- Мы с Клеоном друзья, давно знаем другу друга. Вместе проходили подготовку, вместе?
Подготовку!
- И? - протянула Лима, мечтая услышать остальное.
Таис махнула рукой.
- Сейчас не время. Хочешь, пойдем вниз?
Лима поломалась, скорее для вида. По правде говоря, ее сжигало любопытство.
- Хорошо.
Они начали спуск и вскоре вошли в цех через дверь в одной из больших металлических створок.
С внутренней стороны стоял бродяга с короткой штурмовой винтовкой. Кто бы мог подумать, что илот может быть вооружен? По-хорошему, Лиме давно следовало бы ко всему привыкнуть, но она не могла.
Таис потянула ее за собой. Бродяга бросил на нее лишь короткий бесстрастный взгляд, а потом вновь уставился перед собой в никуда.
Приятели Клеона уже обыскали убитых гоплитов, выгребли у них все мелкие вещи из карманов и забрали оружие.
Сам герой дня стоял возле скорчившегося на полу Агиса и разговаривал с высоким человеком. На вид ему было лет пятьдесят, но его физическая форма могла бы стать предметом зависти и людей куда моложе.
Что-то в этом бродяге, на взгляд Лимы, было странное.
- Ты в курсе, что я никого тут не знаю? - шепнула она Таис, беззаботно шагавшей рядом.
- А то. Новенькая.
- Кхе? я бы так не сказала. Я же не присоединялась к вам.
Таис кинула на нее удивленный взгляд через плечо.
- Так присоединяйся.
- А?
Лима не успела ответить - они пришли. Прямо перед ней лежал измазанный грязью и кровью Агис, его запястья были скованны сзади наручниками. Клеон и странный бродяга с сединой на висках и рубленым, грубым, но правильным лицом прервали деловитую беседу. Незнакомец, выпятив грудь колесом, сцепил руки за спиной. Лиме подумалось, что если стукнуть по нему, он загудит, словно полая бронзовая статуя.
- Все-таки ты здесь, - без церемоний и расшаркиваний бросил Клеон, улыбаясь.
Она подняла взгляд от лежащего гоплита. Лицо у Агиса было такое, словно на него уронили тяжелый камень.
- Ну, как видишь, - ответила Лима сквозь зубы. - Ты предлагал посмотреть. Я пришла.
- Она молодец, - произнесла Таис. - Ты был прав.
Человек с седыми висками разглядывал ее серыми, прямо-таки ледяными глазами. От такого взгляда у Лимы сковало спину.
- Удача на нашей стороне, все получилось, - сказал Клеон.
- Вижу.
- Кстати, познакомьтесь. Лима - это Лисандр. Лисандр - Лима.
Человек с седыми висками не произнес ни звука с момента ее появления и ограничился пожатием руки. Это было не рука - клешня, сделанная, казалось, из металла.
И никаких комментариев. Лисандр. Дядюшка? Дед? Просто знакомый? Троюродный брат?
Вряд ли Лиме стоит ждать сейчас каких-то пояснений.
- Зачем он вам? - спросила она, кивая на Агиса.
Трудно было поверить, но это тот самый олимпиец, который собирался изнасиловать ее и убить вместе с дружками. Сейчас его не узнать. Лицо превратилось в маску из крови, и опухло так, что один его вид вызывает тошноту. Лима вспомнила, как легко, профессионально расправился с ним Клеон. Где бы он не проходил подготовку, его здорово натаскали.
- Пригодится, - ответил илот, с отвращением взглянув на побежденного противника. Лима прикинула. Тогда, возле склада, он мог бы, наверное, уложить их всех разом. - Знаешь? дай мне десять минут. Потом мы немного прогуляемся и я расскажу тебе все, что смогу. Отвечу на все вопросы? ну, по возможности.
Лима посмотрела ему в глаза, затем, подбавив вызова, Лисандру. Зачем? Она не знала. Может, в знак протеста против того, что ее, похоже, принимают здесь за дурочку.
- Десять минут! - Она продемонстрировала свои старые механические часы без ремешка.
Ей показалось или Лисандр улыбнулся, всего на миллиметр сдвинув уголок рта?
