– Значит, в последний момент Джулия переменила обличье, сделавшись огненным Фениксом, для которого уже не страшен кинжал моего брата?! Но почему никто не сказал мне этого раньше?!
– Я не мог. – Он покосился на снова играющих котят. – В Мистерии должен был победить каждый из вас.
– И что же? – Я не верил своим ушам.
– То, что если бы твоя сестра и умерла, благодаря произнесенным на "Святом острове" желаниям, она ожила бы пять раз!
– Пять?! Почему именно пять?
– Джулия и ее убийца не в счет.
– Но почему же ты заставил меня так мучиться, зная…
– Потому что ты, как и другие, должен был сделать свой выбор, – бесстрастно произнес Эльсинель.
Я злился на себя за то, что не сумел распознать подвох сразу. Чара открыла один глаз и томно посмотрела на меня.
– Только ты меня и любишь, кошка красавица. – Я обнял ее и услышал ответное мурлыканье. Белый толстячок играл с собственным хвостом. Злость не проходила, я огляделся, ища, чем бы уколоть жреца или па ком бы сорвать свою досаду. И главное, что обидно, ведь все как на ладони было, и чтоб так вляпаться!
Но старик расценил все по-своему, теперь в его глазах я один из них. Один из тех, кто и людьми-то себя не называют! Живут себе не где-нибудь, а на "Святом острове", сказали бы еще "Седьмом небе", и ни до кого им вроде бы дела нет! Хотя следят, что твоя охранка…
Меж тем Эльсинель как ни в чем не бывало продолжал свои излияния о том, что мы теперь вместе.
"Оживлять они умеют! Эксперименты ставят!" – вопило во мне, но жрец, упоенный своею победой, не счел нужным даже прислушаться к моему внутреннему голосу…
– А знаешь, Карлес, между прочим, эта шайка бестий заняла центр леса. То есть место, традиционно относящееся к владениям "Святого острова", наш основной "вход".
– Но я же предупреждал! – вырвалось у меня.
– Да… как будто, но это ведь ни о чем не говорит. По сути, проникнуть на остров могут лишь избранные и никак уж не драконы…
– Но Герман же!.. – Меня душила слепая ярость. – Все к праху! Я здесь не останусь больше ни на секунду!
– Герман? Да, надо признать, небольшой недочет в работе, ошибочка, но ведь он единственный…
– Единственный?! Да что, по-вашему, мешает наделать полк полукровок, армию полукровок… Вспомните! "Имя им будет легион!"
– Если ты так настаиваешь, я могу вынести этот вопрос на обсуждение ближайшего Совета жрецов. – Эльсинель, недовольный и явно задетый моим тоном, шел на попятную. – Всему свое время, молодой маг, а сейчас я хотел бы приобщить тебя к великому знанию имени нашего мира…
От этого чванства меня затошнило.
– Так, значит, драконы у врат, полукровки обладают ключами, а мы будем в ритуалы играть?!
Кошки, уважающие драку, заворчали во сне, выпуская и снова втягивая когти.
– Дорогой мой, – поднял руки Эльсинель – в этот момент я его всем сердцем ненавидел. – В тебе еще слишком много потусторонней темноты, столь не свойственной нашему благословенному миру. Тебе следует поучиться спокойствию и непротивлению. А не уподобляться низкоорганизованным существам типа… – Он покосился на грифонов. – К тому же все можно решить миром и при помощи слов. Почему ты, скажем, думаешь, что женщины Элатаса согласятся любить драконов? И потом Герман попал сюда только из-за того, что с вами был Феникс, и потому что он, по непонятной для меня причине, был посвященным и избранным. Таким образом, я успокоил противоречия и…
– Ничего подобного! Как женщины, да и мужчины тоже, сумеют распознать оборотней? Когда они точь-в-точь как люди?! И потом всем известно, что привнесение в один мир элементов другого нарушает его энергетическую целостность. А тут прошел Феникс, чья энергетика способна оставлять уже не лазы, а целые туннели между мирами! И полукровка дракон! А если прошел один, где гарантия, что по той же дорожке не пройдут и другие? С одним я согласен – ты сказал, "непонятные причины"! Вот это в точку! Ты просто не понимаешь, и никто тут, похоже, не понимает, что происходит! – Я начал орать, Хлоя отступила, испуганно вытаращив на меня свои огромные глаза.
