Вайтор грубо вбивал в меня свое естество, я извивалась под ним и совсем не от страсти. Царапала лицо, била по плечам, орала, что не забуду ему того, что он сделал, но добилась только того, что мои запястья стянула огненная петля, тут же оставив новый ожег.
- Кто я, Игнис? - рычащим голосом спросил Вайторис. - Кто я, Игнис?
- Пустое место, - выплюнула я. - Обычный мясник без души и совести!
- Какая злая, - хрипло рассмеялся Вечный. - Кто я, Игнис?
- Никто! Чем еще ты надавишь на меня, когда уничтожил свой единственный рычаг? - задыхаясь от бешенства и бесконечной борьбы, спросила я.
- Кто я? - не обратив внимания на мои слова, повторил вопрос Вайтор.
И я немного охладила свой пыл, перестав сражаться с ним. Я ведь, оказывается, и вправду становлюсь уязвима, если начинаю жить своим умом. Что он придумает, чтобы нанести новый удар? С кем позволит подружиться, чтобы потом вновь убить его на моих глазах? Или притащит Ская… Вывернулась, нашла взглядом тельце Искры, судорожно вздохнула и, закрыв глаза, ответила:
- Мой Господин.
Боль была ослепляющей. Она разорвала мне грудь, лишила воздуха, когда легкие исторгли его вместе с криком. А затем всё повторилось. Сквозь слезы я смотрела, как на моем теле зажигаются буква за буквой догмы Вайториса, которые он с таким тщанием вколачивал мне в голову. Только сейчас он не требовал их повторять, Вечный выжигал на мне свои правила. Грудь, руки, ноги, живот, спина, ягодицы. Боль была повсюду снаружи и внутри, куда раз за разом погружался член Господина, уже отвергнутого мной.
У меня уже не было сил на крики, я заходилась в беззвучных рыданиях, царапая освобожденными руками пол, ломая ногти, не замечая этого. Рот наполнился вкусом собственной крови из прокушенных губ. Но и этого я тоже не замечала за слепящей пеленой боли, окутавшей сознание. А когда последняя точка была оставила свой уродливый черный след на обуглившейся коже, Вайторис склонился к моему лицу, слизал с губ кровь и прошептал:
- Однажды я снова смогу доверять тебе, но пока надписи напомнят тебе, кто ты есть и для кого живешь.
Я не ответила, да и не смогла бы, потому что он закрыл мне рот поцелуем, таким же грубым, как и его вторжение в мое тело. Тело Вечного содрогнулось, и он протяжно застонала, изливаясь. После прижался щекой к моей щеке, восстанавливая дыхание.
- Мы всё вернем, мое пламя. Только ты, я и наша Вечность.
Я вновь молчала, мне было не до ответов. Тело нещадно болело, однако Вайторис вновь не спешил облегчать мои страдания. В это мгновение я понадеялась, что прямо сейчас умру, и всё закончится. Но Смерти, кажется, было не до меня, и когда Вайторис ушел, оставив меня на полу своих покоев, я по-прежнему дышала. Что удерживало меня в сознании? Что не позволяло провалиться в спасительную тьму? Воля ли Вечного, или его кровь, бежавшая по моим венам, а может и что-то другое, что так настойчиво всплывало в воспоминаниях, сказать было сложно.
Я лежала, распластанная, раздавленная, словно лишенная всех костей разом, и не могла забыться даже на минуту. И единственное, на что мне хватило сил - это доползти до крысиного тельца, прижать его к своей груди и, подтянув колени к груди, так замереть, тихо поскуливая от ожогов и своего горя.
Закрыла глаза, и перед внутренним взором вновь появилось изможденное лицо воздушника. Я всё еще толком не вспомнила, но те чувства, которые всколыхнулись при воспоминании, теперь жгли меня не хуже огня Вечного.
- Прости меня, Торн Айер, - простонала я. - Прости меня, мой забытый возлюбленный.
