- Это всё правда - слово офицера. К началу Третьей мировой войны Европа прогнила до основания. Если хотите, вам подготовят аналитику. Насчет достоверности - можете только гадать, но нам нет смысла врать.
- Хорошо. Вы очень обяжете, генерал.
Я промолчал. Мы прошли еще метров тридцать, когда адмирал задал, наверно, тот самый вопрос, ради которого он и устроил эту встречу.
- Я получил ваше послание.
- Пистолет?
- Да.
- И что?
- Как я понял, вы намекнули, что имеете возможность путешествовать в другие миры.
- Да. Так оно и есть. Мы открыли проход в другое время.
- Великая война?
- Угадали.
- Зачем вы это раскрыли?
- А чтобы знали, что в любом случае у нас в распоряжении есть ресурсы еще одного мира.
- Я так и понял. Вы собираетесь уничтожить Германию?
- Как раз нет. Я собираюсь сохранить Россию.
Он усмехнулся.
- А как же революцию и коммунистические идеалы?
- Я не коммунист, и вы мою позицию знаете. Чтобы ослабить два народа, их в течение века дважды стравливали в глобальной войне, что повлекло за собой колоссальные последствия, вплоть до потери национальной идеи. Мы этого не дадим сделать.
- Поможете царю победить?
- Нет. Мы поможем царю, а если он не захочет - другому царю выйти из войны, и России - избежать революции.
- А Германия?
- А Германия, если хочет, пусть дальше воюет. У нее сил хватит, чтоб на континенте задавить и французов, и англичан. Главное, чтоб в Россию не лезла.
- Я понял вашу позицию.
- Надеюсь, вы сделаете правильные выводы.
Адмирал опять помолчал.
- А вы, Сергей Иванович, меня опять удивили.
- Чем именно?
- Я вас представлял простым офицером-боевиком, но вы оказались другим.
- Ответственность и уровень решаемых задач. Приходится меняться.
- Я теперь понимаю, почему Сталин за вас держится и не пытается заменить на кого-то более сговорчивого.
Я сделал вид, что не понял, и не стал расспрашивать Канариса, который, видимо, что-то мне хотел сообщить под большим секретом. Нет, хватит.
На такой вот немного двусмысленной ноте мы закончили свой разговор, и вертушка, взяв на борт двух высокопоставленных гостей, опять улетела в сторону Москвы. Я вернулся в Усадьбу и, наплевав на всё, просто завалился спать, зная, что скоро должен заявиться Берия, чтобы получить разъяснения.
Засыпая, я улыбался, потому что знал, что самую главную задачу в этом мире выполнил.
Глава 4
Как хорошо нормально выспаться! Не знаю, что и как произошло, но меня не трогали несколько часов, и проснулся я от громких криков и хлопанья автомобильных дверей, но сигнала бедствия не слышал. На всякий случай вытащил из кобуры Глок-17, загнал патрон в патронник и стал ждать. Но ничего особого не произошло. Раздался осторожный стук в дверь, и появилась голова Саньки Артемьева.
- Командир, ты как? Спишь?
- И что, я на такой вопрос когда-то отвечал положительно?
- Ну, а вдруг, всегда что-то происходит в первый раз.
- Ладно, заходи. Что там за шум?
- Да Берия приехал, твоего молодого тела хочет.
- Очень хочет?
- Аж зудит.
- Ну ладно, пускай его, сейчас будет мозг выносить.
- А что случилось?
- Да голова раскалывалась, и в политику полез, вот буду люлей от Павловича огребать.
- Помочь?
- Да нет, тут мозгами работать надо. Они мне пряник тут подбросили, значит, скоро и кнут появится.
- А что за пряник?
- Не поверишь - генеральские погоны.
- Ого, командир, а ты молоток! Считай, за сколько? За восемь месяцев от капитана до генерал-майора дослужился.
- А вспомни, сколько у Сталина таких молодых да ранних потом по этапу пошли?
- Тоже верно. Так что делаем?