– И все-таки ты опережаешь события, милый Карлес, я уже не говорю о тоне… куда вообще делись твои манеры? – Он сокрушенно покачал головой. – В летописях "Святого острова" ясно сказано, что если произойдет катастрофа… Заметь, я говорю "если", потому что не верю в это. Так вот, если нашему миру будет грозить опасность, появится новый король, который и спасет всех нас!..
– И вы будете сидеть сложа лапки?! Прах! Сначала феникс, потом король, а сами вы что-нибудь делать будете?
– Мы делаем, и не так мало. – Эльсинель, похоже, начинал терять самообладание. – И потом "Святой остров" для Элатаса – это то же, что… – Он задумался. – В мире Кармалон, где ты провел свое детство, есть страна, кажется, Греция, так вот, жители ее верили в существование горы Олимп и в ее благословенных обитателей. Так вот, для Элатаса…
– Я понял – вы боги!
– Ну не так буквально. Хотя… Элатас, несомненно, более грубая материя, мы же тяготеем к искусствам и магии. В любом случае, между нами и драконами четыре княжества, и…
– Иными словами – вы используете Элатас как щит?! Но что будет, если он падет? Если вы боги, то сделайте что-нибудь!
– Не так грубо, я не узнаю тебя, Карлес, ну вспомни хотя бы, что ты сиятельный принц, что твоя сестра…
– Заткнись!!!
– Не надо так орать, Карлес! Дядя и так делает все, что может. А ты сейчас просто груб! – вмешалась Хлоя.
– Все! Хватит! Я груб! Я могу общаться лишь с животными, вы сами это сказали! Ну так я согласен – блестящий выбор! Предпочитаю грифонов и огненных птиц. Они хотя бы не тешат себя слащавыми историями, а действуют, как умеют!
Все это время Чара смотрела на меня полными понимания и участия глазами. Рядом с нею сидели все те грифоны, которых я до этого видел в небе.
– Все. Ухожу.
Киски приглушенно зарычали, и, чтобы успокоить их я произнес заклинание Флоры.
– Но постой, Карлес, – встрепенулся Эльсинель. – Ты же не прав, дорогой мой, – пока держится Элатас… И вообще – что ты такое о себе вообразил? Насколько я понимаю, ты же не воин, а если то, что ты сказал, правда, то там сейчас нужны именно военные. Между прочим, последним человеком, посетившим эти святые места дважды, был поэт Элла Танталес, один из младших королевских детей западной династии, здесь родился его сын, ставший впоследствии королем Запада, от него пошли нынешний западные князья…
– Понятно, ну так что из этого?
– А то, что добро проникает со "Святого острова", облагораживая…
– Что-то медленно! И сейчас, когда в Элатасе начнется открытая война с драконами, мы – люди не можем, как прежде, подняться в воздух и вынуждены ползать по земле и ждать, откуда налетит следующая огнедышащая бестия и оплюет все извергнутой из себя горящей лавой!
Перед глазами заплясали голубые всполохи, и прямо над головой возникла зияющая дыра. Очередной вход! Знакомые волны заполняли все мое тело, я почувствовал властный отлив поднимающий меня над землей. И, слава богу, я не хотел более оставаться в этой гнилой святости. Но тут что-то бархатное коснулось моей щеки, рядом, мурлыча от удовольствия, летела красавица кошка.
– Карлес! Что ты творишь, негодяй?! – услышал я срывающийся от негодования голос жреца. – Зачем ты крадешь наших грифонов? Это плохо отразится на мнении о тебе старейшин. Немедленно опускайся!..