А затем образ воздушника сменил другой мужчина, тоже светловолосый, но с синими глазами-озерами. Я будто заново увидела его в путах, и мне показалось, что с ним я начала с того, чем закончила с Торном. Вспомнила всё, через что протащила гордого воина, заставляя скрежетать зубами, порой плакать, как дитя, опуская его на самое дно его страхов. Новый стон сорвался с искусанных губ. Жгучий стыд затопил меня в одно мгновение, к нему присоединились сожаление, досада и тоска, потому что… потому что я действительно ни с кем и никогда не возилась так, как с этим мужчиной. Шла к нему раз за разом, как одержимая, терзая, уничтожая и заставляя продолжать жить. Не отпускала, не желала расставаться потому, что…
- Скай, - прошептала я. - Ска-ай.
- Я здесь, Игнис, - услышала я и зажмурилась, испугавшись, что начала бредить. - Тьма…
Я вывернулась, скривилась от боли в потревоженном теле и неверяще уставилась на мрачного водника, рассматривавшего меня.
- Животное, - глухо произнес Скай. После кашлянул, прочищая горло, и наклонился ко мне, отчеканив: - Мы уходим. - Вдруг замер, так и не дотронувшись до меня, и негромко спросил: - Ты хочешь уйти отсюда?
Протянула к нему руки с трупиком Искры и скривилась от новой порции слез:
- Он убил Искру. Он…
- Готова?
- Да, - шепнула я. - Я готова.
И мир исчез, растворился в потоке прохладной воды, дарующей успокоение израненному телу. Сознание помчалось по течению, увлекаемое Скайреном Аквеем, более не сопротивляясь и не сожалея о дурмане пустых лет, прожитых рядом с Вайторисом. Теперь я готова была не только покинуть его, но и больше не отталкивать от себя воспоминания, рвущиеся из глубин моего существа. Чтобы не открылось мне, я готова была это принять.
Глава 9. Дни десятый и одиннадцатый
"Земля - колыбель всего сущего. Воздух, вода, огонь - все они могут создавать формы, но одеть ее в плоть, наделить красками, определить условия существования может только земля. Однако без иных составляющих не будет жизни. Лишь воссоединив все стихии, возможно добиться результата, который будет развиваться и совершенствоваться. Но и союз любой из стихий с землей может создать невероятную, по своей сути, форму жизни. Например… Ирис? Ты уснула? Маленькая хитрюга. Ирис!"…
- Игнис.
Веки дрогнули, поддались тяжело, видение-сон всё еще держали в крепких объятьях. Мое сознание по-прежнему цеплялось за зеленый луг, раскрашенный разноцветными брызгами цветов. Обоняние помнило их аромат, слух еще ловил возмущенный мужской голос, в котором веселых ноток было намного больше, чем сердитых. Ощущение, что моя голова покоится на уютном колени того, кто только что рассказывал мне что-то интересное и нужное, было столь ярким, что прохлада окутавшая тело показалась нелепой и неуместной.
- Игнис…
Этот голос слышался, будто издалека, но я узнала его, несмотря на искаженное звучание. Надо мной сомкнулась толща воды, над ней склонился молодой светловолосый мужчина, смотревший на меня глазами-озерами. Скайрен Аквей… Из носа вырвался пузырек воздуха, еще один, и я распахнула рот, чтобы вдохнуть. Тут же вода хлынула в рот, и меня выдернули на поверхность. Я отчаянно закашлялась, махнула рукой, что-то задев.
- Опять, - с удовлетворением произнес Скай. - Я тебя исцеляю, ты меня бьешь. Никакой благодарности, что еще ожидать от самой Игнис…
- Ирис, - просипела я, прерывая его. - Мое имя - Ирис. Настоящее имя.
- Ирис, - эхом отозвался Аквей и повторил, явно смакуя: - И-ирис. Красиво. - Я отдышалась и повернула к нему голову, тут же попав в плен солнечных бликов. На губах водника играла улыбка. - Здравствуй, Ирис.
- Здравствуй, Скай, - прошептала я, не сводя с него взгляда.
- С возвращением, - он окончательно вытянул меня из воды и перенес на мягкую зелень, покрывавшую берег лесного озера.
