Я знал, что Ширу купили у разбойника Арна. А разбойники, в отличие от профессиональных рабовладельцев, редко имеют возможность диктовать цену за свой товар. Сомневаюсь, чтобы Шира досталась рынку - если можно так выразиться - дороже чем за два серебряных тарска.
- Хорошо, - согласился я, - четыре тарска.
- В Аре вы получите за нее десять золотых, - сказал владелец Ширы.
- Но мы ведь не в Аре, - заметил я.
- Я вас ненавижу! - закричала Шира. - Ненавижу!
- За что здесь давать десять золотых? - недоумевал я. - Грудь маленькая, ноги толстые…
- Да нет, она красивая, - возразил продавец.
Мы еще раз внимательно осмотрели Ширу. Девушка старательно отводила взгляд.
- Нет, - наконец покачал я головой. - Она совершенно необученная, не привыкшая к ошейнику. Такая цена мне не подходит.
- Капитан, пора выходить в море, - снова напомнил Римм.
- Верно, - согласился я.
Мне вовсе не хотелось упускать приливную волну. Мы повернулись, собираясь уходить.
- Подождите, господа, - остановил нас владелец Ширы. - Посмотрите, ведь она красивая.
Мы обернулись, чтобы в последний раз оценить справедливость его слов.
- Три золотые монеты и пять серебряных тарсков - мое последнее предложение, - сказал я.
- Она ваша, - согласился человек.
Ключом, висевшим у него на поясе, он отомкнул наручники на запястьях девушки и, развернув ее, бесцеремонно прижал животом к металлическому штырю.
- Руки за спину! Ладони вместе! - приказал он.
Девушка молча повиновалась. Римм стянул ей запястья своим поясным ремнем. Я заплатил торговцу положенную сумму. Он выглядел не слишком довольным.
- Забирайте ее, - бросил он на прощание. - У нас просто нет свободных клеток, чтобы всех их рассадить.
Римм взял Ширу за плечо и, толкнув ее перед собой, повел впереди нас. Когда мы добрались до "Терсефоры", стоящей на причале в сотне ярдов от невольничьего рынка, приливная волна только-только начала идти на убыль.
Оказавшись на палубе, Шира обернулась ко мне, нахмурившись и широко расставив ноги. Сейчас у меня не было времени с ней разговаривать. Предстояло вплотную заняться кораблем.
- Отведи ее вниз и посади на цепь в нижнем трюме, - сказал я Римму.
Тот повел девушку с собой.
Турнок поднес мне немного соли, масла и вина. Я стоял у поручней на носу корабля. Матросы застыли рядом. Через мгновение к ним присоединился Римм. Чуть поодаль, внимательно следя за происходящим, неподвижно замерли Кара и Тина.
Момент действительно был ответственным.
- Та-Сардар-Гор. Та-Тасса, - произнес я на горианском языке, - Царствующим Жрецам Гора. И морю - блистательной Тассе.
После этого я медленно вылил в море масло, вино и высыпал соль.
- Отдать швартовы! - тут же разнеслась по кораблю команда Турнока.
Все мгновенно пришло в движение. Двое матросов - один на носу корабля, другой на корме - сбросили на берег концы канатов, продетые сквозь вделанные в поверхность причала громадные металлические кольца. Два других члена команды, упираясь длинными шестами, оттолкнули "Терсефору" от берега. Корабль тяжело качнулся и стал медленно, словно нехотя, отходить от пристани. Вскоре нас уже отделяла от берега небольшая, но с каждым мгновением расширяющаяся полоса воды.
- Весла на борт! Готовьсь! - раздалась следующая команда Турнока.
Десятки весел загрохотали в гребных окнах. Матросы начали привязывать к канатам рею и поднимать ее на мачту. Рулевой налег на румпель.
Нос "Терсефоры" развернулся против течения реки, и нарисованные по обоим бортам судна огромные глаза тарна гордо обратились к стремительно несущемуся на них потоку.
- Весла на воду! - скомандовал Турнок.
