– Странно я воздействую на местные постройки, – констатировала Юля и пожала плечами.
Изнутри замок оказался анфиладой плохо освещенных комнат. Факелы чадили, а при Юлином приближении вообще гасли. По полу ползали змеи, но от ног Юли они отползали стремительно, как от струи напалма. То же можно было сказать и про громадных пауков, в изобилии ползающих по стенам: Юлино присутствие пугало их хуже всяких инсектицидов.
Демон и Юля проходили через комнаты, в которых творились разные странности. В первой – видимо, приемной – кроили плащи из человеческой кожи; в гостиной пытались играть в бильярд человеческими черепами, а в столовой собирались есть чересчур откормленных младенцев. Младенцы при этом верещали как поросята. Минуя столовую, Юля ни с того ни с сего щелкнула пальцами левой руки. Тут же младенцы превратились в гнилые кабачки, а столующиеся – в безглазые пластиковые манекены.
– Идем, идем! – воскликнул демон и добавил: – Не смей здесь щелкать пальцами. Это не твой дом. И не забывай: в моей власти жизнь твоей подруги.
– Хорошо, – молвила Юля.
Наконец демон ввел ее в большой овальный зал. Здесь опять явно переборщили со скелетами – они тянулись цепочкой вдоль стен и держали в костлявых лапах горящие факелы. В зале стояло одно-единственное кресло и в центре – круглый стол. Приглядевшись, Юля увидела, что вокруг стола вычерчена неправильная темная пентаграмма.
– Стой здесь, – приказал демон Юле. – Стой и ничего не трогай.
– А если трону?
– Твоей подруге конец, – рыкнул демон. – Не будь дурой.
– Не буду, – покорно кивнула Юля.
Однако, едва стихли шаги демона (странно, почему он не мог летать, ведь есть же крылья?), Юля вплотную подошла к столу. Трогать она действительно ничего не собиралась, но вот осмотреть… Кто же мешает юной ведьме осмотреть то, что перед нею лежит?
На столешнице, сделанной, по-видимому, из мрамора, в строгом порядке были разложены два кинжала разной длины с причудливыми резными ручками. Юля пригляделась и поняла, что кинжалы покрыты сложной гравировкой из магических рун. Юля пригляделась еще внимательнее… и гравированные магические руны сложились для нее в неприличную частушку:
Ах дед, ты мой дед!
Ты не знаешь моих бед.
Захотелось мне морковки -
В огороде такой нет!
Юля хихикнула и продолжила осмотр. Помимо кинжалов на столе лежала узенькая палочка, по всему – волшебная, длинный, шириной в ладонь, кусок черной ткани, затканной тусклым люрексом, а также стояло что-то наподобие аромалампы и довольно большая чаша.
Вот на чашу Юля глядела долго – так долго, что по спине побежали мурашки от страха. Потому что чаша была настоящей. Кинжалы, волшебная палочка, пояс силы и даже жертвенник были фальшивками, способными развлечь только непосвященных, а вот чаша была настоящей. Юля улавливала волны холодной ненависти и мощи, идущие от нее. Да, в эту чашу не раз стекала кровь, и чаша запомнила каждую свою жертву…
– И не надейся, – прошептала Юля чаше, и тут же услышала в ответ:
– Ты что-то сказала?
Он медленно и со вкусом материализовывался на стуле, который теперь был троном, сложенным из человеческих черепов. По залу мелькнули тени, и Юля увидела, как факелы вспыхнули сильнее, а рисунки на стенах приобрели яркость и чересчур вопиющую натуральность. На этих рисунках убивали. Лишь вид оружия менялся, а смысл оставался прежним… Стол действительно стал роскошным изваянием из черного мрамора, а предметы на нем выглядели просто чудовищно – человек повредился бы в уме, если б только осмелился взглянуть на них. Но Юля не позволила своей человеческой сущности обрести верх над ведьмовской натурой.