- Сидим, ждем гадостей. По возможности эвакуируем всех наших.
- Плохие предчувствия?
- Да нет. Просто нас играть начали, причем весьма грубо. Надо это прекращать, а то пройдет еще полгода, и будем по стойке смирно стоять. Надо работать над своим статусом.
- Понятно, командир. Так что делать?
- Так зови Лаврентия Павловича и дерни местных девчонок, пусть кофе сделают.
- Хорошо. Может, кого оставить - на всякий случай, вдруг Остапа понесет?
- Да нет. Они сейчас с меня пылинки сдувать будут.
- Надеюсь, командир, тебе виднее, но я всё равно подстрахуюсь.
Санька вышел, а я встал, проковылял к умывальнику и, спустив воду, умылся, почувствовав некоторое облегчение. Дверь скрипнула, и на пороге появился сам грозный нарком. Он с сомнением оглядел мой помятый камуфляж, повязку на голове и бледное лицо.
- Добрый день, Сергей Иванович.
- Добрый день, Лаврентий Павлович.
Берия, скрипя надраенными до блеска сапогами, подошел к столу, сел на свободный стул и уставился на меня.
- Как вы себя чувствуете, Сергей Иванович?
- Не очень, но поговорить о серьезных вещах в состоянии.
- Это хорошо.
Берия опустил голову, и я удивленно посмотрел на него. И он, и я прекрасно понимали, что разгром нашей колонны - это недоработка его ведомства.
- Я хотел извиниться за инцидент с вашей колонной.
- Да, получилось весьма и весьма неприятно.
- Мы такое и не предполагали.
- Дайте догадаюсь. История с бомбардировщиком - или ваша провокация, или проводилась под вашим контролем?
- Правильно догадались. Как прошла информация, что начались сепаратные переговоры с немцами, они задергались. Но то, что посмеют напасть на вашу колонну, никто не предполагал.
- Так кто замешан был?
- Из крупных - Литвинов, Каганович, Хрущев, и в самый последний момент выяснилось, что замешан Абакумов. Это его люди напали на кортеж.
- А ему-то чего не хватало?
Берия не выдержал и выругался. Выглядел он неважно, видно, что давно не спал и еле держится на ногах.
- Они не на вас, они на Судоплатова нацелились, а списали бы всё на армейских. У него был свой человек в группе, которая с самого начала вела оперативное сопровождение контактов с вами, и благодаря этому была мощная утечка информации. Узнав про свою судьбу, Абакумов, оставаясь в тени, известил заинтересованных людей - Кагановича, Литвинова, Хрущева и многих других, кто участвовал в будущем в борьбе с культом личности Сталина, и соответственно их сориентировал. Хрущев задействовал своего человека в наших рядах - Савченко. Вот он и занимался силовыми акциями. Отвлекая внимание, таким образом Абакумов пытался внедрить нескольких своих людей в новое управление, возглавляемое Судоплатовым, пропихнуть поближе к новинкам, но Павел Анатольевич весьма ревностно относился к такого рода вещам. Мы этим заинтересовались, когда проверяли кандидатов на детекторе лжи.
- А как же связь с Западом?
- Литвинов и свел. В деле с самолетом, который упал в Польше на Гитлера, и наши отметились, предоставив для достоверности соответствующие доказательства.
- А что за история с упавшим самолетом на дачу товарища Сталина?
- Тоже они, но мы это уже контролировали, и естественно, на даче никого не было. Пока стоял шум, Абакумов решил избавиться от Судоплатова и свалить это всё на заговорщиков, а в той колонне были вы, и нападающие совсем не ожидали ни боевых вертолетов, ни спецназа из будущего.
Я опустил голову. Всё так просто, а сколько людей погибло…
- Как там Павел Анатольевич?
Вроде и заботится о здоровье своего подчиненного, но мне в его голосе послышалась фальшь, или, может, действительно послышалась? Хотя Судоплатов становился ему прямым конкурентом. Ладно, потом разберемся, хотя зная Берию, даже если он и замешан, то все хвосты подчищены и свидетелей уже точно нет.