Рею уже закрепили на верхушке грот-мачты, и матросы, взобравшиеся на нее по узким веревочным лестницам, принялись развязывать парус. Вскоре конец плотной материи скользнул вниз, парус расправился и наполнился ветром.
- Скорость - четверть максимальной! - распорядился Турнок.
"Терсефора" начала двигаться вверх по реке.
Кара и Тина по-прежнему стояли у поручней. Кара подняла руку в прощальном приветствии Лидиусу. Люди, собравшиеся на пристани и смотревшие нам вслед, помахали ей в ответ.
Тина, руки которой были все так же стянуты цепью, прикованной к надетому ей на пояс широкому ремню, не могла помахать на прощание. Но по взгляду, брошенному ею на Кару, я догадался, что ей этого очень хотелось. Я подошел к Тине и отсоединил ее наручники от ремня. Она удивленно взглянула на меня.
- Попрощайся с городом, - сказал я. - Если хочешь, конечно.
Девушка снова повернулась лицом к Лидиусу и, помедлив, подняла над головой обе руки, все еще скованные цепью. Когда она попрощалась с остающимся позади городом, я снова пристегнул ее наручниками к ремню. Тина упала на колени, уронила голову и разрыдалась.
Я направился к задней палубе и, поднявшись на нее, стал разглядывать пристань через подзорное стекло. Я заметил, что и большая, среднего класса галера с Тироса, выкрашенная в желтый цвет, вслед за нами тоже отошла от берега, но в то время не придал этому значения.
6
ПЕРЕГОВОРЫ С ЖЕНЩИНАМИ-ПАНТЕРАМИ. ШИРА ОТВЛЕКАЕТ МЕНЯ ОТ ДЕЛ
Вечером второго дня нашего плавания по реке, взяв небольшую лампу, я спустился в нижний трюм, где хранилась большая часть наших продовольственных припасов. В трюме находилась Шира. Она уже сидела не по-мужски, скрестив перед собой ноги, а как подобает горианской женщине - опустившись на колени и откинувшись на пятки. Тяжелая цепь, в ряд длиной, была пристегнута к ее ошейнику и оканчивалась у ввинченного в бортовую перекладину металлического кольца. Увидев меня, девушка, как могла, закрылась руками.
- Не закрывайся, - приказал я: она - пленница, рабыня, и у нее все должно быть на виду.
Она опустила руки. У ее ног я заметил жестянку с питьевой водой и небольшой ломоть хлеба с остатками овощей. Она внимательно наблюдала за каждым моим движением.
Я еще раз осветил стены крохотного трюма и, устав стоять согнувшись под низким потолком, не обмолвившись больше с Широй ни словом, поднялся на палубу.
На следующее утро Ширу заклеймили.
"Терсефора" продолжала медленно двигаться вверх по Лаурии, вдоль южного берега которой тянулись нескончаемые луга и поля, а вдоль северного - такие же бескрайние леса.
Я снял с Тины кожаный ремень и наручники. Потирая запястья, девушка украдкой оглянулась по сторонам и, не долго думая, бросилась к тянущимся вдоль борта перилам. Перегнувшись через перила, она тут же отшатнулась. Следом, прямо за кормой "Терсефоры", в ожидании бросаемых за борт остатков пищи двигались две крупные речные акулы. Их хищные вытянутые тела зловеще изгибались в каком-нибудь футе от поверхности воды. Тина повернула ко мне искаженное яростью лицо. Взгляд ее скользнул по обоим бортам корабля и остановился на берегу, утопающем среди нескончаемых лесов. Именно с этой стороны достаточно часто доносилось хищное рычание слинов и пантер. Я неторопливо подошел и остановился рядом с девушкой.
- Думаю, лучше было бы бежать на юг, - сообщил я ей. - Хотя возможности спрятаться здесь гораздо меньше. Да и посуди сама, - продолжал я, - в твоем ошейнике, рабской тунике и с клеймом на бедре - неужели ты считаешь, что сможешь долго где-нибудь скрываться?
Она обреченно уронила голову.
- Тебя все равно найдут, и думаю, тебе вряд ли понравится принадлежать какому-нибудь крестьянину.
