- Выбирай: или мертвый ульфский головорез, или живой солдат на службе короля Касмира из Лайонесса?
Стальной шлем капитана упал, его лысая загорелая макушка дергалась, пока он старался вырваться. Наконец он выдохнул.
- Это предательство! Где твоя честь?
- Смотри туда; там сидит король Касмир. Ты ограбил его и теперь обвиняешь в бесчестии?
- Конечно нет, но...
Сэр Велти уколол его ножом.
- Прикажи своим людям выйти на проверку. И тебя сожгут на медленном огне, если прольется хоть капля не твоей крови.
Капитан попробовал возразить, в последний раз.
- Ты ожидаешь, что я без сопротивления отдам тебе неприступный Кол-Боках?
- Сопротивляйтесь, если тебе так хочется. Я даже разрешу тебе вернуться обратно и сам возглавлю осаду. Мы взберемся на утес и сбросим на крепость валуны.
- Может быть и возможно, но очень трудно.
- Тогда мы зажжем поленья и бросим их в проход; они загорятся, начнется пожар, и вы все зажаритесь, как горячие пирожки. Ты хочешь бросить вызов всей мощи Лайонесса?
Капитан тяжело вздохнул.
- Конечно нет! Я с радостью поступлю на службу самого милосердного из всех королей, короля Касмира! Эй, солдаты! Наружу, на проверку!
Гарнизон выстроился; встрепанные солдаты с лохматыми волосами под стальными шлемами хмуро глядели на рыцарей.
Король Касмир презрительно оглядел их.
- Легче всего было бы отрубить вам всем головы.
- Не бойтесь, - крикнул капитан. - В обычных обстоятельствах нет солдат умнее нас!
Король пожал плечами и отвернулся. Все деньги из крепости загрузили в один из фургонов. Сэр Велти и четырнадцать рыцарей образовали временный гарнизон, и король безрадостно вернулся в Лайонесс.
В своей мастерской в Тинзин-Фирале Карфилхиот опять обратился к Тамурелло.
- Касмир уехал. Наши отношения в лучшем случае формально-вежливые.
- Самое оптимальное! Короли, как дети, очень меркантильны. Великодушие портит их. Они считают любезность слабостью и торопятся использовать ее в своих интересах.
- Характер Касмира еще более неприятный. Он очень целеустремленный, как рыба. Непринужденным я увидел его только здесь, в мастерской; он интересуется магией и хотел бы знать о ней больше.
- Касмир безнадежен, он никогда не будет магом. У него не хватает терпения, и в этом он очень похож на тебя.
- Возможно это правда. Я всегда стремлюсь действовать в первом же направлении.
- Как и раньше. Твоей второй натурой должно стать поле аналогий. Сколько времени ты можешь держать образ в сознании, а потом изменить его цвет согласно своему желанию, не меняя отличительных черт?
- Я еще недостаточно искусен.
- Эти образы должны быть тверды как камни. Постигнув пейзаж, ты должен суметь пересчитать все листья на дереве, потом пересчитать заново и получить то же самое число.
- Очень трудное упражнение. Почему я не могу просто использовать приборы?
- Ага! И где ты найдешь их? Несмотря на всю мою любовь к тебе, я не могу поделиться с тобой ни одним инструментом - они достались мне слишком тяжело.
- Но ты же всегда можешь изобрести новый.
- Неужели? Я был бы рад узнать как это делается. Это очень тяжело и держится в строжайшей тайне.
- Тем не менее это возможно.
- Но трудно. Сандестины давно перестали быть невинными, любезными и щедрыми... А! - внезапно воскликнул Тамурелло, а потом заговорил изменившимся голосом. - Мне пришла в голову одна идея. Настолько великолепная, что я почти не осмеливаюсь обдумать ее.
- Расскажи мне о ней.
Тамурелло молчал, погрузившись в сложные вычисления.
- Опасная мысль, - наконец сказал он. - Я бы не стал ни защищать, ни даже высказывать ее!
