Я влетел в открытый гараж, снизился и повесил свой "шеви" рядом с "фольксбесом" Джинни. Когда я вышел из гаража, направляясь к парадной двери, что-то, будто пушечное ядро, просвистев в воздухе, ударило меня в грудь. Я крепко обнял дочку. Вьющиеся желтые волосы, громадные голубые глаза.
- Папа! Папа!
Не потомок, а произведение искусства!
На ней был костюм херувима, и мне пришлось вести себя осторожно, чтобы не помять крылья.
Прежде, когда она летала, принимались меры предосторожности: привязывали к столбу плюс присмотр Джинни, Каким образом ей удалось освободиться?
О! Сделав разворот на помеле, из-за угла вылетел Свертальф. Спина изогнута, хвост трубой, он ругался. Очевидно, Джинни доверила ему присматривать.
Несомненно, он вполне мог проследить за ребенком. Не выпуская его со двора, он должен был оберегать ее от всяких неприятностей, пока она не увидела, что пришел папа.
- О’кей. - Я рассмеялся. - Хватит. Давай войдем в дом и скажем "Ау-у" маме!
- На свинке?
В прошлую осень, на день рождения Валерии, я наскреб денег на дорогостоящее колдовство. Превращала меня Джинни. До того, играя с ребенком, я превращался в волка, а вот прокатиться на толстой, украшенной цветочками свинье?.. Вся местная ребятня до сих пор обсуждала этот случай.
- Извини, нет, - пришлось ответить мне. - С такими летными качествами тебе бы следовало обратиться в Военно-воздушные силы, - и я схватил ее, пронзительно визжащую, и понес за лодыжки, а пока пес, пел: "В небе птенчик маленький, в небо вверх тормашками"…
В комнате, выйдя из подсобного помещения одновременно с нами, появилась Джинни. Заглянув ей за спину, я понял, почему ей пришлось передоверить присмотр за полетами: вал стирки. Трехгодовалый ребенок пачкает массу одежды, а мы не могли позволить себе пользоваться услугами фабрики самоочистки.
Джинни пришлось одушевлять каждую одежду по отдельности, а потом проверять, не пожелали ли они связаться узлом во время намыливания и прополаскивания, и носиться вокруг нее, пока она самовысушивалась, и так далее. И поскольку такого рода представления неотразимо привлекательны для любого ребенка, она вынуждена была отправить Валерию куда-нибудь в другое место.
И тем не менее, не безрассудно ли доверять опеку дитя своему приятелю? До сих пор она занималась стиркой, пока Валерия спала. Свертальф уже неоднократно доказывал, что он заслуживает полного доверия. Но, несмотря на все сидящие в нем сверхъестественные силы, он оставался большим черным котом. Всего лишь. Следовательно, на него нельзя было слишком полагаться в скучных повседневных делах. Но потом я подумал:
"Какого черта! С тех пор, как Джинни перестала быть практикующей ведьмой, у бедного зверюги не так уж много развлечений. Он даже не может погоняться за другим котом, потому что никто из соседских не осмеливается драться с ним. Это поручение он, вероятно, воспринял с радостью. Джинни, как всегда, знает что делает и…"
- И я, идиот, попусту торчу здесь, теряя время, - сказал я, загребая ее в объятия.
- Что такое идиот? - спросила сопля Валерия. И, поразмыслив над этой проблемой, сказала. - Папа хороший идиот…
Свертальф глянул на нас скептически и завертел хвостом.
Рядом с Джинни я немного расслабился. Она пропустила сквозь пальцы мои волосы.
- Р-р, - пробормотала она. - Чем вызвано такое поведение, тигр?
- Сегодня можешь называть меня тигром, - сказал я, чувствуя себя все более счастливым с каждой минутой.
Джинни кинула на меня хитрый взгляд:
- Хорошо, котенок…
- Ну, подожди немного…
Она пожала плечами. Рыжие локоны качнулись:
- Если ты уж так настаиваешь, неудачливый похититель женщин…
Валерия строго посмотрела на нас и сказала: "Когда вы штукаетесь головами, убирайте их, чтобы не было больно"…
В этом была своя логика. Пока мы извлекали херувима из его одежды, времени объясняться не было. Потом наш потомок, перевернув вверх дном все в гостиной, устроился смотреть по хрустальному шару мультипликации. Наконец я оказался на кухне, наблюдая за Джинни, как она начинает готовить ужин. Появилась возможность побеседовать.
- Почему ты вернулся домой так рано? - спросила она.
- Как тебе понравится, если сегодня вечером мы попытаемся возродить кое-что из былого?
- Что именно?
- "Матучек и Грейлок"… Нет - "Матучек и Матучек - Странный Сигнал Тревоги". Патент взят компанией "Чертова Нелепица";
- Что случилось, Стив?
