– Если они с самого своего поступления в Хогвартс будут жить с презрением к себе, то естественно у них начнёт копиться злоба и комплексы, – подала голос Гермиона. – Харальд, может, и преувеличивает, но в целом прав. Мы привыкли считать слизеринцев исконным врагом, а они привыкают жить, зная, что все их считают врагами. Ну, и чего им тогда ловить на стороне света, если им здесь не рады?
– Да вы того же Малфоя в том году вспомните! – воскликнул Уизли. – Это вот к нему я должен был, по-вашему, относиться с симпатией?! Заносчивый сноб, который только и умеет, что хвалиться собственной родословной и деньгами…
– Ну, а ты чего? – возразила Гермиона. – Обзываться в стиле "сам дурак!" просто, но глупо. Подумаешь деньги – сколько знатных родов со временем разорилось, а сколько худородных – разбогатело.
– Первые Поттеры, соответствуя фамилии, были горшечниками, например, – вставил Харальд.
– Во-во. И кичиться своим происхождением может только невежда, который свою родовую историю как раз и не знает. Опять же, Уизли – они ведь наверняка ничуть не менее знатны, чем Малфои.
– Даже больше, – подтвердил Фред. – Они с материка всего лет триста назад прибыли, а наши уже минимум век к тому времени в Визенгамоте заседали.
– Отдельные проявления сволочизма не в счёт, – заявил Харальд. – Второй и первый курсы Слизерина ещё относительно вменяемы.
– Даже Малфой? – иронично произнёс Рон.
– Даже Малфой. Тот же Забини ходит с непроницаемой мордой, но никогда никого не подкалывал и не задирал – ему оно не нужно. Или Нотт. Тот да, всякие ехидные комментарии постоянно отпускает, но прямо никого не обижал. Гринграсс вообще нормальная – Лаванда с ней вполне по-дружески общается.
– Учитывая постоянные драки со слизеринцами в прошлом году, странно слышать такие миролюбивые речи от тебя, – насмешливо произнесла Гермиона.
– Молодой был, – ответил Поттер. – Глупый ещё. Сила – это здорово, но не всё можно и нужно решать силой. Всегда надо исходить из того, что союзник (союзник, но не друг) в будущем может стать врагом, а враг – если уж не другом, то союзником. Победить на этом этапе важно в первую очередь идейно и морально.
– Ты сказал – на этом этапе, – уточнил Уизли. – Будут и следующие?
– Конечно, друг мой Рональд. Моя идефикс – восстановление мощи Британской империи в зените её могущества…
– А тебе не слишком жирно будет? – осведомилась Гермиона.
– Я не жадный, – скромно ответил Харальд. – Согласен и просто на союзный договор с той же Индией.
– Какое нам вообще должно быть дело до магловских государств… – пожал плечами Уизли.
– Вот он – сегодняшний британский патриотизм, – с жалостью взглянул на рыжего Поттер. – У меня отец при всей его ненависти к Великобритании как к государству, больший патриот британского народа, чем большинство британцев.
Интерлюдия 5.
"…всё ещё выясняются. Как заявил пресс-секретарь Министерства магии предварительная версия работающих на месте нападения следователей Департамента – Тот-Чьё-Имя-Нельзя-Называть-Вслух погиб от собственного же смертельного заклинания, отразившегося от Гарольда Поттера. Несмотря на кажущуюся фантастичность, подобная версия была подтверждена и одним из ведущих учёных современности – Альбусом Брайаном Вульфриком…"
Раздался треск разрываемой газеты, а затем ещё и ещё.
Сидящая в кресле-каталке у горящего камина бледная худая женщина с длинными тускло-рыжими волосами и с перекошенным от ярости лицом разорвала газету на части.
– Старый урод! – её негромкий голос оказался больше похож на клёкот хищной птицы, чем на звуки человеческой речи. – Политическая шлюха! Да как он посмел!..
– Лили, тише, пожалуйста! – стоящий рядом высокий мужчина с седыми волосами, доходящими до плеч, бросился к ней. – Тебе вредно пока что так сильно нервничать…
– Тише? – женщина сорвалась на шёпот. Её буквально колотило. – Ты говоришь мне тише, Рем?