Она посмотрела на меня с нескрываемым ужасом и снова обернулась в сторону лесов.
- Кстати, а как ты полагаешь, - поинтересовался я, - как сложится твоя судьба, если ты попадешь в руки женщин-пантер?
Она непроизвольно закрыла ладонью клеймо у себя на бедре. Затем ее руки сами потянулись к ошейнику. Тина со стоном попыталась сдернуть его с себя. Конечно, она не хуже меня знала, какое презрение испытывают женщины-пантеры к рабыням. А клеймо у нее на ноге лучше всяких слов свидетельствовало о том, что она - рабыня.
- Если ты не понадобишься им самим, тебя непременно выставят на продажу.
Тина беззвучно разрыдалась. Я оставил ее одну. Кара, такая же рабыня, как и она сама, подошла, чтобы хоть немного ее успокоить.
Этим вечером я снова спустился в нижний трюм, взглянуть на Ширу.
Она уже прошла клеймение.
Я повыше поднял лампу, чтобы лучше ее рассмотреть. Клеймо у нее на бедре получилось отлично.
Шира сидела на коленях у металлического кольца, к которому тянулась ее цепь. На этот раз она уже не пыталась закрыться от меня руками.
- Зачем ты купил меня?
Я поставил лампу на дощатый настил палубы. Язычок пламени дрожал от медленно раскачивающегося корпуса судна, и в такт ему дрожали длинные тени, отбрасываемые Широй, мной, жестянкой с питьевой водой и лежащим на полу недоеденным ломтем хлеба.
- Зачем ты купил меня? - снова спросила она.
- Иди сюда, - сказал я, протягивая к ней руку.
- Нет! Нет!
- Иди сюда, - настойчиво повторил я.
Все еще качая головой, она подвинулась ко мне и утонула в моих объятиях.
На следующую ночь я снова пришел на нее посмотреть. Не говоря ни слова, Шира подалась мне навстречу и, прильнув ко мне всем телом, прижалась своими губами к моим.
Так продолжалось еще два дня.
На следующее утро мы намечали высадиться на берег в Лаурисе.
Поцелуи мы с Широй уже закончили, и теперь она лежала на груди, уперевшись в пол локтями и положив на ладони голову. Волосы ее густыми волнами струились по плечам. Она тяжело дышала. Даже в слабом мерцании света лампы я различал крохотные пупырышки у нее на коже, густо усеивающие все тело от бедер, плотных и крепких, до плеч, широких и покатых, от ложбинки позвоночника на спине до грудей, тугих и тяжелых, увенчанных все еще набухшими сосками. Она перевернулась на бок и, убрав волосы с лица, посмотрела на меня глубоким, мерцающим в темноте взглядом. Я наклонился над ней, поднял с пола снятый ошейник и с сухим металлическим лязгом защелкнул на ее шее. Шира не выразила ни малейшего протеста. Она знала, ей следует повиноваться мне, как рабыне - своему хозяину.
Я взял девушку за плечи и перевернул на спину. Соски на ее упругой груди с дерзким вызовом взглянули прямо на меня. Сейчас они были особенно красивы - крупные, тугие, налившиеся кровью. Я тронул их губами. Она глухо застонала и снова потянулась ко мне. Когда я отстранился от нее, масло в лампе догорало. Я поднялся, встав на колени. Шира не спускала с меня затуманенного взгляда.
- Завтра, рабыня, - сказал я, - мы высадимся на берег в Лаурисе. После этого я выпущу тебя из трюма.
На шее у нее все еще висела тонкая золотая цепочка с когтями и клыками диких животных, которая была на ней и в день, когда мы увидели друг друга впервые на обменном пункте разбойниц. Я наклонился над девушкой и снял цепочку. Она не сопротивлялась. Я потянулся к ее левой лодыжке и снял браслет из мелких речных ракушек. Шира не возражала. Она больше не была женщиной-пантерой.
- Когда я выпущу тебя завтра из трюма, - спросил я, - какую одежду тебе принести?
Она уронила голову.
- Одежду рабыни, - едва слышно ответила Шира.