- Увидишь в передаче по шару. Наступают новые времена. Они уже не просто пикетируют, они пошли дальше. Они блокируют все входы. Нашим служащим пришлось выбираться через верхние окна. В них швыряли камнями.
Джинни была удивлена и возмущена. Но сохранила хладнокровие, которое выказывала миру за пределами этого дома.
- Вы вызвали полицию?
- Конечно, вызвали. Я ведь вместо с Барни слушал передачу, в которой Робертс излагал свои мысли, что ветераны еще могут быть в чем-то полезны. Что ж, если мы так хотим, полиция может оказать нам помощь. Демонстранты вторглись в чужие владения. Окна разбиты, стены заклеены непотребными лозунгами… и так далее. С точки зрения закона, наш случаи вполне очевиден, но… От хлопот избавлена только ОППОЗИЦИЯ.
Хлопоты для нас, и столько, сколько угодно. Они будут сопротивляться любой попытке рассеять демонстрацию. Помнишь Нью-Йоркский скандал в прошлом месяце? Многие из этих типов тоже студенты. Вообрази заголовки: "Жестокая полиция выступает против Идеалистических настроений молодежи", "Нападение на Мирную демонстрацию", "Полиция пустила в ход дубинки и Колдовство"… Пойми, вот ведь в чем самое дерьмо.
Предприятия, связанные с "Источником Норн", производят снаряжение для армии и полиции. Такое, как флюоресцирующие колдовские опознавательные метки или глаз василиска. Контракт обязывает нас вести исследования в этом направлении, но полиция и вооруженные силы служат истеблишменту. Истеблишмент - есть зло. Поэтому "Источник Норн" следует уничтожить.
Начальник полиции сказал нам, что официальное вмешательство с целью пресечь вторжение будет означать кровопролитие. А тогда вероятны волнения на Марлин-авеню… Бог знает, куда это может завести. Он попросил оставить работу до конца недели. Может, тогда гроза нас минует. Мы, вероятно, сделали бы это в любом случае. Некоторые паши служащие уже сказали инспекторам, что боятся вернуться обратно. Так вот обстоят дела…
В глазах Джинни искрами сверкнула с трудом сдерживаемая ярость.
- Если вы уступите, - сказала она, - они перейдут к следующему номеру своей программы.
- Ты все поняла верно. Мы все это понимаем. А вот как насчет мученичества? Священники иоаннитов готовы провести еще одну ханжескую церемонию, посвященную невинно пролитой крови. Крови, во всем подобной крови Агнца. В стране полно исполненных благих намерений простаков, которые задумаются, а не сбились ли они, действительно, с пути петристской церкви, если общество, которое на них основывается, использует насилие против членов Церкви Любви. Кроме того, давай, дорогая, смотреть в лицо фактам. Против гражданского неповиновения насилие еще никогда не помогало…
- Ты вспомни, как бывает после того, как заговорят пулеметы.
- Да, конечно. По кому захочется убеждать правительство, что последняя надежда - кровопролитие? Да скорее я сам стану иоаннитом. Итог: "Источник Норн" не может просить полицию, чтобы та очистила его владения.
Джинни резко повернула ко мне голову:
- Не похоже, чтобы тебя это особенно печалило…
Я рассмеялся:
- Нет, мы с Барни поразмыслили некоторое время над этой проблемой и кое-что придумали. Я сейчас действительно, в определенном смысле, доволен. В последнее время жизнь наша стала слишком скучной. Вот я и спрашиваю, не хочешь ли ты принять участие в одной забаве?
- Сегодня вечером?
- Да. И чем раньше, тем лучше. Подробности я тебе расскажу, когда наша юная надежда уляжется спать.
Появившаяся было улыбка Джинни увяла:
- Боюсь, что не смогу так быстро найти няньку для присмотра за ней. На этой неделе в школе выпускные экзамены.
- А если не найдешь, тогда как насчет Свертальфа? Там твой приятель тебе по понадобится. А здесь он способен делать элементарные вещи: может нести охрану, а если у нее разболится животик, то он сбегает к соседям и разбудит их всех…
- Она может проснуться и захочет нас увидеть, - возразила Джинни, хотя и не очень твердо.
Возражение я опроверг, напомнив, что мы, когда Валерии вроде бы стали спиться кошмары, купили ей охранитель сна. Маленький деревянный солдатик, с мушкетом наизготовку, стоял возле ее кровати, готовый прогнать из сна все страшное. Я не особенно верил приборам, призванным возмещать родительскую любовь, и вообще родителей, но они помогали.
Джинни согласилась. Я увидел, что в ней ключом бьет энергия. Хотя она и приняла на время роль домашней хозяйки, но чистокровную скаковую лошадь не заставишь до бесконечности тащить плуг…
Вот таким образом мы сделали первый на нашем пути шаг в Ад..
