– Горбатого могила исправит.
– И хватит уже на меня вываливать свои познания в народном фольклоре!
– Да ладно тебе ворчать. Ну, я тоже, быть может не прав… Впрочем, раз уж я – мальчик, а ты – девочка, то я не прав уже по умолчанию, хе-хе… Могу ли я в таком случае как-нибудь загладить свою вину?
Гермиона окинула Харальда задумчивым взглядом.
***
Профессор Спраут стояла в теплице номер три у деревянной скамейки, на которой лежали около двадцати пар наушников-заглушек. Подождав, пока все займут свои места вокруг находящегося в центре длинного и высокого деревянного стола, преподавательница начала свой урок
– Здравствуйте, дети! Надеюсь, все хорошо отдохнули за лето и теперь снова готовы учиться со всем старанием?
Ответом ей был нестройный, но полный энтузиазма в голосах хор утвердительного мычания.
– Итак, сегодня мы будем пересаживать мандрагоры. Кто хочет рассказать о свойствах этого растения?
Никто не удивился, что первой подняла руку Гермиона.
– Мандрагора или правильнее Mandragora Мagicae – широко распространённое в Старом Свете магическое растение, крайне важное в современной алхимии, – отчеканила Гермиона, как будто знала учебник наизусть. Потому что, насколько помнил Харальд, именно так и было написано в учебнике – слово в слово. – Дендроид искусственного типа, выведенный приблизительно в пятом веке до нашей эры из дикорастущей мандрагоры. Содержит большое количество психотропных и токсичных веществ, поэтому наибольшую ценность представляет как сырьё для создания зелий и декоктов стимулирующего действия.
– Отлично! Десять баллов Гриффиндору. Ещё добавлю, что мандрагора входит в состав множества противоядий. Но мандрагора небезопасна, не только если её употреблять в пищу. Кто может сказать почему?
Опять вверх взметнулась рука Гермионы, мимоходом заехав Харальду по уху. И весь вопрос был только в том – намеренно она это сделала или нет?
Впрочем, на этот раз первой была не Грейнджер.
– Да, Невилл?
– Крик мандрагоры крайне опасен для магов, – ответил Лонгботтом. – Если маггла он в худшем случае только лишит сознания, то колдуна может и убить. Ну… Это, конечно, касается только мандрагоры магики.
– Совершенно верно. Припишем ещё десять баллов Гриффиндору, – Спраут заметила, как ученики в большинстве своём начали пятится от стоящих на столе горшков, с шевелящимися кустами, и поспешила всех успокоить. – Не бойтесь! Мандрагоры, которые сейчас перед вами – рассада, совсем ещё юная. Для людей они не опасны.
Профессор указала на растения, и оба класса подвинулся вперёд, чтобы лучше их рассмотреть. В ящиках росли рядами торчащие из земли пучки лилово-зелёных листьев – в каждом около ста маленьких мандрагор.
– Возьмите наушники, – распорядилась профессор Стебль.
Толкаясь, ребята бросились к скамье – наушники были совершенно разнообразны по виду, но никто не хотел весь урок сидеть, например, в розовых из искусственного меха.
Зато их без трепета нацепил на себя Харальд.
– Ну, разве я не милашка? – гордо заявил он, вызвав общий приступ веселья.
– Так и ходи, Гарри, – улыбнулась профессор Спраут. – Тебе очень идёт.
– О, а разве эти наушники не должны быть звукоизолирующими? – спохватился Поттер. – Но я почему-то всех прекрасно слышу…
– Профессор Флитвик заколдовал их так, чтобы мы слышали только друг друга.
– Система связи! – моментально просиял мальчик. – Звуковое оружие и связь – то, что нужно!.. Год определённо начинается удачно.
– Итак, все надели наушники? Тогда, смотрите внимательно…
Профессор Спраут засучила рукава мантии, поправила рабочие перчатки, крепко ухватила одно растеньице в ящике и с силой дёрнула.
Вместо корней из земли выскочило некое подобие человеческой фигурки, похожей на корень женьшеня. Судя по тому, что в лицо Харальда словно бы ударила незримая волна, сейчас мандрагора истошно орала из-за столь вопиющего вторжения в её мирную и тихую растительную жизнь.
Преподавательница взяла из-под стола большой цветочный горшок и посадила мандрагору в тёмный влажный компост, оставив снаружи только пучок листьев. Затем она отряхнула от компоста руки и подняла вверх большой палец.
