Шира обреченно уронила голову - беспомощная, закованная в цепи рабыня.
Мы с Риммом, Турноком и пятью матросами углубились в лес, захватив с собой целый мешок с товарами для продажи и немного золота. Теперь мы занимались устройством лагеря и вбивали в землю заостренные колья для защиты лагеря от хищников и ночного нападения женщин-пантер.
Шира подняла глаза.
- Меня просто убьют.
- Женщины-пантеры едва ли станут убивать закованную в цепи рабыню, - заметил я.
- Я не какая-нибудь рабыня, я - Шира, - гордо ответила девушка. - Я - враг Вьерны. Если она поймает меня, то вполне может убить.
- Ну, хорошо. А если бы ты, Шира, поймала Вьерну, в ошейнике, с клеймом на бедре, в наручниках, как бы ты с ней поступила?
В глазах Ширы мелькнула злость.
- Я бы снова вернула ее в рабство. И немедленно!
- Вот именно, - согласился я.
- А если она меня не поймает? - с вызовом поинтересовалась Шира.
- Тогда ты станешь добычей слина, - ответил я, - или лесной пантеры.
Дерзкий вызов в глазах Ширы сменился ужасом.
- Можно мне начать прямо сейчас? - с дрожью в голосе спросила девушка.
Я взглянул на солнце и отвернулся.
- Нет, рабыне еще слишком рано убегать.
- А слины? А пантеры? - простонала она.
- Становись на колени и жди, - бросил я. Тяжело вздохнув, она опустилась на колени.
Я полагал, что разбойницам Вьерны не потребуется много времени на то, чтобы ее поймать. В лес мы шли, не скрываясь, не путая следы. Так что женщины-пантеры, видимо, уже знали о нашем появлении. Еще ан назад, до того как мы выбрали место для лагеря, я краем глаза успел заметить легкое движение в кустах, ярдах в пятидесяти от нас. Едва ли то был просто лесной хищник.
Матросы дружно рубили ветви, заостряли их и вбивали в землю, огораживая лагерь. Шира стояла на коленях неподалеку, хмуро наблюдая за работой.
Мы с Риммом и Турноком искали все утро, но все же нашли дерево с отметиной, сделанной на стволе наконечником копья. Позже мы обнаружили еще одно такое дерево и смогли определить указываемое ими направление. Со всей возможной точностью мы нанесли его на карту и, продолжив намеченную двумя этими точками линию, следуя наставлениям Эйлы и Таны, вычислили примерное местонахождение лагеря Вьерны и границ зоны обитания ее банды. Приятно отметить, что наши предположения, сделанные еще на борту "Терсефоры", блестящим образом подтвердились на местности. Мы, конечно, как и прежде, не хотели приближаться к лагерю разбойниц с известного направления, зато теперь в случае необходимости могли нанести молниеносный решительный удар и одним махом накрыть банду Вьерны оттуда, откуда она не могла ждать нашего нападения.
Пока все для нас шло хорошо.
Мне снова вспомнилась та рабыня, Тана, из пага-таверны Сарпедона в Лидиусе. Интересно, насколько приятными она находит свои новые обязанности? Сарпедон наверняка не поскупится на плеть за то, что она скрыла от него свое умение развлекать публику. Ничего, в танце на арене в центре зала Тана будет выглядеть гораздо лучше, чем у столов с кувшином паги на плече. Сама виновата: рабыне не положено скрывать что-либо от своего хозяина. Она полностью принадлежит ему. У нее ничего не должно оставаться за душой. Утаила свое мастерство танцовщицы - подставляй спину под плеть. Помнится, Сарпедон обещал, что уже в тот самый вечер она выйдет на арену. Танцуя, она, конечно, будет думать обо мне.
Ну что ж. Она сделала свой выбор. Безусловно смелый, достойный выбор. Она знала, чем рискует. И тем не менее поставила именно на эту карту. И проиграла.
Думал я и о Телиме. Она тоже сделала свой выбор. Что ж, это ее право. Пусть остается на своих болотах, раз это ей больше по душе.
