- Вероятность того, что мы ее упустим, слишком мала. У меня есть ее постельные принадлежности, покрывало, которое я подменил сегодня утром, оставив ей взамен точно такое же. Она выстирала его, не предполагая, что ее старое покрывало осталось у нас.
- И если добавить к этому, что в Лаурисе найдется достаточно специально обученных слинов…
- Да, по запаху они без труда возьмут след, даже если к тому времени пройдет уже несколько дней.
Что и говорить, нет охотника лучше горианского слина.
- Но даже и без ее покрывала слину вполне достаточно запаха, оставшегося в убежище, в котором Вьерна провела прошлую ночь.
- Вы очень предусмотрительны, - заметил я.
- Гораздо предусмотрительнее, чем ты думаешь, - рассмеялся Марленус.
Он подошел к тяжелому сундуку, стоящему в дальнем конце палатки, и отпер его висевшим у него на поясе ключом. Из сундука достал небольшой отрез темно-красного шелка.
- Вчера она его надевала, - усмехнувшись, сообщил убар. - Один из моих людей, которого она не знает в лицо, притворился приехавшим в лагерь торговцем. Он сделал вид, будто хочет продать мне большой рулон шелка для одеяний рабыням для наслаждений. Он казался очень обеспокоенным тем, понравятся ли мне шелка или нет, и попросил у меня разрешения примерить их на Вьерне, стоявшей тут же, поблизости, чтобы я мог оценить, как шелк смотрится на теле. Я согласился посмотреть и приказал Вьерне надеть на себя отрез материи. После этого я сделал вид, будто приобретаю у торговца несколько рулонов шелка, а когда она сняла с себя отрез, который примеряла, мы отложили его в сторону, словно для того, чтобы позже выстирать его. - Он рассмеялся. - Но когда она ушла, я, конечно, запер отрез в сундуке.
Я подумал о том, что должен чувствовать человек, за которым гонится свирепый шестиногий слин, напоминающий покрытую густой плотной шерстью ящерицу с клыками.
- Да, ей не убежать, - задумчиво произнес я.
- Вьерна, однако, полагает, что ей представилась отличная возможность для побега. О присутствии поблизости разбойниц Хуры она не знает и не подозревает, что нам удалось сохранить ее покрывало и отрез материи, который был у нее на теле. Вьерна может опасаться лишь того, что мы прибегнем к помощи слинов: они сумеют взять след там, где она спала прошлой ночью.
- Значит, она решит, что ей представился великолепный шанс, упустить который она ни за что не захочет.
- Совершенно верно.
- А на самом деле у нее нет ни малейшего шанса.
- Ты прав, - согласился Марленус. - Ускользнуть ей не удастся.
- У бар, - послышалось у входа в палатку.
Мы обернулись. За отброшенным пологом показался один из охранников.
- Рабыня Вьерна убежала, - доложил он.
- Спасибо, воин, - поблагодарил его Марленус и жестом отослал воина прочь. - Ну вот, - повернулся он ко мне, - как видишь, наша игра в полном разгаре!
Я понимающе кивнул. Марленус обвел глазами палатку и остановил взгляд на игровой доске с расставленными на ней красными и желтыми фигурами.
- Не хочешь ли составить партию?
- Нет, убар, завтра, - отказался я. - Уже поздно.
- Ну, тогда спокойной ночи, - рассмеялся он.
Я встал и направился к выходу из палатки. Здесь на секунду остановился и оглянулся на Марленуса, сосредоточенно всматривающегося в положение фигур на доске, которая уже стояла перед ним на столике. Погруженный в глубокую задумчивость, он неторопливо передвигал фигуры, очевидно разыгрывая какую-то комбинацию. Я подумал о Вьерне, пробирающейся в эту минуту по ночному лесу, радостно взволнованной, задыхающейся от быстрого бега. Я снова посмотрел на великого у бара, задумчиво созерцавшего позицию на игровой доске.
Вьерна - грациозный маленький табук. Она даже не подозревает, что и сейчас бежит в невидимой для себя упряжке великого убара.
Едва Марленус передвинул своего тарнсмена к копьеносцу убара, на клетку восемь, как от ворот лагеря до нас донесся крик.