– Противный, – добавил я за него и свистнул летящим кошкам. – Домой, быстрее, мои деточки, там вас ждет огромная миска молока и говяжьи потрошка, жареная ящерица и сколько вы захотите валерьянки. Вперед, крылатые крысоловы. Кис-кис, мои милые пушистики, – пусть ветер Элатаса чешет вам за ушами. Я сел на спину Чары, прямо перед крыльями, и поцеловал ее в лилейную шейку. В глазах грифонов отражалось голубое пламя. Я возвращался к себе.
60. Подвиг Фобиуса
А этим временем в Элатасе велась самая настоящая война. От Джулии и посвященных воинах пока еще не было никаких вестей, а Повелитель драконов уже жег замки, деревеньки и окраины городов, куда слуги Горицвета еще не успели доставить заговоренные амулеты. Оборотни появлялись из-под земли и, разорив все вокруг, исчезали в небе. Ни разу не выходя в честном бою, они атаковывали сразу с нескольких сторон. Но мало этого, драконы были еще и неутомимы. Ни разу их не заставали врасплох, благодаря проклятой способности тварей изменяться. Так, путешествуя по небу, где они были совершенно недосягаемы для защитников княжеств, чудовища, попеременно обращаясь то в драконов, а то в людей, могли вообще не опускаться для отдыха на землю, меняясь местами и нося друг дружку поочередно на своих чешуйчатых спинах.
Фобиус копался в старинных текстах, надеясь отыскать хоть какой-нибудь намек на то, как избавиться от надоедливых и опасных тварей, которые к прочим подлостям имели совсем не поверхностные знания об укреплениях городов и крепостей, собранных еще во времена своей службы в качестве ездовых драконов.
Однажды после очередной бессонной ночи господин Огюст натолкнулся на одно старинное правило, не относящееся, правда, к войне, но, по всей видимости, не менее важное. В летописи было сказано, что каждого ребенка королевской крови следовало подробно рассмотреть и записать, а по возможности и зарисовать все существующие на его или ее теле родимые пятна. Делалось все это не столько ради считывания знаков судьбы, как указывалось в тексте, сколько для того чтобы можно было, если случится такая необходимость, опознать ребенка.
Конечно, древнее правило не имело ничего общего с драконами, но Фобиус обрадовался даже такой возможности сделать что-нибудь полезное для Элатаса и своей дорогой госпожи, которую он совсем недавно так бездарно подвел. Старичок с трудом произносил "ваше величество" или "королева". Слова застревали в горле, а перед глазами всегда была та самая рыжая девочка, постучавшаяся тринадцать лет назад в двери его библиотеки в "Танцующем грифоне". Для него Джулия нисколько не изменилась, и он все так же мечтал о ней, понимая всю тщетность желаний.
Фобиус надел свои лучшие белые одежды с золотым гербом Храма Созерцания и поспешил испросить разрешения осмотреть вместе с придворными дамами и лекарем, как и было предписано, принцессу Едвигу. Количество придворных, необходимых для церемонии, не оговаривалось, и летописец решил, что достаточно нескольких известных имен, в любом случае, мало ли что может случиться в такое противное время, а значит, Джулия и Карл будут только благодарны, если кто-то позаботится об их дочери.
Неожиданно для Фобиуса Эльлинсинг дал свое полное согласие, но отказался принимать участие лично, ожидая возвращения разведчиков. Мы сможем повторить ритуал, когда все уляжется, сказал он, а сейчас возьмите с собой Браса для охраны, в покоях принцессы всегда находятся две-три придворные дамы, к тому же я попрошу Анну засвидетельствовать ваши записи. Этого будет вполне достаточно.
Огюст не мог отделаться от дурного предчувствия и тянул время. Дело в том, что он рассчитывал найти в покоях наместника Горицвета, но тот в очередной раз куда-то запропастился, и Фобиусу, ничего не попишешь, пришлось отправляться в комнаты принцессы в сопровождении одного только Браса. Проходя через малахитовый зал, летописец чуть было не повернул назад, так сильно зеленая облицовка стен напомнила ему сон Джулии: "Вода, одна вода…" Сказал сам себе Огюст и заковылял дальше. На поясе библиотекаря висел ключ от книгохранилища Танаталатеса, последнего пристанища Фобиуса. Он потрогал его и чуть было не разрыдался, вся жизнь словно пронеслась перед старым летописцем. Вот он в доме своего жестокого, властного отца – младший ребенок – оторванный ломоть. Кроме Огюста в доме семь человек детей… Странно, раньше Фобиусу казалось, что он не сможет уже вспомнить лицо своего отца. И вот же получилось, пришло, может, в последний раз?