Лично я ищу Талену. При мысли о ней на душе у меня потеплело. Талена не какая-нибудь обслуживающая рабыня в пага-таверне, как Тана. И не девчонка-ренсовод, туземка, выходец из болот, как Телима. Талена - дочь убара!
Что с того, что Тана отлежала свое подо мной, Боском, человеком богатым, адмиралом Порт-Кара? Она, рабыня, раскинется под любым свободным мужчиной. Она и живет-то лишь для того, чтобы выполнять единственное свое предназначение - служить таким мужчинам и всячески ублажать их. А Телима? Она хоть и красива, не спорю, но ведь она всего лишь девчонка из ренсоводческой общины! Едва ли достойная партия для человека, занимающего мое положение.
Вот Талена - это совсем другое дело. Дочь убара!
Она была бы мне подходящей спутницей. В свое время я стал первым в Совете Капитанов Порт-Кара. Кто знает, какие события могут еще произойти в этом городе? Возможно, со временем здесь снова появится полномочный правитель, убар.
Я пользуюсь большим авторитетом среди горожан.
Рядом со мной Талена будет самой богатой, самой могущественной и красивой женщиной среди всех, кого знал этот город.
Ради этого стоит рискнуть. Я спасу ее. Мы восстановим наши отношения свободных спутников. И кто знает, каких еще высот может достичь Боск? С Таленой, дочерью великого убара Ара, мои шансы возрастают неизмеримо. Союз с этой женщиной, безусловно, пойдет мне только на пользу. Да и как женщина Талена не станет мне одной лишь обузой. С ее способностями, влиянием… Стоит только нам объединить свои усилия, а там!.. Кто знает, какие еще высоты откроются перед Боском? Быть может, со временем он поднимется до трона убара Ара? Или нет, еще выше. Может, когда-нибудь все расположенные на Тассе острова, большие и малые, сольются в одну морскую державу, и такая же империя возникнет на основе свободного содружества всех городов на материке, а во главе этой империи будет стоять только один правитель, только один убар, обладающий безграничной властью…
Да, из нас получилась бы великолепная, самая могущественная на Горе пара: Боск - великий Боск, гроза всей Тассы, и Талена - красавица Талена, дочь убара Ара!
Я стряхнул с себя сладкие грезы и поднялся на ноги.
Шира сидела все так же, низко склонив голову.
Я посмотрел на солнце. Тени на земле стали длиннее. Время давно перевалило за полдень.
Шира вопросительно взглянула на меня. Я отвернулся. Ей еще рано убегать.
Я направился к матросам, занятым возведением ограды вокруг нашего лагеря.
Мы немного изменили первоначальный план - поправку вызвало прибытие в Лаурис галеры "Рьоды" с Тироса. Мы вывели "Терсефору" из гавани Лауриса и поднялись еще пасангов на двадцать вверх по реке. Именно здесь, на северном берегу, мы и решили устроить свой лагерь. Выше по течению, севернее Лауриса, судоходность реки резко снижается, по крайней мере, в разгар лета. "Рьода" - судно гораздо более устойчивое, низкокилевое и обладающее большей длиной, нежели "Терсефора", - не смогла бы последовать сюда за нами. Кроме того, ниже по течению я выставил наблюдателей, на случай, если матросы с галеры решат подняться по реке на баркасах. Установил я посты и вокруг лагеря, таким образом обезопасив себя от скрытого приближения возможного противника по суше. Думаю, все эти предосторожности были излишними, но мне хотелось не гадать, а знать это наверняка.
Собственно говоря, устройство лагеря севернее Лауриса в еще большей степени оправдывало наше появление в верховьях реки и подкрепляло нашу легенду о торговцах, за которых мы себя выдавали. Здесь, севернее Лауриса, цены на шкуры слинов и пантер действительно были несколько ниже. Иной раз скупщики шкур поднимались еще выше к истокам реки, и это было нам только на руку: никто из горожан не должен догадываться об истинной цели нашей экспедиции.
