– Не выдавал, – качнула головой Тэнаэ, – королевство Моруна никогда бы не встало под стяг Аргады – все-таки вражда между ними давняя. А Шангри был когда-то предводителем клана Разрушителей, отвоевывал трон Аргады, но королем стать не пожелал. Взял несколько своих отрядов и уехал на север, в Моруну, а трон занял Слимп. Об эльфе вскоре все забыли, и зря. Через несколько лет Моруна лишилась своего короля, и на трон северной столицы сел Шангри. Кто-то из старейшин изумлялся тому, как смог темный эльф забрать корону Руны. Мало кто знал, что его поддержали племена орков и арзанов. Да и кто такие сами Разрушители, если вспомнить. Какого сброда там только не было за время существования этого клана… Темные эльфы, ушедшие от Зары, и орки, приведенные Вечей. Они с Шангри еще на заре своего знакомства смешали кровь и назвались братьями. Об этом тоже известно очень маленькому кругу лиц, но именно их кровный союз и смог объединить кланы темных эльфов с племенами орков, позже к ним присоединились и другие народы: люди, арзаны, гномы. И даже светлые эльфы. Шангри хитер и знает, как можно усидеть на двух стульях. Поэтому на троне Аргады остался его приближенный, а сам он убил короля Рохара и занял его место в Руне.
– Две страны – два короля, но на деле голова у них одна, – усмехнулась Алиэнтэль, – единственное, что не могу понять, неужели у старейшин так плохо со шпионами, что они не могли узнать об этом раньше? Или это какой-то очередной трюк Шангри?
– Рокировка, – задумчиво ответила Тэнаэ, – поменять местами короля и офицера, чтобы уйти из-под удара… Умно. Аргада – главный торговый пункт королевств. Захватишь ее и получишь власть над золотыми потоками богатейшей страны континента. И Шангри вывел такой игрой на чистую воду своих неприятелей, которые планировали избавиться от "головы" молниеносной атакой. У них бы получилось…
Зак нахмурился, о чем-то задумавшись. Ситуация складывалась невеселая. И задание, которое они получили от старейшин мятежников, приобрело совсем не тот вид, который для наемников пытались изобразить изначально. В замке их ждали. И, скорее всего, не для того, чтобы поздравить с выполнением задания.
– Значит, Шангри – король, у нас сидит на цепи его верный песик, нас ищут наши наниматели, и нас же, замечу, еще ищут командоры Шангри, – подвела итог Аанти, помолчала и широко улыбнулась, – веселая у нас жизнь.
– Да не говори, – тяжело вздохнула Алиэнтэль, посмотрев на мертвое озеро. – Прибавь еще к этому и то, что мы так ничего и не выяснили про поджигателей. И мне совсем не нравится эта история с подставой… Мы не можем здесь больше оставаться: нужно искать другое укрытие.
– Верно, – согласилась Тэнаэ, – поедем верхом. Пользоваться магией земли, когда нас ищут в обоих королевствах, я не рискну.
– Мне нужно вернуться в Дир, – сказал Зак.
Алиэнтэль посмотрела на него и кивнула:
– Понимаю. Я пойду с тобой.
– Нет, – качнул он головой, – мало кто знает, что я был при штурме.
– Верно, – кивнула Аанти, – а наши рожи по всем столбам висят уже… по крайней мере, в Руне точно. Быстро ребята Шангри сработали… Да и старейшины вряд ли нам обрадуются.
– Один ты не пойдешь, – отрезала эльфийка.
– Я друга своего попрошу, – снова встряла в спор Аанти и восторженно добавила: – Он – сильный шаман, проводит.
– Опять орк… – простонал Зак, зажмурившись на мгновение. – А доверять-то ему можно, другу твоему? – скептически поднял он бровь, посмотрев на гномку.
– Конечно! – возмутилась Аанти. – Я ему, как себе, верю.
Зак с сомнением взглянул на улыбнувшуюся Алиэнтэль.