- Скажи мне!
- Даже не сколько она сама, сколько осуществление!
- Наверно это действительно опасная идея.
- Чистая правда. Давай перейдем к более безопасным предметам. Вот озорное наблюдение, которое я сделал: можно приобрести магический аппарат, ограбив другого мага, который тогда станет слишком слабым, чтобы отомстить за ограбление - особенно, если не знает грабителя.
- Я следую за твоей мыслью. И?
- Предположим, что кто-то решил ограбить мага: кого он выберет жертвой? Мургена? Меня? Байбналидеса? Никогда. Последствия будут быстрыми и ужасными. Надо найти новичка, неопытного в искусстве, желательно со множеством инструментов, так что воровство принесет хороший урожай. Кроме того, жертва должна быть тем человеком, которого ты считаешь своим будущим врагом. Так что именно сейчас время ослабить или даже уничтожить этого человека! Я говорю, конечно, в чисто гипотетических терминах.
- Ради иллюстрации и чисто гипотетически, кто это такой?
Тамурелло не смог заставить себя произнести имя.
- Даже гипотетические предположения можно исследовать на несколько уровней вниз, поэтому необходимо упорядочить все области двойственности. Мы поговорим об этом позже, а пока никому ни слова!
ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ
ШИМРОД, ОТПРЫСК МУРГЕНА, еще в детстве проявил чрезвычайные способности к искусству, и, со временем, уйдя из-под опеки Мургена, отправился путешествовать.
Оба были совсем разными, хотя и походили способностями, силой и некоторым избытком воображения, который проявлялся у Шимрода в виде странного юмора и, иногда, излишней впечатлительности.
Внешне они походили друг на друга еще меньше. Мурген представал перед другими в облике крепкого белоголового человека неопределенного возраста. Шимрод же казался худощавым молодым человеком с почти простодушным выражением лица, длинными ногами, палевыми волосами и серовато-карими глазами.
У него были длинная челюсть, немного впалые щеки и широкий рот, слегка изогнутый, как в кривом отражении.
После беспорядочных странствий Шимрод поселился в бывшем особняке Мургена, Трильде, стоявшем на лугу Лалли в глубине Тантреваллеса, и там стал всерьез изучать магию, используя книги, образцы, приборы и инструменты, которые ему подарил Мурген.
Трильда была самым подходящим местом для интенсивных занятий. Ее воздух пах свежей листвой, днем светило солнце, а луна и звезды - ночью. И почти полное одиночество - мало кто из обычных людей осмеливался забираться так глубоко в лес. Трильду построил еще Хиларио, второстепенный маг с многими причудливыми прихотями. Комнаты редко были квадратными и глядели на луг Лалли через эркеры самых различных размеров и форм. В добавление к шести дымовым трубам, крутая крыша располагала бесчисленными слуховыми окнами, фронтонами и гребнями, самый высокий из которых поддерживал черный железный флюгер, одновременно отпугивавший приведений.
Мурген запрудил ручей и соорудил пруд; избыток воды вращал колесо, располагавшее за мастерской; оно питало энергией дюжину машин, включая токарный станок и кузнечные мехи.
Время от времени на опушку выходили халфлинги и смотрели, как Шимрод ходит по лугу; однако они никогда не подходили близко, боясь его магии.
Время шло, зима сменила осень. Снежинки падали с неба и тихо-тихо укрывали луг. В камине потрескивали поленья, а Шимрод начал изучать Выдержки Балберри, обширное собрание упражнений, методов, фигур и образцов, написанное на древних и даже вымышленных языках. Используя линзы, сделанные из глаза сандестина, он легко читал любые надписи.
Скатерть-самобранка обеспечивала его едой: Шимрод расстилал ее на столе и выбирал самые вкусные из блюд. Для развлечения он научился играть на лютне, искусство, которое особенно ценили фейри из Холма Таддифот, жившие на другом конце луга Талли; они любили музыку, хотя, без сомнения, по сомнительным причинам. Фейри изготавливали великолепные виолончели, гитары и травяные свирели, но их музыка, в лучшем случае, казалось тихой нестройной жалобой, похожей на звон далеких колокольчиков.