- Пока в коме, а так время покажет. Теперь, что по Германии и, особенно, по Канарису?
- Ну, основное вам сообщили, но вот о некоторых вещах товарищ Сталин хотел лично пообщаться. Вы в состоянии сейчас отправиться в Кремль?
- Да. Надеюсь, будет без приключений?
- Конечно. Всю гниль мы подчистили.
Возразить было нечего, да и действительно накопилось много вопросов, которые нужно было решать с высшим руководством СССР. Я не стал кочевряжиться и, быстро приведя себя в порядок, сел в машину Берии, и мы, в сопровождении усиленной охраны, выехали в Москву. На этот раз колонну сопровождали пара истребителей, видимо задействованных наркомом, и Дегтярев со своей стороны привлек МИ-24 со штурмовой группой и МИ-28Н для усиления.
Это было впечатляющее зрелище: в вышине крутились две пары истребителей, а чуть ниже нарезали круги боевые вертолеты, которые одним только своим видом внушали уважение и страх. Когда эти грохочущие летающие танки пролетали над головами, чувствовалась сила и мощь, которые вселяли уверенность в своей безопасности.
Несмотря на все внешние шумы, покачивание машины и явно ощущаемую напряженность охраны и сопровождающих лиц, я самым бесстыдным образом умудрился задремать, подняв ворот пятнистого бушлата. Но всему хорошему приходит конец, и я, как по команде, раскрыл глаза, когда машины уже приближались к Кремлю. Всё, время. Только Берия хотел меня разбудить, как я спокойно сказал:
- Лаврентий Павлович, я не сплю.
- Странно, мне показалось, что вы хорошо отключились.
- Биологические часы. Привычка. Я ж сколько времени в рейдах на захваченной противником территории провел, это уже вырабатывается на подсознательном уровне.
Берия уважительно прокомментировал:
- Хорошая привычка, Сергей Иванович. Мы уже приехали.
- Хорошо.
Процедура прохождения нескольких уровней охраны фактически не изменилась, за исключением того, что пришлось пройти через парочку арочных металлодетекторов, помыть руки и выложить из карманов всякую мелочь в специальную картонную коробку. Но, учитывая мой особый статус, нас с Берией нигде не тормозили больше положенного, и вскоре мы вошли в приемную, где сидел неизменный Поскребышев.
Секретарь Сталина спокойно глянул на мой камуфляж, встал, сделал несколько шагов от своего стола до двери кабинета Сталина, открыл ее и коротко сказал:
- Вас ждут.
Ломанувшемуся за мной Берии он чуть преградил путь и таким же спокойно-нейтральным голосом прокомментировал свои действия:
- Товарищ народный комиссар, вас просили подождать.
Берия взял себя в руки, но всё равно слишком громко и недовольно фыркнул, и это не осталось незамеченным. Он повернулся спиной и вернулся к стульям, уселся на один из них и всем своим видом показал, что готов терпеливо ждать до скончания века.
Я мельком видел эту картину, когда сделал заветные несколько шагов, и за моей спиной Поскребышев закрыл дверь, хотя мало кто удостаивался подобной чести.
Сталин, как всегда, сидел за своим столом и просматривал какие-то бумаги, делая пометки на полях шариковой ручкой. Рядом с архаичными пресс-папье, письменными принадлежностями и известной по многим фотографиям настольной лампе с зеленым абажуром, стоял самый обычный ноутбук, возле которого лежала обычная лазерная мышка, и чуть в сторонке стоял малогабаритный лазерный принтер. Картина, конечно, специфическая, так сказать, связь времен, но тем не менее всё сочеталось и выглядело вполне стильно. Хозяин кабинета уже не ощущал такого диссонанса между вещами из разных времен, и отработанным движением мазнул мышкой по экрану и несколькими щелчками вызвал какую-то информацию.