Время близилось к вечеру, заканчивался следующий после побега Вьерны день.
Мы направились к воротам и, едва их открыли, тут ее увидели Вьерну. Руки ее были связаны за спиной, толстый кожаный ремень прижимал локти к телу. Шею стягивали веревочные петли, концы которых держали в руках две разбойницы. Вьерна стояла между ними на коленях. Позади нее виднелись еще несколько вооруженных женщин. Голова Вьерны была высоко поднята. Она встретила нас гневным взглядом.
Вперед вышла высокая темноволосая девушка.
- Приветствую тебя, Хура, - сказал ей Марленус.
- Приветствую вас, убар, - ответила девушка. За спиной у нее я увидел Миру; она выглядела очень довольной.
На Вьерне была только прозрачная шелковая накидка, в которой она убежала из лагеря. Сейчас от накидки осталось лишь несколько полос ткани, и я увидел многочисленные синяки и кровоподтеки, покрывающие ноги и тело девушки. На руках и плечах виднелись следы плетей.
- Мы поймали беглую рабыню, - сообщила Хура.
Вьерна рассерженно дернулась в сторону.
- Рабыню с клеймом на теле и в ошейнике, - презрительно повторила Хура и ткнула ее в плечо тупым концом копья. Схватившись за ошейник Вьерны, она безжалостно рванула его вверх. - На ошейнике этой рабыни написано, что она принадлежит Марленусу из Ара.
- Так оно и есть, - согласился Марленус.
Глядя пленнице в лицо, Хура злорадно рассмеялась.
Это была высокая длинноногая девушка, довольно красивая внешне, однако не по-женски грубая и, очевидно, малоприятная в общении. Говорила она громким, хрипловатым голосом и держалась вызывающе. Я ощущал к ней какое-то недоверие.
Марленус смотрел на Вьерну, связанную, стоящую перед ним на коленях. Она отвечала ему злым, дерзким взглядом.
- Да, это одна из моих рабынь, - снова повторил он.
- Я вовсе не одна из ваших рабынь! - закричала Вьерна. - Я не рабыня! Я - Вьерна! Вьерна, лесная разбойница! Вьерна, женщина-пантера!
- Она хорошенькая, правда? - окидывая ее оценивающим взглядом, заметила Хура.
- Наверное, ласковая кошечка, - с издевкой произнесла девушка-пантера, которая держала в руках конец веревки, стягивающей шею пленницы.
- Шелка рабыни ей очень к лицу, - подхватила ее соплеменница.
Не выдержав, Вьерна рванулась у них из рук.
- Тише, тише! - успокоила ее Хура. - Не порань свое роскошное тело. А то будешь меньше нравиться мужчинам!
- Ах ты стерва! - разрыдалась Вьерна.
- Нет, что ни говори, - заметила Мира, - в шелках рабыни ей гораздо лучше, чем в шкурах лесных пантер! Ей бы еще румяна на щеки и серьги в уши!
- Предательница! - крикнула Вьерна. - Предательница!
- Жалкая рабыня! - бросила в ответ Мира.
- Она убежала от нас прошлой ночью, - прервал их перепалку Марленус.
- Мы поймали ее для вас, - сказала Хура.
- Я дам тебе за нее стальной нож и сорок металлических наконечников, - предложил Марленус.
- Хорошо, - согласилась Хура.
Принесли нож и наконечники и передали их разбойнице.
Хура перерезала веревку, стягивающую шею пленницы, и сильным пинком швырнула ее к ногам Марленуса. Вьерна упала на землю, приподнялась на локте и поглядела на Марленуса снизу вверх.
- В следующий раз, убар, вам уже не повезет так, как сегодня, - прошипела она.
- Поднимайся, - приказал Марленус.
Она попыталась было встать, но ей это не удалось. Тогда Марленус схватил ее за волосы и рывком поставил на ноги.
- Хура, ты и твоя помощница Мира можете присутствовать, если хотите, - предложил Марленус.
- Благодарим, убар, - сказала Хура. - Почтем за честь.