Возводимый нами лагерь на берегу реки также не представлял собой ничего необычного. Мы подвели "Терсефору" к песчаной отмели и затем, подкладывая бревна ей под киль и выставляя опоры по обоим бортам корпуса, втащили судно подальше на берег, оставив корму в воде. После этого большая часть команды занялась очисткой и приведением в порядок днища корабля, а несколько человек начали возводить ограждение вокруг лагеря, вбивая в землю длинные заостренные колья и вплетая между ними гибкие стволы срубленных молодых деревьев. Строящийся вокруг корабля забор был довольно высок и состоял из трех стен, две из которых подходили к самой воде, оставляя, естественно, для "Терсефоры" путь в реку свободным. Теперь большая часть времени, включая отдых и приготовление пищи, должна была проводиться не на судне, а на берегу, в лагере, а сама "Терсефора" была заботливо укрыта брезентом, установленным таким образом, что он отбрасывал тень на весь лагерь и мог служить защитой от дождя.
Я был доволен своими матросами. Они работали с таким старанием, что я готов был каждому из них привезти из Лауриса рабыню из пага-таверны для прислуживания ему за обедом.
- Как идут дела? - спросил я, подходя к Турноку.
- Все в порядке, капитан - ответил он.
Я и сам видел, что работа близится к концу. Лагерь Марленуса, великого убара Ара, полагаю, находится где-нибудь в глубине леса, к северу или северо-востоку от Лауриса. Вполне вероятно также, что Марленус мог воспользоваться тем лагерем, который он возвел, находясь здесь несколько месяцев назад, когда, устав от государственных дел, охотился в северных лесах и, помимо четвероногих хищников, поймал Вьерну, предводительницу женщин-разбойниц, вместе с несколькими членами ее банды. Это событие, думаю, сделало Марленуса излишне самоуверенным.
Второй раз, полагаю, ему уже не удастся захватить Вьерну с такой легкостью.
- Еще пара кольев - и изгородь будет закончена, - сообщил Турнок.
Я взглянул на солнце: его нижний край уже спрятался за верхушками деревьев. Через пол-ана начнет темнеть.
Рабам самое время для побега.
Я посмотрел на Ширу.
- Поднимайся, - сказал я. Она покорно встала на ноги.
Я еще раз окинул взглядом ее крепкую фигурку в короткой шерстяной тунике без рукавов, волосы, стянутые на затылке белой лентой, руки, скованные цепями, ошейник… И внезапно впервые понял, что она красива.
Она внимательно посмотрела на меня. Руки у нее медленно сжались в кулаки.
- Ты приобрел меня именно для этого? - спросила она.
- Да, - ответил я.
Шира повернулась и проскользнула в щель в изгороди, еще не забранную кольями. Оказавшись по ту сторону изгороди, она, не оглядываясь, быстро направилась в лес.
В ее интересах было как можно скорее оказаться в руках разбойниц Вьерны. Уже через ан голодные слины выйдут на охоту.
- Что будем делать теперь, капитан? - спросил Турнок, закончивший загонять в землю недостававшие в стенке забора колья и с гордостью оглядывающий творение рук своих.
- Теперь будем готовить еду, - ответил я, - ужинать и - ждать.
Ближе к полуночи, в двадцатом ане по горианскому времени, с наружной стороны ограждения до нас донесся какой-то легкий шорох.
- Костер не гасить, - приказал я вполголоса, - но от огня держаться подальше.
Оставленный гореть костер свидетельствовал о том, что мы не имеем враждебных намерений и хотим установить контакт. И все же на свет выходить не следовало, поскольку лесные жители могли оказаться не столь миролюбивы и поприветствовать наше появление выпущенными из темноты стрелами. Однако это, видимо, не входило в планы лесных жителей, в противном случае, думаю, мы бы не услышали их приближения.
Более того, чуть позже они сознательно сломали сухую ветку в руках, чтобы привлечь к себе внимание и посмотреть на ответную реакцию.
Я подошел ближе к огню, чтобы они смогли убедиться в том, что я не вооружен.
- Я - Боск, торговец свободного острова Таборга! - крикнул я в темноту. - Я хочу говорить с вами.
В лесу царила тишина.
- Мы привезли с собой товары для обмена, - продолжал я.