Так или иначе, а реакция его Лиме понравилась. Клеон же, верный своей привычке, растянулся до ушей.
- Идем, - дернула ее в сторону Таис.
Она вывела Лиму за пределы цеха, во двор, и присела на край бетонной плиты, лежащей перед входом.
- Ты? давно среди бродяг?
Таис подняла голову, щурясь от солнечного луча, попавшего в глаз. Лима нервно прохаживалась взад-вперед. Ожидание было невыносимым, но она понятия не имела, куда, в сущности, ей спешить.
- Я родилась? бродягой, если ты об этом спрашиваешь, - ответила Таис, набрав в ладонь мелких камешков и швыряя их об стену. - Не здесь, не в Ксанте.
- Другой сектор? У тебя немного странный выговор.
- Ага. Западная часть Западного сектора. Далеко, правда?
Лима обернулась на дверь, через которую они вышли.
- И вы все там такие?
- Какие?
- Проходите подготовку.
- Не все. Многие.
- Не понимаю? - призналась Лима.
- Чего?
- Олимпия? - Ей было достаточно указать в западном направлении. Громадный город-конус никуда не делся. - Разве она не видит все? Разве не контролирует каждую мелочь? А вы преспокойно разъезжаете туда-сюда, обделываете свои делишки, живете рядом с Блоком 3 Восток, словно? не знаю, словно это само собой разумеется! Быть бродягой, ничем не заниматься, нищенствовать - преступление. Ладно, я знаю, что на это местные власти закрывают глаза, им не хочется возиться, а олимпиец сам не будет марать руки. Иногда, правда, в трущобах проходят рейды, после которых набирается пара грузовиков трупов, но затем бродяги появляются снова. Илоты каждый день лишаются последнего и опускаются на самое дно?
- Теперь не понимаю я, - произнесла Таис, дав Лиме отдышаться.
- Имею в виду, почему Олимпия не знает о вас?
- Знает. Теоретически.
- Почему вас до сих пор не уничтожили?
- Олимпийцам надо всеми силами поддерживать видимость тотального контроля. На это уходит много сил.
Лима рассмеялась, хотя с удовольствием бы устроила истерику со слезами.
- Хочешь сказать, хозяева мирятся с вашим существованием?
- Клеон расскажет тебе больше. - Таис бросала камешки. - В округах постоянно вспыхивают волнения. О некоторых рассказывают по телевидению, о некоторых нет. Олимпия не будет признаваться в своих неудачах. Улавливаешь?
Лима злилась. И ее злило, что она злится, не в силах поставить собственные эмоции под контроль.
- А мы? бродяги? делаем все, чтобы держать нашего врага в постоянном напряжении, - добавила девушка, с веселым прищуром взглянув на Лиму.
- Значит? вы подстрекаете илотов к бунтам? - Этот же вопрос она задавала и Клеону.
- Не скажу ни {да}, ни {нет}, подруга.
Лима села рядом с ней, обхватила руками колени.
- Тебе страшно, - заметила Таис, слегка толкнув ее плечом. - Знаю.
- А тебе?
- Бывает. Страхом можно управлять, со страхом можно свыкнуться и подчинить его себе.
- Вы все ненормальные.
- Ты права, - улыбается Таис, - но ты не лучше нас. Я не слепая, вижу.
- Что?
- Тебя влечет в наш мир. Как тебе Ксанта?
- Ничего меня не влечет.
- Зачем же ты пришла?
- Хотела отговорить Клеона от самоубийства.
- Он ясно дал понять, что справится.
- Он бахвалился. И вел себя как последний идиот. Я злюсь поэтому. Ему не нужна моя помощь? у него на подхвате целая армия, оказывается.
Таис долго смотрела на нее.
- Подруга, хочешь, скажу, что с тобой происходит?
Нечто в гримасе Лимы убеждает Таис, что да, она хочет.
- Ты влюбилась.
- Нет! В Клеона? В этого? - Лима выдавливает из себя саркастический смешок - она надеется, что он именно такой. - Нет, ни в коем случае!
Таис кивает, улыбаясь: да, да, да. Лима толкает ее плечом.
- Прекрати! Ничего ты не знаешь обо мне!
