи, – приказала Юля мороку.
– Отлично! – похвалила Юлю мышка. – Как будем выбираться?
– Через окно, – решительно сказала девушка. – Если я ведьма, значит, я умею летать!
– Юля, мне очень нравится твоя растущая самоуверенность, но всё-таки будь осторожна.
– Ладно, – хмыкнула Юля.
Она надела джинсы и джинсовую рубашку с множеством кармашков, в один из кармашков посадила Машу и, распахнув окно, выбралась на крошечный откос подоконника.
– Самое интересное то, что я совершенно не боюсь высоты, – сказала Юля.
– Да, только вниз всё-таки пока не смотри.
– Хорошо, – кивнула девушка и взмахнула руками.
Воздух принял ее в свои мягкие объятия. Юля парила перед окном, легко перебирая ногами и изредка взмахивая руками.
– Окно закрой, – посоветовала Юле мышка. – А то вся конспирация полетит к святой Вальпурге…
Юля согласилась и тихо притворила окно. А затем взмыла вверх свечкой и полетела над еще сонным городом, то ныряя в облака, то мелькая среди крон деревьев…
Полет так восхитил Юлю, что она не сразу вспомнила, зачем и куда летит. Только возмущенный писк Маши заставил девушку опомниться.
– Ох, извини, – сказала Юля. – Увлеклась. Маша, теперь командуешь ты. Я совершенно не представляю, как искать Марину.
– Что б ты без меня делала, – ворчливо отозвалась Маша. – А ну давай приземляйся. На время.
Юля приземлилась позади старых, полуразрушенных частных домов, на покрытой лопухами и одичавшими подсолнухами поляне. Роса еще не сошла с травы, поэтому Юля предпочла зависнуть в полуметре от земли, чтобы не замочить одежды и кроссовок. Она вытянула ладонь, и на эту ладонь из кармашка выбралась исполненная удивительной важности японская мышка. В передних лапках она держала человеческий волос.
– Это Маринин волос, – сказала Маша-мышка. – Я с пола подобрала.
– Маринка такая распустеха, вечно за собой не убирает.
– В нашем случае это очень полезно. По этому волосу мы определим местонахождение его хозяйки.
– Маша, но я не знаю таких заклинаний!
– Зато я знаю. Учись, студентка!
Мышь обмотала правую переднюю лапку волосом и заговорила напевно:
– Волос длинный, волос золотой, волос серебряный, стань нитью путеводною! Приведи к хозяйке твоей, где бы она ни была, ни летела, ни плыла. Найди, волос, хозяйку свою живую или мертвую, вольную или связанную, с людьми али одинокую. Приведи к ней, приведи к ней, приведи к ней! Слово мое крепко!
Волосок засиял зеленым светом, и от него по воздуху протянулась тоненькая зеленая же световая нить.
– Туда! – указала Марья, и Юля взлетела, следуя зеленой ниточке-поводырю.
Ниточка-поводырь довела наших путешественниц до городской окраины, а потом заставила перемахнуть и через нее. Потянулись какие-то старые полуразвалившиеся постройки, заросшие сорняками сады. Бедность и убожество. Нить не унималась, она вела над ручьем, прозванным Консервным за то, что в нем много топилось всяческих отходов и мусора; над полянами, заросшими отцветающим кипреем и полынью, и, наконец, привела в лес. В лесу лететь было труднее, да и зеленый указатель терялся в листве. Юля между тем побледнела как полотно. Если уж Маринка находится в лесу, за чертой города, дело куда как плохо.
Наконец в лесу обнаружилась небольшая поляна. На поляне стоял строительный вагончик, весь размалеванный черепами, языками пламени и прочими страстями. Нить упиралась прямо в двери вагончика.
– Марина там! – воскликнула Юля. – Ее действительно похитили!
– Что будешь делать? – успела спросить у Юли Маша. А потом уже ничего не спрашивала – незачем было.
Юля остановилась перед вагончиком, решительно выпятив подбородок. Стиснула кулаки и прошептала:
– Развались!