Но это было всего несколько мгновений и, увидев меня на входе, Сталин встал и, как радушный хозяин, сделал положенные несколько шагов навстречу, и мы пожали друг другу руки.
- Здравствуйте, Сергей Иванович.
- Добрый вечер, товарищ Сталин.
Тот улыбнулся в усы.
- Что-то в последнее время нам не получается нормально встретиться.
- Да, весьма серьезные и неожиданные препятствия.
Сталин рукой показал в сторону стола и направился на свое место. Я уже привычно отодвинул тяжелый стул и, присев, с не проходящим интересом наблюдал, как хозяин кабинета закрыл ноутбук и уставился на меня, тщательно изучая и повязку на голове, и синяк на скуле, и бледное лицо.
- Вам сильно досталось, Сергей Иванович. Надеюсь, вы не держите вину на товарища Сталина за гибель ваших людей?
- Нет. Это война, товарищ Сталин, и на ней гибнут люди. Но вот уничтожение кортежа в столице такого государства, на тщательно охраняемой дороге - это показатель.
Я не удержался и скривился, и это не укрылось от Сталина, но он воспринял с должным спокойствием мой наезд.
- Да, Сергей Иванович, это показатель…
Вроде как и смущен, и озабочен происшедшим, хотя мне кажется, что ему всё равно, что погибли люди. Человек живет и мыслит совершенно другими категориями…
Скрипнула дверь, и неслышно нарисовался Поскребышев и поставил передо мной чашечку кофе, однозначно приготовленного на нашем кофейном аппарате, а вот перед Сталиным поставил обычный стакан с чаем. Еще несколько уверенных и осторожных движений, тихо скрипнула дверь - и мы снова остались с хозяином кабинета наедине.
Сталин, помешивая чай, бросал на меня хитрые взгляды, не начиная разговор, но я так же спокойно попивал кофе в ожидании, когда он заговорит.
- За последнее время много чего произошло, Сергей Иванович, и во многом благодаря вам.
Я промолчал, понимая, что это только начало. Сталин улыбнулся в усы, наблюдая за мной, сделал глоток чая, смакуя его вкус, и через несколько мгновений продолжил:
- Нам удалось добиться огромных успехов.
Он сделал паузу, чтоб произвести особенный эффект.
- Одна из самых сильных армий мира запросила пощады. Если в ближайшее время будет заключено перемирие и германские войска покинут территорию Советского Союза, то, по сравнению с вашей исторической линией, будет спасено не менее семнадцати-двадцати миллионов советских граждан, которые должны были погибнуть под оккупацией, в боях, от голода и рабского труда. Это результат вашего вмешательства и однозначно ваша заслуга, Сергей Иванович. Поэтому генеральское звание вы однозначно заслужили, и…
Он прервался, опять взял чашку и сделал большой глоток.
- …это малая доля того, что мы вам должны.
Сталин внимательно за мной наблюдал. За внешней расслабленностью чувствовалось дикое напряжение, которое обычно наступает в переломный момент. Чего-то от меня ждут, каких-то действий или решений, и то, что хозяин кабинета мне тут поет дифирамбы и накачивает кофе, только предварительная подготовка, так сказать создание нужного психологического фона. И ведь он этого не знает, действует по наитию, интуитивно и используя только личный опыт.
Видя, что я даже не изменил выражения лица, Сталин решил все-таки начать серьезный разговор, ради которого меня сюда вытащили, чуть ли не с больничной койки.
- С того самого момента, как вы вышли с нами на контакт, Сергей Иванович, о вас и о ваших людях собиралась и анализировалась всевозможная информация. Каждое ваше приключение в тылу противника изучалось, проверялось и перепроверялось - мы хотели знать, кто вы и какие вы, наши потомки. Потом у нас появилась возможность пообщаться с другими вашими людьми, и стало понятно, что всем нам повезло, что такая вещь, как машина времени, попала именно в ваши руки, Сергей Иванович. Не скрою, ваши новые друзья обращались к нам с заманчивыми предложениями, и оговаривался вопрос перехвата управления установками путешествия во времени.