- А к чему? Невероятно, ты такая наивная! Твои чувства к Клеону написаны на твоей мордашке. Даже когда ты кривишь ее, все равно, каждая черточка говорит сама за себя.
Лима задирает голову, издавая презрительное фырканье.
- Эй, я тебя не осуждаю, если что. Клеон не может не произвести впечатление. Все нормально. Можешь влюбляться сколько угодно.
- Я не влюбилась! - бросила Лима, вставая и машинально отряхивая штаны сзади.
Таис строит глазки, хлопает ресницами. Ну-ну!
Лима силится подыскать подходящий аргумент. К счастью, Клеон, сам того не подозревая, выручает ее из неловкой ситуации. Выскочив из темного проема за железной дверью, илот подошел к ним. По-хозяйски оглядел обеих.
- Подружились? Отлично!
- Я бы так не сказала, - тут же заявила Лима, отодвигаясь от Таис подальше.
Илот кивнул.
- Теперь мы не разлей вода, - подражая широкой Клеоновой улыбке, заявила Таис.
- Чушь! - Лима бросила в нее полный адского пламени взгляд. Ноль эффекта.
- Ладно, об этом после поговорим. - Клеон хлопнул в ладоши. - Лима, теперь я твой. Прогуляемся?
- Самое время, - бросила Таис голосом маленькой девочки и, когда Клеон отвернулся, сделала Лиме несколько знаков руками. Лима не поняла их значения. Она надеялась, что ее ответная гримаса была достаточно внушительной.
Илот направился вдоль стены, под его ботинками захрустели мелкие камешки. Девушка пошла за ним, нарочно не говоря ни слова. Хотела заставить его заговорить первым.
Наконец, когда они отошли достаточно далеко и очутились на пустой автостоянке, Клеон сдался.
- Хорошо! Все. Говори. Говори, что у тебя на уме.
Лима запустила руки в карманы.
- Много. Даже не знаю, с чего начать?
Илот смотрел на нее серьезно, готовый к любой неожиданности. Кажется, он научился угадывать, в каком Лима настроении.
Первый вопрос:
- Что я только что видела?
- Спецоперацию по захвату олимпийца.
- Хорошо. Сделаю вид, что поняла. Для чего?
- Пленный. Лима, не знаю, как ты? но я на войне. Все мы на войне.
- Начинаю думать, твой отчаянно храбрый поступок, когда ты спас незнакомую девушку от убийц, был не таким и бескорыстным.
Так. Удар пропущен. Клеон замигал.
- Нет, неверно? Пойми, это был такой шанс - как еще заманить гоплита в ловушку? А здесь он фактически сам полез в нее. Дурак! Он дал слово илоту, но забыл, что господин не дает слова рабу! Кодекс чести? что их погубит? это их представления о мире?
- Получается, ты соврал нам обоим, - подытожила Лима, пропустив мимо ушей последнее замечание.
- Слушай, план мы разработали позже. Там, у склада, все было по-настоящему. Разве я мог пройти мимо? Или подождать, когда они с тобой закончат? Лима, очнись! Не пойму, в чем ты меня обвиняешь!
Она молчала.
- Агису я соврал, частично? Он получил свой поединок. Тут все без обмана, ты видела.
- Ты почти убил его.
- Мог бы. Хотел. Очень. Объяснить почему?
Лима опустила взгляд под ноги, на мысы своих старых ботинок, на трещины в асфальте, сквозь которые проросли сорняки.
Разговор начался неправильно и теперь идет в опасном направлении. Пора что-то сделать. Наверное, начать со смягчения общего тона. Клеон и правда не заслужил этого.
- Я злюсь. Я думала, ты в опасности и пришла, чтобы сделать последнюю попытку все исправить, - сказала Лима, решившись на откровенность. - И да, получается, я за тебя беспокоилась. Твой взгляд, похожий на взгляд голодной собаки, совершенно к месту.
Илот улыбнулся. Вот, кажется, этой улыбки-то ей и не хватало.
- Я прощен?
- Считай, что да. - Как тут можно удержаться, как можно оставаться серьезной при виде этой физиономии, увенчанной торчащими волосами?
Лима представила, как причесывает эти спутанные пряди.