Вагончик будто разорвало изнутри. Крыша взлетела и со свистом унеслась в неизвестном направлении. Стены смялись в гармошку и поспешили отскочить друг от друга на почтительное расстояние. А пол вообще превратился в какое-то крошево.
И посреди всего этого развала на ободранном стуле сидела Маринка! Ее руки и ноги были привязаны к стулу скотчем, рот заклеен, прямо на голливудский манер. Юля бросилась к подруге.
– Маринка, как же тебя угораздило? – запричитала она, срывая скотч и освобождая девушку. Марина еле поднялась со стула, закачалась, а потом ее вырвало.
– Здесь ужасно! – пробормотала она.
Юля буквально поволокла Марину на себе. Дотащила до края поляны, уложила на траву.
– Воды, – простонала Марина.
– Ой, – схватилась за голову Юля. – Воды-то мы не захватили…
– Создай, – посоветовала Юле мышь. – Ты что, формулу воды не помнишь? Аш два о.
– В чем создать? Как создать? Нужны приборы, да еще какие…
– В собственных ладонях, ведьма.
– Да, – поняла Юля. – Да.
Она сложила ладони ковшиком, закрыла глаза, сосредоточилась… Между ее ладонями полыхнуло пламя, загремел гром.
А потом в ладонях появилась вода. Она быстро остывала, и Юля вскоре смогла напоить подругу.
– Так-то, – прошептала она. – С ведьмой нигде не пропадешь…
Марина очнулась, взгляд ее стал осмысленным.
– Юля, нет! – простонала она. – Тебя не должно здесь быть. Я приманка! Уходи!
– Что за чепуху ты несешь?! – изумилась Юля.
– Я слышала, как эти псевдосатанисты говорили, что ты придешь за мной. И тогда они…
– Что?
– Они отдадут тебя ему.
– Кому?
– Я его не знаю! Нет, я видела его однажды. И ты видела. Помнишь, мы сидели с ребятами у костра? Так вот, тот человек, что появился… Ты еще сказала, что это твоя смерть.
– Да чушь я тогда сказала! Марина, с тобой всё в порядке? Тебя не избивали, не насиловали?
– Нет, нет… Ничего такого. Они просто сделали меня приманкой. Чтобы ты пришла сюда и он расправился с тобой.
– Это еще кто с кем расправится! – фыркнула Юля. – Я теперь знаешь сколько всего умею!
– Сколько?! – разнесся холодный голос над поляной.
Этот голос расплескался, как вино из бокала. Только вкус у этого вина был очень уж отвратный. Юля отвернулась от Марины и увидела, как к ней приближается толпа тех самых псевдосатанистов, возглавляемая странным человеком, одетым во всё черное.
– Всё получилось, – сказал этот неприятный тип. – Ведьма вышла из норы.
– А я ни от кого и не прячусь, – вызывающе ответила Юля и гордо выпрямилась. – Что вам угодно? Как вы смели похитить мою подругу?
– Насчет "как вы смели" не стоит меня спрашивать. Я смею очень многое. А насчет "что вам угодно"… Нам угодно, чтобы ты пошла с нами и сделала для нас кое-что.
– Лучше бы тебе пойти, – заискивающе сказал один из сатанистов. – Иначе он убьет твою подругу.
Человек в черном подошел к Юле вплотную и протянул ей ладонь. На черной кожаной перчатке золотился обычный волос.
– Ты знаешь, что это? – спросил у Юли человек в черном.
– Это волос моей подруги, – бледнея, сказала Юля. – Ты завязал на него Маринину жизнь. Всё, что ты сделаешь с волосом, произойдет и с ней. Это очень опасная магия.
– Да. Хочешь, я отдам тебе этот волос? Но только взамен на одну небольшую услугу.
– Я согласна. Будь осторожен с волосом. Не дай Вальпурга, с него хоть чешуйка упадет…
– Я умею быть осторожным, – сказал человек в черном. – Идем. Что ты медлишь?