Глава 2
Защитник
Ниира разобрала посуду и отправила в печь следующий горшок.
– Живее, девочка, – появился в двери трактирщик, – у нас сегодня наплыв. Гостей накормить надо.
– Да, конечно, – кивнула девушка, поворачиваясь, как волчок, у печи.
Сегодня и впрямь народа было, как никогда, много. Таверна дядюшки Ро и так пользовалась популярностью у местных жителей, но когда в город приезжает столько беженцев, тут уж поворачивайся. Ниира мельком выглянула в зал, и ее взгляд остановился на пустующем месте в углу у окна: его пока никто не занял. Ниира тихонько вздохнула и вернулась к работе.
Вечер незаметно навалился на город, и Ранти, сдав смену, направился в таверну. Он жил в Дире только второй месяц, и город этот ему был неприятен. Впрочем, и сам Ранти не очень-то нравился горожанам. Хотя бы потому, что был темным эльфом и недавним последователем Шиней. Да-а, до некоторых пор… пока она не проснулась. И не разрушила их дом.
И тетрархи, долгие годы певшие о верности создавшей их народ богине, решили, что своя шкура все же ближе к телу, и переместили всех уцелевших, кто находился в Темном лесу и поселении, в более безопасное место. Но, как потом выяснилось, разрушение постигло не только их город. Рука Шиней дотянулась до каждого в Аргаде, Моруне и Восточных Пределах. Стоило ли говорить, что на высоком уровне старые дрязги были конечно же на время забыты перед лицом общей беды. Стали думать, что делать, ведь пробуждение богини и случившиеся из-за этого разрушения были только началом.
Появилось множество адептов Шиней, готовых любому выпустить кишки, лишь бы принести свою кровавую дань на алтарь темной богини. Чума уничтожала целые поселения, грозя в любой момент добраться до городов, а источника ее никто не мог обнаружить. Жрецы сбивались с ног, пытаясь исцелить всех пострадавших, но больных с каждым днем только прибывало. Странные и ужасные твари появлялись в землях королевств, нападали на живых. Темные адепты Шиней превращали пленников в нежить, заставляя служить своей воле, кого-то приносили в жертву на алтарях богини смерти. И это были лишь немногие беды, с чем пришлось столкнуться всем народам, и темным эльфам в том числе. Но любви к найтир у жителей королевств это все равно не прибавило, даже терпимости не прибавило. Скорее, напротив. Долгое время жрецы найтир пытались пробудить свою мстительную богиню, и вот теперь, когда она практически освободилась… мир доживал свои дни. Кого еще оставалось винить за это тем несчастным, кто потерял все на этой вечной войне, которую развязали когда-то сами боги?
Многие воины в гильдии стали вполголоса, чтобы не слышали жрецы, поговаривать, что было бы лучше, если бы Шиней не просыпалась больше никогда. Еще недавно считавшееся кощунством, сейчас это звучало как крик отчаяния и бессилия, и даже жрецы, насколько видел Ранти, мучились подобными думами. Богиня предала их. Какие-то боги оставляют свои народы, чтобы те жили или умирали сами. Какие-то уничтожают свое детище, разочаровавшись в нем. Шиней же решила пойти по третьему пути и стереть с лица вселенной не только их народ, но и весь мир за компанию. Считала ли она их предателями, или это было очередным всплеском из проявлений тьмы, завладевшей когда-то ее сердцем? Ответы на эти вопросы смогла бы дать только сама Шиней. Но вряд ли кто-то пожелает ее об этом спросить… особенно из темных эльфов.