Они с Мирой пошли за Марленусом, который, держа Вьерну за волосы, повел ее по лагерю как обычную рабыню. Я последовал за ними.
- Если собираетесь наказать меня плетьми, убар, то знайте: этого я не боюсь, - морщась от боли, сообщила Вьерна.
Однако Марленус провел ее мимо столба в центре лагеря. Я заметил, что это ее напугало. Марленус остановился у своей палатки.
- Собрать сюда всех, - распорядился он. - Рабынь тоже.
Заставив Вьерну опуститься на колени, он отпустил ее волосы.
Вскоре вокруг собрались все, кто находился в лагере: охотники и тарноводы, вольнонаемные и рабыни. Привели и девушек Вьерны, одетых в шкуры лесных пантер и скованных друг с другом одной длинной цепью. Среди присутствующих, конечно, находились и Хура с Мирой, заклятые враги Вьерны. Никто из собравшихся не проронил ни слова.
День клонился к концу, но жара все не спадала.
Вьерна пристально смотрела на Марленуса вызывающе дерзким взглядом.
- Развяжите ее, - распорядился Марленус.
На лице Вьерны отразилось недоумение.
Охотник из свиты Марленуса, лицо которого было скрыто капюшоном из головы лесной пантеры, шагнул к пленнице и ножом перерезал ремни, опутывающие ее тело.
Лицо Вьерны приняло озабоченное выражение. Она продолжала стоять на коленях.
- Кто ты? - обратился к ней Марленус.
- Я - Вьерна, - ответила девушка, - разбойница.
Марленус, к несказанному изумлению всех присутствующих, вытащил из-за пояса ключ от ее ошейника. Затем неторопливо отомкнул замок и бросил ошейник на землю, в пыль, а ключ снова спрятал за пояс.
Вьерна не могла скрыть свого полного недоумения.
- Эта разбойница слишком непоседлива, - во всеуслышание объявил Марленус. - Перережьте ей сухожилия на ногах!
Из груди Вьерны вырвался душераздирающий вопль.
- Нет! - закричала она. - Нет!
Она попыталась встать, но двое охотников в капюшонах из голов лесных пантер придавили ее к земле, и она осталась стоять на коленях.
- Можно нам уйти, убар? - попросила Марленуса Хура.
Мире, судя по всему, тоже не терпелось броситься к воротам.
- Стойте на месте, - приказал Марленус.
Обе женщины замерли, боясь пошевелиться.
- Убар! - истошно закричала Вьерна. - Пожалуйста, убар!
По знаку Марленуса двое охотников в капюшонах из голов пантер сорвали с девушки остатки шелковой накидки.
Одним из наиболее распространенных наказаний за разбой в северных лесах является повешение, хотя перерезание сухожилий пользуется не меньшей популярностью. Ноги после этого уже не сгибаются; они фактически вообще перестают действовать. Человек с перерезанными подколенными сухожилиями не способен не только бегать или ходить, но даже самостоятельно стоять. Однако после подобной процедуры человек не становится абсолютно беспомощным. Он еще может передвигаться, хотя очень медленно и неуклюже, подтягивая тело на руках.
После экзекуции жертву обычно доставляют в один из ближайших городов, где он мог бы поддерживать свое жалкое существование, выпрашивая милостыню. Нередко этих несчастных подбирают владельцы таверн, превращают их в настоящих рабов и заставляют выпрашивать подаяние, которое в конце дня конфискуют. Утром раб на телеге, запряженной тарларионом, развозит калек по городу, а вечером собирает их и привозит в таверну. Иногда владельцы дополнительно калечат несчастных или лишают зрения, чтобы они внушали прохожим еще большую жалость и, соответственно, приносили большие доходы.
Вьерна не спускала с Марленуса наполненного ужасом взгляда.
- Перерезать разбойнице сухожилия, - повторил убар.
Двое охотников толкнули Вьерну вперед и прижали ее голову к земле. Двое других широко раздвинули ей ноги и несколько согнули их в коленях. По сигналу Марленуса пятый охотник подошел к распластанной на земле девушке и наклонился над ней. Он вытащил из-за пояса широкий охотничий нож. Я заметил, как его лезвие коснулось сухожилия на правой ноге Вьерны.