– Я не хочу, чтобы у меня были спутники, – повернулась Юля к Марине и Маше. – Дождитесь меня здесь.
– Это неправильно! – воскликнула Маша. – Юля, не делай глупостей, я призвана быть с тобой везде.
– Нет, Маша. Извини.
Юля вложила в руку Марины отчаянно сопротивлявшуюся мышку и проговорила:
– Луна в Водолее, спите скорее. Войдите под волшебный покров одеял и снов…
Спящая Марина приподнялась и повисла в воздухе. В руке она держала спящую, но даже во сне очень сердитую мышь.
– А теперь ведите меня, – сказала Юля.
– Как будет угодно королеве, – насмешливо поклонился человек в черном.
Глава 15
КАК БУДЕТ УГОДНО КОРОЛЕВЕ
Процессия, возглавляемая человеком в черном, двигалась среди леса. Впрочем, лесом это назвать было трудно. Юля давно заметила, как изменился окружающий пейзаж. Вокруг росли не деревья, а какие-то обугленные корявые прутья, на которых дотлевали останки когда-то разноцветных тканей. Тропа была выстелена странными кусками дерева; Юля присмотрелась и поняла, что это крышки гробов, тоже истлевшие. Кое-где сквозь крышки торчали кости, и приходилось идти осторожно, чтобы не поранить ногу о чей-нибудь череп.
Небо стало серым, да Юля в небо и не глядела. Ей было не до того. Сзади ее то и дело подталкивали сатанисты, впереди мрачным пятном маячила спина человека в черном. Впрочем, он уже не был человеком. Едва все они ступили на тропу среди странного леса, в спине черного существа прорезались кожистые крылья, по строению напоминающие крылья летучей мыши. Спина заканчивалась мощным хвостом, заросшим жесткой черной шерстью. Впрочем, это существо всё заросло шерстью, а еще, когда существо изредка поворачивалось к Юле, она видела его уродливую морду – помесь собаки и свиньи – и золотисто-желтые глаза.
Самое примечательное то, что Юля совершенно не чувствовала страха. Ровная, спокойная ярость заполняла ее до кончиков ушей, и Юля только опасалась, как бы ее ярость не материализовалась и не воспламенила всё вокруг. Сквозь эту ярость иногда проклевывались нотки переживаний: Юля переживала за оставленных в лесной глуши Марину и Машу, переживала за то, что о ней подумает Анна Николаевна… И Данила, как она посмотрит в глаза Даниле после этого!
Юля понимала, что с нею будет. Она также понимала, почему выбрали именно ее. Она ведь ведьма, подающая большие надежды; она сильная ведьма, даже не до конца осознавшая, сколько в ней силы.
"А может, раскидать тут всё на молекулы?" – подумала было Юля, но поняла, что не сделает этого. Демон всё еще нес в своей отвратительной лапе волос Марины, волос с завязанной жизнью, и Юля понимала, что от ее собственного поведения зависит Маринкина жизнь. А еще Юле было… любопытно. Всё-таки молодость – пора любопытных глаз.
Колдовской лес закончился так же внезапно, как и начался. Юля увидела черный замок, окруженный рвом. Изо рва торчали бесчисленные человеческие кости. Юле это напомнило малобюджетный фильм ужасов, и она едва удержалась, чтобы не засмеяться.
Медленно, конечно же со зловещим скрипом, опустился подъемный мост. У ворот сами собой вспыхнули факелы.
– Идем, королева, – проскрежетал демон.
Юля сделала шаг и удивилась тому, что в спину ее никто не толкает. Она обернулась и увидела, что сатанисты превратились в глиняных, грубо раскрашенных кукол. Они еле стояли на своих неоштукатуренных ногах, и Юля поборола искушение как следует им всем врезать.
– Идем, – мрачно повторил проводник.
Юля следом за ним пошла по мосту. В тех местах, где ступала ее нога, мост раскалялся и начинал дымиться. Когда же она вслед за проводником толкнула тяжелую створку ворот, та осыпалась в том месте, где ее коснулись Юлины пальцы.