- Отлично. Думал, теперь до конца жизни буду в немилости, - сказал Клеон.
- Не играй с огнем.
- Постараюсь. - Илот подошел ближе, держа руки в карманах. Он выглядел смущенным. Лима ждала, мысленно приказывая ему сделать еще шаг. Клеон не сделал. - Я снова хочу тебя спросить: ты хочешь присоединиться к нам? Нет ничего плохого в том, чтобы быть бродягой.
Лима молчала. У нее было время обдумать такую возможность, но к однозначному решению она не пришла до сих пор.
- Хорошо, - встряхнул головой Клеон. - Давай зайдем с другого бока. Что тебя останавливает?
- Мне не хочется вместе с вашей шайкой отправиться на эшафот.
- Лима, думал ты умнее.
- Что?
- Ты и без всякого эшафота можешь умереть не сегодня-завтра.
- Может, ты и прав, но под землей, словно крот, я жить не собираюсь. И как ты думаешь, что я скажу отцу? {Папа, мы уходим в подполье, превращаемся в террористов и будем бороться с Олимпией!}
- Мы не террористы, - возразил Клеон.
- Суть не в этом. Даже если не считать папу, я все равно не пошла бы. Знаешь, в чем главная причина?
- Просвети, - мрачно хмыкнул илот.
- Вам не победить. Плетите свои заговоры, планируйте спецоперации, создавайте агентуру, подстрекайте население округов к бунту. Это не поможет. Олимпия сильнее. Всегда была и будет. Однажды олимпийцам надоест ваша возня, и они обрушат на вас всю свою военную мощь. Вместо свободы вы найдете мучительную смерть.
- Мы хотя бы пытаемся бороться за нее, - ответил Клеон. - И все те, кто берет оружие в руки и сражается.
- Этот бой безна?
- Да, для них безнадежен! - крикнул илот, не дав ей закончить. - Может быть, мы не увидим падения Олимпии, но зато дадим шанс нашим потомкам.
- Ты сумасшедший, - сказала Лима с отвращением, совершенно искренним и невероятно сильным. - Бредишь!
- Может быть? может быть, сумасшедший? да, если стремление оставаться человеком, безумие, то ты права. - Клеон посмотрел ей в глаза. - Наверное, я ошибся, думая, что разглядел в тебе нечто такое? Иллюзия. Я хотел видеть это? Ты такая же рабыня, как все они?
Лима обмерла. До чего все дошло, невероятно! Клеон попятился, и от того, как вдруг изменился его взгляд, каким он стал отчужденным, ей хотелось завопить от отчаяния.
- Мне жаль, что разговора между нами не выходит, - произнес илот. На миг обычная уверенность слетела с него, открыв совсем другого Клеона: мальчика, вынужденного рано повзрослеть, чтобы выжить. - Но я понимаю, ты поставила эту стену, чтобы защититься, но тебе не удастся вечно сидеть за ней. Ты не хочешь ничего менять и отрицаешь саму возможность выбора. Понимаю. Надеюсь только, Олимпия не сделает его за тебя.
Вот сейчас он просто уйдет? Лима не могла заставить себя сделать простейшего движения. Мышцы словно окаменели.
- Если не хочешь, я не будут тебя больше беспокоить, - добавил Клеон. Лицо на этот раз - холодная отстраненная маска. - Прости, я ошибся.
Лима открыла рот. Что, вот так и все? Он поворачивается и шагает обратно к цеху, к друзьям, к Таис, к тому странному человеку, похожему на профессионального солдата.
К своим?
Лима втягивает воздух. Легкие готовы разорваться. Закричать - нельзя. Не получится.
- Клеон!
Это лишь ее панические мысли.
Илот не обернулся ни разу. Вскоре его фигура скрылась за дверью. Лима смотрела на нее, пока не услышала шум мотора.
Фургон с надписью {Окружные грузоперевозки} подкатил к цеху, развернулся задней частью к воротам. Из него вышли два илота в рабочей спецовке. Один остался возле транспорта, другой вошел внутрь. Лима, успевшая спрятаться - действовала она совершенно инстинктивно, - наблюдала за ними из-за пирамиды бетонных плит. Вскоре бродяг стало больше. Двое вывели Агиса и запихнули его в кузов. Хлопнули створки. Клеон, Таис и тот человек с седыми висками влезли в машину через боковую дверцу. Остальные занялись трупами, но Лима не видела и не хотела видеть того, что происходило в цехе. Фургон тронулся с места и покатил к центральным выезду с территории завода.