20
Ночь была безлунной, звезды скрывала легкая дымка. Мы собирались недолго.
И она, и я надели черные свитера и брюки. Мы летели, выключив фары и пользуясь колдовским зрением. Это было хотя и противозаконно, но зато безопасно. Летели над городом, где созвездиями светились окна и уличные фонари. Наконец, помело пошло вниз. В этом районе расположились промышленные предприятия. Здесь было еще темнее, еще более пусто, чем обычно в эти часы. Возле магазинов и пакгаузов я не видел практически ни одного мерцавшего здесь крохотного голубоватого огонька. Добрый народец всегда пользовался предоставленной ночью возможностью, пока вокруг нет людей, заглядывать, удивляясь и восхищаясь, в окна. Сегодня что-то спугнуло их.
Испугавшее их происходило на земле "Источника". В воздухе билось тревожное, яркое, словно пламя рассвета, зарево. Когда мы приблизились, утихший было ветер вновь усилился и донес до нас запах плоти, пота и ладана, отдающего кислотой и электрической энергией сверхъестественного. Волосы встали дыбом у меня на хребте. Импульс был так силен, что мне пришлось приложить все усилия, чтобы не превратиться в волка-оборотня.
Вокруг главного здания собралась огромная толпа. От сада, где в теплую погоду завтракали наши рабочие, ничего не осталось, кроме грязи и сигаретных окурков. Я прикинул: здесь собралось около пятисот человек. Свободного места не осталось, и приземлиться было невозможно. В целом толпа оставалась на месте, но движение отдельных тел создавало бесконечную рябь. Волнами катились слитные звуки голосов и шарканье ног.
У гаража было более свободно. Здесь и там виднелись люди, собравшиеся перекусить или выспаться, забравшись в спальные мешки. Они сохраняли почтительное расстояние от установленного в дальнем конце сада переносного алтаря. Время от времени кто-то из них преклонял колени и кланялся алтарю.
Я протяжно присвистнул:
- Эта штука появилась уже после моего ухода.
Рука Джинни еще теснее сомкнулась вокруг, моего запястья.
Службу вел иоаннитский священник. С высоты мы не могли ошибиться, увидев его белую мантию и молитвенную позу, в которой он мог оставаться часами. Руки широко раскинуты, точно у орла крылья. Мы услышали печальное высокое песнопение. Позади алтаря поблескивал высокий Т-образный крест. На самом алтаре четыре талисмана - чаша, скипетр, меч и диск. Два псаломщика размахивали кадилами, в воздухе пахло сладковатым и, как ни странно, морозным дымком.
- Что он делает? - пробормотал я.
Я никогда не утруждал себя изучением обычаев новой церкви. Не то, чтобы Джинни и я были совсем уж невежественными и не знали о новых научных открытиях, доказывающих реальность Божества и всего прочего, вроде абсолютного зла, искупления и загробной жизни. Но у нас создавалось впечатление, что это лишь отрывочные сведения, и за ними скрывается что-то еще. И что Бог имеет такое множество проявлений, что они едва ли доступны ограниченному человеческому пониманию.
Так что мы смело могли именовать себя унитарианцами.
- Не знаю, - ответила Джинни. Голос ее был мрачный. - Я читала что-то насчет доктрин и обрядов, но это всего лишь вершина айсберга, и то было несколько лет тому назад. Во всяком случае нужно быть причастником… Нет, много больше - посвященным. В конце концов надо быть адептом, и лишь тогда можешь сказать, что понимаешь значение этого обряда.
Мне стало не по себе:
- Может он сбить нас?
С нарастающим беспокойством я смотрел на неровное свечение, не имеющее, казалось, источников. Свечение, на всю эту широкую, развернувшуюся передо мной сцену. Вокруг здания стояли дородные, одетые в синее полицейские. Несомненно, их коробило от летящих в их адрес язвительных замечаний.
Кроме того, в большинстве они, вероятно, принадлежали к традиционным церквям. Они уж точно были не против арестовать проповедника вероучения, утверждающего, что их собственная вора должна исчезнуть.
"Нет, - ответил я сам себе. - Не может быть. Иначе легавые тотчас же упрячут его в холодную. Может быть, сейчас он предает нас анафеме. Полагаю, что он мог бы это сделать, учитывая, что у нас свобода религии, и что человек не может указывать Богу, а может лишь просить его милости. Но вдруг он действительно творит заклинания, вызывает вредоносные колдовские силы?"