– Лили…
– Чёртов паук, – процедила Лили сквозь зубы. – Как он посмел использовать моего сына в своих интригах? Ему было мало того, что мы все плясали под его дудку? Ему было мало этого?!
В вечернем полумраке сверкнули ярко-зелёные глаза женщины – самое яркое, что сейчас в ней оставалось. Пожалуй, такие глаза как ничто другое подходили к образу ведьмы…
Ремус Люпин тяжело вздохнул.
Шокирующая радость от недавнего пробуждения от комы старой подруги уже давно сменилась в душе оборотня тревогой.
Да, Лили всегда была несколько… импульсивна… Но после всего, что ей пришлось пережить, она проснулась совершенно другим человеком. И Ремус пока что не знал, как именно стоит относиться к этой новой Лили – стоит ли её жалеть, пытаться поддержать или же… бояться?
– Когда уже придёт этот твой Норд? – буркнула Лили, со свистом выдыхая воздух сквозь плотно стиснутые зубы и пытаясь успокоиться. – Я хочу всё-таки увидеть своего тюремщика.
– Лили, он тебя спас… – без особой уверенности в голосе произнёс Люпин.
– Нда? – улыбнулась женщина. – Тогда почему я была здесь, а не где-нибудь в Сент-Мунго? И почему во всех этих жалких газетёнках меня считают погибшей? А, Рем?
– После нападения Сама-Знаешь-Кого тебе и Гарри могла грозить серьёзная опасность. На свободе ведь оставалось ещё немало Упивающих… Алиса и Фрэнк…
– Да, – лицо Лили помрачнело. – Лейстренджи? Всегда ненавидела этих придурков. Белла? Вот от нашей Мисс Аристократизм я такого не ожидала, да… Ну, ничего. Они ещё заплатят за это. Все заплатят!
– Знаешь, ты меня пугаешь, Лили, – всё-таки решил определиться с выбором Люпин. – Где та Лили, что я знал раньше?
– Где та Лили, спрашиваешь? – женщина неприятно рассмеялась. – А померла та Лили. Газетку дать почитать? Померла, доблестно пав в бою с самим Тёмным Лордом, защищая собственного сына!
– Хватит, – жёстко произнёс оборотень. – Я понимаю, что тебе…
– Понимаешь? – снова сорвалась на шёпот Лили. – Правда понимаешь? Правда-правда?
Люпина прошиб холодный пот. Вот этого он боялся больше всего с того момента, когда увидел находящуюся в коме Лили.
Что однажды она просто возьмёт и спросит "Дружище Рем, а где тебя носили черти всё это время? Почему обо и моём сыне заботился кто-то абсолютно посторонний? И где Сириус и Джеймс? Почему ты ничего не сделал для них, дружище Рем?"
От продолжения этой пытки Ремуса спасла открывшаяся дверь и шагнувшая из темноты улицы высокая фигура.
Лили повернула голову в сторону позднего гостя.
Высокий – даже выше долговязого Рема, мужчина. Молодой… Наверное. Потому что часть лица была скрыта длинной чёлкой, а вторая обезображена шрамами, среди которых недобро поблёскивал натурально алого цвета глаз. Седые волосы, просторный и длинный чёрный плащ с алой окантовкой.
Незнакомец сделал несколько размашистых шагов к сидящей у камина Лили, остановился и неожиданно галантно поклонился… Попытался, скорее, потому что складывалось впечатление, что это не человек, а деревянная кукла с плохо гнущимися суставами.
– Леди Лилиана, – хрипло каркнул красноглазый.
– Меня редко так называли, – женщина с интересом рассматривала гостя. – Зовите меня лучше Лили.
– Виктор. Виктор Норд.
– Думаю, что нам есть о чём поговорить, Виктор, – усмехнулась женщина.
– О, да, – кривая ухмылка исказила левую половина лица Виктора.
– Ну, я, пожалуй, пойду… – произнёс Люпин.
– Нет, Рем, ты, пожалуй, останешься, – не терпящим возражений тоном произнесла Лили.
– Да, так будет лучше, – кивнул Норд. – У нас нет друг от друга секретов.
– Правда, что ли? – слегка насмешливо произнёс Люпин.