Он закончил материализацию и теперь предстал во всей своей ужасающей красе. Он выглядел таким, каким его изображали на средневековых гравюрах и старинных иконах, и всё равно был в тысячу раз омерзительнее и одновременно прекраснее. Его глаза низвергали и затягивали, отверстая пасть кривилась в улыбке, которую портил непрестанно мелькающий между острых клыков длинный раздвоенный язык. Над его рогатой головой смыкались темные крылья – две тени, две ночи, несущие ужас и сладострастные кошмары всем живущим…
– Я узнала тебя, – сказала Юля.
– Разве я приказал тебе говорить? – Он хлестнул хвостом, и на щеке Юли закровоточила алая полоска. Но девушка даже не пошатнулась.
– Теперь у тебя есть моя отметина, – насмешливо сказал он. – Останется навсегда. Не отвертишься.
Юля промолчала, даже не стараясь зажать рану рукой, она словно брезговала прикоснуться к коже, оскверненной его хвостом.
– Итак, – заговорил он, поигрывая хвостом. – Ты ведьма. По слухам, что дошли до меня, ты сильная ведьма. Я рад, что нашего полку прибыло. Теперь ты можешь говорить, но говори любезно.
– Я говорю, как умею, – вскинулась Юля. – Я только хочу сказать, что я не в твоей армии. Настоящие ведьмы никогда не имели к тебе отношения и не поклонялись тебе.
– Да?! – рассмеялся он. – А Кернуннос?
– Кернуннос, Пан, Янус, Таммуз – они не имеют никакого отношения к тебе, – сказала Юля, удивляясь тому, откуда она это знает. Но удивление быстро прошло: Юля поняла, что знает, и всё. Так положено. – Это инквизиторы и прочие психопаты стали отождествлять старых забытых богов с тобой, чтобы еще больше очернить ведьм. Как же, ведь ведьм обвиняли в прямой связи с тобой!
– А этой связи не было?
– Ее и сейчас нет. Просто ты захотел примазаться к ведьмовской славе. Договоры с тобой заключали не ведьмы, а жадные до денег и славы людишки.
– Ты слишком много знаешь обо мне, маленькая ведьма. А ведь я могу одним движением когтя раздавить тебя.
– Можешь. Но не раздавишь. Для чего-то я нужна тебе. Я сказала неточно. Я нужна тебе для…
– Помолчи пока! Еще не все собрались. Жертва приносится при полном собрании.
– Твой демон должен мне кое-что, – сказала Юля. – Волос моей подруги с ее жизнью.
– Я знаю, – усмехнулся сидящий на престоле. – Ты получишь его, как только всё пройдет как надо. Уж не думаешь ли ты, что я настолько глуп, чтобы отдать его тебе сейчас? Ты можешь сбежать…
– Сбежать? Ха, а такая мысль пока не приходила мне в голову. Откуда бежать? Из этих развалин?
– Это мой дворец. Летняя резиденция.
– Понятно. Послушай, кто там всё время шипит у тебя за троном? Что он бормочет?
Из-за трона вышел несколько смущенный трехголовый уродец, телом напоминавший скорпиона. Он поклонился сидящему на троне и неприязненно покосился на Юлю.
– Вот и первый гость, – сказал хозяин. – Входи, Сонтуэль, и будь благословен моим благословением.
Тут распахнулись двери, доселе бывшие невидимыми, и из них выступило восемь демонов:
– Входи, Одруэль!
– Входи, Аррикан!
– Входи, Лотмэль!
– Входи, Томаррец!
– Входи, Хотиэль!
– Входи, Умираз!
– Входи, Авендэль!
– Входи, Этокоэль!
Каждого демона сидящий на престоле приветствовал по имени и кланялся легким движением рогов. А Юля вдруг поняла, что она должна запомнить имена этих уродливых демонов: ибо знать имя – наполовину победить.
– Вот она, – сказал сидящий на престоле, как будто демонам было непонятно, что Юля и есть героиня их маленькой несимпатичной сходки.
Тут же раздались нестройные выкрики:
– Пусть прольется ее кровь!
– Принесем жертву!
– Вызовем его!
– Вызовем его? – шепотом повторила Юля. – Значит, рогатый тут всё-таки не самый главный. Есть тот, кто поглавнее. Интересно, зачем он им?