Расположившись в одной из кают кормовой палубы "Терсефоры", стоящей у причалов Лауриса, мы с Риммом и Турноком внимательно изучали примитивную карту территорий, лежащих к северо-востоку от этого небольшого провинциального северного городка. Стараясь быть насколько возможно точными, мы наметили на карте предполагаемое местонахождение лагеря Вьерны и границы обитания ее банды.
- Они должны быть где-то здесь, - постучал я прутиком по карте.
- А почему нам не двигаться по тропе, указанной отметинами на деревьях? - спросил Турнок.
- Если эти девчонки, Тана и Эйла, были так хорошо осведомлены о пути к лагерю Вьерны, - заметил Римм, - другие тоже должны его знать.
- К тому же, как я понимаю, Вьерна ожидает, что Марленус из Ара станет ее преследовать, - добавил я. - Для нее это крайне важно, именно на этом основан ее план отмщения Марленусу за собственный плен и унижения. - Я посмотрел на Турнока. - Вполне возможно, что она сознательно добивается того, чтобы эти сведения стали ему известны.
- Получается, она знает, какой дорогой он проследует, - сказал Римм, - и устроит* ему засаду.
- Верно, - согласился я.
- Не очень-то хочется угодить в западню Вьерны, - заметил Римм.
- Марленус - великий убар, - возразил Турнок. - Он наверняка будет действовать осторожно.
- Марленус - великий убар, но мудрость порой ему изменяет, - задумчиво произнес я.
- Марленус несомненно полагает себя охотником, - сказал Римм. - Он уверен, что женщины-пантеры в страхе побегут от него и его отряда. Он думает лишь о том, как бы поймать их.
- Но жертва, которую он надеется поймать в свои сети, может тем временем вести собственную игру и охотиться на самого охотника, - закончил я его мысль.
- Ну и ситуация, - покачал головой Турнок.
- С другой стороны, - продолжал Римм, - о нас Вьерна ничего не знает. И не подозревает о нашем участии в игре.
- Именно поэтому, - добавил я, - мне и хотелось подойти к лагерю Вьерны с любой другой стороны от привычной тропы. При этом миновать ловушки, расставленные на пути.
- Рассчитываете иметь дело с женщинами-пантерами? - усмехнулся Римм.
- А что? Я ведь торговец.
- И что мы должны будем делать?
- Мы разобьем базовый лагерь в полном соответствии с нашими предполагаемыми интересами - покупкой слиновых шкур, - сказал я. - После этого специально отобранная группа углубится в лес, как будто не зная о местонахождении лагеря Вьерны и зоны обитания ее отряда. Таким образом мы вступим в контакт с кем-нибудь из членов банды. Мы с ними, или они с нами.
- Довольно часто, - усмехнулся Римм, - женщины-пантеры устанавливают контакт уже после того, как пустят стрелу вам в спину.
- Поэтому для установления контакта мы выпустим рабыню - настоящую рабыню, с клеймом, ошейником и цепями на руках.
- А какая же женщина сможет долгое время прожить в лесу с цепями на руках? - спросил Турнок.
- Никакая, - ответил я. - Но ей и не придется жить в лесу долгое время. Думаю, она очень скоро окажется в руках у Вьерны.
- Это точно, - подтвердил Римм. - И после этого ее незамедлительно выставят на продажу.
- Правильно, - согласился Турнок.
- Попасть в плен к лесным охотницам несложно, - заметил я. - Гораздо труднее от них ускользнуть.
- И все же это должна быть женщина, знакомая с жизнью в лесу, - уточнил Турнок, - которая сможет не заблудиться и хотя бы недолгое время прожить в чаще самостоятельно.
- Конечно, - согласился я.
- И кстати, почему вы считаете, что женщины-пантеры из банды Вьерны, захватив нашу рабыню, непременно захотят выставить ее на продажу?
- Я в этом уверен.
Турнока мой ответ явно озадачил.
- Предположим, - пояснил я, - что девушка, отпущенная нами и пойманная женщинами-пантерами, хорошо знакома Вьерне и ее банде. Что она - их общий противник или даже личный враг самой Вьерны.