Подумать только, бунтовщики пользуются легальным транспортом. У них повсюду свои люди? Но чему здесь, собственно, удивляться? Даже из того, что она знает, можно представить себе размер этой подпольной организации. Интересно, подумала Лима, пробираясь по задворкам в сторону шоссе, а в самой Олимпии у бунтовщиков тоже есть шпионы? Что ж, пожалуй, для нее и такое открытие не стало бы сенсацией.
А ведь можно было бы узнать куда больше... Лима мысленно ругала себя. Если бы кое-кто здесь научился, наконец, держать в узде свой поганый характер!
Клеон дал понять, что всякие контакты между ними прекращены, и, наверное, это к лучшему. Лиме надо забыть обо всем. Она вернется к своей жизни, к работе в оранжерее, к отцу, которого попытается вытащить из ямы, где он очутился? и будет надеяться, что однажды очередные гоплиты не придут за ними.
Лима вспомнила мальчиков, стрелявших друг в друга перед камерами.
Не плач, Лима. Плачь - это слабость. Но она все равно плакала. Шла по обочине дороги в сторону Блока 3 Восток и слышала только гул в голове.
Ветер сушил слезы на ее щеках.
17
Охота продолжалась. Каждый день шли трансляции, где гоплиты, превосходя самих себя, соревновались в жестокости.
Теперь это касалось всех секторов, и никто не чувствовал себя в безопасности. Илоты должны всегда помнить о смерти, готовиться к ней каждую минуту. Олимпийцы говорят, что оказывают им громадную честь. Умереть от болезни и старости - вот настоящий позор, но если умрешь от руки хозяина, считай, повезло.
Лима помнила мальчика, учившегося с ней в одном классе. Он мечтал стать жертвой охоты. Все его разговоры неизменно сводились к этому, и каждый раз, когда жребий промахивался, бедняга переживал личную трагедию. Красноречие позволило этому безумцу сколотить вокруг себя единомышленников, таких же детей без перспектив на будущее, и они даже писали петицию в Управу, чтобы их выбрали особым порядком.
Позже, после окончания школы, Лима слышала мельком, что поклоннику охоты повезло. Он добился особого благоволения Совета Эфоров и утащил с собой на тот свет полдюжины своих верных последователей. В прямом эфире их раздавили колесами бронетранспортеров. По счастью, Лима не видела расправы и не интересовалась подробностями. В конце концов, несколькими смертями больше, несколькими меньше. Разве можно чем-то удивить илота? С этим просто живешь. Или умираешь - как вариант. Право на смерть Олимпия пока еще отобрать не в состоянии.
Лима жила, хотя нередко чувствовала, что груз слишком велик и всякий новый приступ отчаяния перебороть становится сложнее. Работа, дом, туда и обратно, и все выверено и знакомо до тошноты. Угодив в замкнутый круг, Лима задыхалась. Несколько ночей после случая на заброшенном заводе она не могла спать. Воспоминания сводили ее с ума. Бессонница сменялась кратковременными периодами тревожного сна, и в этих снах были ужас и кровь, Лима постоянно бежала куда-то, спасалась и кричала навзрыд.
Кто-нибудь слышал ее крик? Если и слышал, то никому, очевидно, не было дела. Отец ни разу не пришел к ней и не поинтересовался, нужна ли помощь.
В конце концов, Лима стала утрачивать ощущение реальности. Внимание ее сделалось рассеянным, отсутствие нормального сна, чувство вины и страх подтачивали разум.
Однажды она просто расплакалась безо всякой видимой причины - случилось это на занятиях с Полифемом и, к счастью, обошлось без свидетелей.
Старик, догадывавшийся, что с ней происходит, прижал Лиму к себе. Ее ничто больше не сдерживало, и она смогла, наконец, дать волю слезам. Полифем, сама тактичность, ни разу не дал понять, что ее ногти, впившиеся ему в предплечья, причиняют боль.