– Поскольку наши мандрагоры совсем ещё маленькие, – пояснила Спраут. – Их плач не убивает. Но их вопли могут часа на четыре оглушить. Я уверена, что никому из вас не хочется пропустить первый день занятий, поэтому следите, чтобы наушники плотно закрывали уши. С каждым ящиком будете работать вчетвером, компост вот здесь в мешках. И следите, чтобы жгучая антенница не коснулась щупальцами – она жжётся.
Говоря это, профессор довольно сильно шлёпнула тёмно-красное колючее растение, тянувшее исподтишка к её плечу длинный щуп. Щуп мгновенно убрался.
Наушники были плотно пригнаны, и школьники начали пересаживать мандрагоры. Профессор Спраут довольно легко справилась с первым саженцем, но на то она и профессор гербологии. Дело, однако, оказалось не такое простое. Мандрагоры не слишком желали расставаться с насиженными местами, да и вообще крайне скверно реагировали на то, что их кто-то потревожил. Конечно, полноценно разумными существами они не были, но реагировали они как обычные животные – корчились, брыкались и вырывались. Грейнджер так вообще вся измучилась, пока запихивала в отдельный горшок один особо упитанный экземпляр мандрагоры.
К концу урока все второкурсники были вспотевшие, взъерошенные, усталые и грязные. Кое у кого с непривычки от напряжённой работы заболели руки. Так что раздавшийся на территории школы звук звонка был воспринят как дар небесный.
– Значит, теперь у нас будут заклинания… – задумчиво протянула Грейнджер, снимая перчатки. – Харальд, ты идёшь?
– Уже, – пропыхтел мальчик, запрокидывая на плечо ремень школьной сумки Гермионы. – Ты в неё кирпичей наложила, что ли? Такая тяжесть несусветная!
– Нечего ныть, раз уж сам предложил загладить свою вину. И там не кирпичи, а книги.
– Гермиона, сегодня три урока. Соответственно, в сумке должны лежать три учебника. А по ощущениям там не меньше десятка!
– Дюжина, если быть точным, – педантично поправила мальчика Грейнджер.
– А зачем?..
– Ну… Так, в перерывах поглядеть… Я взяла немного для лёгкого чтения…
– И это ты называешь лёгким чтением? – хмыкнул Харальд, извлекая из сумки какую-то толстенную книженцию.
– Заткнись. Ты же тоже любишь читать.
– Люблю. И физические нагрузки считаю необходимыми. Но ты бы только видела себя со стороны, когда идёшь в полной букинистической выкладке! Поэтому и горбишься постоянно.
– Я не горблюсь, – на автомате огрызнулась девочка.
– Горбишься.
– Не горблюсь. И вообще, какая тебя разница?
– Гермиона, ну ты же девочка, – продолжал увещевать подругу Харальд. – Поженственнее тебе нужно быть… хотя бы иногда… Вот, например, ты могла бы заявить протест моему проявлению мужского шовинизма, и не пытаться всучить свою сумку.
– А я всегда прохладно относилась к идеям феминизма… Ты куда?
– Триффида забрать, – ответил Поттер, поворачивая к одной из теплиц, куда после окончания уроков ушла Спраут.
– Я с тобой, – моментально заявила Гермиона.
– Да не, не утруждай себя…
– Я должна видеть этого монстра. И это не обсуждается!
Поттер тяжело вздохнул, но почти сразу же улыбнулся и зашагал вперёд.
***
Триффид за лето подрос и стал значительно крупнее. Если в самом своём начале он представлял собой маленький кустик, размером с кучку примул или маргариток, то сейчас это был трёх футов высоты кустарник. Хотя больше всего она напоминала сразу несколько растений, посаженых рядом друг с другом и причудливо переплетшихся.
Розетка широких округлых листьев, как у лопуха – в основании. Ловчие листья-ловушки с зубчатыми краями, как у увеличенной в несколько раз венериной мухоловки – выше. Затем – частокол мечевидных листьев, а в центре и вверху торчали пока что тонкие и хиленькие одеревенелые побеги, увенчанные резными розоватыми листьями.
И, разумеется, куст достаточно активно цвёл, причём сразу несколькими видами цветов. Метёлки небольших бело-голубых цветочков по краям, десяток разноцветных колокольчиков с сомкнутыми лепестками, и троица голубоватых роз в центре.