- Я еще где-то в пути, - немного смущенно улыбнулась я, наконец, опустив взгляд.
Аквей накинул мне на плечи плащ, давая согреться после холодных озерных вод. Солнце висело уже совсем низко, и закатные лучи окрасили небо сочными розовыми росчерками. Я некоторое время любовалась чарующей картиной заката, после вдохнула полной грудью и вздрогнула от неожиданности, когда что-то теплое и мягкое ткнулось мне в ладонь, утонувшую в густой зелени травы. Опустила взгляд и застыла, неверяще рассматривая темно-серый столбик с шевелящимися усиками. Черные глазки-бусинки ответили преданным взглядом.
- Искра, - сдавленно выдохнула я. Осторожно, боясь сжать сильней пальцы, я подняла ее, с минуту рассматривала зверька, а после прижала к груди, счастливо рассмеявшись. Живая… Живая! Но как? Как это возможно, когда я держала в руках ее мертвое тельце? В нем не было ни капли жизни! Я вскинула взгляд на улыбающегося водника. - Как?
Он пожал плечами, вдруг став серьезным. Опустился напротив меня на траву, сорвал травинку и сунул ее в рот. "Любая форма жизни имеет ценность, Ирис. Будь то сорняк или же надоедливый комар. Погасить живую искру можно, лишь имея на то основания", - эти слова всплыли в голове сами собой, и я с неудовольствием взглянула на Аквея, перегонявшего травинку из одного угла рта, в другой. Он истолковал мой укоризненный взгляд по-своему.
- Правда, не знаю, Игн… Ирис. Когда я забрал тебя из Черного замка, я был в таком бешенстве, что едва удержался от желания броситься искать рыжего.
- Как с Венном, - вдруг поняла я.
- Да, - кивнул Скай. - Нечто подобное. Как и в тот раз, когда я создал Венна, во мне бурлила сила. Распирало. Должно быть, гнев как-то способствует ее увеличению. Только с Венном всё вышло случайно, и форма змея вышла из-за того, что я думал: "Раздавлю змею". Скорей всего, это и способствовало формированию образа. С Искрой же вышло иначе. Тоже не совсем осознанно, и попроси меня повторить, вряд ли это выйдет. Просто я вспоминал, как ты показала ее тельце. Твои слезы… В общем, я держал ее в руке и думал, что хотел бы облегчить твои страдания и вернуть крысе жизнь. В голове появился так ясно сложилась картинка, как ее кости встанут на место, ткани исцелятся, она вздохнет и откроет глаза. Шевельнет лапками, дернет хвостом… Тьма, не знаю, как объяснить. Ток магии получил направление и четко сформированный мысленно образ ожил. Я смотрел на то, как дергается хвост и думал, что схожу с ума, грежу наяву. Но вот Искра переворачивается в моей руке, пищит и… Ирис, она меня укусила! Вы не умеете быть благодарными. Одна укусила, вторая избила. Ну, ладно, без спасибо я могу обойтись, но увечить-то зачем?
Он говорил. Говорил много, немного бессвязно, иногда едва не захлебываясь, и я поняла, что Скайрен Аквей только сейчас начал расслабляться. Всё скопленное напряжение и тревога покидали водника в это мгновение. Я смотрела на него и никак не могла наглядеться. Всё, что Скай сделал для меня, несмотря на то, сколько я издевалась над ним, не взирая на всеобщую ненависть, на мои страшные деяния, совершенные в ослеплении своей верой - всё это было несоизмеримо обычному скупому спасибо. И все-таки он заслужил его.
Я ссадила Искру с рук, подалась вперед и, обхватив лицо водника ладонями, хрипловато произнесла:
- Спасибо.
Аквей замер на полуслове, глядя мне в глаза. Он медленно поднял руки, накрыл ладонями мои пальцы, сжал их и ответил отрывисто:
- Не мог… иначе.
- Почему? - спросила я шепотом.
- Потому что… - так же шепотом ответил Скай. - Я.
Взгляд его скользнул по моему лицу, остановился на губах, и водник судорожно вздохнул. Его руки вдруг обхватили мою голову, пальцы зарылись в мокрые волосы.