За такими невеселыми думами Ранти достиг длинного одноэтажного здания под вывеской со смеющимся толстяком, который протягивал посетителю пенящуюся кружку пива. Из здания доносился гомон голосов, веселые крики и песни. Эльф откинул с головы капюшон и вошел в душное помещение. Ближайшие к дверям посетители по очереди замолкали, заметив идущего по проходу Ранти. Обычно все темные эльфы в чужих городах старались находиться среди своих. И шатающимися по городу их видели редко. Собственно, Ранти так бы и поступал, тем более в гильдии сейчас хватало места после отъезда многих его соплеменников на родину. Тетрархи еще надеялись вернуть Темный лес и подземный город, поэтому не уставали отправлять туда экспедиции. Ранти же задержался в Дире. И, что казалось еще более странным для темного эльфа, пристрастился к человеческой кухне. Как думали некоторые его приятели из гильдии, эльфу пришелся по вкусу переполненный жителями, запахами и неприятностями городок. Но причина была другой. И звали ее Ниира.
Ранти прошел к уже ставшему привычным для него месту у окна в углу и, сняв плащ, сел за стол. Рядом тут же нарисовался трактирщик, заискивающе заглядывая в глаза и приторно улыбаясь.
– Господин сегодня задержался, – заметил толстяк, поставив кружку с напитком на стол эльфу, и спросил: – Сегодня все то же?
Ранти кивнул, положив на стол серебряную монетку, молниеносно сметенную пухлой ладонью Ро.
За весь вечер Нииру эльф видел только один раз. Девушка сама вынесла ему ужин, но они даже словом перекинуться не успели. Трактирщик прикрикнул на нее, и Ниира убежала обратно на кухню. Ранти посмотрел на Ро злобным взглядом и принялся за еду.
Познакомились они с Ниирой совершенно неожиданно для самого эльфа. Он тогда только приехал в Дир и еще не ориентировался толком в городе, а на улице носил капюшон, полностью скрывающий его лицо, чтобы не вызывать лишней агрессии, так как темным эльфам сейчас мало где были рады. Весь мир постигла катастрофа. И для многих ее причина была – проще не придумать – сами темные эльфы, пробудившие свою злобную богиню. О том, что это не соответствовало истине, спорить было бесполезно.
Но факт оставался фактом, Ниира была единственным существом во всем городе, кто действительно радовался их встречам. И самое главное, она очень нравилась ему. И дело здесь было не только и не столько в ее красоте, хотя и она сыграла немаловажную роль. На своем веку Ранти знал разных женщин. Были среди них и ослепительно прекрасные особы. Но Ниира… Она просто поразила его. Она затмила всех внутренним светом. Это сияние он увидел сразу, только встретив ее. Девушка шла по улице и не обратила внимания на закутанную в дорожный плащ высокую фигуру. А Ранти, как заметил ее, не смог отвести от девушки взгляда. Высокая и беловолосая, с большими голубыми глазами, опушенными длинными густыми ресницами. Идеально сложенная фигурка притягивала к себе восхищенные взгляды мужчин и завистливые – женщин. Эльфу в первый момент показалось, что даже воздух вокруг нее светится золотистым ореолом. Ранти прошел за Ниирой до таверны, словно на веревочке, и остановился в нерешительности, чего с опытным воином раньше никогда не случалось. Потом, все же собравшись с духом, толкнул дверь и вошел. Был день, и народа внутри оказалось немного. Служанки убирали и мыли зал и столы. Ниира же остановилась и весело болтала с одной из девушек, чему-то смеясь, а трактирщик, бросая на них недовольные взгляды, протирал и без того чистый стакан. Когда она повернулась на звук открывшейся двери, Ранти впервые увидел, как она улыбается, причем улыбается ему. И вот тогда с эльфом произошло что-то странное и страшное, и одновременно прекрасное и удивительное. Он поднял руку и откинул капюшон, показав лицо. Улыбка трактирщика мгновенно увяла, а глаза полезли на лоб, как будто на его порог вступил один из адептов Шиней, если не она сама. На лицах остальных тоже читались сходные эмоции. Не изменилась только Ниира, лишь игривые голубые глаза хитро прищурились, и девушка, весело покосившись на хозяина, улыбнулась еще шире и подошла к Ранти ближе.
– Господин эльф, наверно, с дороги и устал, – прозвенел серебром ее голос, – не откажется ли он от скромной трапезы под этим гостеприимным кровом?