Громкий голос Джинни прервал мои размышления:
- Когда вы имеете дело с этими гностиками, - сказала она, - трудности в том, что неизвестно, где кончаются их молитвы, а начинаются заклинания. Идем на посадку, пока что-нибудь не случилось. Происходящее сейчас мне чем-то не нравится…
Я кивнул и направил помело к главному корпусу. Иоанниты меня не слишком-то беспокоили. Священник, в общем, тоже. Вероятно, они служили свою эзотерическую мессу лишь для того, чтобы воодушевить демонстрантов. Разве его церковь не заявляла, что она - Церковь Вселенской Любви? Может она, будучи выше всего земного, действительно не нуждается в насилии? Время Ветхого Завета, время Сына - было временем искупления. Время Евангелия от Иоанна, время Духа Святого - будет временем любви и раскрытием тайны. Не взирая ни на что…
Полиция запретила полеты в непосредственной близости от места проведения демонстрации. Исключение делалось лишь для тех, кто хотел улететь отсюда.
Иоаннизм - это общественное движение. Но лишь чернь, лишь выходцы из самых низов становились иоаннитами. Для значительного большинства из них идея об отречении от этого, достойного лишь презрения, грешного материалистического мира, означала не что иное, как вошедшее в моду требование уничтожения этого мира. Искушение одним махом взлетать наверх и там попивать коктейль "Молотов" нередко оказывалось слишком сильным.
Естественно, мы с Джинни могли бы наставать, что имеем право явиться сюда. Даже с эскортом, в случае необходимости. Но это могло бы вызвать то, чего нам хотелось избежать - взрыва. В общем, лучше всего для нас было проскользнуть сюда незамеченными. Незаметно, как для врагов, так и для друзей. Но сноровка, отличающая нашу команду, несколько поблекла. Нам следовало бы как следует собраться.
Это нам удалось. Метла, привидением скользнув по небу, влетела в гараж. Открывающая система вспомогательного оборудования вентиляции пронизывала здание от первого этажа до крыши. В обычных условиях наши работники входили и выходили через двери. Но сегодня двери были перекрыты дважды: телами оппозиционеров и установленными нами защитными полями. Чтобы снять эти поля, требовалось усилие высококвалифицированного чародея. Технари агентства Пинкертона колдовали не так надежно, как нам бы хотелось.
Все окна первого этажа были прикрыты ставнями.
Сквозь вентиляционные отверстия доносился снизу невнятный говор, молитвенное пение.
Положив метлу, я шепнул на ухо Джинни (ее волосы щекотали мои губы и это было восхитительно), шепнул чуть слышно:
- Знаешь, я рад, что у них здесь появился священник. Днем они распевали народные песни.
- Бедняга ты мой любимый, - она крепко сжала мою руку. - Давай посмотрим, что там еще.
Мы заглянули в выходящее в холл и на лестницу окно. Там вызывающе горел свет. Мы прошли туда. Наши шаги в пустоте звучали слишком мрачно и громко, и мы почувствовали облегчение, когда добрались до кабинета Барни Стурласона.
Его огромная туша возвышалась над письменным столом.
- Вирджиния! - прогрохотал он. - Какая приятная неожиданность! - И, явно колеблясь, - но, э-э… опасность…
- Не заслуживает внимания, как объяснил мне Стив, - перебила Джинни. - У меня впечатление, что вы собираетесь пустить в ход превосходную магию?
- Конечно, собираемся…
Я заметил, что его некрасивое лицо перекосилось от усталости. Он настаивал, чтобы я шел домой и ждал там. В этом были свои практические резоны. Были и возражения. Например, если бы дела пошли кисло, и мы бы обнаружили, что нас атакуют, мне следовало бы превращаться в волка и держать оборону, пока в действие не вступит полиция. Барни остался у себя. В помощь ему было выделено несколько добровольцев, и он был уже не просто исследователь - он был босс.
- Стив объяснил вам, что мы задумали? - Продолжал Барни. Он мгновенно принял решение принять предложенную Джинни помощь, - Что ж, надо будет удостовериться, что не пострадало сложное и дорогостоящее оборудование. Умалчиваю уже о полностью уничтоженных приборах, но… Вы только вообразите, сколько времени и денег уйдет на то, чтобы заново настроить каждый прибор! От рудопоисковой рогульки до вечного двигателя! Я уверен, что все надлежащим образом защищено, но независимая проверка, конечно, не помешает. Потом пройдитесь возле цехов и лабораторий и поглядите, что я мог просмотреть. Там, где нужно, поставьте их на защиту.
- О’кей. - Она бывала здесь достаточно часто, чтобы знать, что где находится. - Что мне будет нужно, я возьму на складе. А если понадобится помощь, попрошу мальчиков из отдела алхимии. - Она помолчала. - Подозреваю, что вы двое будете сейчас очень заняты.
- Да, я собираюсь дать им последний шанс убраться отсюда, - сказал Барни. - А если кто-то из них чрезмерно разъярится, то будет лучше, если рядом окажется Стив. Он - хороший телохранитель.
- А я по-прежнему полагаю, что ты сам себе хороший телохранитель, - фыркнул я.