– Рем! – возвысила голос женщина.
– Уточнение, – Виктор снова ухмыльнулся. – Нет такого, что я бы мог сказать только тебе, Ремус, или только вам, Лили. Но есть то, чего я не могу сказать вам обоим… Так. Я, наверное, присяду…
Норд пододвинул к камину поближе старое кресло, опустился в него, растягивая плащ, и с блаженством медленно вытянул ноги к огню.
– Я бы тоже не отказалась сейчас погреть ноги, – усмехнулась Лили, поплотнее закутывая колени клетчатым пледом. – Здесь довольно прохладно.
– Протянуть ноги вы всегда успеете, – усмехнулся Виктор. – Не долго вам разъезжать в этой карете, миледи…
– А тебе не кажется, что это довольно бестактно? – не выдержал Люпин.
– Рем, всё нормально.
– Может, и бестактно… – задумчиво протянул Норд. – Всё-таки в своё время я провёл значительно меньше времени и прикованным к кровати, и разъезжая в инвалидном кресле…
– Итак, Виктор… – начала Лили.
– Вас интересует зачем и почему я всё этот сделал?
– Да.
– Считайте меня психопатом, – любезно предложил Виктор. – Однако я считаю, что нынешнее правительство Магической Британии… да и немагической тоже ведёт нацию к вырождению. Знаете, я никогда особо не любил жителей Туманного Альбиона… Можно сказать даже ненавидел временами… Однако… нашёлся человек, который убедил меня, что ваша страна имеет право на существование, право на шанс… Шанс стать чем-то хорошим. Но для этого её придётся уничтожить, а затем создать заново. Разрушить этот паршивый грёбанный мир, и построить новый… И в этот раз я начну с Британии.
– Я не слишком поняла вас, Виктор, – напрямик заявила Лили. – Вы хотите революции? Диктатуры? Политической игры? Вас вдохновляет пример Тёмного Лорда или Дамблдора? Если так, то знайте – мне с вами не по пути.
– Мне плевать на Дамблдора, – рассеяно ответил Норд. – Мне плевать на Волдеморта. Чего я хочу? Меня часто спрашивают об этом. А я часть отвечаю, что просто хочу справедливости. Для всех. Сильным – право решать, слабым – защиту. Преступникам – наказание, мирным жителям – спокойствие…
– И как это соотносится с желанием разрушить старый и построить новый мир? – спросил Ремус.
– Я попал в вашу страну двенадцать лет назад, я прожил в этой стране двенадцать лет. Что я увидел за эти годы? Застой. Стагнацию. Общество, которое физически не способно НЕ рождать Тёмных Лордов. А значит что? Значит – законы социума неумолимы, и вскоре разразится новая война гражданская война… Признаюсь честно – двенадцать лет назад мне было плевать. Плевать на вас всех. Вы могли умереть, всё ваша страна могла кануть в небытие, а я бы просто сказал "вау". Ремус Люпин так бы и влачил жалкое существование страдающего приступами самокопаний оборотня, Лилиана Поттер погибла бы, Гарри Поттер вырос у сестрички Петуньи покорной марионеткой Ужирающегося Дольками, Сириус, Северус и ещё многие померли бы, а Волдеморт всё равно вернулся и в очередной раз нагнул всю эту бесхребетную толпу. В итоге померла бы куча народа, но великое зло снова забороли… И затем бы это повторилось вновь. Круто, верно?
– И что же изменилось? – Лили решила принять эту странную игру не менее странного человека.
– У меня не было причин враждовать с Волдемортом… – с неожиданной тоской протянул Норд, глядя в огонь. – Я ведь не рыцарь в сияющих доспехах, я просто оказался в неподходящее время и в неподходящем месте. Знаете, Лилиана… Знаете, я готов был позволить вам умереть. Кем вы были для меня? Никем. Набором букв на страницах… истории. И смертельное заклинание отразилось бы не от вас, а от Гарри, но Волдеморт всё равно бы пал… И всё стало бы так, как должно было идти. Что изменилось – вы меня спрашиваете? Ничего. И всё. Просто Джеймс попросил меня о помощи… Просто попросил. Он не знал кто я, и что я делал в тот час у вашего дома. Знаете, ему ведь тоже было всё равно… Всё равно у кого принять помощь. Знаю, тогда бы он без колебаний продал душу даже Сатане, лишь его семья осталась в живых.