Демоны Аррикан и Лотмэль, у которых было по четыре человеческих руки, подскочили к Юле и сорвали с нее одежду. Подергали ее за хвост (очень неприятно!) и крикнули:
– Натуральная ведьма! Ему понравится!
– Положите ее на стол, – распорядился рогатый.
Юлю подхватили всем скопом и довольно-таки неудобно положили на стол. Юля ощутила спиной (и не только спиной) холод мраморной поверхности и немного подрожала, привыкая. Единственное, к чему она не могла привыкнуть, – это холод, исходящий от чаши. Чаша словно звала ее, притягивала, привораживала…
– Я не позволю им себя убить… и… и сделать какую-нибудь гадость тоже не позволю.
Но стол словно приклеил ее к себе. К тому же демоны Томаррец, Умираз, Одруэль и Аррикан крепко держали Юлю за руки и за ноги.
Рогатый сошел с престола и взял чашу. Юля впервые ощутила приступ настоящего, животного страха.
– Во имя бога нашего, бога истинного, непреходящего! – вскричал нечистый. – Во имя бога заброшенных перекрестков и забытых дорог да прольется кровь ведьмы в чашу черной ночи венчания!
Один из его когтей превратился в зеркально блестящий нож. Этим ножом он сделал глубокий надрез над правой грудью Юли. Тут же подставили чашу, и кровь заструилась в нее.
– Нет! – забилась Юля в цепких лапах демонов. – Да вернется кровь в тело, а чаща зла да расколется!
И произошло по словам ее: текущая кровь втянулась под кожу, рана исчезла, а чаша, которую дьявол держал в лапах, вдруг окуталась паром и с треском разлетелась на множество кусков.
Юля рванулась из когтей демонов и вдруг поняла, что ее никто не держит. Демоны валялись у нее в ногах, словно нашкодившие щенята, и скулили, скулили от страха!
Юля соскочила со стола, навстречу ей тянул лапы главный мучитель…
– Прочь! – крикнула Юля. – Нет тебе части со мной!
И вдруг всё словно перевернулось, словно по времени и пространству прокатился асфальтовый каток, сминая и перемалывая всё на свете. Юля увидела, что сидит в какой-то комнатке, напоминающей процедурный кабинет в какой-нибудь заштатной поликлинике. И Юле кажется, что всё это с ней уже было, только она была другим человеком…
Напротив Юли сидит усталый и невзрачный мужчина. На нем поношенный спортивный костюм и стоптанные кеды. Еще спортивная шапочка с надписью "Олимп" довершает портрет. Эта шапочка почему-то ужасно смешит Юлю, она еле сдерживается, чтобы не засмеяться. Потом заглядывает в глаза мужчины, и смеяться ей больше не хочется.
– Ю-у-уля, – тянет мужчина. – Сдай анализззз!
Рот мужчины вытягивается с этим "ззз" и превращается в хоботок. Юля отшатывается, мечется по кабинету, но двери нет, некуда бежать, да и нечем защититься. Мужчина ставит ей подножку, Юля падает и с размаху впечатывается лицом в стену. Пока она приходит в себя, она чувствует, как жуткий хоботок проколол кожу, и…
Всё снова меняется. Стена перед Юлей проваливается. И она видит, что упала не куда-нибудь, а в некое подобие монастырской кельи. В полукруглые окошки светит какой-то осенний свет; всё желтовато-медовое в этом свете, и Юля не сразу различает, что в келье кто-то сидит.
– Поднимайся, девочка, – говорит Юле высокий и красивый женский голос. – Поднимайся. Ты достаточно сильна для этого.
Юля встает и прежде всего оглядывается. Ничего. За ее спиной крепкая стена.
– Не бойся, – слышит она женский голос. – Здесь тебя никто не посмеет достать. Тем более твою кровь.
И тут Юля начинает плакать…
– В чем дело? – склоняется над ней женщина. Она красива, и красива такой красотой, что не имеет возраста.
– Я, я виновата, – говорит Юля. – Я должна была сделать то, что они от меня требовали!
– Почему?
– Потому что у них волос! Волос с жизнью моей подруги! Они уничтожат ее!
– Ты об этом волосе? – К глазам Юли протягивается узкая красивая ладонь.