Из темноты вынырнула девушка, одетая в шкуры лесных пантер. В руке она держала лук и выглядела весьма уверенно.
- Разожгите огонь поярче, - приказала она.
- Давай, - кивнул я Турноку.
Он неохотно подбросил в костер охапку хвороста, и вскоре пламя осветило всю внутреннюю часть лагеря. Мы не могли видеть, что происходит за изгородью.
- Пусть горит так же ярко, - распорядилась женщина.
- Подбрось дров, делать нечего, - сказал я Турноку.
Теперь каждый из находящихся внутри ограниченного изгородью пространства был виден как на ладони и представлял собой отличную мишень.
- Снимите мечи и бросьте оружие, - продолжала командовать женщина.
Я бросил на землю поясной ремень, меч, щит и нож. Матросы с явной неохотой последовали моему примеру.
- Отлично! - донесся до нас с внешней стороны изгороди довольный голос женщины.
Она настороженно наблюдала за нами. Теперь, в свете ярко пылающего костра, мы тоже могли рассмотреть ее как следует.
На ней были коротко подрубленные шкуры, а в руке она сжимала лук. Левое запястье украшал широкий золотой браслет; на щиколотке правой ноги также сверкала изящная золотая полоска. Это была настоящая женщина-пантера.
- Вы окружены, - сообщила она.
- Не сомневаюсь, - ответил я.
- Сейчас в сердце каждого из вас нацелена стрела.
- Это тоже не вызывает сомнений.
- Вы отдаете себе отчет в том, что, если только пожелаем, мы можем захватить вас в плен и обратить в рабство?
- Конечно.
- Хорошо. О чем же вы хотели поговорить?
- Может, нам лучше беседовать не через забор?
- Вытащите из заграждения несколько кольев, и мы поговорим через проем, - предложила женщина.
Я обернулся к Турноку:
- Вытащи из частокола четыре кола. Здоровяк крестьянин с видимой неохотой выполнил мое распоряжение. С гордо поднятой головой женщина-пантера вошла на территорию нашего лагеря. Здесь она внимательно осмотрелась. Взгляд у нее был пристальный и бесстрашный. Она подошла к лежащему на земле оружию и ногой отодвинула его подальше от стоящих мужчин.
- Садитесь, - предложила она матросам, указывая на пространство возле образуемой частоколом стены. - И повернитесь лицом к огню.
Я жестом подтвердил, что они должны в точности следовать ее указаниям.
- Устраивайтесь ближе друг к другу, - распорядилась она.
Я снова кивком головы подтвердил ее приказ. Она сознательно усадила их лицами к огню, чтобы глаза, привыкшие к свету, не смогли сразу привыкнуть к темноте. Теперь, если костер внезапно потушить, мои люди в течение целого ена будут слепыми и беспомощными, в полной зависимости от женщин-пантер. Не зря им приказали и расположиться ближе друг к другу, чтобы разбойницам, вздумай они начать стрельбу, легче было выбирать себе цель. Женщина тоже устроилась возле костра, по-мужски скрестив перед собой ноги. Из-за частокола опять донесся какой-то звук, и я увидел, как из темноты выплывает что-то белое, с обеих сторон стиснутое двумя женщинами-пантерами.
Приблизившись к частоколу, разбойницы втолкнули свою жертву внутрь огороженной территории. Цепи по-прежнему оставались на руках рабыни, а запястья теперь дополнительно стягивали кожаные ремни. Туника на ней была разорвана до пояса, а шерстяная лента, перевязывавшая прежде ее волосы, исчезла совсем. Пришедшие рывком поставили Ширу на колени у самого костра. Голова ее была низко опущена, на спине виднелись рубцы от плетей.
- Неподалеку отсюда мы встретили эту плутавшую по лесу рабыню, - сообщила женщина.
- Это моя рабыня, - сказал я.
- Ты знаешь, кто она такая?
- Рабыня, - пожал я плечами.
Темнота по всему периметру лагеря ответила дружным женским смехом. Шира еще ниже опустила голову.