– С чего это ты решил?
– Я бы продал, – ровным тоном произнёс Виктор. – За жизни любимой и сына – легко и просто.
– И тогда… – медленно произнесла Лили.
– И тогда я, как говорится, обнажил оружие и пошёл вперёд.
– Смело, но глупо, – серьёзно произнесла женщина. – Волдеморт был непобедим – это все знали. Никто не рисковал сойтись с ним в открытом бою.
– А я не знал и победил! – рассмеялся Виктор. – Это было непросто, но я уже как-то привык делать то, что все считают невозможным.
– Похвальба… – скривился Люпин.
– Необходимость, – лицо Виктора исказилось. – Вынужденная, мать её так, необходимость.
– Но, похоже, тебе это нравится.
– Можете считать меня мазохистом или идиотом, но к боли нельзя привыкнуть – её можно только принять, как самого себя. Думаете мне так нравится стрелять и махать мечом?
Норд расхохотался.
– Да! Чёрт вас всех побери, да! Мне нравится моя работа!
В его хохоте неожиданно прорезалась горечь и боль.
– Но при этом я так её ненавижу… Тебе хорошо, Ремус – тебе особо некого терять.
– Но мои друзья!.. – натурально зарычал Люпин.
– Брось, – устало отмахнулся Норд. – Ты оставил их, забившись в свою раковину, так что…
Подлетевший к нему оборотень легко выдернул несопротивляющегося Виктора из кресла и поднял за груди.
– Да как ты!..
– Положи где взял, а? – равнодушно произнёс Норд. – Ты можешь себе лгать, а вот я не стану. И я тебя сейчас стукну, после чего ты станешь фиолетовым. В крапинку.
– Рем, – в голосе Лили звякнул металл. – Какого чёрта ты творишь?
– Он посмел!..
– …сказать правду?
Теперь обмяк уже Люпин, опустив Виктора обратно в кресло, а сам бессильно опуская голову.
– Лили, я…
– Не нужно оправданий, Рем. Старая Лили тебя бы не простила, новая не может позволить себе отвлекаться на подобное – у меня есть дела поважнее.
– Тебе тоже хорошо, Лилиана, – с горькой иронией растянулся в кресле Норд. – У тебя был муж, у тебя был сын… А вот я так и не успел произнести перед алтарём "Я беру её в жёны" или услышать, как мой сын говорит своё первое слово… Хреново, верно?
Виктор закрыл глаза.
– Всё изменилось, когда я взял Гарри на руки. Знаете, почему я не застрелился ещё двенадцать лет назад? Вовсе не потому, что придумал себе грандиозную цель в жизни. Просто у меня был маленький такой якорь в этом мире и стране, ради которого я всё ещё и живу… Я дал нам цель. Я придумал нам мечту. Я представил себе мир, где не нужно терять любимых, а у детей есть детство. Это мир Гарри Поттера. Министерство может подавиться своим золотом, Волдеморт может засунуть власть себе в задницу, Дамблдор может играть в политику до посинения. Мне это не нужно. Ничего из этого.
Комната погрузилась в молчание. Лишь негромкий ход старинных настенных часов нарушал тишину.
– Знаете, Виктор… – негромко произнесла Лили. – Вы не психопат. Или не более псих, чем я сейчас. Я спрошу только одно – что мы будем делать дальше?
– Самым разумным было бы где-нибудь затаиться, – хмыкнул Люпин. – Но нас никогда не оставят в покое. Другие люди или наши мысли.
– Всё очень просто, – будничным тоном произнёс Виктор. – Мы планомерно и методично уничтожим чужими руками сегодняшнюю Британию. Вам знакомо понятие Четырёх Всадников Апокалипсиса? Можете примерять на себя их одежды.
Глава 11. Приступить к расследованию
– Итак, о чём же ты хотел поговорить? – произнесла Гермиона, поправляя завязанный на шее шарф и рассеяно скользя взглядом по тёмной глади озера. – И почему ради этого нужно было тащиться ажно сюда?