- Что ты, Ска…
Договорить я уже не успела, потому что он порывисто прижался к моим губам, смял их в голодном жадном поцелуе, вырвав из моей груди слабый вскрик. Вцепилась пальцами ему в плече, сминая ткань рубашки, отвечая на поцелуй со всем пылом изголодавшейся по нему души. Чтобы не связывало нас, но сейчас оно прорвалось наружу, не встретив сопротивления. Вспенилось полноводным потоком и понеслось, сметая на пути остатки сознания и воли.
Скай поднялся на колени, подался ближе, и я, не удержавшись, упала на спину, увлекая его за собой. Возмущенно пискнув, в сторону отскочила Искра, увернувшись от наших тел. Но это почти не коснулось меня, оставшись за границей моего мира, сузившегося до одного человека, целовавшего меня с той же ненасытностью, которую чувствовала я. В это мгновение для меня существовала только Скайрен Аквей - моя жертва, мой похититель, мой спаситель, и единственный желанный мужчина, будивший во мне страсть даже тогда, когда у меня не хватало прозорливости, чтобы понять, что на самом деле тянет меня в одну и ту же темницу.
Он на мгновение отстранился. Грудь водника тяжело вздымалась, лицо вдруг исказилось, словно ему стало мучительно больно.
- Я не…
Задыхаясь, начал он, и я испугалась, что Скай снова остановиться, опять отступит, ведомый долгом и обещаниями. Я рывком подалась к нему, вновь впиваясь в губы. Не оттолкнул, не убрал моих рук, стиснувших его в объятьях. Обнял сам, сжав так сильно, что я расслышала хруст собственных ребер. А я ликовала. Не отпущу! Ни в этот раз. "Мой!" - кричало сознание. "Мой!" - выстукивало сердце, ускорившее свой бег.
Я несильно толкнула его, вынуждая лечь на спину. Нервными дерганными движениями расстегивала поясной ремень, стремясь не оставить ему возможности сбежать от меня. Пусть это случится только раз, но сейчас я не отдам и секунду единения за всю свою долгую жизнь. Скай приподнял бедра, помогая мне приспустить его штаны. На большее не было ни сил, ни терпения. Я хотела его. Хотела всего без остатка. Раз и навсегда, хотя и готова была смириться с тем, что водник скажет позже, но позже! И более не медля, я перекинула ногу через бедро Ская и прижалась к его напряженному от желания члену.
- А-ах…
Стон сладкой муки сорвался с моих уст и растаял с дуновением ветра. Ладони Ская накрыли мою грудь, я прижала к ним свои ладони и неспешно двинула бедрами, скользнув влажным лоном по всей длине мужской плоти. И словно награда моего слуха коснулся ответный стон. Я снова потерлась о затвердевший член, не в силах остановится под надвигающейся лавиной, пьянящего удовольствия. А потом мир взорвался на миллиарды сверкающих осколков. Оргазм подхватил меня и понес, словно полноводная река. Крик наслаждения умчался именем водника к темнеющему небу.
- Невозможная, - простонал мне в губы Скай. - Невыносимая. Моя.
Он перевернул меня, поймав губами последний вздох затухающего удовольствия. Покрыл быстрыми влажными поцелуями щеки, скулы, подбородок, шею, вернулся к губам, а еще через томительно долгое мгновение я почувствовала, как его плоть заполняет меня.
- Да-а! - торжествующе воскликнула я и надавила ладонями на ягодицы, желая срастись с ним воедино.
- Да, - хриплым шепотом ответил Скай, приподнимаясь надо мной.
Он уперся ладонями в землю и сделал первое движение, неспешное, изматывающее томительным ожиданием последующего толчка. Я приподнялась на локтях, потянулась к его губам, не желая расставаться даже минуту.
- Не оставляй меня, - шепнула я.
- Никогда, - ответил водник, вновь прижимая меня к земле своим телом.