- Эту девушку зовут Шира, - сообщила моя собеседница. - Некогда она тоже была женщиной-пантерой и даже предводителем разбойниц.
- Вот как? - Я сделал вид, что удивлен. Молодая женщина рассмеялась.
- Когда-то она была главной соперницей Вьерны, - продолжала она. - Теперь же Вьерна с большим удовольствием возвращает ее тебе. - Она перевела взгляд на Ширу. - Ошейник тебе очень к лицу, Шира.
В обращенных к ней глазах Ширы безграничная ненависть смешалась с отчаянием.
- Торговец говорит, что ты принадлежишь ему. Это правда? - спросила молодая женщина.
От переполнявшей ее ярости Шира не в силах была произнести ни слова.
- Отвечай, рабыня! - настойчиво потребовала женщина.
- Да, - процедила сквозь зубы Шира, - это мой хозяин.
Раскаты дружного женского хохота прокатились далеко за пределами лагеря.
Молодая женщина кивнула в сторону Ширы.
- Ну, и как из нее рабыня? Послушная? - поинтересовалась она.
Я посмотрел на Ширу:
- Вполне.
Шира еще ниже уронила голову. Смех девушек вокруг лагеря стал громче.
- Мы хотим за ее возвращение четыре металлических наконечника для стрел, - сказала молодая женщина.
- Цена вполне приемлемая, - согласился я.
- Даже высокая за такое ничтожество. - В голосе женщины слышалось безграничное презрение.
Шира сжала кулаки и, не в силах более сдерживаться, разрыдалась от отчаяния.
Я жестом указал одной из стоящих рядом с ней девушек, что она может взять четыре наконечника для стрел из мешка с товарами. Та подошла к мешку и вытащила четыре наконечника: именно четыре, и не единым больше.
- Значит, ты - Вьерна? - спросил я молодую женщину.
- Нет, - ответила она.
Я постарался придать своему лицу разочарованное выражение. Во взгляде сидящей напротив женщины появилась настороженность.
- Ты ищешь Вьерну? - поинтересовалась она.
- Я приехал издалека специально, чтобы поговорить с ней. - Думаю, я выглядел сейчас в достаточной степени недовольным. - Я полагал, что эта территория входит в зону обитания ее банды.
- Я действительно из банды Вьерны, - призналась моя собеседница.
- Вот как? Это уже лучше.
У сидящей напротив меня молодой женщины были очень светлые волосы и голубые глаза, как у большинства девушек, населяющих эти места. Она была довольно хороша собой, но жесткие черты лица производили отталкивающее впечатление. Поэтому в глубине души я даже порадовался, что эта женщина - не Вьерна.
- Я - Боск с Таборга, - представился я.
- А я - Мира, - ответила она.
- Значит, ты пришла от Вьерны? - уточнил я. - Ты можешь говорить от ее имени?
- Да. А от чьего имени будешь говорить ты?
- От своего собственного.
- Не от имени Марленуса из Ара?
- Нет.
- Это интересно, - задумчиво произнесла она. - Хотя Вьерна предупреждала, что Марленус не будет подходить так близко, как это сделали вы, и не станет поручать вести свое дело торговцу.
- Вероятно, она права, - пожал я плечами.
Марленус, разумеется, вышел на охоту за Вьерной не в одиночку. И никаких разговоров с женщинами-пантерами он не будет вести до тех пор, пока они не предстанут перед ним коленопреклоненными и закованными в цепи.
- Тебе известно, что Марленус находится в этих лесах? - поинтересовалась Мира.
- Да, я об этом слышал, - ответил я.
- А ты знаешь, где его лагерь?
- Нет, - покачал я головой, - но поговаривают, будто он расположен где-то к северу или северо-востоку от Лауриса.
- Мы примерно представляем себе, где это может быть.
- Лично меня, - сказал я, - больше интересует девушка, находящаяся в лагере Вьерны в качестве пленницы.
- Рабыня? - усмехнулась Мира.
- Возможно, - согласился я. - Говорят, она очень красивая.
- Ты имеешь в виду Талену, - рассмеялась Мира, - дочь Марленуса из Ара.