Римм рассмеялся.
- Так как же, по-твоему, поступит Вьерна и ее охотницы с таким человеком?
- Я понял, - усмехнулся Турнок.
- Ее не убьют: это была бы слишком простая и быстрая месть, - добавил Римм. - Ее обязательно вернут в рабство прежнему хозяину.
- Таким образом, - развел я руками, - мы и наладим контакт с разбойницами Вьерны и получим назад нашу девчонку.
Турнок рассмеялся.
- И кого же мы можем использовать для этой роли? - спросил он.
- Конечно, Ширу.
Турнок согласно кивнул, а Римм расхохотался.
- Должен же я извлечь хоть немного пользы из этого приобретения? - сказал я.
- Ну, некоторую пользу вы из нее извлекли еще в трюме, - заметил Римм.
- Такую малость не стоит принимать во внимание, - ответил я.
И действительно: она ведь обыкновенная рабыня.
- Вот что меня беспокоит в этом вопросе, - задумчиво произнес Римм. - Вьерна захватила Талену, чтобы использовать девушку в качестве приманки для поимки Марленуса. Почему же теперь она будет нам ее продавать?
- Потому что теперь Талена ей уже не нужна, - ответил я. - А деньги, которые она может получить за ее продажу, ей необходимы.
- Почему же Талена стала ненужной? - спросил Римм.
Представляю, какого труда им стоило подняться по Лаурии до этих мест. Даже нам за время плавания дважды приходилось браться за шесты и снимать "Терсефору" с мели, на которую судно садилось, несмотря на довольно плоское днище и мелкую посадку. Интересно, что заставило капитана этого корабля проделать такой путь вверх по Лаурии? Наверное, он пошел на это не только для того, чтобы удивить местных жителей, привыкших видеть лишь легкие плоскодонные галеры да речные баржи, которые тянули упряжки тарларионов, бредущие вдоль берега реки.
- Интересно, что за дело привело этого капитана в Лаурис? - обратился я к Римму.
- Не знаю, - задумчиво покачал он головой.
- Вполне возможно, это обычные торговцы, приплывшие сюда за шкурами пантер и слинов, - заметил Турнок.
- Да, действительно вполне возможно, - согласился я, продолжая наблюдать за швартующимся кораблем.
Матросы бросили на берег концы канатов, и портовые рабочие завели их за утопленные в настил пристани крепкие металлические кольца.
- Тирос - извечный враг Ара, - размышлял я вслух. - Если Марленус попадется в руки Вьерны и ее банды, Тирос будет очень заинтересован в том, чтобы его приобрести.
Вероятно, именно с этой целью "Рьода" и проделала этот нелегкий путь. Представляю, как будут ликовать властители Тироса, если великий у бар окажется у них в руках!
- А может, Марленус их вовсе не интересует? - высказал предположение Римм.
Я удивленно взглянул на него. Признаться, подобная мысль просто не приходила мне в голову.
- Кто знает, какие дела могут привести их в северные леса? - продолжал он.
Я невольно нахмурился.
- Ну, так что будем делать, капитан? - спросил Турнок.
- Будем действовать согласно нашему плану, - ответил я.
- Ты знаешь, что тебе нужно делать? - спросил я у Ширы.
- Да, - ответила она.
Мы находились в лесной чаще. В коротком шерстяном одеянии, в ошейнике, с волосами, перехваченными сзади белой шерстяной лентой, девушка выглядела обычной рабыней.
- Давай сюда руки, - скомандовал я.
- Вы ведь не станете надевать на меня наручники? - испуганно пробормотала она.
Закованный в цепи человек в лесу совершенно беспомощен.
- Нет! Нет! - Ее голос сорвался на крик.
Не обращая внимания на бесполезные стенания, я защелкнул у нее на запястьях наручники, соединенные цепью длиной в четыре дюйма. Теперь даже просто бежать по лесу для нее было довольно трудно, а взобраться, скажем, на дерево совершенно невозможно.
- Я совсем ничего для вас не значу? - спросила она.
- Совсем, - подтвердил я.
- А трюм?..
- Тоже.