– Исключительно занимательный экземпляр, – произнесла профессор Спраут, в сопровождении которой Харальд и Гермиона вошли внутрь спецтеплицы, где росли наиболее ценные, редкие или опасные растения. – Никогда особо не занималась селекцией, но результат вполне могу оценить. Ты пользовался какой-нибудь специальной литературой, Гарри?
– Неа, только прочитал пару справочников по гербологии, растениеводству и алхимии глянул. Но в основном шёл методом тыка.
Поттер тактично умолчал, что этот самый метод тыка включал в себя самые отмороженные экзекуции, которые были применены к дракене. Многочисленные прививки, инъекции различных веществ, поливание сомнительными зельями (обычно в ход шла "некондиция", остававшаяся после опытов по зельеварению), накладывание рунических заклинаний и прочие магические ритуалы.
– Кстати, профессор, он вас не пытался, того…
– Сцапать? – улыбнулась Спраут. – Было дело. Но, оказалось, что стоит насвистеть ему "Боже, храни Королеву", и он моментально успокаивается. А вообще он вёл себя очень прилично – поспокойнее и потише той же антенницы.
Харальд чуточку надулся от гордости.
– Профессор, неужели вы так спокойно относитесь к тому, что ваш ученик хранил у себя столь опасное создание? – не выдержала Грейнджер.
– В списке запрещённых предметов Хогвартса дракена не числится, – успокоила девочку преподавательница. – Да я и не думаю, что подобные создания могут быть опасны для человека… В дикой природе плотоядные деревья обычно никогда не нападают на человека, за исключением нескольких видов. Но они все очень большие по размеру – и дунак, и ятевео, и умдглеби…
– Профессор! Но ведь так же нельзя!
– Почему?
Гермиона задохнулась от возмущения, а вот Харальд улыбнулся. Как он успел заметить, строго придерживалась норм преподавания лишь МакГонагалл, а вот остальные учителя были больше фанатами своего дела, чем педагогами. А для фанатов опасность любимого дела – вещь сугубо эфемерная…
– Я так понимаю, Гарри, что звуковые команды ты придумал исходя из того, что дракена на охоте обычно ориентируется на слух…
– Если честно, то нет, профессор, – признался мальчик. – Просто когда я кормил Триффида, то обычно напевал британский гимн… Собственно, он только два сигнала и знает.
– Любопытно, – заинтересовалась Спраут. – И какой же второй?
Харальд с выражением насвистел "Имперский марш" из "Звёздных войн".
Триффид преобразился стремительно.
Распрямившиеся мечевидные листья образовали вокруг растения кольцо клинков, из под широких защитных листьев высунулись многочисленные усики и лианы (некоторые весьма шипастые), а колокольчики раскрыли свои лепестки и взяли окружающее пространство на прицел. И почему-то это вовсе не казалось таким уж забавным.
– Прекрасно, прекрасно! – захлопала в ладоши Спраут. – Десять баллов Гриффиндору!
– Чёртов маньяк, – буркнула Грейнджер, тем не менее, прячась за спину Поттера.
– Сон разума рождает чудовищ, – кивнул мальчик. – Правда он милашка?
– Три вида гибких стеблей – опорные, ловчие и боевые… – вполголоса начала бормотать профессор. – Два вида колокольчиков – с пыльцой усыпляющей и парализующей… Клейкие листья и листья-ловушки постепенно отмирают… Кувшинные листья обеспечивают запас воды и служат подобием биореакторов… Плотоядные цветки… Какой прелестный экземпляр!
– Она меня пугает… – украдкой шепнула на ухо Поттеру Гермиона.
– Гарри, ты планируешь продолжать свой эксперимент?
– Разумеется, мэм. Биомасса мне уже нравится, а теперь буду пробовать кормить мистера Триффида разными минеральными солями, чтобы он стал попрочнее.
– Если вырастет что-то ещё более замечательное, то снова засчитаю за курсовой проект, – пообещала Спраут.
– Я не один, без Лонгботтома я бы не справился, – быстро произнёс Харальд.
– И Невиллу, конечно, тоже поставлю! Он так старается… ой, Гарри, а как же ты понесёшь к себе дракену? Ты и так уже нагружен, а она уже не маленькая…
– Дотащу как-нибудь… Спасибо, что присмотрели за ним, профессор!
– Да, право, не стоит благодарности…
…– Жизнь – отстой, – мрачно уронила Грейнджер, когда они вдвоём возвращались в гриффиндорскую башню. – Нет, ну почему тебе всё сходит с рук?! И почему у нас настолько безответственные учителя?!