Они свернули в небольшую комнатку, где библиотекарь хранил свою лучшую бумагу. Брас по привычке держал руку на рукоятке меча.
Перед глазами старика поплыли новые картинки. Вот он молодой адепт Храма Созерцания – не лучший и не худший, так серединка, середочка – ни небо, ни недра, библиотека "Танцующего грифона", Джулия.
"Да что это я, умирать, что ли, собрался?!" – выругал сам себя летописец и прибавил шага. Анны пока не было видно, хотя она должна была бы пройти через те же комнаты. "Опередить не могла – значит, запаздывает". Огюст уже совсем было решился не идти, как вдруг над головой его пронесся блестящий розовый шар, Брас схватил библиотекаря и оттолкнул его от окна.
– Проклятие! Измена! – выпалил он. – Амулет!..
Они оба посмотрели вверх, и тут вторая молния, просвистев так высоко, что не надо было и пригибаться, срезала цепочку, на которой висел талисман Горицвета.
– Скорее к принцессе! – крикнул Брас и, подхватив Фобиуса, выскочил из зала. Они на одном дыхании поднялись но лестнице, рухнула стена. Рыцарь затащил старика в покои принцессы, куда вместе с ними влетела парочка молний. Милитриса и Марта почти что одновременно попадали на пол, охваченные быстрым пламенем. Кормилица прикрыла собой малышку и тут же повалилась с ножом в спине, увлекая за собой флакончики с притираниями, которые, видимо, рассматривала перед этим. В дверь влетели два воина в чешуйчатых доспехах. Брас ринулся на них, Фобиусу оставалось только вытащить из кроватки принцессу и ждать.
С первым оборотнем рыцарь справился почти сразу, нанеся ему скользящий удар по горлу, со вторым он возился дольше, и библиотекарь пробрался за его спиной к распахнутой двери, но тут же был отброшен назад. Прямо перед ним стоял Повелитель драконов.
– А… это и есть принцесса Едвига? Законная наследница трона в Элатасе? – усмехнулся он. – А ну-ка, почтенный Фобиус, давайте ее сюда.
Старик зажмурился, прижимая к себе пищащую малышку. Раздался крик, что-то шлепнулось об пол, рука в перчатке дотронулась до его плеча.
– Скорее, Огюст! – Брас одним рывком поднял его на ноги и пихнул в просвет двери. Краем глаза библиотекарь увидел, как Повелитель поднялся на ноги и кинулся на рыцаря. Дверь за спиной Фобиуса хлопнула, и он, сильнее прижав к себе плачущую девочку, бросился к лестнице, где чуть не упал, споткнувшись о труп воина стражи.
В зеленом зале горели шторы, по полу прыгали розовые молнии. Путь к Эльлинсингу и Горицвету был отрезан. Оставалось книгохранилище. Огюст свернул в узкий коридор, и тут за его спиной раздались тяжелые шаги.
"Это не Брас! Только не Брас!" – запаниковал Фобиус. Бесшумная кошачья походка рыцаря была обычным поводом для шуток. Летописец скользнул за фальшивый гобелен, прижимаясь всем телом к стене. Лицо его взмокло от пота.
"Не может быть, чтобы рыцари и слуги не заметили пожара и молний и, увидев, не связали их возникновение с находившимися в этом крыле здания покоями маленькой принцессы. А значит, помощь близка, нужно только дождаться".
Враги приближались. Едвига на руках Огюста тихо хныкала.
"Брас, скорее всего, мертв. Но, может быть, Горицвет почувствует, что что-то не так с его амулетом! Святой остров! Спаси меня! Джулия!"
Враг подкрался уже совсем близко.