А в худшем раздавался нестройный лязг, который они не могли отличить от лучшего. Вдобавок они была самыми тщеславными из тщеславных. Фейри-музыканты, обнаружив, что проходивший мимо человек слышит их, неизменно требовали, чтобы он рассказал, как прекрасна их музыка; беда ждала того невежу, который говорил то, что думал: он танцевал неделю, а потом еще день, час, минуту и секунду, без остановки. Если, однако, слушатель заявлял, что он без ума музыки, тщеславный и злорадствующий халфлинг мог наградить его.
Часто, когда Шимрод играл на лютне, он видел фейри, больших и маленьких, сидевших на изгороди; они носили зеленую одежду, красные шарфы и остроконечные шляпы. Если он признавался, что видит их, они начинали чрезмерно льстить и требовали больше музыки. Иногда фейри-трубачи предлаги ему поиграть вместе с ними, и каждый раз Шимрод вежливо отказывался; если бы он согласился, ему пришлось бы играть вечно: днем, ночью, на лугу, в верхушках деревьев, как придется, в чаще, в терновнике, на пустошах и даже под их холмами. Шимрод знал секрет договоров с фейри: никогда нельзя принимать их условия и всегда настаивать на своих, иначе тебе не поздоровится.
Одной из тех, кто слушал игру Шимрода была прекрасная девушка-фейри с текучими коричневыми волосами. Шимрод попытался заманить ее в дом, предлагая конфеты и леденцы. Однажды она действительно подошла и остановилась, внимательно глядя на него: рот изогнут, глаза озорно сверкают.
- Почему ты хочешь, чтобы я зашла в твой большой дом?
- Хочешь, я скажу правду? Я надеюсь заняться с тобой любовью.
- Ага! Но эту конфету тебе лучше не пробовать, иначе ты можешь сойти с ума и будешь бегать за мной с напрасными мольбами.
- Всегда "напрасными", а? И ты будешь жестоко отвергать меня?
- Возможно.
- А если окажется, что теплая человеческая любовь более приятна, чем ваше спаривание, скорее похожее на птичье? Тогда кто будет умолять и вечно бегать за другим, "напрасно" пытаясь разжалобить другого?
Лицо фейри изумленно сморщилось.
- Такая мысль никогда не приходила мне в голову.
- Тогда заходи внутрь и посмотрим. Сначала я налью тебе гранатовое вино. Потом мы скинем одежду и согреемся около камина.
- А потом?
- А вот потом мы проверим и узнаем, чья любовь жарче.
Девушка надула губки в притворном возмущении.
- Я не собираюсь выставлять себя на показ перед незнакомцем.
- Но я не незнакомец. Даже сейчас ты таешь от любви, когда смотришь на меня.
- Я боюсь. - Она исчезла в лесу и Шимрод больше никогда ее не видел.
Пришла весна; снег растаял, луг украсился цветами. Одним солнечным утром Шимрод вышел из особняка и пошел на луг, чтобы насладиться весенними цветами, блестящей зеленой листвой и птичьими трелями, и заметил тропинку, ведущую на север, в лес, которую никогда раньше не видал.
Войдя под толстые дубы с раскидистыми ветками, он пошел по тропинке: вперед, назад, через холм, вниз, в темную долину, опять вверх, через поляну, окруженную высокими серебряными березами, сбрызнутыми голубыми васильками. Тропинка провела через рассыпь черных камней и опять нырнула в лес. И тут Шимрод услышал жалобы и крики, прерываемые звучными ударами.
Шимрод проворно пробежал через лес и увидел среди камней озеро с черно-зеленой водой. На его берегу длиннобородый тролль с невероятно большой дубиной избивал худое пушистое существо, висевшее как ковер на веревке, натянутой между двумя деревьями.