На ладони сверкает волос.
– Возьми, – говорит женщина. – Носи с собой. Или расколдуй при случае, нехорошо, когда жизнь человека висит на его волоске.
Юля берет волосок и стискивает его в кулаке. Теперь никто не посмеет!..
– Присядь, – говорит ей женщина. – Ты устала. Слишком много впечатлений. Кроме того, тебе следует познакомиться со мной. Не спрашивай меня об имени, девочка. Имени у меня нет. Я просто Безымянная Ведьма. Безымянная и потому сильная.
Юля садится на простой деревянный табурет:
– Как вы спасли меня?
– А ты ничего не почувствовала? Я поменяла местами то, что поменять местами невозможно. Я изменила ход событий. На какой-то миг.
– Скажите, – трет лоб Юля. – Скажите, а зачем им понадобилась моя кровь?
– Это жертва. Кровь ведьмы-девственницы вызывает того, кто страшен и кто не имеет имени. Его называют богом забытых дорог.
– Но зачем его хотели вызвать?
– Ты не поверишь, Юля, для каких мелочных целей иногда вызываются боги… Иногда для того, чтобы получить власть над миром. А иногда – достаточно власти над городом.
– Над каким городом? – спрашивает Юля.
– Над Щедрым, – отвечает Безымянная Ведьма.
– Ой! – удивляется Юля. – Но ведь это совсем маленький городишка! Я понимаю, власть над Москвой! Или над Нью-Йорком!
– А ты думаешь, наивная девочка, что Москва и Нью-Йорк не захвачены? Да ты совсем дитя, хоть и очень сильная ведьма!
– А кем они захвачены?
– Магами, сильными магами, у которых нашлось столько сил, чтобы сделать своими эти города. Видишь ли, девочка, для простых людей что маги, что ведьмы – всё едино. Но на самом деле это не так. Ведьмы и, точнее, ведьмовство идет от самой природы, от сил стихий и светил. Когда ведьмы проводят обряд поклонения Луне, они кланяются ей не просто как богине их Ремесла, а как тому небесному телу, которое влияет на силу приливов, на жизненные ритмы всех, пребывающих на земле. Ведьмы никогда не заключали договоров с дьяволом и никогда ему не поклонялись. Правда, инквизиция пытками вырывала у них такие признания, но под пыткой любой признается в чем угодно. Но это ведьмы… Однако испокон века существовало разделение на магов и ведьм. Маги шли другим путем. Их магия была замешена на дьяволопоклонничестве. Они приносили жестокие жертвы демонам, чтобы повелевать ими. Они достигали своей власти, своего таланта только с помощью демонов, немудрено, что часто эти отвратительные исчадия ада поднимали бунт и уничтожали своих повелителей. Маги заключали сделки с дьяволом, а обвиняли в этом ведьм. Знаешь ли ты, девочка, что многие маги входили в рады инквизиции и занимались охотой на ведьм? А некоторые римские папы занимались колдовством и чернокнижием?
– Это правда? – изумилась Юля.
– Это правда, – кивнула ведьма. – Давным-давно, когда я была начинающей ведьмой, я столкнулась с тайным орденом Защищающих Бога именно от тех людей, которые лишь на словах оказывались христианами, а внутри были самыми черными магами и дьяволопоклонниками. Сначала они думали, что это ведьмы совратили их с праведного пути, и пришлось мне потратить века, чтобы хоть кто-то понял – ведьмы никого не сбивают с пути. Потому что идут своим собственным путем. Но мы отвлеклись от главного. Девочка, есть община великих магов. Они называют себя Магистриан-магами и даже неизвестны среди своих рядовых единомышленников. Магистриан-маги захватывают многие города, забирают их под свое магическое влияние. Некоторые города удалось отстоять ведьмам: это, к примеру, такие города, как Афины, Гонконг, Толедо и Саратов.
– А зачем магам города?
– Это же власть! Как ты этого не понимаешь?! Власть над аурой целого города – это очень много. Магам это нужно для их экспериментов…
– А ведьмам не нужно?
– Ведьмы не захватывают города. Они просто живут в них и не дают магам творить свои делишки.