– Начну с конца, – ответил мальчик. – Чтобы не вызвать ни у кого подозрений.
– Ты Харальд Поттер, уже после первого курса тебя нужно подозревать постоянно и во всём.
– Хм, пожалуй.
– К тому же как это может выглядеть неподозрительно, если мы с тобой вдвоём попёрлись чёрт знает куда?
– Ну, если что, то все просто подумают, что у нас свидание, – равнодушно пожал плечами Харальд, облокачиваясь на высокий и холодный каменный парапет.
– Кошмар! – пришла в ужас Гермиона. – Всё, я ухожу.
– Поздно, дорогая, – замогильным тоном протянул Поттер. – Трамвайчики уже спяяят…
– Можешь не пытаться сразить меня своим изощрённым юмором, – скривилась девочка. – Если тебе нечего…
– Ладно, шутки в сторону. Про вчерашнее слышала?
– А что было вчера? – проворчала Гермиона.
– Где ты была с девятнадцати до двадцати часов? – пристально уставился на девочку Харальд.
– Это что – допрос? – голос Грейнджер моментально заледенел.
– Вообще-то это вопрос.
– И к чему он? Амплуа безумного учёного тебе надоело и ты решил поиграть в детектива?
– Чего, так сложно ответить, что ли? – картинно надулся Поттер.
– Ты мог бы задать его нормальным тоном, а не корчить из себя Майка Хаммера.
– Извини.
– Ты слишком легко извиняешься! – возмутилась Гермиона.
– Нужно увеличить сложность извинения? – нахмурился мальчик, а затем просиял. – Да легко!..
Мальчик неожиданно бухнулся на колени прямо на холодные камни, шустро подполз поближе, обнял Гермиону за колени и запричитал:
– Простите меня, моя императрица! Простите же! Простите и ответьте! Где же вы были вчера с девятнадцати до двадцати часов!
– Уйди, уйди от меня! – Грейнджер запаниковала. – Да… Да отпусти же меня!..
На лестнице, ведущей к набережной, появились две фигуры в чёрных зимних плащах и ало-золотых вязаных шапках. Поняв, что это самые нежелательные персоны, которых только можно было вообразить (Браун и Патил), Гермиона запаниковала ещё больше.
– Вы разбиваете мне сердце! – Поттер тем временем начал возвышать голос, преданно глядя на Грейнджер снизу-вверх. – Дайте же мне ответ, не мучайте!
Подружки-сплетницы мило болтали между собой и пока что не замечали развивающееся рядом с ними сногсшибательное шоу, но Грейнджер поняла – ещё чуть-чуть, и на свет появится совершенно чудовищная и невообразимая сплетня.
– Да в библиотеке, в библиотеке я была! – затараторила девочка, пытаясь отцепить от себя Харальд. – Только отпусти меня и встань ради всего святого!..
– Да легко.
Поттер моментально угомонился, встал на ноги и с невозмутимым видом отряхнулся.
– А что читала?
– "Большой справочник рун"… – на автомате произнесла девочка, впадая в ступор… а затем натурально взрываясь. – Что это было?! Что это было, я тебя спрашиваю?!
– Ну, я решил вывести тебя из равновесия и посмотреть на твою реакцию, – хладнокровно произнёс Харальд. – Вроде бы не врёшь…
Гермиона попыталась пнуть Поттера посильнее, но тот увернулся и от пинка, и от последовавших за ним размашистых ударов руками. Но Грейнджер так увлеклась, что элементарно запнулась и потеряла равновесие. Хорошо ещё, что Харальд успел её поймать, предусмотрительно схватив так, чтобы она не могла его ударить. Пинаться у неё, правда, получалось, но мальчик это стойко терпел.
– Извини, а? – попросил Поттер. – Ну надо было, честно. Ты хоть и мой друг, но тут такое дело просто…
– Да какое такое ещё дело?! – рявкнула Гермиона.
– Тссс! Лаванда и Парвати почти ушли, то можешь привлечь их внимание. Совершенно тебе ненужное, верно?
Грейнджер моментально замолчала. Харальд её отпустил, и она отошла на пару шагов назад, настороженно глядя на этого мелкого психа.