- Убар, прошу вас! - воскликнула она. - Ведь я же женщина!
- Нет, - возразил Марленус, - ты разбойница.
- Я женщина! Женщина! - закричала Вьерна.
- Нет, - покачал головой Марленус, - ты женщина лишь по облику, за которым скрывается характер мужчины.
- Нет! - разрыдалась она. - Это неправда! Я - женщина! Женщина и телом, и душой!
- Ты говоришь правду?
- Да, да!
- Значит, ты признаешь себя женщиной? Только женщиной и никем больше?
- Да! Я только женщина!
- Ив тебе нет ничего, что позволило бы тебе сравниться с мужчиной?
- Нет! Я только женщина, целиком и полностью женщина!
- Ну что ж, - отозвался Марленус, - если ты всего лишь женщина, значит, наказывать тебя как разбойницу нельзя.
Из груди Вьерны вырвался вздох облегчения. Она попыталась освободиться от рук державших ее охранников.
Ее не отпускали.
- Значит, - продолжал Марленус, - сухожилия перережут тебе как беглой рабыне.
В глазах Вьерны с новой силой вспыхнул ужас. Марленус был прав. В наказание за повторную попытку побега рабыням нередко перерезали подколенные сухожилия. Мне приходилось встречать жертв подобной процедуры на улицах Ара. Зрелище, надо признаться, не из приятных.
- Перерезать сухожилия рабыне, - распорядился Марленус.
- Хозяин! Прошу вас, хозяин! - взмолилась Вьерна.
Марленус жестом приказал охотнику с ножом повременить.
Слова Вьерны поразили нас всех, за исключением Марленуса. Она впервые назвала его хозяином.
- Пожалуйста, хозяин! - рыдала девушка. - Не нужно меня калечить! Прошу вас!
- Рабыня просит вас пощадить ее, - официальным тоном сообщил Марленусу охотник, занесший нож над ногой девушки.
- Это правда? - поинтересовался Марленус.
- Правда, хозяин, - еще громче разрыдалась Вьерна. - Я полностью в вашем распоряжении! Я, ваша рабыня, прошу у вас пощады! Пощадите меня, хозяин!
- Отпустите ее, - приказал Марленус.
Охотники на шаг отступили от девушки; державший в руке нож спрятал его за пояс.
Вьерна поднялась с земли и осталась стоять на коленях, уронив руки и низко опустив голову. Тело ее била мелкая дрожь. Остальные девушки испугались ничуть не меньше. Хура и Мира побледнели как полотно. Вьерна была сломлена. Ее высокомерие и дерзкое упрямство исчезли. Она смотрела на Марленуса так, как смотрит на своего хозяина рабыня. Теперь она знала, что несвободна, и знала, кому принадлежит. Во всеобщем молчании она направилась к своему ошейнику, лежащему в пыли на том месте, куда его бросил Марленус, подняла его, подошла к великому убару и опустилась перед ним на колени. В глазах ее стояли слезы. Дрожащей рукой девушка протянула ошейник Марленусу. Убар вытер его о рукав своей туники. Вьерна, низко склонив голову, протянула ему скрещенные в запястьях руки.
- Я полностью подчиняюсь вам, - произнесла она официальную формулу новообращенной рабыни.
Марленус защелкнул на ней ошейник и поданной ему веревкой связал ей руки. Вьерна подняла на него глаза.
- Я ваша рабыня, хозяин, - негромко произнесла она.
Марленус обернулся к одному из своих подчиненных.
- Вымойте ее, - приказал он, - причешите и умастите ароматическими маслами.
Вьерна уронила голову.
- После этого, - продолжал убар, - наденьте на нее шелковую накидку рабыни для наслаждений и прикрепите к щиколотке колокольчики.
- Да, убар, - ответил человек.
Марленус не спускал глаз со своей коленопреклоненной рабыни.
- Проколите ей уши и вденьте золотые серьги, да покрупнее.
- Да, убар, - повторил человек.
У рабыни хватило сил, только чтобы поднять глаза. Она была воплощением покорности, готовая исполнить все, что пожелает ее хозяин.