При каждом ударом существо кричало о пощаде:
- Хватит! Престань! Ты ломаешь мне кости! Неужели у тебя нет ни капли жалости? Ясно, что ты принял меня за другого! Меня зовут Грофине! Хватит! Используй логику и рассудок!
Шимрод шагнул вперед.
- Перестань его бить!
Тролль, большой и сильный, пять футов в высоту, даже подпрыгнул от удивления. У него не хватало шеи: голова сидела прямо на плечах. Он был одет в кожаную куртку и короткие штаны; кожаный гульфик закрывал огромные гениталии.
- Почему ты должен колотить бедного Грофине? - спросил Шимрод, подходя к нему.
- А почему все что-то делают? - прогремел тролль. - Из целеустремленности! Ради того, чтобы работа была сделана хорошо!
- Хороший ответ, но оставляет много неотвеченных вопросов, - заметил Шимрод.
- Возможно, но тебе-то какая разница? Убирайся прочь! Мне нужно отлупить этого незаконнорожденного сына двух кошмаров.
- Это ошибка, ужасная ошибка! - завопил Грофине. - Она должна быть исправлена, пока еще не поздно! Опусти меня на землю и мы поговорим спокойно, без предубеждения.
Тролль стукнул его дубиной.
- Молчи!
Невероятно изогнувшись, Грофине освободился от пут, и помчался по поляне на длинных больших ногах, подпрыгивая и увертываясь; тролль помчался за ним, не выпуская из рук дубину. Шимрод шагнул вперед и толкнул тролля в озеро. На поверхность поднялось несколько маслянистых пузырей, и вода опять успокоилась.
- Очень умело, - сказал Грофине. - Сэр, я ваш должник.
- Ничего особенного, откровенно говоря, - скромно сказал Шимрод.
- Сожалею, но я с вами не согласен.
- Довольно справедливо, - сказал Шимрод. - Я сказал не подумав, а сейчас я хочу пожелать тебе доброго дня.
- Минуточку, сэр. Могу ли я спросить, кому обязан жизнью?
- Меня зовут Шимрод; я живу в Трильде, примерно в миле отсюда.
- Удивительно! Мало кто из расы людей осмеливается заходить так далеко в лес в одиночестве!
- Я что-то вроде мага, - сказал Шимрод. - Халфлинги избегают меня. - Он внимательно оглядел Грофине. - Должен сказать, что никогда не видел никого, похожего на тебя. Кто ты, какого вида?
- Этот предмет джентльмены любой расы редко обсуждают между собой, - выспренне ответил Грофине.
- Прошу прощения! Я не собирался тебя оскорблять. И я опять желаю тебе доброго дня.
- Я могу проводить вас до Трильды, - сказал Грофине. - По дороге есть опасные места. По меньшей мере это я могу для вас сделать.
- Как хочешь.
Оба вернулись на луг Лалли. Шимрод остановился.
- Нет необходимости идти дальше. Трильда вон там, всего в нескольких шагах.
- Пока мы шли, я размышлял, - сказал Грофине. - И мне пришло в голову, что я вам очень обязан, по гроб жизни.
- Не говори больше нечего, - объявил Шимрод. - Я счастлив, что сумел помочь тебе.
- Вам-то легко сказать, но это бремя тяготит мою гордость! Я вынужден стать вашим слугой, по меньшей мере до тех пор, пока счет не уравняется. Не отказывайтесь, я непреклонен! Вам надо будет только кормить меня и давать кров на ночь. Я могу выполнять всякие мелкие дела, которые иначе отвлекали бы вас, и даже выполнять мелкие магические трюки.
- Ого! Так ты тоже маг?
- Не больше чем любитель искусства. Вы можете обучить меня чему-то большему, если захотите. Два обученных ума лучше, чем один. И никогда не забывайте о безопасности. Тот, кто сосредоточенно смотрит вперед, оставляет спину незащищенной!
Шимрод не смог поколебать решимость Грофине, и тот стал жить в доме.