Он сильным толчком снова заполнил меня до предела. Вновь и вновь, резко, мощно, вырывая из моей груди вскрик за вскриком. Задыхаясь, я выгибалась ему навстречу, двигалась с ожесточением, накидывалась на его губы, словно голодный зверь на добычу, пила его хриплое дыхание, ловила громкие стоны и никак не могла насытиться. Словно измученный жаждой путник, я пила из чистого родника, жадно глотая обжигающую холодом воды, но оторваться сил не был.
- Не могу… - прохрипел Скай. - Не могу остановиться, не могу насытиться…
И плотина, еще сдерживавшая накатывающий оргазм, взорвалась, вновь смыв меня потоком наслаждения. Я распласталась по траве, вдруг потеряв последние силы, откинула назад голову, и с губ сорвался протяжный стон, почти беззвучный, потому что силы в одно мгновение покинули мое тело, осталось лишь наслаждение, превратившее меня в бесхребетную медузу, таявшую под лучами мужской страсти. Губы Ская прижались к моему горлу, и полустон-полурык огласили притихший лес. Он вжался в меня, избавляясь от своего желания горячим потоком семени. А когда его дыхание немного выровнялось, Скай выдохнул:
- Это просто безумие. - Я распахнула глаза, посмотрела на него и вновь упала на траву, чувствуя невероятное облегчение. Водник улыбался.
Он перевалился на бок, притянул меня к себе и уткнулся лбом в висок. Я смотрела в звездное небо широко распахнутыми глазами и слушала и еще неровное мужское дыхание. Скай молчал, я тоже не спешила заговорить. Где-то в глубине сознания было страшно, что водник сейчас сделает вид, что всё хорошо, но я увижу в его глазах затаенную боль и ненависть за то, что я не позволила ему остановиться. Пусть лучше тогда обвинит вслух, к этому я готова, лишь бы не лгал, не желая обидеть и затаив в душе злость и обиду.
Горячая ладонь, покоившаяся на моем животе, сдвинулась, накрыла бедро, и Аквей еще тесней прижал меня к себе, по-прежнему не говоря ни слова. Я закрыла глаза, стараясь отогнать нелепые и ненужные сейчас опасения. Зачем терзаться страхами и сомнениями? Это ведь ложь! Я ни о чем не сожалела, и не хотела вернуться назад, чтобы остановить произошедшее. О, не-ет, я готова была смаковать раз за разом и сильные толчки мужских бедер, и губы, целующие меня, и жаркий хрипловатый шепот, озвучивший слова, которые я не ждала услышать.
Дыхание Ская окончательно выровнялось. Он приподнялся на локте и теперь смотрел на меня, это я знала, даже не открыв глаз. Чувствовала его взгляд кожей и гнала прочь желание взглянуть в ответ и понять, что творится на душе водника. Но мои веки не дрогнули. Чтобы он сейчас не думал, глядя на меня, пусть это пока останется тайной, и волшебство ночи продержится еще хотя бы несколько минут. Да, именно так.
А потом Скай коснулся меня. Провел костяшкой согнутого пальца по скуле, затем накрыл ладонью висок, зарылся пальцами в волосы и повернул мою голову к себе, вновь накрывая губы своими губами. В этом поцелуе не было ни жадности, ни грубоватого напора, только томительная нежность, даже трепетность, и я задохнулась от неожиданности и затаенной радости, всхлипнула, поддаваясь чувству, и обняла водника в ответ. А когда он прервал поцелуй, я решилась. Открыла глаза и… толком не увидела лица Ская.
Озадаченно потерла глаза, снова посмотрела на него и произнесла самое неуместное, что только можно было сейчас сказать:
- Я больше не вижу в темноте. Один из вернувшихся даров пропал.
- Любой маг неплохо видит в темноте, - ответил Скай. - Ты маг, должна видеть.
- Но я не вижу…
- Если я всё понимаю верно, то ты пользовалась силой крови рыжего, так?
- Да, - я подложила руку под голову. - Я практически ничего не знаю о ритуале возрождения, он никогда не рассказывал о нем, но много раз говорил, что во мне его кровь и его огонь. Даже называл, - я невесело усмехнулась, - мое пламя.