- А сегодня вечером, когда она пойдет в мою палатку, чтобы прислуживать за ужином, проследите, чтобы ей нарумянили щеки и накрасили губы.
- Все будет сделано по вашему желанию, убар, - заверил Марленуса слуга. Затем он взглянул на Вьерну: - Пойдем со мной, рабыня.
- Да, хозяин, - покорно откликнулась Вьерна и последовала за ним.
Мне вспомнился хрупкий горицвет, зажатый в громадной ладони Марленуса.
- Этих рабынь тоже уведите, - распорядился убар, небрежно указав на сжавшихся от страха девушек Вьерны.
Их немедленно увели. Не одна из них, полагаю, думала в этот момент о том, что все происшедшее сейчас с Вьерной может случиться и с ней. Я подозревал, что многие из них проведут эту ночь в тревожных размышлениях, лежа без сна под навесом у тяжелого металлического кольца, к которому прикована цепь, пристегнутая к ножному браслету.
- Теперь нам можно уйти, убар? - спросила Хура.
Марленус взглянул на встревоженные лица женщин, внезапно осознавших, что они оказались одни в окружении враждебно настроенных мужчин.
- Идите, - разрешил Марленус.
Обе молодые женщины в коротких шкурах поспешно направились к воротам, открывшимся при их приближении. За частоколом их терпеливо ожидали остальные девушки-пантеры. Едва собравшись вместе, немедленно скрылись в лесу. После этого разбойницы Хуры недолго оставались поблизости от лагеря Марленуса из Ара.
- Думаю, убар, мне скоро придется вернуться в свой лагерь на берегу Лаурии, - сказал я, когда мы остались одни, без женщин.
- Ты волен уйти отсюда, как только пожелаешь, - ответил Марленус - И все же останься здесь еще на день. Воспользуйся моим гостеприимством. - Он хлопнул меня по плечу. - Должны же мы с тобой доиграть партию!
Я рассмеялся.
- Обязательно! - Я уже забыл о партии, которую мы, не успев начать, отложили, услышав у ворот боевой клич Хуры, возвещавший о доставке беглой рабыни.
У входа в палатку Марленуса я остановился. Марленус обернулся.
- Убар, - спросил я, - а если бы Вьерна не попросила у вас пощады, если бы она не разрыдалась и не признала себя целиком и полностью вашей рабыней, вы бы действительно привели в исполнение свою угрозу?
- Я не понимаю, - ответил Марленус.
- Вы действительно приказали бы перерезать ей сухожилия?
- Конечно, - сказал Марленус. - Ведь я - убар!
- Когда ты уйдешь отсюда, - произнес Марленус, внимательно глядя на доску, - я хочу, чтобы ты отправился прямо к себе на корабль.
- Именно это я и собираюсь сделать, - ответил я, обдумывая комбинацию своих фигур на доске.
- Я не хочу также, чтобы ты шел к обменному пункту разбойниц и пытался освободить находящуюся там бывшую гражданку Ара.
- Понял, - ответил я.
- Как ее бывший убар, я сам позабочусь об этом Да, я не завидовал Талене: она посрамила отца нечего сказать.
- Позвольте поинтересоваться вашими намерениями на ее счет, - попросил я.
- Девушку возвратят в Ар.
- Понятно.
Марленус поднял на меня глаза:
- Выброси ее из головы. Она недостойна свободного мужчины.
Я кивнул. Он был совершенно прав. Талена, некогда дочь великого убара, стала теперь ничем. От нее отреклись. У нее теперь не было семьи, не оставалось влияния и богатства. Она сохранила лишь свою красоту и клеймо на теле. Даже выпущенная на волю, она, будучи отлученной от семьи, оставалась как бы вне кастовой принадлежности. Любая крестьянская девчонка из заброшенного Богом селения в социальном плане стояла значительно выше ее. Красавица Талена, удивительная, неповторимая Талена, превратилась в ничто. В совершеннейшее ничто. Теперь она никому не нужна. Мы с Марленусом отлично это понимали.
- К вам рабыня, - доложи человек, стоявший у входа в палатку.
- Впусти ее, - не отрывая взгляда от доски, распорядился Марленус.