И, подхватив ошарашенного таким приемом эльфа под руку, отвела его к месту у окна и убежала на кухню готовить. С тех пор он приходил каждый день. Потом, когда его взяли в городскую стражу, каждый вечер. И по молчаливому договору всегда садился на то самое место, у окна, а Ниира, будто специально дожидаясь, сразу выносила ему горячий ужин. Готовила она удивительно вкусно, что многие мужчины в городе оценили по достоинству: в таверне всегда было много народа. Как оценили они и ее красоту. Довольно часто Ранти видел, когда невидимой тенью провожал девушку до дома, как к ней в гости приходили бородатые мужи, и не только из людей. Не раз заявлялись светлые эльфы. Но всех, судя по разочарованному виду уходивших посетителей, ожидал один ответ, так как больше неудачливые ухажеры не показывались. Пытался присвататься и местный бард, которого в городе ценили, распевал под ее окном свои песенки, но под ехидный смех Ранти его тоже постигла неудача. Сердце Нииры было все еще свободно, что не могло не наполнять эльфа безрассудной надеждой и более разумным страхом: отказала тому барду, а ты-то чем его лучше?
Ранти и сам не понимал, какие между ними отношения, но с каждым днем в нем зрела уверенность, что он тоже ей небезразличен. Девушка почему-то выделяла его среди всех и всячески привечала. Конечно, она со всеми была мила и приветлива, но, может, ему это только казалось, как-то по-особенному смотрела на него. И от этого взгляда сердце начинало болезненно стучать о грудную клетку, и хотелось быть с ней рядом, защищать и беречь.
На улице наступила ночь, когда посетители только начали расходиться. Сбившиеся с ног за вечер служанки и поварихи убирали с освободившихся столов посуду. А Ро поглядывал на упертого эльфа, который никак не хотел оторвать свой тощий зад от стула и раскланяться как все порядочные люди, чтобы трактирщик смог спокойно подсчитать дневную выручку, обещавшую быть сегодня весьма хорошей.
Эльф, до этого бросавший угрюмые взгляды то за окно, то на дверь, за которой готовили стряпню, наконец, поднялся и легкой походкой, присущей только этому народу, направился к кухне. Ро попытался возмутиться – совсем распоясался наглец, но Ранти уже вытащил меч и оставшиеся метры преодолел одним звериным прыжком, распахнув пинком дверь.
Чутье его снова не подвело. Существо в черном длинном балахоне, с накинутым на голову капюшоном, натянутом до подбородка, быстро повернулось к нему навстречу и что-то злобно прошипело. Когтистая бледная рука выпустила шею Нииры, и девушка опустилась на пол. Глаза ее были закрыты. Эльф, издав яростный вопль, прыгнул на врага. Тварь попыталась увернуться, но среди столов кухни это не вышло, и Ранти буквально нанизал ее на клинок, всадив лезвие еще глубже и чувствуя, как в бьющемся теле истекает жизнь. Длинные черные когти царапали железо нагрудника эльфа, а из-под капюшона донесся явственный смрад гниющего мяса. При падении голова ее обнажилась, и эльф увидел искаженную ненавистью морду этой твари: до синевы бледная кожа, ярко-алые широко распахнутые глаза и длинные острые зубы, иглами усеявшие широкую пасть. Когда существо затихло на полу, Ранти подскочил к Ниире и с облегчением понял, что она жива – тварь не успела навредить девушке. Эльф попытался привести ее в чувство, но ничего не выходило – она словно крепко заснула и просыпаться не хотела. Ранти овладела настоящая паника. В лечебной магии он совершенно не разбирался и просто чувствовал, если что-то не сделает, то потеряет ее. Потеряет навсегда.
– Ее в храм надо, – сказала одна из служанок, столпившихся за спиной, – они там знают, что в таких случаях делать.
– Позовите стражу и жрецов, – сказал Ранти, укрыв Нииру плащом и устраивая ее на руках.