– И вовсе не всё у меня с рук сходит, – пропыхтел Харальд, мало того что навъюченный двумя сумками, так ещё и волокущий здоровый горшок с мистером Триффидом, который оживлённо шевелился, вновь встретившись с хозяином. – Просто туда, где могу опростоволоситься, я не суюсь.
– Я не про это. Наглость, с которой ты не только открыто предъявил своего монстра профессору Спраут, но ещё и фактически заработал её поддержку просто возмутительна!
– А я всего лишь сделал вывод из её первого урока.
– А что там можно было вывести? Стандартный ознакомительный урок, самые основы будущего предмета и небольшая демонстрация…
– Ты не скажи, – не согласился Харальд. – Каждый первый урок был ещё и демонстрацией подхода каждого педагога к своему предмету.
– А, ты в этом плане… Ну, в принципе, да. МакГонагалл сразу же поставила себя и свой предмет, как жёсткую и серьёзную дисциплину. Флитвик же наоборот предпочитает обучать нас больше в развлекательной форме – все эти шуточные заклинания и слабая дисциплина…
– Но ты ведь заметила, Гермиона, что и у МакГи, и у Флитвика при совершенно разных подходах ученики стараются изо всех сил. Только одни из-за страха, а другие из желания учиться.
– Не называй её МакГи, сколько раз уже тебе можно говорить… – устало вздохнула Грейнджер.
– А, прости, совсем из головы вылетело… Кажется, ты что-то такое говорила раз… или два…
– …или весь предыдущий год.
Поттер рассмеялся.
– Ты чего, Харальд?
– Да так, у меня просто очередной приступ дежа-вю… Кстати, какой метод обучения тебе всё-таки больше нравится?
– Мы слишком далеко уходим от темы.
– Верно, сейчас вернёмся обратно, но до этого ответь на мой вопрос, пожалуйста.
– Конечно же, метод профессора МакГонагалл! – с жаром воскликнула Гермиона.
– Ну, это было, в принципе, очевидно… Хорошо, возвращаемся к нашим парнокопытным. Ты ведь помнишь, что каждый учитель устраивал какую-то демонстрацию своего предмета?
– Разумеется. МакГонагалл оборачивалась в кошку, Флитвик показывал фокусы и иллюзии, Снейп просто демонстрировал яды и противоядия…
– …а Спраут показала нам дракену.
– И что?
– И ничего. Но сам факт!.. Вообще-то, лично я ждал, что она покажет нам какие-нибудь орхидеи или музыкальные цветы. В общем, то, что пусть и не полностью, но способно поразить умы школьников.
– Даже мальчиков? – ехидно поинтересовалась Гермиона.
– А что мы не люди, что ли? – фальшиво обиделся Харальд. – Настоящий мужчина должен находить красоту не только в блеске меча, но и в цветении розы.
– Ну-ну.
– А что "ну-ну"? Не знаю, как где, но в Британии, например, садовники всегда были мужчинами. А, не имея представления о прекрасном, в этой профессии работать затруднительно…
– Хмм… Ладно, считай, что убедил. Тогда… Хочешь сказать, что в первую очередь учителя демонстрировали нам то, что им самим нравится?
– Ага. Поэтому я решил, что против миленького хищного растения Спраут не будет иметь ничего против.
– Доморощенная психология, – фыркнула Грейнджер. – Ты действительно веришь, что настолько умён в этом плане? Может быть, тебе просто повезло?
– Может и повезло, – не стал спорить Поттер. – Но ведь и везение тоже что-то значит в этом мире, согласись?
– Не соглашусь. Не люблю я такие эфемерные понятия, как удача или неудача. Это ненаучно.
– Магия тоже ненаучна, если ты запамятовала.
– Должна быть какая-то частица… Или особое излучение… Или древний артефакт, влияющий на всю планету…
– Ты явно перечитала фантастики, – заявил Харальд.
– Ничего подобного, – слегка покраснела Гермиона. – Лучше готовься к своему провалу – завтра у нас будет первый урок ЗОТИ в этом году. И ты будешь там посрамлён.
– Там где кончаются знания – начинается вера, – хмыкнул мальчик. – Но завтра ты пошатнёшься в вере, дочь моя.
– Я тебе сейчас двину, чтобы ты пошатнулся прямо здесь и сейчас!..