Опять пауза. Дает возможность проанализировать полученную информацию.
- Мы вас хорошо знаем. И за время нашего знакомства вы ни разу не предали, хотя, по соображениям определенных наших товарищей, у вас для этого были все возможности. Большинство людей слабы и готовы при первой возможности поддаться соблазнам легкой наживы. Вы не такой, Сергей Иванович, вы не стремитесь к власти. Я долго пытался понять, что вами движет, ради чего вы постоянно лезете во всякие авантюры.
Он опять замолчал и сделал небольшой глоток уже остывшего чая.
- И каковы ваши выводы, товарищ Сталин? - не удержался я.
- Вы хороший, умный, грамотный, изобретательный командир, который выполняет боевую задачу по спасению людей, при этом не бросаясь в крайности, спасая всех, не ставя под угрозу судьбу остальных. У вас есть совесть, и исходя из этого и вытекают ваши поступки. Мы прекрасно знаем о вашем безрассудном выходе к германцам, которые под Могилевом готовы были сжечь мирных жителей. С точки зрения командира, безрассудный шаг, с точки зрения политика - глупый, с точки зрения ваших современников - идиотский. Но вы всегда и везде поступали как настоящий советский человек, заботясь о доверившихся вам людях. Поэтому после получения весьма интересного и заманчивого предложения от ваших новых союзников в будущем, мы сделали ставку на вас и заключили договор о дружбе и сотрудничестве именно с вами.
Но тут Сталин отодвинул от себя стакан, взял в руку потухшую трубку, встал из-за стола и стал прохаживаться по кабинету.
- Мы знаем, какое у вас в будущем сложилось мнение о товарище Сталине, о товарище Берии и о советском государстве. Даже вы, человек, воевавший за нашу страну, в прямом смысле слова проливавший кровь, до сих пор относитесь с опаской и недоверием.
- Для этого есть причины.
- Согласен, есть причины. Но несмотря на отрицательное отношение потомков к советскому государству, несмотря на внешнее противодействие, мы будем продолжать сотрудничество, - он остановился и повернулся ко мне. - Вы же прекрасно понимаете, что возвышение Советского Союза в нынешних условиях никто не потерпит, и нас ожидает новая, более кровавая война фактически со всем капиталистическим миром. Поэтому и от вас, Сергей Иванович, зависит судьба нашей страны. Я надеюсь, что последние события не изменят вашу позицию.
- Товарищ Сталин, вы же знаете, что мы всегда будем готовы защищать нашу общую Родину.
- Это хорошо, Сергей Иванович, что вы не держите зла и осознаете серьезность ситуации. Наши враги еще не раз будут пробовать дискредитировать друг перед другом. Поэтому вам присвоено внеочередное звание, хотя с точки зрения вашего законодательства мы не имеем на это никакого права.
- Спасибо, товарищ Сталин. Честно сказать, я себя чувствую, как какой-нибудь царек из банановой республики, который сам себе присваивает маршальские звания.
- Не стоит, Сергей Иванович. Вы заслужили это.
Напряжение в кабинете нарастало, и я всё не мог понять, к чему он клонит.
- Нам стало известно, Сергей Иванович, о некоем Совете в вашем времени, в который вас приняли без вашего ведома и предварительного согласия. Насколько это повлияет на наши дальнейшие взаимоотношения и не может ли участие в этом Совете препятствовать добрососедским отношениям с Советским Союзом?
- Не совсем так. Мне предложили поучаствовать, и, проанализировав ситуацию, я предварительно дал согласие. Реально это позволит использовать в наших планах помощи Советскому Союзу более широкий спектр ресурсов, в том числе в этот Совет входит руководство Белоруссии.
- Да, мне говорили, что Белоруссия и ее руководство до самого последнего момента боролась с наступлением империализма. Я читал про массовое партизанское движение…