И, больше ничего не сказав, вышел со своей ношей из таверны. Следом, что-то бормоча, бежал Ро, но Ранти не слышал трактирщика, чуть не бегом торопясь в храм. Только бы успеть.
Храм Рофам – верховной богини народов и матери богов – находился на высоком холме немного в стороне от сердца города, хотя и не выходил за пределы стены ради безопасности. И идти туда было далековато, особенно с другого конца улицы. Но эльф пролетел это расстояние будто на крыльях. И остановился перед запертой дверью. Как и в любом храме светлых богов, здесь двери для посетителей запирались на ночь. Ранти услышал, как внутри кто-то ходит и тихо переговаривается.
– Эй, открывайте! – гаркнул он. – Помощь нужна!
За дверью послышались тихие шаги, потом мужской голос сказал:
– Милосердная богиня заповедала все важные дела оставлять на утро и день, когда она зрит невидимо за нашими делами…
– Да плевать мне на твою богиню, – в отчаянии крикнул эльф, – помоги мне сейчас, иначе вышибу эту дверь!
Ранти услышал еще один тихий голос, потом копошение, и одна из створок наконец пошла в сторону, пропуская его внутрь. За дверью оказались два человека. Один был молод, второй – морщинистый старец с длинной серебряной бородой, доходившей до пояса.
– Простите моего ученика, почтенный, – сказал старый жрец, сразу же подойдя к девушке, откинул плащ с ее лица и ощупал лоб и виски длинными сухими пальцами, – он пока только начал свой путь служения и не всегда понимает, когда уставом можно и пренебречь. Локи, – обратился он к молодому человеку, – отнеси-ка Нииру в святилище и позови госпожу Хами – на ее ученицу напали.
– Я сам, – заупрямился Ранти, когда человек попытался забрать у него девушку.
Старик вздохнул и покачал головой:
– Сожалею, юноша, но это невозможно. В святилище могут находиться только жрецы. Дождитесь здесь и не волнуйтесь – мы поможем девочке. Доверьтесь мне.
Ранти с сомнением смотрел на старика, но потом сдался, нутром чувствуя, как неумолимо уходит время. И тратить его на бесполезные споры?
Люди ушли, оставив эльфа одного. А он попробовал воспроизвести в памяти все, что произошло в таверне. Тварь, напавшая на Нииру, не относилась, кажется, ни к одной из известных эльфу рас. С такими созданиями он еще не сталкивался. Возможно, что это существо – одно из исчадий Шиней, в последние месяцы наводнивших отдаленные уголки королевств, где влияние темной богини и поклоняющихся ей было особенно сильно. Но что оно делало здесь? Зачем напало на человека? То, что это нечто специально подстерегло девушку, никаких сомнений у эльфа не вызвало. Но зачем? Насколько он знал, среди адептов было немного нежити, и большая их часть пока не рисковала лезть слишком нагло в земли королевств, дожидаясь возвращения богини и готовя армию. Значит, эта вылазка была целенаправленно организована против девушки?
Ранти мерил шагами просторный холл храма, когда к нему вышел уже знакомый старик. Лицо у него осунулось, а белки глаз покраснели.
– Это оказалось сложнее, чем я думал, но теперь ей ничего не угрожает, – сказал он, – идемте, юноша, мне нужно с вами поговорить.
– О чем? – настороженно спросил эльф, шагая за стариком.
– Это поразительно, – вполголоса говорил жрец, – это просто поразительно!
– Эй, о чем речь? Где она? – Ранти схватил старика за плечо и развернул к себе лицом.
– Ниире нужен отдых, – миролюбиво улыбнулся человек, будто и не заметил непочтительного отношения темного эльфа, – она в святилище, и там ей ничего не угрожает.
– Угрожает? – глухо переспросил эльф.
Значит, он не ошибся, и это существо действительно приходило за ней.
Старик, прищурив проницательные глаза, позвал Ранти следовать за ним:
– Идемте. Думаю, вам это будет интересно.