– Я не вижу никакой разницы между ведьмами и магами. И геи другие…
– Разница есть, – резко сказала Безымянная Ведьма. – Вот ты держишь в кулаке волосок своей подруги. По сути, держишь ее жизнь. Что ты сделаешь с ним дальше?
– Я постараюсь развеять чары – так, чтобы жизнь Марины не зависела от какого-то волоска.
– Вот видишь! – воскликнула Безымянная Ведьма. – А маг сохранил бы этот волос и не развеивал чары. Ему было бы выгодно иметь такую власть над другом. Теперь понимаешь разницу?
– Да, – произнесла Юля. – Кажется, понимаю.
– Тогда продолжим о городе. Щедрый хочет захватить Ложа Магистриан-магов. Щедрый очень удобный для них город – здесь много вампиров, умертвий, оборотней – тех, кем магам легко управлять. И кроме того, с недавнего времени в Щедром появился великий артефакт. Лунная арфа элементалей.
– Ох, опять эта Арфа. – простонала Юля.
– Зря ты стонешь. Я знаю, что тебя назначили хранительницей Арфы. Это еще один фактор, из-за которого маги хотели пролить твою кровь. В жертву богу заброшенных дорог. Их бог – жестокое существо.
– Они хотели его вызвать, чтобы захватить город?
– Да.
– Но как какой-то бог может захватить целый современный город? Это абсурд.
– Не абсурд. У бога заброшенных дорог в арсенале много способов заставить целый, как ты выразилась, город служить тем, кто этому богу поклоняется. Болезни, страшные болезни. Катастрофы. Сумасшедшая погода…
КНИГА ТЕНЕЙ, ТЕНЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ИРЛАНДИЯ
Она родилась рыжеволосой. Ее прекрасные волосы золотились как мед, переливались будто красная медь, завораживали, притягивали взгляд. Говаривали старухи, что тот, кто родился таким рыжим, – ведьмам сродни да феям. Но Бриджит не слушала таких пустых разговоров. Она-то прекрасно знала – никакая она не ведьма. А то, что красива, – так это дар Божий, а не дьявольский, что бы ни говорили старухи у околицы.
Да и какие могут быть на свете ведьмы? В теперешние-то просвещенные времена?! Совсем немного лет осталось до того момента, когда девятнадцатый век сменится двадцатым. И тогда в их захолустном графстве тоже будет железная дорога, газета, синематограф и магазин модной одежды прямо из Парижа! Ах, мечты, мечты…
В Клонмеле народу живет немного и все друг друга знают. Поэтому, когда Майкл Клири посватался к Бриджит, никто не удивился – все знали, что он давно с нее глаз не сводит.
Бриджит советовали не торопиться с браком, да еще идти за Майкла – опять-таки твердила досужая молва, что не всё в порядке у Майкла с головой, что часто бывает он подозрителен без меры, а уж если выпьет, то берегись – начнет по всему местечку искать врагов веры… Но Бриджит Болэнд оказалась девушкой упрямой, к тому же ей нравился высокий статный Майкл.
Свадьбу справили пышно – ни Клири, ни Болэнды не были бедняками. Бриджит полноправной хозяйкой вошла в дом Майкла. Тот обожал ее, свою золотоволосую красавицу-женушку…
Но, как говорится, не бывать на земле полному человеческому счастью – всегда найдется не дьявол, так человек, науськанный дьяволом, который всё расстроит, изломает и испортит. Матери Майкла не по душе пришлась невестка – уж слишком строптива норовом, много на себя берет и на язык остра. Разве о такой невестке мечтала она, когда растила сына? Ах феи, ирландские хитрые феи, это вы смутили сердце Майкла так, что он влюбился в рыжеволосую красотку!
Мать Майкла хорошо разбиралась в таких вопросах, как ведьмовство и связь с феями, хотя сама никогда не занималась этими богопротивными делами, еще чего! Вот и стала она примечать да подмечать за невесткой, человеческого ли та племени. И вскоре поняла: беда, беда вошла в их дом под образом Бриджит Болэнд! Может, раньше и была Бриджит человеком, да только теперь вместо верной жены у Майкла под боком живет настоящий подменыш!