"Будь прокляты все драконы вместе взятые! Лукавые, коварные, злобные твари!" Фобиус сжал ребенка, и она заорала. В тот же момент Повелитель рванулся в сторону гобелена, но кто-то прыгнул прямо на него, из тайного укрытия наверху. Библиотекарь нашел в себе силы выглянуть, и взору его предстала жестокая схватка.
По полу катались двое. Из-за дыма старик не мог распознать, кто это. Какое-то мгновение окровавленное лицо Браса оказалось наверху, и тут же Повелитель схватил его за горло, пытаясь высвободиться из-под тела рыцаря.
Ученик Джулии щелкнул пальцами, и его ногти начали расти. Брас махнул рукой, и от кольчуги Повелителя остались металлические ошметки. Еще, еще раз. Рыцарь погружал и тут же вытаскивал окровавленные ножи из тела врага. Лицо его покрылось потом, горячая кровь дракона оставляла ожоги, но Брас все еще не мог добраться до сердца Эдуарда.
Фобиус выскочил из своего убежища и со всех ног побежал к дверям книгохранилища.
"Бедный мальчик! – Огюст не сомневался, что Повелитель избегнет справедливой кары, – а Брас – бедный Брас, он так ничего и не узнает о себе".
Мысли теснились в голове несчастного летописца. Он ловко лавировал между стеллажей и шкафчиков, ныряя то в одну, то в другую норку. Фобиусу вдруг показалось, что он сделался вновь молодым и сильным.
Двери сорвались с петель, и сквозь весь этот шум и треск Огюст ясно услышал голос дракона:
– Эй ты, гнусный библиотекарь! Это я Повелитель Драконов! Приказываю тебе, отдай мне девчонку, тогда я пощажу тебя.
От тела Эдуарда исходил пар, его горящая кровь текла по одежде и разорванной кольчуге, капала на пол и сапоги.
– Господин Огюст! – раздалось откуда-то с верхних полок. – Как считаете, не пора ли сбрасывать кошек?!
"Терри, милый мой"! Фобиус почувствовал себя как тогда, в "Танцующем грифоне", и огляделся по сторонам. За семь лет Танаталаское хранилище было все переделано по его вкусу. Время от времени он добавлял ходы и кельи с ловушками. Так что теперь Фобиус стоял как военачальник на своих бастионах и командовал армиями. Первым делом он шагнул к стене и достал висящую там трубочку, создающую эффект, как будто голос звучит отовсюду.
– Ну так что, господин летописец, – может, опустить потолок или горшка с помоями будет достаточно?! – не унимался Терри Тробрилла.
Дракон швырнул наугад молнию и теперь озирался но сторонам, ожидая, что ему удастся таким образом выкурить кого-нибудь из невидимок.
– Фобиус! Выходи! – Эдуард беспомощно метался по библиотеке, опрокидывая шкафы.
"Да, наши предки никогда бы не пустили глупого дракона в дом!" Библиотекарь услышал треск и проклятия. Выглянув из укрытия, он увидел Повелителя, с ног до головы покрытого вонючими помоями.
– Поаккуратнее, мой мальчик! – крикнул он в трубочку. – Эта свинья и так воняет хуже нет, а ты еще…
– Молчать!!! – Эдуард метнул сразу же несколько молний, и Огюст лишний раз пожалел, что Терри и вправду не может опустить потолок на голову противника.
Густой красный дым повалил совсем рядом от летописца, и он был вынужден покинуть удобное убежище, девочка молчала, видимо наглотавшись вонючей отравы. Фобиус отступил, и тут же стеллаж, маскирующий его укрытие, свалился, и дракон настиг старика и принцессу. Но прежде чем он успел протянуть к ним дымящуюся от крови руку, сверху прямо ему на голову спрыгнул Терри.
Библиотекарь отшатнулся и, вновь прижав к себе девочку, побежал по одному ему известному проходу. "Быстрей, еще быстрей…" За спиной звенели мечи.
"Терри тоже ученик Джулии…"
Огюст замаскировал проход, и тут за окном что-то ухнуло и шкаф, за которым искал укрытия Фобиус, рухнул. Прямо за ним открылась металлическая плита с ручкой и кнопками.