Сначала Графине и его действия только мешали; за первую неделю Шимрод раз десять собирался прогнать его, но каждый раз останавливался, из-за заметных достоинств слуги. Он не вызывал никакого беспорядка и не отвлекал Шимрода от занятий. Замечательно чистоплотный, он никогда не бывал не в духе; на самом деле все неприятности происходили только из-его веселого нрава: его ум рождал одну восторженную идею за другой. В первые несколько дней Грофине вел себя с преувеличенной робостью; и пока Шимрод пытался запомнить бесконечные списки Ордена Изменяющихся, Грофине бегал вприпрыжку по дому, разговаривая с вымышленными - или по крайней мере невидимыми - собеседниками.
Постепенно раздражение Шимрода прошло, и он обнаружил, что с удовольствием ждет следующей глупости Грофине. Однажды Шимрод смахнул с рабочего стола муху; Грофине немедленно стал неусыпным врагом мух, мотыльков, пчел и других крылатых насекомых, и не разрешал им пересекать порог. Не в состоянии поймать их в доме, он широко распахнул парадную дверь и стал гнать их наружу. Тем временем в дом влетела дюжина других. Шимрод заметил усилия Грофине и наложил на Трильду маленький запрет, заставивший всех насекомых стремглав бежать из дома. Грофине чрезвычайно радовался своему успеху.
Наконец, устав хвастаться победой над насекомыми, Грофине изобрел новый каприз. За несколько дней он смастерил крылья из ивы и желтого шелка, которые прикрепил к своему тощему телу. Шимрод из окна с усмешкой глядел, как Грофине бегал по лугу, хлопая крыльями и подпрыгивая в воздух, надеясь полететь, как птица.
У Шимрода родилось искушение поднять Грофине в воздух при помощи магии, но он не поддался ему, побоявшись, что Грогине сойдет с ума от счастья и навредит себе самому. Но и без этого после полудня Грофине попытался полететь с берега и упал в реку Лалли. Фейри из Холма Таддифот так развеселились, что стали кататься по траве, дрыгая ногами в воздухе.
Грофине с отвращением выкинул крылья и приплелся обратно в Трильду.
Тогда он решил изучать египетские пирамиды.
- Это невероятно прекрасный знак почтения к фараонам! - заявил он.
- Совершенно верно.
На следующее утро Грофине вернулся к своей идее.
- Эти могучие монументы очаровательны именно своей простотой.
- Да, конечно.
- Интересно, какие у них размеры?
Шимрод пожал плечами.
- Мне кажется по сто ярдов с каждой стороны, более или менее.
После Шимрод заметил, как Грофине измеряет шагами луг Лалли.
- Что ты делаешь?
- Ничего особенного.
- Надеюсь ты не собираешься строить пирамиду! Она закроет мне весь солнечный свет!
Грофине приостановился.
- Возможно вы правы. - Он с неохотой отказался от этого плана, но быстро нашел новый. Вечером Шимрод пришел в гостиную, чтобы зажечь лампы. Из темноты появился Грофине. - Сэр Шимрод, вы прошли мимо меня. Вы видели меня?
Шимрод думал совсем о другом, да и Грофине стоял вне его поля зрения.
- На самом деле, - сказал Шимрод, - я действительно не заметил тебя.
- В таком случае, - сказал Грофине, - я научился быть невидимым.
- Замечательно! И как?
- Я использую силу кривизны и оказываюсь за гранью восприятия!
- Я должен этому научиться.
- Ключ к успеху - интеллектуальное усилие, чистое и простое, - сказал Грофине и добавил. - Если у вас не получится, не расстраивайтесь. Это очень трудно.
- Посмотрим.
Весь следующий день Грофине экспериментировал со своим новым трюком.
- Грофине! - звал его Шимрод. - Где ты? Опять стал невидимым? - И Грофине с победным видом выходил из угла комнаты.
Однажды Грофине подвесил на потолке мастерской два ремня и повис на них, похожий на гамак.